– А про карту памяти ваш человек ее не спросил?
– Спросил.
– Дайте-ка угадаю. Она ее не брала и вообще ничего о ней не знает.
– В точку. – Кирс включил поворотник. – Вы по-прежнему хотите заявить на нее в полицию?
Но Майя отлично понимала, как это будет выглядеть. Сумасшедшая любительница оружия со скандальным армейским прошлым вопит о том, что на видео запечатлен ее мертвый муж, играющий с их дочерью, хватает няньку за грудки, а потом обвиняет ее в необоснованном применении перцового спрея? А, забыла еще кражу видеозаписи с мертвым мужем.
Да, это будет бомба.
– Не сейчас, – произнесла она вслух.
Кирс высадил ее перед домом, пообещав держать в курсе, если всплывет что-нибудь новенькое. Майя поблагодарила его. Она подумала, не съездить ли за Лили в садик, но, заглянув в приложение – ребятишкам как раз читали, – несмотря даже на странный ракурс, Майя видела, что Лили полностью поглощена, – решила, что с этим можно подождать.
На телефоне было несколько десятков сообщений, все от родных Джо. Черт! Она пропустила оглашение завещания. Саму Майю это не слишком волновало, но родные Джо, должно быть, были в бешенстве. Она взяла трубку и позвонила матери Джо.
Джудит ответила с первого же гудка:
– Майя?
– Простите, что не смогла прийти.
– Ничего не случилось?
– Со мной все в порядке, – заверила ее Майя.
– А с Лили?
– И с ней тоже. Возникли кое-какие дела. Я не хотела вас беспокоить.
– Эти дела оказались важнее, чем…
– Полиция задержала стрелявших, – перебила ее Майя. – Меня вызывали на опознание.
– И ты их опознала?! – ахнула Джудит на том конце провода.
– Да.
– Значит, они в тюрьме? Все кончено?
– Все не так просто, – ответила Майя. – У полиции пока недостаточно улик, чтобы упечь их за решетку.
– Я не понимаю.
– На них ведь были лыжные маски, так что лиц я не видела. А телосложение и одежда – недостаточные основания для ареста.
– И что… их просто отпустят? Убийцы моего сына будут разгуливать на свободе?
– Один из них арестован по обвинению в незаконном ношении оружия. Я же сказала, там все не так просто.
– Может, обсудим это завтра, когда ты заедешь? Хизер Хауэлл решила, что лучше подождать, пока не будут присутствовать все заинтересованные лица.
Хизер Хауэлл была поверенным семьи Бернетт. Майя попрощалась с Джудит, повесила трубку и обвела кухню взглядом. Все здесь было новенькое, глянцевое. Господи, до чего же она скучала по их облицованному пластиком старенькому кухонному столу в Бруклине.
Какого черта она вообще делает в этом доме? Майя никогда не чувствовала себя здесь своей.
Она подошла к фоторамке со скрытой камерой. Может, карта памяти осталась внутри? Майя, правда, не представляла, каким образом такое могло произойти, но уже готова была практически к чему угодно. Неужели она в самом деле видела на той видеозаписи Джо? Нет. Мог он каким-то образом быть жив? Нет. Неужели все это ей померещилось?
Нет.
Ее отец был большим поклонником детективов. Он любил читать дочерям Конан Дойла, сидя за тем самым стареньким кухонным столом. Как там говорил Шерлок Холмс? «Отбросьте все невозможное – то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался».
Майя взяла в руки рамку и перевернула ее.
Карты не было.
«Отбросьте все невозможное».
Карта памяти исчезла. Следовательно, ее забрала Изабелла. Следовательно, Изабелла сказала неправду. Изабелла пустила в ход перцовый баллончик с целью нейтрализовать Майю и забрать карту памяти. Изабелла во всем этом замешана.
Во всем этом – это в чем?
Так, не все сразу.
Майя поставила фоторамку обратно на полку, но вдруг застыла как вкопанная. Она смотрела на пластиковый прямоугольник, на загруженные Эйлин цифровые фотографии, сменявшие одна другую на экране в произвольном порядке, и ее неожиданно словно обухом по голове ударила одна мысль.
С чего вообще Эйлин пришло в голову дать ей камеру?
Эйлин ведь что-то ей говорила, разве нет? Теперь Майя одна. Она вынуждена оставлять Лили с няней. Вполне логично обзавестись скрытой камерой для наблюдения за няней. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Все это звучало вполне разумно.
Майя посмотрела на рамку. Если приглядеться, можно было заметить крохотный глазок камеры, вмонтированный в черный пластик. А странно, если задуматься, скрытая камера, конечно, была дополнительной мерой безопасности, но, впуская в свой дом камеру…
…не впускаешь ли ты кого-то еще?
Не даешь ли ты кому-то возможность каким-то образом наблюдать за тобой?
Так, спокойно. Не стоит впадать в паранойю.
Но, коль скоро Майя об этом задумалась, кто-то ведь сконструировал эти камеры. Большинство подобных штуковин можно было подключить к прямому каналу и видеть происходящее в режиме реального времени. Вряд ли так было на самом деле, но потенциальная возможность имелась. Производитель мог воспользоваться какой-нибудь лазейкой, которая не была задокументирована, и наблюдать за каждым твоим шагом примерно таким же образом, как Майя могла запустить приложение и посмотреть, как дела у Лили в садике.
Черт побери. Зачем она вообще позволила такой штуковине появиться в ее доме?
В ушах у нее послышался голос Эйлин: «Так ты ей доверяешь?» А потом: «Ты вообще никому не доверяешь, Майя».
И все же были люди, которым Майя доверяла. Она доверяла Шейну. Она доверяла Клер – пока та была жива. А Эйлин?
С Эйлин она познакомилась через Клер. Майя еще только оканчивала школу, когда Клер, которая была на год старше, начала учебу в Вассаре. Майя тогда отвезла сестру в колледж и помогла ей разобрать вещи. Эйлин поселили в одну комнату с Клер в общежитии. Эйлин тогда, помнится, поразила Майю в самое сердце. Она была симпатичная, остроумная и ругалась как сапожник. А еще она была шумная, живая и неукротимая. Когда Клер привезла ее домой на каникулы, Эйлин до хрипоты дискутировала с их отцом, отстаивая свое мнение, но выслушивая и чужое тоже.
Майя тогда считала ее крепким орешком. Но жизнь меняет людей.
Та девочка-фейерверк, которую ты знал в старших классах, – где она теперь? С мужчинами это случается не в такой степени. Подобные мальчики часто вырастают и становятся повелителями вселенной. А суперуспешные девочки? Общество медленно душит их.
Так зачем Эйлин дала Майе скрытую камеру?
Гадать было бессмысленно. Пришло время выяснить, что за чертовщина здесь творится. Майя направилась в подвал и, приложив к замку указательный палец, открыла сейф. «Беретта» так и просилась в руки, но Майя взяла вместо нее «Глок-26». Он был меньше. Незаметней.
Она не думала, что придется пустить в ход оружие, но вряд ли кто-то когда-то так думает.
Глава 9
Когда Майя подъехала, Эйлин копалась в клумбе с розами у себя перед домом. Увидев Майю, она помахала рукой. Майя помахала в ответ и припарковала машину.
У нее никогда не было много подруг.
Майя с Клер выросли на нижних двух этажах таунхауса в Бруклине. Их отец преподавал в Нью-Йоркском университете. Мать шесть лет проработала адвокатом в суде, но в конце концов уволилась, чтобы заниматься дочерьми. Их родители не были ни пацифистами, ни социалистами, однако придерживались определенно левых взглядов. На лето девочек отправляли в лагерь при Университете Брандейса. Их учили играть на духовых инструментах и прививали любовь к классике. Обе получили формальное религиозное образование, но родители всегда подчеркивали, что это всего лишь мифы и аллегории, а не факты. Оружия в доме не держали. Ни охотой, ни рыбалкой, ни чем-либо еще подобным никогда не увлекались.
Майя бредила самолетами с самого детства. Непонятно с чего и почему. Никто в семье никогда не летал и не интересовался ничем, имеющим хотя бы отдаленное отношение к полетам или к технике. Родители считали, что со временем дочка перерастет свою страсть. Они ошибались. Решение Майи поступить в армию на программу подготовки элитных пилотов они восприняли без осуждения, но и без восторга. У Майи сложилось впечатление, что они не вполне поняли свою дочь.
Во время базовой подготовки ей выдали «Беретту М-9», и, вопреки всем сложносочиненным психологическим измышлениям относительно причин подобной тяги, Майе просто-напросто понравилось стрелять из пистолета. Да, она отдавала себе отчет в том, что оружие может убивать, понимала его разрушительную природу и видела, какое количество людей, главным образом мужчин, пользовалось им для того, чтобы компенсировать собственные комплексы, несмотря на всю глупость и опасность такого подхода. Она понимала: есть люди, которые любят оружие из-за того, что оно придает им вес в собственных глазах. Тут имеет место нездоровый перенос, и нередко в этом нет ровным счетом ничего хорошего.
Однако сама Майя просто любила стрелять. Стреляла она хорошо, и это занятие ей нравилось. Почему? Да черт его знает. Почему людям нравится играть в баскетбол, плавать, коллекционировать антиквариат или прыгать с парашютом?
Эйлин распрямилась и, отряхнув грязь с колен, с улыбкой двинулась к машине. Майя открыла дверцу и вышла.
– Привет! – сказала Эйлин.
– Зачем ты дала мне скрытую камеру?
Вот так, без предисловий.
Эйлин остановилась как вкопанная.
– В чем дело? Что-то случилось?
Майя вглядывалась в подругу в попытке увидеть пылкую первокурсницу из прошлого. Время от времени в ней сквозило что-то от той, прежней Эйлин. Она выздоравливала, но время лечит далеко не все раны. Эйлин всегда была такой умной, сильной, изобретательной – ну, или казалась такой, – а потом встретила не того мужчину. И все.
Робби поначалу был таким любящим. Он льстил Эйлин и хвастался ею. Он гордился ею и рассказывал всем вокруг, какая она умница, но потом масштабы этой гордости начали переходить всякие границы и она переросла в нечто, балансирующее на грани между любовью и одержимостью. Клер это беспокоило, но первой синяки и ссадины заметила Майя. Эйлин вдруг перешла на одежду с длинным рукавом. Поначалу ни одна из сестер не стала бить тревогу, просто потому, что они были не в силах в это поверить. Майя считала, что жертвы бытового насилия должны быть более… похожими на жертвы? Ведь в такое положение попадают только слабые женщины. Не нашедшие своего места в жизни, бедные и необразованные, бесхребетные – только такие становятся жертвами насилия со стороны мужчин.
Но чтобы сильные женщины вроде Эйлин? Быть того не может.
– Просто ответь на мой вопрос, – ответила Майя. – Зачем ты дала мне скрытую камеру?
– А ты сама как думаешь?! – огрызнулась Эйлин. – Ты – вдова с маленькой дочкой.
– Для защиты.
– Ты в самом деле не понимаешь?
– Где ты ее купила?
– Что?
– Цифровую фоторамку со встроенной камерой. Где ты ее купила?
– В Интернете.
– В каком магазине?
– Ты шутишь?
Майя лишь молча смотрела на нее.
– Ладно, я купила ее на «Амазоне». Что происходит, Майя?
– Покажи мне.
– Ты серьезно?
– Если ты купила камеру в Интернете, информация об этом должна сохраниться в истории заказов. Покажи ее мне.
– Я не понимаю, что происходит. Что-то случилось?
Майя так восхищалась Эйлин. Ее собственная сестра порой казалась слишком уж паинькой. Эйлин же была более необузданной. С ней Майя чувствовала себя лучше. Эйлин была ее кумиром.
Но это все давно прошло.
Эйлин раздраженно стащила рабочие перчатки и бросила их на землю.
– Ну хорошо.
Она зашагала к двери. Майя двинулась за ней. Когда они поравнялись, Майя заметила, что лицо у Эйлин каменное.
– Эйлин…
– Знаешь, ты тогда была права.
– Насчет чего?
– Насчет Робби. Именно таким образом я и избавилась от него навсегда.
– Я не понимаю.
Эйлин жила в разноуровневом доме, построенном в шестидесятые. Они вошли в кабинет. Одна стена была полностью завешана фотографиями Кайла и Мисси. Фото самой Эйлин среди них не было. Как, впрочем, и Робби. Зато на другой стене висел постер, привлекший внимание Майи. У Клер в кабинете висел точно такой же. На репродукции были изображены четыре размещенные в ряд фотографии, отражавшие стадии постройки Эйфелевой башни. Эйлин с Клер обзавелись ими во время поездки, которую они втроем – Эйлин, Майя и Клер – совершили во Францию летом, когда Эйлин с Клер было двадцать, а Майе – девятнадцать.
Первую неделю путешествия они каждый вечер встречались с разными мужчинами. Они ходили на свидания, ничего более, а потом всю ночь болтали о том, какой же Франсуа, Лоран или Паскаль классный. Неделю спустя Клер познакомилась с Жан-Пьером и закрутила идеальный каникулярный роман – головокружительный, страстный, романтический, полный ППЧ – публичных проявлений чувств, которые вызывали у Майи с Эйлин рвотные позывы, – и вынужденно завершившийся шесть недель спустя.
Был какой-то мимолетный миг, когда Клер на полном серьезе задумалась о том, чтобы бросить учебу. Она была влюблена. Жан-Пьер тоже. Он умолял ее остаться. Он, по собственному определению, был романтик-реалист, поэтому отдавал себе отчет, каковы их шансы, но все же верил в то, что им под силу эти шансы переломить. Жан-Пьер ее любил.
«Прошу тебя, Клер, я верю, что у нас все может получиться».
Но Клер была для таких поступков чересчур прагматична. Она разбила его сердце – равно как и свое собственное. Она возвратилась домой, поплакала, а потом вернулась к своей обычной размеренной жизни.
Интересно, где сейчас Жан-Пьер? Женат ли? Счастлив? Есть ли у него дети? Вспоминает ли он Клер? Дошла ли до него весть, через Интернет или как-нибудь еще, что она погибла? И какая у него была реакция? Потрясение, гнев, отрицание, опустошенность, грустное пожатие плечами?
Майя задумалась, что было бы, если бы Клер решила остаться с Жан-Пьером во Франции. По всей вероятности, их роман продлился бы еще несколько недель, от силы месяцев, прежде чем она вернулась домой. Клер пропустила бы семестр в Вассаре и выпустилась бы позже.
Делов-то.
Зря она не осталась. А все ее проклятая прагматичность.
– Я знаю, ты считала, что отвадила Робби навсегда, – произнесла Эйлин. – Спасибо тебе за это. Ты спасла мне жизнь. И ты это знаешь.
Полуночная эсэмэска, присланная Эйлин Майе, не оставляла возможности для двоякого толкования. Он собирается меня убить. Помоги мне. Майя приехала ровно с тем же самым пистолетом в сумочке. Пьяный Робби бесновался, обзывая Эйлин грязной шлюхой и тому подобное. Он шпионил за Эйлин и увидел, как она улыбнулась какому-то мужчине в спортклубе. Робби швырялся вещами, когда Майя приехала за Эйлин, которая укрылась в подвале.
– Ты тогда хорошенько его припугнула.
Майя действительно напугала Робби, быть может, даже слегка хватила через край, но иногда это единственный выход.
– Но когда он узнал, что ты уехала в командировку, то снова замаячил на горизонте.
– Почему ты не заявила в полицию?
– Они никогда мне не верили, – пожала плечами Эйлин. – Они всё говорят правильно. Но ты же знаешь Робби. Он может обаять кого угодно.
Просто Эйлин никогда не предъявляла Робби официального обвинения, добавила Майя про себя. Порочный круг насилия, подпитываемый смесью ложного оптимизма и страха.
– И что произошло?
– Он вернулся и избил меня. Сломал два ребра.
– Эйлин! – Майя закрыла глаза.
– Я поняла, что не могу больше жить в страхе. У меня стали появляться мысли о том, чтобы обзавестись оружием. Ну, сама понимаешь. Это же была бы самозащита, так ведь?
Майя ничего не ответила.
– Вот только была одна загвоздка. У полицейских возник бы вопрос, с чего я вдруг решила купить пистолет. И меня, скорее всего, все равно признали бы виновной. Но даже если и нет, хорошенький подарочек преподнесла бы я Кайлу с Мисси. Их мама убила их папу. Думаешь, они меня когда-нибудь поняли бы?
Да, подумала Майя. Но вслух говорить этого не стала.
– Но дальше жить в страхе я не могла. Так что приняла решение потерпеть побои еще один раз. Всего один. Я подумала, что, если выживу, возможно, это поможет мне избавиться от него навсегда.
Майя поняла, к чему она клонит.
– И ты записала все на скрытую камеру.
Эйлин кивнула.
– Я принесла запись моему адвокату. Он предлагал передать ее в полицию, но я просто хотела, чтобы все кончилось. Так что он связался с адвокатом Робби. Робби отказался от притязаний на совместную опеку над детьми. Он знает, что запись хранится у моего адвоката и если он вернется… До идеала, конечно, еще далеко, но все уже стало намного лучше.
– Почему ты не рассказала мне?
– А что бы ты сделала? Ты и так вечно всех защищаешь. Хватит с тебя уже чужих проблем. Я хотела, чтобы ты наконец пожила спокойно.
– У меня все в полном порядке.
– Нет, Майя, не в порядке.
Эйлин склонилась над компьютером.
– Ты в курсе, что некоторые хотят, чтобы полицейские постоянно носили камеры? Девяносто два процента населения. А почему нет? Но я вот думаю, что было бы, если бы мы все постоянно их носили? Как бы мы себя вели? Обращались бы друг с другом лучше или нет? В общем, я начала думать на эту тему. И додумалась до того, что в наших же интересах записывать все, что можно. Поэтому я и купила камеры. Понимаешь?
– Покажи мне историю заказов, пожалуйста.
– Ладно. – Эйлин уже не возражала. – Вот, смотри.
Майя взглянула на экран. Заказ действительно был – на три цифровые фоторамки со встроенными камерами.
– Это было месяц назад.
– Я заказала три штуки, на всякий случай. Одну из них потом и отдала тебе.
Месяц назад. Так что причастность Эйлин ко всему этому – Майя пока не была уверена точно, к чему именно, – казалась маловероятной. Кто был в состоянии предсказать все случившееся месяц назад? И по правде говоря, в чем могла заключаться роль Эйлин?
Бред какой-то.
– Майя?
Она посмотрела на Эйлин.
– Я не стану говорить тебе, как обижена, что ты мне не доверяешь.
– Я кое-что увидела.
– Да, я так и поняла. Что именно?