– Это не мы!
– Не вы? Простите, но все факты говорят об обратном. Кроме того, у нас есть серьезные основания подозревать вас в связях с исламскими радикалами. Это еще одно серьезное преступление.
– Господин… Джексон, вы не понимаете. Просто не понимаете.
Президент США подумал: интересно, как этого человека избрали на пост руководителя страны. Его оправдания и ложь напомнили ему оправдания одного ублюдка, который организовывал детские концерты и которому предъявили обвинение в педофилии. Закончилось это тюремным сроком в 242 года.
– Что я должен понимать?
– Это не мы организовывали. Конечно, мы на что-то закрывали глаза, но…
– Закрывали глаза на незаконные ядерные исследования?
…
– Кто это организовал? Назовите имя?
– Левитас! Это он! В его руках Днепропетровский завод, он же контролирует Запорожскую АЭС. Это они там делали!
Президент покосился вправо. Директор ЦРУ едва заметно кивнул.
– Господин Сергиенко. Скажем так: мы можем заключить сделку. Сделку с правосудием. Вы понимаете, о чем речь?
Не дожидаясь ответа, президент США продолжил:
– Вы допускаете в свою страну наших инспекторов и разрешаете нам проводить любые проверки в целях установления количества незаконно произведенных устройств. Вы передаете нам всю документацию и все наработки по незаконным исследованиям. Вы разрешаете ФБР и другим компетентным органам провести в вашей стране расследование по вопросу торговли ядерными материалами и изделиями из них. Вы также… – Президент подумал и продолжил еще более уверенно, – передаете под наш контроль всю вашу ядерную индустрию, всю без исключения. Мы решим, что из этого придется демонтировать, а что может продолжить работу.
– Но наша страна зависима от атомной энергии!
– Атомная энергия небезопасна, господин Сергиенко. Мы не собираемся сразу останавливать реакторы. Но доверять их вам мы больше не можем. В обмен мы создадим на деньги от эксплуатации АЭС международный концерн, который займется проблемой безопасности Чернобыля. В обмен мы поддержим версию о том, что украинское государство не имеет никакого отношения к произошедшему, что это инициатива отдельных злонамеренных лиц. И мы окажем вам любую помощь в изобличении тех, кто имеет отношение к произошедшему, к производству ядерного оружия и торговле им. Тех, кого назовете вы и кого установит расследование. Эти люди будут преследоваться, как террористы и пособники террористов. Пощады им не будет…
Когда выключился экран, президент США посмотрел на директора ЦРУ:
– Он лжет? Я имею в виду Левитаса?
– Возможно, что нет, сэр, – сказал директор. – Левитас очень серьезная и темная фигура. Он крупный бизнесмен, прибегающий к криминальным методам, но привлекают внимание два момента. Первое – его состояние составляет более семи миллиардов долларов США. Это уровень крупных колумбийских и мексиканских наркомафиози. Второе – в Мексике никому и в голову не придет избрать Пепе Короткого губернатором или депутатом парламента. А Левитас имеет президентские амбиции, и не сказать, что необоснованные. Левитас считается очень авторитетным человеком среди героев войны, он много помогал им на первом этапе кампании, едва ли не больше, чем государство. И сэр… есть серьезные основания полагать, что Левитас имеет прямое отношение к сбитому «Боингу» рейса МН17. Он мотор войны, политик, стоящий на крайне правых взглядах. У него есть политическая партия и в условиях слабости государства…
– Подготовьте отдельный доклад по преступной деятельности Левитаса.
Президент посмотрел на Папанича:
– Уолтер, если ФБР начнет проверять дела ваших фондов, как вы думаете, там найдутся деньги Левитаса?
– ???
– Я даю вам время подчистить концы. Но на этом мое хорошее отношение к вам заканчивается. Больше не приходите в Белый дом.
Когда президент остался один, он посмотрел на часы. Три часа по времени Восточного побережья. Идти спать уже поздно…
Надо садиться и думать. Что он еще пропустил. Еще раз пересматривать, перечитывать всю имеющуюся информацию. Когда он работал федеральным прокурором и вел дела против мафии, это помогало.
Правда, тогда и цена не была так высока.
Украина, Днепропетровская область 16–17 июня 2021 года
За то время, пока их не было в стране, все поменялось. И, как всегда меняется на Украине, – непредсказуемо и страшно.
Неприятности они почувствовали еще на трассе. Спрятав оружие на границе ДМЗ и украинской территории, оставив при себе только пистолеты, они ехали по направлению к Днепропетровску на раздолбанном желтом автобусике под названием «Богдан». Он дважды обгонял колонны, ехавшие к Днепропетровску со стороны ДМЗ. Колонны состояли из бронетранспортеров, грузовиков; тяжелые, глазастые четырехосные тягачи тащили платформы с танками. Если после первой колонны еще можно было что-то думать, то после второй Питон сделался необычайно мрачен.
По настоянию Керра они сошли километрах в тридцати от Днепропетровска. Там был какой-то крупный поселок. Около дороги торговали жареным мясом, шаурмой…
Водитель высадил их и уехал, ему было плевать – захотели раньше сойти – сошли, ему-то какое до этого дело? Керр заметил, что на трассе останавливаются фуры, водители идут, покупают шаурму и дальше никуда не торопятся. Дальнобойщики всегда торопятся, это у них обычное состояние. Если же не торопятся…
– Может, позвоним? – предложил Керр.
– Нельзя. Все телефоны прослушиваются, наверное.
– Что происходит? – в упор спросил Керр. – Ты что-то понимаешь?
– А чего тут понимать? – сплюнул Питон. – Киев на Днепр опять наехал. Власть делят… у нас всегда заруба была.
Питон съел свою порцию и сейчас рассказывал. Керр внимательно слушал.
– Днепр, он же всегда на особенку стоял, так? Не первый, но и не второй. У нас всегда старшие свои выходы на Москву имели. Плюс – своя металлургия, самые крупные меткомбинаты в стране, как-никак. Завод Петровского… А Киев… чем Киев живет? Только тем, что с регионов надергает, так? А наши сами кого хочешь обстригут. Вот и нашла коса на камень… Плюс еще с донецкими зарубились. Чего-то там по газу какие-то мутки были, плюс еще темы были по углю. Для металлургии что нужно? Коксующийся уголь. Понятно, что по ценам добром не договоришься. Наши давили, те под нас не пошли.
– Так из-за этого война началась? – потрясенно спросил Керр.
– И из-за этого тоже. Подумай сам, вот у тебя в стране живут люди, которые хотят к другой стране присоединиться, носят ее флаги. Это что, нормально?
– Нет… наверное.
– Ну вот и мы думали, что нет. Я сам в Днепр из деревни приехал, работы нет. Ходил в качалку, в махачах участвовали за бабки. Потом этот… Евромайдан начался. Мы вышли, не за деньги вышли, не подумай. Тогда не за деньги было – думали, что что-то получится изменить. Нас тогда менты дубинками мочили, в тюрьмы кидали. У нас в Днепре знаешь, сколько закрыли за участие в протестах. Нанимали титушек – нас мочить, за бабки. Они из наших же были, в те же качалки ходили, там же работали. Просто они взяли бабки, а мы – нет. А потом Путин Крым забрал, у нас русская весна началась. Начали в добробаты записывать, говорили: Левитас тридцать штук гривен будет платить, по штуке гривен в день. У него филок немерено. Я записался, многие записались, а нас – в АТО. В Донецкий аэропорт…
– А сейчас-то что? – спросил Керр.
– Сейчас? Щас в Киеве у власти харьковские, они нас всегда ненавидели. Всегда, когда в футбол играли харьковские и днепровские, всегда в мясо бились, со всей Украины «Беркут» собирали. Левитас и другие наши – они всегда на самостоятельность претендовали. Это всем остальным не в жилу было. Когда долбаного кролика и Петьку скинули, Харьков и Киев объединились, чтобы не пустить Днепр во власть. К ним же, говорят, и закарпатские подтянулись, там тоже – мафия. Ну, вот сейчас, видимо, наши где-то палку перегнули или те отморозились. Сейчас порядок в Днепре видать будут наводить. Танками…
Отправив Питона на разведку, Керр пошел в село. Он неплохо владел русским языком и спрашивал, не согласится ли кто-то сдать в аренду компьютер с доступом в Интернет. Конечно, украинское село есть украинское село, но не может же быть… Наконец, желающие нашлись, и Керра за сто долларов пустили в хату – украинский сельский домик с белеными стенами и земляным полом. Здесь хаты и русские избы встречались в пропорции примерно 50/50, что отражало трагическую расколотость региона и страны в целом.
У Керра было несколько способов экстренной связи со своим работодателем, в том числе через Интернет. В ЕРА разведчики и их кураторы по условиям контрактов жили обычной жизнью в европейских странах, имели легальную работу (чаще всего, фриланс[29]), легальный круг друзей и знакомых, и только по необходимости активировались и становились тем, кем надо было становиться, – аналитиками, разведчиками, возможно, и ликвидаторами[30]. Керр имел несколько способов связи со своим шефом, в том числе через сайт любителей путешествий налегке, так называемых «бэкпекеров»[31]. На этом сайте было оживленное общение, люди договаривались о «вписках[32]», размещали ролики и репортажи о своих приключениях с фотографиями и без, публиковали реквизиты своих карточек для донаций[33]. Был даже видео-интернет-чат, в последнее время такой модуль на всех уважающих себя форумах есть. Сам Керр там был зарегистрирован давно, ему пришлось помотаться по свету, и размещение репортажей было и его хобби и очень достоверным прикрытием. На этом сайте был зарегистрирован и его шеф, известный как Старик или Август.
У Керра было несколько способов экстренной связи со своим работодателем, в том числе через Интернет. В ЕРА разведчики и их кураторы по условиям контрактов жили обычной жизнью в европейских странах, имели легальную работу (чаще всего, фриланс[29]), легальный круг друзей и знакомых, и только по необходимости активировались и становились тем, кем надо было становиться, – аналитиками, разведчиками, возможно, и ликвидаторами[30]. Керр имел несколько способов связи со своим шефом, в том числе через сайт любителей путешествий налегке, так называемых «бэкпекеров»[31]. На этом сайте было оживленное общение, люди договаривались о «вписках[32]», размещали ролики и репортажи о своих приключениях с фотографиями и без, публиковали реквизиты своих карточек для донаций[33]. Был даже видео-интернет-чат, в последнее время такой модуль на всех уважающих себя форумах есть. Сам Керр там был зарегистрирован давно, ему пришлось помотаться по свету, и размещение репортажей было и его хобби и очень достоверным прикрытием. На этом сайте был зарегистрирован и его шеф, известный как Старик или Август.
Поскольку Интернет сейчас продвинутый, запрос на создание видеочата придет к Старику на смартфон, где бы он ни был. Уже через две минуты появилось подтверждение, что Oldman_03 подтвердил видеочат, а потом открылось окно, и Керр увидел лицо своего шефа. Тот, скорее всего, был в любимой им Праге. Или в Прибалтике, где они виделись вживую последний раз.
– Добрый день.
– Рад тебя видеть.
Они говорили на чешском, которым владели оба. Чем необычнее язык, тем меньше шансов, что прослушают и расшифруют.
– Ты пропал с экранов радаров. Кто-то даже считал тебя погибшим. Последнее сообщение от тебя мы получили из Киева.
– Нет, я не погиб. Я в Днепропетровске.
– Данные по границе и по Киеву мы получили – очень пригодились.
Керр был изначально направлен на Украину с целью подготовить лазы и явочные квартиры на границе, а также проверить кое-какую информацию. В Киеве он провалился, и на него началась охота. Спасаясь от преследования, он оказался в Днепропетровске, где капитально влип в историю. Украинскую историю…
– Я сейчас в Днепропетровске…
Керр огляделся по сторонам. Его никто не слушал.
– Мне удалось войти в доверие к Левитасу.
– То есть? Как это – войти в доверие?
– Мне удалось спасти его сына после нападения русских. Теперь я вхожу в его частную охранную структуру.
На лице шефа отразилась заинтересованность.
– Расскажи-ка поподробнее. А лучше – напиши доклад и отправь. По этому же каналу…
Брюссель, Бельгия Штаб-квартира НАТО 17 июня 2021 года
Начиная с того злополучного дня, точнее, злополучной ночи, штаб-квартира НАТО работала на полную мощность…
Но сделать могла немногое.
НАТО являлось чисто консультативным и координирующим органом, оно не имело собственной разведслужбы – был только небольшой аналитический отдел (американский) и базы данных с информацией – единственная ценность НАТО в разведывательном смысле. Кроме того, НАТО после 1991 года играло все меньшую роль, потому что в нем доминировали американцы, а Европе это доминирование нравилось все меньше и меньше. И даже после 2014 года краткое объединение вокруг антироссийской политики привело к еще большему расколу, когда не слишком умный американский командующий давал одну за другой пугающие информационные «активки» о концентрации русских войск на границе с Украиной, о том, что вторжение будет со дня на день, а европейские разведки раз за разом говорили, что это ложь. В конце концов, многим это надоело…
Одной из мер реагирования явилась ЕРА. Европейское разведывательное агентство. Организованное, в основном, выходцами из MI6 (первой главой ЕРА была британская баронесса), оно официально относилось к европейскому Комиссариату по иностранным делам и занималось только сбором информации: по закону оно не имело право реализовывать ее и могло только передать информацию национальному государству, которого она касается для принятия мер на национальном уровне. Но это была ложь, на самом деле ЕРА строилась как организация действия. Ее сильной стороной была распределенность – как и принято в Европе. Агентство, занимающееся киберзащитой Европы, например, находится в Эстонии, а Интерпол – во Франции. Где находилась штаб-квартира ЕРА – не знал никто[34].
Но ядерный взрыв в Париже (само это слово не употребляли, предпочитали «инцидент с расщепляющимися материалами высокого уровня») снова заставил сплотиться. При этом стороны уже не доверяли друг другу…
Собраться решили в здании, которое использовал Комиссариат внешней торговли ЕС, его, кстати, возглавлял бывший первый секретарь Тартуского обкома комсомола. С американской стороны прибыл министр безопасности Родины Самуэль Рабинович. Он был евреем с литовскими корнями, его семья погибла от действий литовских пособников нацизма. От Европы была баронесса Кэтчфилд, глава ЕРА и люди из европейского комиссариата Иностранных дел, представляющие собой «парадную сторону» ЕРА.
Сэм Ревен (так теперь звали еврея из местечка Российской империи), отправляясь в Европу, отлично понимал, чего ждать. Европа – это не Америка, не США. Это вещь в себе. И хотя они часто говорят одними словами, но говорят, получается, о разных вещах. Европа лукава, там приходилось столько выживать, что лукавство стало залогом того, что ты останешься жив. Европа закрыта. Это в США принято говорить громко, потому что там никогда не было ни своего Гитлера, ни Сталина, ни кайзера, ни императора. Европа умеет забывать – после Второй мировой всю вину возложили на Германию, как-то мимоходом забыв, что первой армией объединенной Европы считались войска СС! А как по-другому, если в СС существовали иностранные формирования всех европейских государств численностью от роты до дивизии? А после сорок пятого года эсэсовцев укрыла не только Аргентина с Бразилией, но и Франция. Во французском Иностранном легионе эсэсовцев было так много, что из них формировали целые полки, а часть из походных маршей Легиона – это переведенные на французский марши СС! А так все в порядке, все супер просто! Немцы же каются, верно? Что вам еще надо? А то, что в Прибалтике местных нацистских пособников, у которых руки по локоть в крови, сделали борцами за свободу, так это все нормально…
Все супер просто. Главное – правильно делать вид…
– Господа… – Ревен негромко, но внушительно стукнул кулаком по столу. Оживленная, полная едких, типично британских выпадов в сторону противника и вежливого хамства публика тут же стихла. – Господа, я напомню вам некоторые факты недавней истории. США потратили примерно сто пятьдесят миллиардов долларов для того, чтобы построить глобальную систему мониторинга Интернета. Текстовые сообщения, электронная почта, траффик. Перехваты и анализ сотовых телефонов. Сейчас мы стоим перед необходимостью вложить еще пятьдесят миллиардов. Это как минимум. Все это деньги американских избирателей, господа. Теперь вспомните, сколько вы платите нам за доступ к этой системе? Ничего. Ноль. Информация для вас бесплатна, для вас ее оплатили и продолжают оплачивать американские налогоплательщики. А теперь я хочу, черт возьми, услышать что-то конструктивное относительно того, с чем мы приехали. Пожалуйста.
Европейские бюрократы медленно «обтекали». Надо сказать, что вашингтонские бюрократы и рядом не стояли с брюссельскими. На вашингтонских был Конгресс, который мог остановить финансирование, хоть какая-то управа. На этих управы не было никакой, им остановить финансирование никто не мог, они и печатали деньги, и распределяли их.
Потом заговорила баронесса Кэтчфилд. Злые языки говорили про нее, что ее опыт в разведке состоит из опыта слежки за своим мужем, изрядным любителем гульнуть налево. Но смех смехом… а Сэм знал, насколько эта женщина беспринципна и опасна. Она злая в душе. Бывают добрые люди, которых просто прижала судьба, а вот баронесса злая изначально. Очень злой и лукавый человек… очень.
– Сэм… со всем уважением к тебе и к Соединенным Штатам Америки, вся ваша система не позволила предотвратить теракты в Европе, ни предыдущие, ни этот. Так что если бы мы что-то заплатили, то я бы сейчас потребовала назад свои деньги[35]. И если уж мы начали бросаться обвинениями, Сэм, позволь напомнить тебе, что Британия не раз вас предупреждала: демократия в арабских странах невозможна. Арабская весна не кончится ничем хорошим. Вы не прислушались, и вы пошли за нами из союзнического долга. Но почему-то основной удар террора пришелся на Европу, не на вас, Сэм.
Рабинович с трудом подавил раздражение.
– Кэтрин, я всего лишь хочу наладить сотрудничество. У вас есть серьезные позиции на Украине?