Закончив свой сбивчивый рассказ, Ленька с печалью заглянул в пустую рюмку и отчаянно захрустел огурцом. Копоть понимающе разлил еще по одной и, подняв свою посуду, провозгласил тост:
– Да, друг, не повезло тебе тут… Но знаешь, есть у меня предчувствие, что это вот все, – Колян многозначительно обвел рюмкой заведение, – не твое. Не твой масштаб, не тот размах. Ты ж башковитый пацан, молодой, красивый… А руки – ты посмотри на свои руки – ими ж бабло можно грести, как лопатой. А баб – так штабелями укладывать, с твоими-то руками. Давай – дернем по полной за то, чтобы тебе досталась такая царевна, что сама тебе корабль закажет. – Ленька с легким скепсисом посмотрел на друга, но выпил. Друзья некоторое время задумчиво молчали.
– А знаешь, пошли они все, – уже заметно подвыпивший, Ленька стукнул кулаком по столу. – Эти бабы, эта работа. Знаешь, сколько в этом цирке нормальных людей? Нисколько! Ну, разве что дрессировщик один, да и тот скоро вконец сопьется. Пошло все к чертям! Колян, я согласен.
Копоть задумчиво поскреб отросшую за день щетину, медленно поднял взгляд от тарелки с салатом.
– Менты – суки. А если еще и на «святое» посягнули – на «общак» и на вора в законе, – тогда суки вдвойне. Нужно поставить уродов на место. Дай пять, – Леня протянул для пожатия руку.
– Ну, вот и отлично. Ты тогда не налегай сильно. Мы сегодня выезжаем. Ты далеко тут живешь?
– Неа, за две минуты домчим, если с ветерком.
Расплатившись, напарники поймали у входа в бар такси. А через два часа, собрав вещи, Леня с Копотем уже мчались по трассе в сторону Тулы.
Глава 8
– Черт, и куда он его спрятал? Ищем этот общак, как иголку в стоге сена. Дык сено – его хотя бы сжечь можно, и магнитом потом. А тут… – один из двоих полицейских, сидевших на кухне Индуса, сердито пнул ногой жестянку с остатками муки. Россыпь из различной крупы, соли и специй покрывала пол пестрым слоем, над разбитой банкой варенья у серванта с оторванными дверцами деловито роились мухи. Сам похожий на обтянутый полицейской формой куль с мукой, сержант Волчек смахнул со лба трудовой пот и отхлебнул из кружки дешевый кофе. Другой полицейский, длинный и какой-то обесцвеченный, мечтательно смотрел в окно.
– Блин, там же должна быть куча бабла и брюлики всякие, наверное, – старший лейтенант Грубин закурил, не спеша размешивая в эмалированной кружке сахар-рафинад.
– Какой-то странный этот Индус. Вроде бы авторитет, денег – куры не клюют, а живет в… вигваме каком-то – фиг вам и фиг нам, блин! – Волчек недобро осклабился. – Прочь, косорылая! Я не говно, а при исполнении! – с этими словами полицейский схватил лежавшую рядом на столе фуражку и начал энергично отгонять жирную зеленую муху. Насекомое с назойливым гулом кружило вокруг него, но далеко не улетало. Наконец Волчек не выдержал, поднялся и, на ходу всосав остатки кофейной жижи, подошел к плите.
– Поставлю еще кипяточку. Все равно уже все тут обыскали. Да и конец смены скоро, – он крутанул кран газового баллона и поднес спичку. – Бляха, газ закончился. Ну и хибара – ничем толком не попользуешься.
Грубин молча поднялся с табуретки, порылся в стоявшей в углу картонной коробке и достал оттуда электроплитку на одну конфорку.
– На, держи. Похоже, для Индуса проблема с газом не в новинку, – засунув руки в карманы, полицейский стал прохаживаться по комнате, переступая через сорванные половицы и в который раз лениво оглядывая разломанную мебель, изувеченные стены, распоротые матрасы и подушки. В воздухе висела беловатая пыль и, казалось, не спешила оседать на вываленные из шкафов вещи и осколки посуды. Волчек глубоко втянул воздух, как человек, собравшийся чихнуть, но передумавший, и остервенело почесал нос.
– В первый раз вижу, чтобы у вора в законе не было не то что плазмы, но даже обычного телика. Про компьютер я вообще молчу, – Волчек поставил на плиту чайник с водой, включил нагреватель. Потом подошел к перевернутому серванту, поднял из кучи старого хлама простенький пластмассовый электронный будильник, повертел в руках и сунул в карман.
– Ну, по воровским законам им не то что телик – жену заводить нельзя, – буркнул Грубин.
– Так то ж до царя Гороха было… Сейчас чем ты больше в законе – тем больше вор, хе-хе-хе… – Волчек рассмеялся над собственной остротой и, развалившись поудобнее на узком табурете, распустил ремень на объемистом брюхе.
– Знаешь, если найдем этот хренов общак, Гандыбин должен нам нормально отстегнуть. Ты вот, например, что себе купишь? – спросил Грубин.
– Ну, не знаю. Жена про шубу мне уже все уши прожужжала. А вообще – возьму отпуск, поеду на море. В Египет какой-нибудь или Таиланд. Там, пацаны говорили, все дешево и куча девчонок косоглазеньких. За копейки обслужат тебя по полному разряду. – Волчек разлил кипяток по кружкам и, сев за стол, мечтательно посмотрел в окно. Под деревьями в грязи копались куры, начинал моросить противный дождь. Унылая картинка резко контрастировала с расцвеченными воображением райскими пляжами, солнцем, морем, дешевыми юными красотками и прочими радостями безделья.
– Ага, слышал я про тайских девок, – иронично усмехнулся Грубин. – Ты ее поишь, кормишь, ведешь в номер. А в самый ответственный момент оказывается, что это не баба, а пацан размалеванный с силиконовыми сиськами.
– Ну, ты гонишь!
– Вон, у Михалыча спроси, из Ленинского райотдела. Он в прошлом году ездил – потом месяц плевался. Говорил, лучше бы в Крым или в Сочи махнул, там такого кидалова нет.
– Спрошу, если увижу, – Волчек безразлично махнул рукой. – Ладно, идем, темнеет уже. На сегодня хватит.
Допив по второй кружке кофе, полицейские, еще раз наскоро осмотрев разгромленное после обыска жилище, сели в машину и отправились по домам.
* * *Начальник местного ОВД подполковник Гандыбин с дочерью и овчаркой Рексом жили в шикарном загородном особняке, который сам хозяин называл не иначе как «усадьбой». Коттеджный поселок буквально за несколько лет отстроили в нескольких километрах от трассы Москва – Симферополь. Случайные люди туда не попадали. В нескольких десятках особняков жили далеко не простые смертные. Начальники всевозможных мастей, владельцы фирм, чиновники, военные чины. Вокруг каждого имения возвышался внушительный забор, из-за которого время от времени долетали лай собак или крики строителей, возводивших хозяевам очередную пристройку для сауны, бильярдной, кальянной либо просто домик для прислуги.
Участок под усадьбу несколько лет назад подполковник купил у самой дороги, около въезда в поселок. Теперь же прямо над забором маячил огромный билборд с рекламой небольшого банка здешнего старожила. Бывший сотрудник КГБ, успевший в девяностые годы урвать свой кусок и вовремя ушедший в тень, занимался теперь тем, что помогал старым коллегам – а ныне влиятельным государственным мужам – прокручивать немалые суммы. За разумный процент, разумеется. Гандыбин тайком завидовал соседу, за всю жизнь не ударившему палец о палец. Он, проведший бедное детство в провинциальном городке, теперь неосознанно старался переплюнуть банкира в показной роскоши. Во дворе у начальника ОВД красовались размеченные ландшафтным дизайнером клумбы, между которыми извивался искусственный ручеек. Газон через день подстригал садовник, а около входа в дом стояли статуи «под Древнюю Грецию». Гандыбину казалось это высшим шиком – хотя его дочь и скептически морщила носик. Подполковник твердой рукой заправлял обустройством их семейного гнезда и, если и советовался с Томой, то уступал разве что в мелочах. После первого своего значительного повышения по службе Гандыбин начал получать большие деньги. Завел любовницу – как сам признавался, «для престижу» и, как положено было в его новой среде, почти ровесницу дочери. Снял для нее квартиру в центре. Однако в дом не водил и с Томой не знакомил. За все 14 лет, прошедшие с тех пор, как подполковник похоронил жену, о новых семейных узах он даже не задумывался. Слишком тяжелой поначалу казалась утрата. А потом – дом, работа, развлечения. Да и возраст не тот, чтобы привыкать к новому человеку рядом. Так что полноправной хозяйкой в доме со дня его постройки безраздельно была Тамара Гандыбина.
В тот день было все как обычно. Позавтракав с дочерью, подполковник дождался служебную машину и укатил на работу. Леня-фокусник, наблюдавший за исчезающим за поворотом джипом, дожевал гамбургер и тщательно промокнул углы рта салфеткой. После чего взял лежащую на соседнем сиденье черную папку и направился к дому полицейского. Если бы его увидела сейчас родная мать, то ни за что не узнала бы. Выглядел он как преуспевающий менеджер крупной фирмы: дорогой костюм, до блеска начищенные туфли, строгий галстук, аккуратно расчесанные на ровный пробор волосы недешевого, опять же, парика. Завершающим штрихом стали накладные усики – такие в кино 30-х носили американские финансисты и гангстеры. Фокусник еще раз окинул взглядом вздымающийся из-за забора дом. Если грабануть такую хату – всю жизнь можно не работать. Он стряхнул с плеча пылинку, подошел к видеодомофону и нажал кнопку.
– Кто там? – отозвалась через минуту Тамара.
– Добрый день. Вас беспокоят из охранной фирмы, – Леня улыбнулся и показал на видеокамеру свое удостоверение.
– Что-то случилось? – спросил юный женский голос.
– Дело в том, что я из фирмы по установке охранной сигнализации. От вас вчера поступил заказ… – парень не успел договорить, как его перебили:
– Это какая-то ошибка, мы ничего не заказывали…
– Странно. Вот тут у меня написано – сигнализация на окна верхнего этажа, – он раскрыл папку с бланком заказа.
– Может, вы ошиблись адресом?
– Что ж, наверное, оператор напутал. Извините. Только у меня просьба – не могли бы вы здесь расписаться? А то у нас такое начальство: придерется, что прозевал заказ, неприятностей не оберешься, – парень протянул папку и ручку.
– Конечно, проходите, – в железной калитке щелкнул замок, и молодой человек прошел внутрь. Из дома вышла стройная девушка в льняном платье, спустилась на несколько ступенек и остановилась у дорожки, поджидая «агента охранной фирмы».
«Красавица, богиня, ангел», – подумал про себя Леня и протянул девушке ручку с листом бумаги.
– Вот здесь…
– Ага… пожалуйста, – Тамара открыто взглянула на парня и улыбнулась. Он показался ей милым. Леня заметил ее взгляд и решил воспользоваться моментом.
– А вы тут живете, как будто на вас террористы охотятся: даже на тротуарной дорожке сигнализация.
– Да, папа у меня любит перестраховаться. У нас этого добра навалом: и на окнах, и на дверях, и в саду куча датчиков. Видеокамер отец навешал на каждом углу. Осталось только в собачьей будке поставить, – пошутила девушка.
Леня покосился на будку: огромная овчарка на цепи надрывалась от лая.
– Не бойтесь. Цепь крепкая, – успокоила гостя Тома.
– Ваш папа прав. За такой красивой девушкой нужен глаз да глаз. Я бы и сам не прочь выкрасть такую, – рассыпался в комплиментах Леня, заставив Тамару мгновенно покраснеть.
На минуту воцарилось неловкое молчание. Парень не спеша обвел взглядом фасад дома.
– А знаете, у меня есть предложение для вашего отца по вопросу улучшения охраны усадьбы. Вот только мне нужно взглянуть, что у вас в доме еще стоит. Можно?
Леня вопросительно заглянул девушке в глаза. Обычно он проделывал этот трюк на дискотеках, выбирая себе подругу на ночь, – срабатывало в ста случаях из ста. Еще в школе девчонки просто липли к нему – хотя в классе были парни и посмазливее, чем он, и с более развитой мускулатурой. Видимо, есть в человеке еще что-то нематериальное, какой-то логически не объяснимый магнетизм, который привлекает, затягивает и вызывает к обладателю такого дара симпатию на ровном месте.
– Ладно, проходите, – Тамара, сама не понимая почему, пропустила незнакомого человека в дом, хотя какая-то малая часть рассудка размахивала красными флажками и кричала ей, что это и глупо, и опасно.
– Ого, настоящий дворец, – воскликнул Леня, оглядывая холл.
– Смотрите, вот здесь у нас центральный пульт. Вот датчики. Вот здесь выводится видео со всех камер, – Тома водила агента по комнатам и показывала схему сигнализации дома.
– Да-а, я точно не туда попал. И все-то у вас есть – и тепловые, и движения, и охраны периметра… Даже качественные картины на стенах. Для хозяев таких домов хороший вкус – большая редкость. Обычно вешают либо какую-нибудь аляповатую глупость с заявкой на авангард, либо откровенную пошлятину с березками, румяными селянками, алеющим закатом над морем, тарелками с виноградом, голыми тетками и прочей мазней.
– А вы, я вижу, увлекаетесь живописью? – спросила Тома, еле сдерживая смех.
– Есть немного. Когда в университете учился, пришлось сдавать историю мировой культуры. А сейчас – так, для души интересуюсь. В свободное от работы время. Кстати, а кто картины покупал? Вы? Или родители?
– Никто не покупал. Это я сама рисовала, – смущенно призналась девушка. – А вам действительно понравилось?
– Ну, да. А зачем мне обманывать? Я же не критик, который за похвальные отзывы гонорар получает. Что думаю, то и говорю. Я считаю, что если человек решил заниматься творчеством, то должен думать не о том, сколько ему в результате заплатят, а о том, как наиболее точно перенести на холст свои чувства и мысли. Вот вам это удалось – сразу видно.
– Интересно, а какие чувства передает вот этот пейзаж с рекой? – Тома весело прищурила глаз, явно провоцируя гостя.
– Ну, вы хотите, чтобы я вот так, с ходу, вам все рассказал, – сыронизировал Леня.
– Хорошо. Я вам дам время. Но только обещайте, что расскажете. У меня скоро будет выставка. Приходите, там и поговорим, насколько пошло я рисую, – девушка выхватила у парня ручку и написала у него на ладони адрес и время открытия.
– Обязательно приду. А как вас, кстати, зовут?
– Тамара. Или просто – Тома.
– Красивое имя – царское. Ну, тогда до встречи, царица Тамара, – Леня по-джентльменски поцеловал ей руку и как бы невзначай задержал ее в своей. Потом повернулся и двинулся к воротам. У самых дверей не выдержал и помахал Томе рукой на прощание. Сел в машину, завел двигатель и облегченно выдохнул. Сработало. Теперь у него была полная схема сигнализации. Запомнить ее не составило труда: стандартный набор, который заказывает большинство обеспеченных людей. Единственным неожиданным моментом была Тамара: Ленька был поражен тем, что у такого упыря может быть дочь – писаная красавица, да еще и умница в придачу. В другое время и при других обстоятельствах он бы пригласил ее на свидание – а Фокусник был уверен, что Тамара не отказала бы ему в этой просьбе. Но сейчас не до этого.
Леня распустил на шее узел галстука, отхлебнул из валявшейся в бардачке бутылки теплой минералки и нажал на газ. Через минуту он уже мчался по трассе в сторону города.
Глава 9
После разговора с начальником Анкудов был на взводе. По сути – он чуть ли не единственный в криминальном отделе тянул на себе все серьезные дела. Остальные либо делали вид, что работают, либо даже видимости не удосуживались создать. Все как обычно, как и везде: трудяги пашут день-деньской, а блатные сынки обеспеченных «шишек» прохлаждаются в ресторанах. Причем показатели в конце месяца и у тех, и у других выходят одинаковые. Хорошо, если такой вот блатной раз в неделю заявится на работу. Но мало того, что Гандыбин отправил в отпуск, он еще и нагло, в глаза, признался, что дело об убийстве шито белыми нитками. Конечно, он и раньше особо не церемонился с соблюдением законных процедур. Невинных людей подставляли и обвиняли в самых разных преступлениях – воровстве, наркоторговле. Целью всех этих манипуляций было выбить из лохов побольше денег.
Анкудов в этом не участвовал и поначалу даже пытался как-то протестовать, но после нескольких попыток понял – вымогательством в полиции, за редким исключением, не занимаются разве что покойники. Со временем он научился закрывать на это глаза, хотя его и бесило такое положение дел… В ОВД знали: если дело тупиковое – Павел Анкудов из кожи вон вылезет, но распутает все концы и выйдет на виновных.
Явное желание Гандыбина замять убийство в одном из самых известных клубов города насторожило опера. Если даже полиция заодно с убийцами, то что же тогда получается? Полиция сама превращается в преступников. Абсурд. И самое интересное – кто у них теперь будет расследовать дела? Эти оболтусы, которые только и знают, что шляться по базарам и выбивать бабки из хозяев палаток?
«Нет, так просто я не сдамся – не на того напали. В отпуск я пойду! Ага! Разогнались! – еле слышно бормотал себе под нос Анкудов и нервно расхаживал по квартире из угла в угол, куря сигарету за сигаретой. – Я им что, мальчик на побегушках? Принеси, подай, иди в отпуск – не мешай. Когда в конце месяца горят показатели и требуются реальные, а не «липовые» раскрытия, к кому бегут? К Анкудову. А как только Анкудов начинает путаться под ногами и мешать – давай, до свиданья! Да еще и в непрофессионализме обвиняют. Мол, как ты можешь клевету наводить на Лаврецких, уважаемых людей города, что, мол, они замешаны в убийстве. Нетушки. Есть еще у меня и порох в пороховницах, и ягоды в ягодицах».
Опер погрозил пальцем кому-то невидимому, а про себя твердо решил – раз гора не идет к Магомету, Магомету придется идти к горе: не хотите расследовать – займусь сам. Покажу, кто тут клеветник, а кто реально носом землю роет в поисках убийц. Да и Лаврецкий-младший у него давно под подозрением. А в деле с убийством кавказца так вообще сомнений никаких не было, что Хлыщ в этом замазан по самые уши. Небось папаша постарался, чтобы сына отмазали. Без его вмешательства тут не обошлось.
Первым делом опер решил выяснить, что полиция успела нарыть на Хлыща, после чего – установить за Валерием Лаврецким слежку. Рано или поздно тот должен дать осечку – и тогда он, Анкудов, сможет вывести убийцу на чистую воду. Павел взял мобильник, перелистал список телефонов и набрал старого знакомого – криминалиста. В результате картина вырисовалась весьма плачевная. Во-первых, абсолютно никаких следов убийства не осталось. Ни отпечатков пальцев, ни фотографий с места преступления, ни результатов экспертиз. Ни-че-го! Во-вторых, видеозаписи, изобличающие Хлыща, тоже таинственным образом испарились. Точнее, как говорится в отчете, они были стерты неизвестным вирусом, проникшим в компьютеры службы безопасности клуба.