Глава 58
На той неделе все засиживались допоздна – даже те, кто напрямую не работал с кодами. Грег весь извелся от волнения. Он не сомневался, что детишки из международной бригады его дурят. Грег сказал Линкольну, что врач прописал ему антидепрессант паксил. Линкольн зорко следил за своими подопечными – не боится ли кто, не увиливает ли. Но они спокойно сидели в своем углу, глазели в мониторы со сплошными цифрами, спокойно нажимали клавиши и потягивали «Маунтин дью».
С этими заботами, с рабочей суетой Линкольну было не до папки WebFence и не до комнаты новостей. До четверга он даже ни разу не пообедал по-настоящему – пошел обратный отсчет, оставалось двадцать семь часов. Дорис с радостью поздоровалась с ним и обрадовалась еще сильнее, завидев шоколадный торт.
– А мама тебе про мой буфет сказала? Ты не против, точно?
– Ну конечно не против, – ответил Линкольн, разворачивая торт. – Скажите только, когда прийти.
– Твоя мама мне точно так же ответила. Слушай, ну и женщина! Прямо мотор, а уж готовит как! И наверное, очень хорошенькая. И чего снова замуж не вышла?
– Точно не знаю, – ответил он.
Линкольн не мог представить мать замужней, хотя и знал, что недолго она была женой отца Ив. Он видел ее свадебную фотографию. Она, невеста, в кружевном мини-платье, с подобранными вверх светлыми волосами. Линкольн не мог представить себе даже, как его мать может пойти на свидание. Ив рассказывала, что до его рождения было не так. Она вспоминала и мужчин, и вечеринки, и незнакомых дядей за завтраком.
– Когда Пол умер, я несколько лет и подумать не могла, чтобы к кому-нибудь на свидание бегать, – сказала Дорис. – А потом поняла: я еще, может, лет сорок проживу. Дольше, чем мы с Полом жили. Вряд ли он хотел бы, чтобы я сорок лет одна мыкалась. Да не то что «вряд ли» – точно не хотел бы.
– И вы пошли на свидание?
– Да, конечно, – ответила Дорис. – Регулярно, с двумя. Пока ничего серьезного, но кто его знает.
Линкольн задумался: а почему он обедает сейчас с Дорис – только из вежливости или совсем наоборот?
– Моя мама просила передать, чтобы вы не волновались из-за давления. – Он протянул Дорис пластиковую вилку. – Торт на оливковом масле.
– На оливковом масле? – поинтересовалась она. – Что, зеленый?
– Хороший, – похвалил Линкольн. – Я уже три куска съел.
Дорис откусила солидную порцию.
– Ого… – проговорила она с набитым ртом. – И правда хороший… И сочный. А глазурь… Ты как думаешь, она тоже оливковое масло в нее добавляет?
– Нет, по-моему, сливочное.
– Ага, понятно.
В комнату отдыха вошла какая-то женщина и встала у торгового автомата позади них. Она была молодая, примерно одних с Линкольном лет, высокого роста. Волосы собраны в темный пучок, по лицу разбежались веснушки. Хорошенькая…
– Дорис, привет, – поздоровалась она.
– Привет, привет, дорогая! – откликнулась Дорис. – Задерживаешься?
Женщина – нет, девушка – с улыбкой кивнула Дорис, улыбнулась Линкольну. У нее были широкие плечи, крепкая, высокая грудь. У Линкольна сдавило горло. Он улыбнулся в ответ. Девушка обернулась к автомату. Он вроде раньше ее не видел… Она наклонилась, достала что-то. На шее из узла выбились колечки мягких волос. Девушка быстро пошла к двери. На ней была облегающая белая блузка и клубнично-розовые брюки из вельвета в рубчик. Тонюсенькая талия… Широкие бедра… Плавный изгиб поясницы… Красота!
– Жалко, у нее друг есть, – заметила Дорис, когда закрылась дверь. – Такая девушка хорошая, и твоего размера, да. Шею бы не сломал, если бы на ночь целовать пришлось.
Линкольн почувствовал, как у него пылают щеки и шея. Дорис хихикнула.
– На этой ноте, – произнес он, вставая, – я возвращаюсь на работу.
– Спасибо за торт, ребенок, – ответила Дорис.
Через отдел новостей Линкольн задумчиво шел к себе, в отдел информационных технологий.
Может, это и была она, та девушка… Бет. Может… Может, сегодня вечером ему выдалась возможность поговорить с ней. В канун нового тысячелетия. Она ему улыбнулась… Да нет, наверное, улыбалась-то она Дорис, но, когда улыбалась, смотрела на него.
Может, это и была она. Его она…
И может, она сегодня вечером сидела за своим столом и Линкольн остановился бы поздороваться – так, как во всем мире то и дело мужчины останавливаются и здороваются с женщинами. «Проснуться к новой жизни», – твердо произнес он про себя, и в горле как будто отпустило.
До кабинки Бет он не дошел.
Та, которую он увидел в комнате отдыха, сидела у стола с видом на город, рядом с полицейским сканером, и говорила по телефону. Она, наверное, была их новый полицейский репортер, Меган… Фамилия не вспоминалась. Он видел ее подпись в газете. Но не Бет. Не Бет…
Линкольн позволил себе пару секунд поглазеть на девушку, пусть даже это была и не она. Хорошенькая, очень хорошенькая. И даже больше. Он представил себе, как она распускает свой узел и волосы падают… Представил, как она улыбается.
Глава 59
От: Бет Фремонт
Кому: Дженнифер Скрибнер-Снайдер
Дата: Пятница, 31.12.1999, 16:05
Тема: Две тысячи зевков
Это я такой заголовок придумала для первой страницы. Тебе как?
‹‹Дженнифер – Бет›› Ух ты… Гораздо лучше, чем мой: «Ми-и-и-ллениум».
‹‹Бет – Дженнифер›› Шутишь? «Ми-и-и-ллениум» – это же круто! Дерек вставил: «Новый год? Устарело!», а это даже хуже, чем вообще без заголовка.
Вот интересно: а если я признаюсь в том, что даже как бы разочарована. Ведь пока ничего ужасного не случилось.
‹‹Дженнифер – Бет›› Нет, я тебя прекрасно понимаю! Как будто надеялся, надеялся – и на тебе, облом. Мне кажется, все страны, которые раньше нас празднуют, только все портят.
‹‹Бет – Дженнифер›› Си-эн-эн надо бы кнопку «спойлер» на своем канале поставить.
‹‹Дженнифер – Бет›› Совсем не так волнует, как обычный Новый год. Я даже не собираюсь его дожидаться.
‹‹Бет – Дженнифер›› А я вот встречу – работать надо. Никто ничего не отменял. И потом, я надеюсь, что почти все время пробуду в комнате отдыха.
‹‹Дженнифер – Бет›› В комнате отдыха… Уж не в твоем ли Милом Мальчике дело?
‹‹Бет – Дженнифер›› Хм… хм-хм…
Помнишь, я как-то говорила: если случайно встречусь с МММ, ни за что с ним не заговорю? Потому что не сумею удержаться в рамках приличия или что-нибудь в этом роде?
‹‹Дженнифер – Бет›› Прекрасно помню.
‹‹Бет – Дженнифер›› Ну так вот… я ошибалась. Если бы я с ним встретилась, то точно бы заговорила. Даже просто стояла, улыбалась насколько можно ободряюще и надеялась, что он не замечает, как я втягиваю живот.
‹‹Дженнифер – Бет›› В рамках приличия… Ты что, опять преследовала его?
‹‹Бет – Дженнифер›› Только до комнаты отдыха.
Я заметила, как он выходил из комнаты на первом этаже – ну, из той, где два считывателя стоят. Он, скорее всего, из службы безопасности. Тогда ясно, почему он работает по ночам. И почему я встречала его в разных отделах. А его внушительные габариты! Может, это и не объяснение его габаритов, но хотя бы понятно, почему его взяли на эту работу. Даже если мы с ним в разных углах комнаты, я чувствую себя в безопасности. Вот интересно, почему он носит форму, как охрана у входа. Как думаешь, он из секретной службы? Или детектив? Как Серпико?[14]
‹‹Дженнифер – Бет›› А Серпико не наркотиками торговал?
‹‹Бет – Дженнифер›› Это в «Лице со шрамом» было.
Ну ладно, не важно. Я дошла за ним до комнаты отдыха, а потом раз десять, наверное, прошлась туда-сюда по коридору – все думала, зайти мне или нет и как поступить, если я все-таки зайду. И я решила наконец наплевать на всякую осмотрительность.
‹‹Дженнифер – Бет›› Осмотрительность и верность. Приличия…
‹‹Бет – Дженнифер›› Я вошла с самым непринужденным видом типа: «Я вам не помешаю, вот только куплю что-нибудь в автомате». И пожалуйста, он сидел там с Дорис. Они ели шоколадный торт. Я как можно радушнее сказала: «Дорис, привет», улыбнулась обоим, посмотрела прямо в глаза, а одному из них улыбнулась особенно радушно, купила пакет вяленой говядины и удалилась.
‹‹Дженнифер – Бет›› Вяленой говядины?
‹‹Бет – Дженнифер›› Ну да. Ткнула в первую же попавшуюся кнопку. И, повторяю, все время втягивала живот.
‹‹Дженнифер – Бет›› А когда вы встретились глазами, искры, случайно, не посыпались?
‹‹Бет – Дженнифер›› Из моих? ДА!!! И не искры, а прямо искрищи. Из его? Ну, он смотрел на меня дружелюбно, как будто хотел сказать: «Друзья Дорис – мои друзья».
‹‹Дженнифер – Бет›› Они ели шоколадный торт? Что, вот прямо одной вилкой?
‹‹Бет – Дженнифер›› Ерунду не пори.
‹‹Дженнифер – Бет›› Ну как же, ерунда. Конечно. Я думала, ты за Милым Мальчиком охотишься, потому что поняла наконец: ужас будет, если он все-таки заметит и попробует заговорить сам.
‹‹Бет – Дженнифер›› Ну не могу же я вот так взять и отказаться от него. К чему мне тогда стремиться?
‹‹Дженнифер – Бет›› Не желаю дальше говорить на эту тему. У тебя это прямо тонизирующее средство.
Сейчас Митч звонил, злорадствовал. Я сделала было попытку уговорить его на «Сэмс клаб», чтобы закупиться к встрече тысячелетия, но он отказался. Сказал, что лучше уж пережить Армагеддон.
А вы успели?
‹‹Бет – Дженнифер›› Нет, и это здорово. Если в полночь цивилизация провалится в тартарары, я не хочу оказаться в квартире с запасами бутилированной воды и мясных консервов.
Глава 60
Когда Линкольн добрался до комнаты новостей – именно туда он и шел, именно туда ему и нужно было, после того как он прочел: «огромный», «искры», «ну не могу же я вот так взять и отказаться от него», – там было людно и шумно. Казалось, чуть ли не все репортеры работают сегодня в ночную смену. Все толпились, смеялись, переговаривались. Линкольн глубоко вдохнул, и воздух, точно шампанское, потек ему в легкие.
Она была здесь. Та девушка из отдела новостей. Бет. Она сидела за своим столом. Волосы у нее были распущены, очки надвинуты на лоб, она говорила по телефону и крутила шнур между пальцами. Вот она… Линкольн приготовился сказать «привет»…
Нет, лучше подождать, когда она закончит разговор. А потом уже сказать «привет».
Нет, а потом поцеловать ее.
Поцеловать, и все. Чего ждать? И она его поцелует. Он почти и не сомневался, что поцелует.
А потом он признается в любви.
А потом скажет, как его зовут.
А потом, потом… А что потом?
– Если сегодня все полетит к черту, приглашаю вступить в мою банду.
– Что? – Линкольн, не поняв, обернулся.
Сзади стоял Чак. Во рту у него был синий маркер, а сам он рассматривал какой-то секторный график.
– Что это за проценты? – спросил Чак, держа в руке листок с графиком.
– Не знаю, – ответил Линкольн.
– Я тебя попрошу проверить.
– Ты про какую-то банду говорил?
– Угу, – промычал Чак. – Но это не просто приглашение. Если сегодня сюда занесет Безумного Макса, я хочу, чтобы ты был в моей команде. Не спрашивай, что тебе там делать. Я еще не придумал.
– Я сейчас не могу, – ответил Линкольн и отодвинул от себя листок.
– Почему это?
– Идти надо.
– С тобой ничего не случилось?
– Ничего. – Линкольн бросил взгляд на Бет и пошел от Чака. Из комнаты новостей… – Идти надо.
– Что ты такого знаешь о Сети? – крикнул ему вслед Чак. – Что железки подсказывают?
– Пойду-ка я домой, – объявил Линкольн, вернувшись в отдел информационных технологий.
– Видок у тебя ужасный, – покачал головой Грег. – Но куда сейчас идти? Новый век вот-вот наступит.
– Чувствую я себя ужасно. Пойду, а?
– Если ты уйдешь, кто в час ноль будет командовать ударной бригадой?
Линкольн посмотрел в телевизор на столе у Грега. Новый год отмечали в Лондоне. Полночь уже наступила в Париже, Москве, Берлине. Даже Вольф Блитцер сидел со скучной миной. Ударная бригада нагло резалась в Doom.
– Ну ладно, – хмуро буркнул Грег. – Но ты все пропустишь. Мы пиццу заказываем.
Линкольн быстро выключил компьютер и заторопился к машине. Он вырулил на шоссе, даже не пристегнувшись. И сам не понимал, куда ехал, пока не оказался у дома Джастина. Линкольн несколько раз подвозил его, но в квартиру не заходил. Может, Джастин пока у себя. Может, Линкольн еще успеет на вакханалию тысячелетия.
Открыла Дена. Она была в своей спецовке: свободная розовая рубаха с напечатанными на ней зубами. С корнями и всем прочим. Наверное, задумывалось, что это мило, но зубы без десен казались отвратительными.
– Привет, Линкольн.
– Привет. Джастин дома?
– Не пришел еще. На работе задерживается. У тебя как дела?
– Нормально, спасибо. Я тут подумал: вытащу-ка я вас на концерт. Если вы согласны. Если от предложения не отказываетесь.
– Да, конечно, – ответила она. – Джастин скоро будет. Садись.
Линкольн опустился на единственное место для сидения – огромное кожаное кресло.
– Принести чего-нибудь? Пиво будешь?
– С удовольствием.
Дена протянула ему большую бутылку «Микки». Не пиво, а солодовый напиток – какая разница.
– Ты себя точно нормально чувствуешь? – спросила она.
– Абсолютно.
– Пойду собираться.
– Да, вот именно… Иди, иди… Я пока телевизор посмотрю.
– Ну ладно. – Немного поколебавшись, Дена вышла из комнаты.
Линкольн почти не сомневался: зря он сюда приехал. Но и на работе бы не усидел. Зная, что Бет там, что она, может, думает о нем. Зная, что он так и не сумел с ней заговорить. Духу не хватило – так, кажется, это называется? Или потому, что понимал: не надо этого делать, даже пустячный разговор с ней – это попытка разглашения служебной информации.
А может, просто боялся сделать что-то настоящее.
Теперь Линкольн знал, как она выглядит, и от этого стало только хуже. Гораздо хуже. Теперь его неясные мысли и теплые чувства обрели лицо. И веснушки. И вельветовые штаны ярко-клубничного цвета. Невыносимо было представлять, как девушка с этим лицом рыщет за ним по коридорам. Сияет, когда его видит. Смотрит на него.
Может, она все так и сидит там. За своим столом. Может, он еще застанет ее, поцелует и скажет… только вот что?
Линкольн и сам не знал, сколько он просидел – несколько минут или час. Час, наверное. Он прикончил три бутылки «Микки» на голодный желудок. Конечно, не окосел, но был несвежий.
– Ты чего это здесь? – радостно обратился к нему Джастин. – Вроде работать должен был?
– Сначала работал. А потом нет.
– Что-нибудь случилось?
Линкольн вспомнил о Бет, о каштановых волосах, телефонном шнуре в пальцах. Вспомнил, как он, дурак, стоял, прислонившись к стене.
– Нет, – ответил он, – что там может случиться? Уйти надо было.
– А, ну ладно. Сейчас переоденусь во что-нибудь, от чего Дену тошнит, и пойдем отрываться.
Линкольн поднял пустую бутылку и сказал:
– Твое здоровье.
Джастин пошел переодеваться, а Дена пришла посидеть с Линкольном. Она была готова к выходу. Облегающие черные джинсы, сапожки на шпильке. Дена ярко накрасилась и в баре выглядела бы неплохо, но сейчас, при верхнем свете, она блестела, как новогодняя елка.
– Сначала мы с подружками встречаемся во «Фрайдизе», – сказала она. – Голодный?
– Конечно, – ответил Линкольн. – Отлично.
– Они все одинокие, – заметила Дена.
– Одинокие встречают Новый год, – крикнул Джастин из спальной. – Та-да-да-там!
– Лайза, моя подруга, тоже будет, – сказала Дена. – Помнишь ее? «Стальная гитара».
Линкольн вспомнил. Тут же вспомнился и вкус корицы. Джастин протянул ему еще одну бутылку, и Линкольн не стал отказываться.
Во «Фрайдизе» случился настоящий загул. Линкольн заказывал подругам Дены все, чего им хотелось: напитки со взбитыми сливками, вишни, блестящие, как пластиковые, кубики льда. Когда они добрались все-таки до «Рэнч-боула», он уже был совсем хорошенький. «Про парня можно сказать „хорошенький“, – вертелось у Линкольна в голове, – или у парней другие степени опьянения?» В какой степени он был пьян? Что случилось бы, если бы он прямо сейчас перестал пить? Лучше ему будет или хуже?
Они подгадали точно. «Сакагавея» как раз готовилась выступать. Джастин подтолкнул Линкольна вперед, чтобы он, как ледокол, прорубил всем дорогу в бар.
– Ты как, богатырь? Линкольн, нормально? – добивалась ответа Дена.
Линкольн кивал. Все было в порядке. Нормально.
Первая песня началась с гитарного соло. У «Сакагавеи» все песни так начинались. Джастин завопил, девчонки рядом с ним завизжали.
– Вы посмотрите только, – произнес рядом с ним девичий голос. – Какой сладкий!
Линкольн посмотрел на Криса. Тот прямо сиял, стоя на самом краю сцены. Зря они придумали тащиться сюда.
«Смотри вот на него, – ругал сам себя Линкольн. – Она – его. Та красавица. Та девушка, о которой ты начинаешь думать, как только перестаешь думать о чем-нибудь другом. Смотри теперь на него. Девушка сказочная. Сияющая. Его».
Женщины в зале, окружавшие Линкольна, качались в такт гитарным аккордам Криса, тянулись, чтобы дотронуться до него. И все они были не она. Все они были другие, не та, которая значила для него все. Линкольн представлял себе, как он расталкивает этих девиц, пробираясь к Крису. Как изо всей силы двигает кулаком в его хрупкое личико.