— Лучше чай. А то я опять не засну.
Он молча отправился ставить чайник. Она какое-то время, явно нервничая, ходила по комнате.
— Как Алина? — спросил он, доставая чашки.
— Она очнулась, но пока никого не узнает. Врачи говорят, что от полученной травмы у нее будут серьезные последствия, возможно, необратимые, — нахмурилась Лера.
— Теперь ты мне скажешь, кто бросил тот камень?
— Леша!
— Ведь это тот же человек, что убил Женю! Если это, конечно, не ты.
— Это невозможно!
— Почему?
— Потому.
— Так. Не хочешь, значит, мне помогать.
— Да я не знаю ничего! То есть не уверена. Как я могу обвинять человека, не будучи уверенной на сто процентов?
— Тебя-то обвиняют, — усмехнулся он.
— Кто? В чем?
— Майорова.
— Вот сучка! — не удержалась она. — Так и знала! Как же девчонке на Олимпиаду-то хочется! Леша…
Она подошла и крепко к нему прижалась. Он почувствовал запах геля для душа, ее волос и немножко духов, терпких, с нотками полыни, и голова у него закружилась. Усилием воли он заставил себя оторвать ее руки от своей шеи:
— Лера, давай поработаем.
Он старался, чтобы голос звучал как можно мягче. Она подошла к столу, на котором лежала схема, вся исчерченная красным, и взяла ее в руки.
— Что это, Леша?
— Так. Мысли. Я тебя прошу: сядь.
Она послушалась. Он уселся напротив в кресло. Между ними на журнальном столике лежала схема коттеджа.
— Я хочу, чтобы ты отвечала честно.
— Я и так честна с тобой! — вспыхнула она.
— Хорошо. Начнем по порядку. Если учесть, что я тебе верю, у нас остается восемь подозреваемых. Чен и Колупаеву я исключаю сразу. Их не было на льду во время покушения на Алину.
— Согласна, — кивнула Лера.
— Из этих восьми мы должны убрать тех, кто железно вне подозрений. Итак, скажи мне: что изменилось после смерти Жени?
— Все. Или почти все.
— Скипом теперь едет Зарипова?
— Без вариантов.
— А если бы Женя не умерла?
— Гуля бы все равно поехала. Запасной. Это вопрос решенный.
— Так. Надо отдать тебе должное: ты добилась, чтобы Зарипову на Олимпиаду взяли. Запасной. Подстраховали скипа, потому что ты не уверена в Свиридовой. Как выглядела бы в таком случае олимпийская сборная? Вы ведь именно это обсуждали на совете?
— Да, — кивнула Лера. — Мы утвердили состав. Скип — Свиридова. Вторая — Иванова. Эту кандидатуру мне с трудом удалось отстоять.
— Почему? Ах да! Рита!
— Ты все знаешь? — удивленно посмотрела на него Лера.
— Она задержалась сегодня на обеде. Я тоже.
— И что она тебе сказала? — напряженно спросила Климова.
— Что лишь из-за тебя она не попадает в команду.
— Это правда. Видишь ли, у нее есть покровитель. Честно скажу: мне пришлось выдержать битву. Они согласились только в обмен на Зарипову — что я не буду ее лоббировать и соглашусь на более опытную Свиридову.
— Ага. Размен, значит. Королеву на королеву. А еще двое? Кто они?
— Маркович и Болотникова.
— Ты шутишь?! На Олимпиаду решили везти самых возрастных спортсменок?! Болотниковой двадцать пять! Маркович тридцать! Свиридовой тридцать три! Я не верю, что такой состав могли утвердить, — сердито сказал он.
— Тем не менее, — пожала плечами Лера. — Команда подбиралась под Женю. Спортсменки одного возраста лучше понимают друг друга. В других сборных тоже далеко не девочки играют. Керлинг — игра возрастная. Наша команда, между прочим, всегда была одной из самых молодых. На этот раз мы решили пойти по тому же принципу, что и все, задействовать прежде всего опыт. Для того, чтобы исключить все возможные риски.
— Тогда почему Лепесткову заменили? Она ведь тоже не девочка!
— У нее нет спортивной злости. И никаких амбиций. Недаром же спортсмены зовут ее меж собой «наша добрая девочка».
— Все равно это бред. Впрочем… — Он сделал на схеме какие-то пометки. — Поехали дальше. Кто железно не попадает на Олимпиаду? При любом раскладе?
— Танечка Лепесткова, — подумав, сказала Климова.
— Ага. Вычеркиваю, — он черкнул ручкой. — Остается семь. Работаем дальше. Как команда будет выглядеть теперь?
— Зарипова — скип. Теперь уже Майорова вторая. Потому что они отлично сыгрались, а я провожу в команду своего капитана. Следовательно, мне придется согласиться на Риту. Опять-таки Болотникова и… Чен.
— Чен?!
— Ну да. Они отлично играли вместе. Помнишь? И возраст подходящий. Гуле девятнадцать, Василисе двадцать один, Рите двадцать. У них полная психологическая совместимость, что немаловажно. Таким образом, у нас подбирается молодая команда.
— Ну, а в запасе?
Лера надолго задумалась. Потом сказала:
— Как ни странно, Дора. Чен, не имеющую опыта международных соревнований, надо подстраховать.
Алексей опять сделал пометки на схеме. Потом подвинул ее к себе и сказал:
— А теперь смотри. Из первой команды остаются двое: Зарипова и Болотникова. Вроде бы они ничего не теряют и не приобретают. Но это только на первый взгляд. Для Зариповой принципиально: просидеть в запасных или выйти на поляну скипом. Болотникова… Да, ее, пожалуй, можно вычеркивать. А вот Чен… Девочка, похоже, попала под раздачу. Я бы на твоем месте приставил к ней охрану.
— К Васе?!
— Сказала бы ты ее дяде. Я понимаю, что тебе неприятно с ним общаться, но ты же не хочешь потерять их всех?
— Нет, я не верю! — она резко встала.
— Лера, позвони ему. Предупреди.
— Леша!
— Что — Леша? — он тоже встал.
— Получается, что либо Гуля, либо Рита убийца?!
— Почему? Давыдову я бы тоже не исключал. Во-первых, у нее зуб на Алину. Кстати, как сегодня Дора вела себя в больнице?
— Достойно.
— Это потому что Алина ее не узнала. Как она выглядит?
— Лукашова?
— Да.
— Как может выглядеть человек, который неделю пробыл в коме? — пожала плечами Лера. — Плохо она выглядит, Леша.
— Потому и Дора вела себя достойно. Ничто так не поднимает настроение, как вид поверженной соперницы. К тому же у Доры были опасения, что Алина оправится от полученной травмы до Олимпиады. Лично я бы поставил на Давыдову.
— Нет! — вздрогнула Лера.
— Она метнула снаряд в Лукашову?
— Нет, но… Я не уверена.
— А кто-то может знать это наверняка?
— Конечно!
— Значит, надо их подзадорить. Интриговать. Постой… А откуда спортсменки узнали о решении тренерского совета? Ты им сказала?
— Я? Нет. Слишком рано. Скорее всего, об этом узнала Рита и сказала остальным.
— Рита? Ах да! Ее спонсор, или как она говорит, папик был на совете?
— Конечно! И так рьяно отстаивал ее кандидатуру, что всем за него стало стыдно. Если бы все решали деньги… — Лера тяжело вздохнула.
— Слушай, как все меняется! — он едва не рассмеялся. — Просто кардинально! Еще вчера на Олимпиаду должны были делегировать «дедов», а сегодня туда планируют послать молодую поросль! И ты остаешься тренером сборной!
— Да, я остаюсь, — кивнула Лера. — У меня с Гулей прекрасные отношения. Мы понимаем друг друга с полуслова. Она послушная девочка.
— Я видел, — он кивнул. — Ты на нее сегодня накричала, а она ни слова в ответ. Сама покорность.
— Я? Накричала? — вспыхнула Лера. — Но она действительно была никакая! Я просто уверена, что после того, как я в день убийства Жени ушла, она не спала, а вместо этого… Ой, — она испуганно закрыла ладонью рот.
— Что вместо этого? Лера!
— Ничего.
— Что ты скрываешь?
— Я? Ничего.
— За что ты ее ругала?
— Леша… Гульнара славная, хорошая девочка. Ей всего девятнадцать. Это не она.
Он уже понял: Гуля для Климовой как дочь. Мать будет защищать свое дитя, даже если это кровавый маньяк, который на всех наводит ужас. Мать есть мать. Ее ребенок не может быть убийцей. Алексей понял, что он ничего от Леры не добьется. Надо трясти Маркович. Вот уж кому не повезло! Последний шанс уплыл, можно сказать, из рук.
— У меня остался один вопрос, — хмуро сказал он.
— Какой? — насторожилась Лера.
— Если с Чен случится несчастье…
— Леша!
— Я сказал «если»! — он тоже повысил голос. — Мы ведь должны рассматривать все варианты. Кто ее заменит? Дора?
— Ну да.
— А запасной поедет Маркович?
— Как всегда.
— Вот теперь я понял. Эти ваши шахматы…
Как он раньше говорил? Жизнь состоит из сна, еды и проблем? Нет, жизнь состоит из сна, еды и интриг. Везде, где сыплют корм, собираются огромные стаи рыб. Есть среди них довольно экзотические. А есть акулы, которые пожирают других рыб, чтобы весь корм достался им. Иногда акулы маскируются так, что не сразу поймешь, кто перед тобой. Хищница или безобидная рыбешка? Именно их и надо бояться больше всего. Они нападают неожиданно, застают врасплох и не знают пощады. Победа любой ценой.
«Победителей не судят», — вспомнил он. Похоже, именно это и есть ключевая фраза. Убийца решил, что раз он поедет на Олимпиаду, то ему все дозволено. Лишь бы получить шанс.
— Леша? — тихонько позвала Лера. — О чем ты думаешь?
— О людях. В частности, о твоих девочках. Я всегда считал, что неплохо разбираюсь в людях, но сейчас личность убийцы для меня загадка. Я его не вижу.
Он вдруг представил сомика, который лежит в аквариуме на самом дне. Раскраска у него такая, что не отличить его от камешков, среди которых он замаскировался. Он лежит и ждет, когда будут сыпать корм. А потом как сиганет! Всех растолкает и урвет самый жирный кусок.
— Я его не вижу, — повторил Алексей.
— Иди сюда, — позвала Лера.
Он просто не мог ей отказать. Она выглядела такой несчастной, а вчера ночью, когда убили Женю, даже плакала. Ну, невозможно это сыграть!
Он подошел и крепко ее обнял. Лера словно обрадовалась, ожила, ее глаза засияли и опять стали голубыми, как небо. Пока он не выключил свет.
И они опять оказались в постели. На какое-то время все было забыто. Он с наслаждением целовал ее губы, открывшиеся ему навстречу. Потом она вся потянулась к нему и застонала.
— Я тебя хочу, — услышал он жаркий шепот.
А потом в темноте прозвучал ее тихий смех:
— Леша, мы опять забыли закрыть дверь…
Алексей не видел Мухина с того самого момента, как состоялся серьезный разговор на тренировке между ним и Климовой, когда речь шла о Василисе. После этого Леонид как испарился. Но события последних дней затмили подвиг дяди Гриши, который отметелил Мухина щеткой для керлинга. Теперь все говорили о смерти Жени Свиридовой. В холле главного корпуса висел ее огромный портрет с черной траурной лентой. Возле него стояли венки и лежали живые цветы. Спортсмены проходили мимо, опустив глаза.
С Мухиным, как и просил Алексей, поговорила Лера. Чтобы он присматривал за своей племянницей. Тот заверил, что не отпустит Васю от себя ни на шаг.
— Но ведь ночью она будет одна, — заволновался Алексей. — Она же не может жить в одном коттедже со своим дядей! Там живет мужская сборная. Надо сказать девочкам, чтобы запирали на ночь двери в свои спальни.
— Господи, до чего мы дожили! — покачала головой Лера. — Да никогда у нас такого не было! Мы никогда никого не боялись! И вдруг среди нас убийца! Это же ни в какие ворота!
— Скоро все закончится, — попытался утешить ее Алексей.
— Но надо же что-то делать!
— Я делаю.
Время неумолимо таяло. Результата не было. Ключ от коттеджа, где жила женская сборная по керлингу, никто не просил. Он спокойно висел на своем месте. Алексей не очень-то рассчитывал на результат. Убийца оказался человеком аккуратным и не просто навел порядок в комнате, но и дверные ручки протер, похоже, что и пол тоже. Никаких следов! Времени у него, видимо, было достаточно. Заключение патологоанатома гласило: обтурационная асфиксия. Внешние повреждения полностью отсутствуют. Ни синяков, ни ссадин, ни следов чьих-то пальцев. Зато в области сердца темная жидкая кровь, и многочисленные кровоизлияния слизистых дыхательных путей. Что ясно говорит об удушении. Плюс уплощение носа, пушинки во рту. Женя спала на животе, когда ей на затылок положили подушку. И спала очень крепко. Нападение было внезапным. Потом, уже после смерти, ее развернули и положили на спину, а подушку убрали.
Чужих — ни волоска! Хотя в комнате в большом количестве имелись выпавшие волосы Климовой, как прочитал Алексей в заключении эксперта. И на Жениной кровати они были тоже. Но они могли попасть туда в любое время. Не обязательно в ночь убийства.
В общем, тупик. Какое-то время Алексей был в отчаянии. Ни единой зацепки! Разве что Майорова. Рита в последнее время вела себя вызывающе. До нее, видимо, дошла новость, что вопрос о ее включении в сборную решен положительно. Майорова просто летала, победно посматривая на Калерию Константиновну. Зато Маркович приуныла.
Вот кому не повезло! Убийца Свиридовой лишил Розу последнего шанса. А ведь она могла бы играть в олимпийской сборной! Вот что значит по жизни быть неудачницей! Есть люди от природы одаренные, с характером, с массой других положительных достоинств, но с фатальным невезением. В советское время, когда за экзотическими фруктами выстраивались огромные очереди, именно на них, на этих неудачниках, заканчивались бананы. Алексей почему-то все время представлял унылую Розу с пустой авоськой в руке. Она смотрела вслед счастливцам, уносящим заветные два кило витаминов, и глотала слезы.
А Пятова с Лепестковой очень сдружились. Танечка вообще никогда не унывала. К тому же для нее ничего не изменилось. Она и раньше в сборную не попадала. Что касается Иры, та и в команде Свиридовой была запасной. Шансов у нее имелось немного, она и не удивилась, когда ее не взяли. Алексей всерьез рассматривал вариант: исключить и ее из списка подозреваемых. Пока не услышал случайно:
— Да, тетя Лена. Я тоже соскучилась. Все сделала, как ты говорила…
За эти несколько дней Алексею удалось главное: он стал для девчонок чем-то вроде спортивного инвентаря. Все уже привыкли к его неизменному присутствию на тренировках, хотя он появлялся там перед самым их окончанием. Разговоры после игры интересовали его гораздо больше, чем сама игра. Но все были уверены, что он увлекся керлингом и смотрит именно соревнования, причем с самого начала. Знали даже его любимую скамейку на трибуне. Он ведь всегда садился на одно и то же место.
Дядя Гриша его даже похвалил:
— Молодец! Не высовываешься!
Алексей сразу вычислил это «слепое пятно» на трибунах. Есть такой феномен человеческого зрения, мертвая зона, нечувствительная к свету. Человеку только кажется, что он видит все. На самом деле даже у людей с орлиным зрением в каждом глазу есть так называемая мертвая зона. Это обусловлено самим строением глаза. В какой-то точке зрительный нерв проходит сквозь сетчатку на другую ее сторону, и поэтому в этом месте отсутствуют световые рецепторы.
Алексей так и назвал свое теперешнее убежище: «слепое пятно». Оно давало ему массу преимуществ. Спортсменки могли себя чувствовать совершенно свободно, зная, что помощник айс-мейкера все время сидит там, в крайней точке одной из зрительских трибун. Даже если на самом деле его там нет. Алексей всегда мог пробраться туда незаметно и сделать вид, что никуда не уходил. Так он ловил свою рыбку в мутной воде. И сегодня поймал кое-что интересное.
Ира Пятова его не видела. Рядом никого из девочек не было, и у Алексея создалось ощущение, что Ира не хочет, чтобы подруги ее слышали. Даже Танечка. Пятова говорила очень тихо, Алексею показалось, что она перед кем-то отчитывается.
— Как Климова? — Он изо всех сил напряг слух. — Пока держится. Но ей немного осталось. Не переживай: она свое получит. Хорошо. Когда смогу? — Ира на секунду задумалась. — К Лукашовой в больницу мы едем послезавтра. Да, последние. С Таней. Завтра едут Рита и Настя. Да, Климова поедет с ними. Наверное, смогу. Скажу, что поужинаю позже, вместе со старшим тренером. Нет, она ничего не подозревает. Не переживай, теть Лен, я бутербродов наделаю и чаю попью! Да не надо ничего привозить! Я знаю, как ты классно готовишь! Соскучилась по твоим пирожкам! Просто не хочу, чтобы ты тратила свое время. Хорошо. Я тебя тоже люблю. Встретимся завтра в шесть. Целую.
Ира дала отбой и оглянулась: не слышал ли кто? Алексей пулей метнулся в свое убежище на трибунах. Какое-то время он переваривал услышанное. Итак, Пятова. Тихоня. Никогда не высовывается, перед тренером не лебезит, но и не спорит. Климова ей благоволит и, как говорят, приглядывается. Оказывается, Ира ее ненавидит!
«Она свое получит…»
Вот так так! Да тут целый заговор! Алексей сразу же взял след. Он решил проследить за Ирой Пятовой завтра, когда она пойдет на встречу с загадочной тетей Леной.
Он всерьез задумался. Сказать Лере? Предупредить? Черт! Надо еще от работы отмазаться! Хотя Ира сказала — в шесть. К шести он управится, а потом поработает в ночную смену.
— Приветик! Так и знала, что ты здесь!
Он вздрогнул: рядом на скамейку села Рита! Алексей машинально отодвинулся, но она тут же придвинулась. Навалилась упругой грудью, так что он почувствовал косточки ее бюстгальтера, зашептала:
— Я догадалась, кто ты на самом деле…
Алексей вздрогнул: только этого не хватало! Нельзя так ошибаться в людях! А он уж было подумал, что Рита дурочка!
— Не обязательно всем об этом говорить, — он опять попытался от нее отодвинуться.
— Ты работаешь здесь только для вида.
— Угадала, — пробормотал он.
— Я же умная, — она хихикнула. — На самом деле никакой ты не неудачник.
— Как ты это поняла?
— Ты совсем не похож на неудачника, — она опять придвинулась. — Очень уверенно держишься. У тебя взгляд, как у человека состоявшегося. Мужчину всегда выдает взгляд. На самом деле ты миллионер.