— Слушай, ты, — жалостно обратился к Жилло тот ворюга, что стоял у окна. — Ты нас не видел, мы тебя не видели. Возьми то, что осталось в нижнем ящике, мы до него еще не добрались. А мы пойдем себе потихоньку.
— Ну уж нет, — возразил Жилло, перекладывая нож в правую руку. Давайте-ка все имущество назад, а то я вас живо повяжу и в подземелья Коронного замка сдам.
— Мы только что оттуда! — разведя издевательски руками, сказал тот, кому досталось кулаком.
— А я-то думаю, где я твой прелестный голосок слыхал… — Жилло негромко рассмеялся. — Ой, бабушка, извини! Одолжи парик, бабушка!
— Ничего себе! — ошалело воскликнул вор у окошка.
— Вот тебе и бабушка! — добавил другой. — Да ты же свой человек! Какого лешего мы тут дурака валяем? Ты же нас спас — шума не поднял, дал уйти! Послушай, ты как знаешь, а я тебя обниму!
— Валяй, — согласился Жилло, — только у меня ножик в руке. Моряцкий. Порежешься…
Воры переглянулись.
— Ладно уж, так и быть, — сказал тот, что у окна. — Уйдем. Пусть будет по-честному. Ты нам помог, мы тебе побрякушки вернули — в расчете?
— В расчете, — согласился Жилло и проследил, чтобы воры, уйдя в окошко, не только во двор соскочили, а еще и со двора убрались подальше. Потом он, набив все карманы, в том числе и подвесной, драгоценностями, вернулся к ювелиру.
— Гляди, — сказал. — Эти штуки я у тебя забираю. Взял бы еще, но карманы кончились. Запомнил?
Ювелир промычал, что да, запомнил.
— Когда из Думы вернешься, вели позвать плотника, пусть тебе в мастерской окно починит. И неплохо бы на него решетку поставить, посоветовал Жилло. — Я только что двух молодых людей оттуда выпроводил. Они как раз самое ценное отобрать успели, так я их хорошим вкусом и воспользовался… Да ты не волнуйся, ни камушка они не унесли. Я не позволил. За это с тебя особо причитается.
Ювелир взмычал, причем это была фраза с разнообразными интонациями, можно сказать — со слезой в голосе.
— Ничего не понимаю, — сказал Жилло. — Ладно, леший с тобой, сейчас одеяло изо рта у тебя выну. Будешь шуметь — вот нож. Мне терять нечего.
— Ты спас меня от смерти! — первым делом сообщил ювелир. — Если бы мою коллекцию украли, я бы умер, право — умер! Послушай, я старый человек, я хочу дать тебе хороший совет, если только ты способен последовать хорошему совету.
— Ну? — спросил изумленный Жилло.
— Не ввязывайся ты в эту историю, парень. Ты тут ничего не потерял и ничего не найдешь. Был бы ты королевским отродьем — ну, стоило бы рисковать. А ты — графский слуга, самый что ни на есть равноправный. Принцессе рисковать, может, и стоило — кто ее знает, может, у нее в Кульдиге друзья есть, может, ее ждали, может, за рубеж бы переправили? Я даже допускаю, что за ней кто-то из братьев пришел… Но при чем тут ты?
— Какие братья?! — завопил Жилло. — Что ты городишь? Ведь Амора единственная оставшаяся в живых дочка короля! Потому ее и хотят убить чтобы всю королевскую кровь окончательно истребить!
— Не шуми, не шуми… — презрительно сказал ювелир. — Я старше тебя примерно в три раза и помню то, чего не помнит никто. У короля было шестеро детей — это кроме бастардов. Про одного бастарда я знаю — имя ему было Рауль. Король собирался жениться на его матери, но она отказала. Он потосковал, потом влюбился и женился на Анне. Королева Анна родила ему четверо сыновей. Еще были две дочки, Дезире и самая младшая — Амора. Шестеро, понимаешь? И точно известно про двоих — про наследника, Бриана, который погиб с отрядом горных стрелков, и про Амору. А куда девались остальные — уму непостижимо. С одной стороны, раз не дают о себе знать значит, погибли. А с другой стороны — кто их знает, может, они что-то готовят? Ведь не зря же Амора столько лет молчала-молчала, да и заявила, что она — принцесса!
— Расскажи про королевских сыновей! — потребовал Жилло.
— Ну, старший, наследник престола Бриан, погиб. Второй был Ангерран, он стал наследником, третий — Леон, четвертый, чтоб не соврать, — Стефан. А может, Стен. Когда король Шарль погиб, Ангеррану было пятнадцать, может, шестнадцать, а то и семнадцать. А те двое — совсем маленькие. Дезире была моложе Ангеррана…
— Рассказывай!
— Еще старого короля, отца Шарля, равноправный народ прогнал из Коронного замка. Ему позволили поселиться в Мальпиле, занять там с малой свитой старый замок. Убивать побоялись. Там же вырос и женился Шарль. Вокруг Мальпиля образовалось королевство внутри государства. Понимаешь, парень, это — магия. Стоило королю где-то поселиться, как сразу же вокруг собирались непонятно за что преданные ему люди. Когда я был молод, много толковали про эту магию. Какой колдун и когда наложил на королевское семейство эти чары да как от них избавиться… Ну, из Мальпиля их тоже прогнали — туда, где их никто не знал. Они поселились в горах. Что бы ты думал — люди об этом узнали и туда потянулись! Значит, и там до короля добрались. Тогда погиб его старший, Бриан. Это я, так сказать, знаю совершенно точно. Только пусть это останется между нами, а то мне как-то неохота век в подземельях доживать.
— А что-то ты знаешь и неточно?
— Слыхал, что однажды король с Ангерраном объявились на побережье, возле Линдена, у рыбаков. Очевидно, пытались бежать. Тело короля нашли как-то утром на берегу. Привезли в Кульдиг и тайно похоронили. Откуда-то и тело королевы привезли. Если хочешь, спроси лекаря — он их осматривал и подтвердил, что это именно они. А вот больше никого в Кульдиге тайно не хоронили! Понял?
— Ты хочешь сказать, что пятеро королевских детей остались в живых? — воскликнул Жилло в диковинном волнении.
— Я хочу сказать, что кто-то из них наверняка остался в живых. Кроме принцессы Аморы, конечно. А теперь развяжи меня и убирайся. Если я не смогу заснуть, то и не поеду с утра в Коронный замок. И вообще боюсь, что от всего сегодняшнего испуга у меня опять начнутся головокружения…
— Хочешь лекарство от головокружений? — спросил Жилло.
— Хочу, разумеется, но только мне и лекарь помогает через раз.
— Вот лекарство — каждый день, проведенный графом в тюрьме, будет стоить тебе одной драгоценности из коллекции. Помни об этом — и никакое головокружение не помешает тебе завтра съездить в Коронный замок! А потом, когда граф уберется из Кульдига, кружись себе на здоровье!
С тем Жилло и отбыл из ювелирского дома — с оттопыренными карманами, но с чистой совестью.
Шел он ночным городом — и чудилось ему, что за ним кто-то крадется. Не нужно было быть магом и мудрецом, чтобы понять, кто это может быть. Воришек, раздевших его в подземелье, безумно интересовали его карманы. Жилло посмеивался про себя — невзирая на то, что граф ждет визита палача, настроение было праздничное. Да еще приятный прохладный ветерок с моря… Спать совершенно не хотелось, и Жилло недоумевал — как провести остаток ночи?
Тут за спиной один мужской голос вскрикнул, а другой — крепко выругался.
Жилло достал на всякий случай нож и пошел посмотреть, что это стряслось с его приятелями.
Они обнаружились прямо за углом. Один яростно оттирал рукавом щеку, другой носком башмака отодвигал подальше что-то мерцающее.
— Ведьмовские волосы? — спросил Жилло.
— Летают по городу, будь они неладны! — подтвердил тот, что надраивал рукавом щеку. — Прямо по лицу мазнули! Ты посмотри, какая густая прядь… И летят себе, как ни в чем не бывало!
— Справится когда-нибудь Равноправная Дума с этой заразой? — негодующе спросил второй вор. — Вот интересно, за что мы ей налоги платим?
— Перестаньте валять дурака, — как взрослый детям, приказал Жилло. Эти волосы не опаснее, чем мои, к примеру. Я знаю доподлинно, потому что слышал от главного думского лекаря Арно Кандава.
— Так чего же нам головы морочат? — и вор перестал обрабатывать колючим сукном щеку. — Постой, но ведь сам же Кандав в «Думских ведомостях» писал, что их нужно уничтожать…
— То — писал, а то — вечером, за ужином, у себя дома и без лишних ушей, — объяснил Жилло. — Дошло? А то иначе я объяснить не умею.
— Дошло, — признались воры. — Ну, давай уж знакомиться, что ли?
— А надо? — удивился Жилло. — Давайте-ка лучше пожелаем друг другу спокойной ночи и разойдемся в разные стороны. В разные, ясно? Так оно умнее будет. Приятных вам, братцы, сновидений.
С тем и пошел он прочь, не выпуская, однако, ножа из руки.
Но воришки побрели следом. Шли они шагах этак в десяти, наподобие почетного караула, только молчали и сопели. Пришлось обернуться и обратиться к ним с речью.
— Вы, братцы, конечно, хорошие ребята, — очень даже ласково признался Жилло, — но ювелирских побрякушек вам не видать, как своих ушей. Я могу даже сказать вам, куда с ними направляюсь — в моряцкий кабачок, который между предместьем и гаванью. Знаете эти баркасы? Ну так вот, иду я в кабачок, где меня ждут мои друзья, и ваши физиономии им могут не понравиться. Я-то добрый и настроение у меня сейчас хорошее, а они посмотрят на всю эту историю иначе, ясно?
— Ясно, — сказал тот из воришек, что выглядел постарше. — Только ты нас неправильно понял. Нам не камушки нужны и не золото. Этого добра на наш век хватит! Нам нужен ты.
— В каком качестве? — полюбопытствовал Жилло. — Интересно знать, нужен я вам как объект нежной страсти, или, может быть, как свежий трупик? Еще я умею выращивать гладиолусы и читать наизусть таблицу умножения. А ну, брысь отсюда!
И решительно перешел в наступление.
Братцы-воришки отбежали в сторону.
— Да чего ты, в самом деле! — жалобно воззвал тот, который помоложе. — У нас ведь тоже ножи имеются, однако мы их и не думаем доставать! Если хочешь — вот, гляди! Дедуля, делай как я.
Он достал из-под кафтана нож такой почтенной длины, что Жилло отшатнулся, и бросил его на мостовую.
Второй вор достал чуть ли не целый палаш. Бросил туда же.
— Что ж вы в мастерской у ювелира о них не вспомнили? — как можно хладнокровнее спросил Жилло.
— Ну да, ювелир бы на твой крик прибежал, служанку бы разбудили… Такое мокрое дело бы вышло, что только на эшафоте и высохнешь, — объяснил старший. — Хочешь ты или не хочешь, а знакомиться нам надо. Я — Дедуля, это — Малыш. Мы — братья. Он — младший.
— Приятно познакомиться с почтенным семейством, — съязвил Жилло. Может у вас и бабуля найдется подходящего возраста?
— Не-е, нас только двое на свете, — хмуро сказал Малыш. — Он мне Дедуля, я ему — Малыш.
— И этого вполне хватит для бедного города Кульдига, — убежденно заметил Жилло. — Ну, так зачем я вам, дедка с внучком, понадобился?
— Будь у нас старшим! — неожиданно предложил Дедуля. — Я не шучу. Втроем мы горы перевернем!
— Особенно ту, на которой Коронный замок стоит, — отшутился Жилло.
— Можно и ее. Мы про Коронный замок поболее твоего знаем. И давно до его сокровищницы добираемся. Там так можно поживиться — до самой смерти хватит. Набрать в ней добра — и удрать в какое-нибудь приличное государство, которое еще не унизилось до равноправия…
— А просто так вы удрать не можете?
— Попробуй! — предложил Малыш. — Нищие никому не нужны — это раз.
— И с пустыми руками отсюда не выберешься — это два, — добавил Дедуля. — Мы пытались. Каждому в лапу сунь! Казалось бы, моряки могут хоть черта на корабле спрятать и провезти! Но не бесплатно же!
— Мы просто собираем денег, чтобы нанять корабль, — объяснил Дедуля. — Мы с Малышом еще молодые, приедем в приличную страну — жениться захотим, чтобы дом, дети, зимой — тепло, летом — не жарко. Мало мы с ним мыкались, в придорожных канавах ночевали?
— Значит, полагаете, что я помогу вам разбогатеть? Ох, и наивные же вы детишки… Посмотрите на меня внимательно — разве похож я на человека, у которого хоть случайно могут оказаться деньги?
— А чем это у тебя карманы набиты? — невинным голоском осведомился Малыш.
— Не твоя печаль, сынок, — отвечал парню Жилло. — В последний раз говорю — толку от меня никакого не будет. И занят я теперь. Мне графа оф Дундаг из беды выручить надо. Ему эшафот грозит.
— Что же он натворил? — спросил Дедуля. — Или хватило того, что он невзирая на равноправие, все еще граф?
— Оклеветали его.
— Ну так побег устраивать надо! — чуть ли не хором воскликнули братцы. — Это мы можем! Это — по нашей части!
— Побег — по вашей части? — ушам не поверил Жилло.
— Погляди на дело с другой стороны! — теперь уже Дедуля обратился к нему, как старший — к младшему. — Если бы я пообещал выкрасть графа из подземелья, ты бы согласился, что мы это можем. Ну вот, для графа и для тебя это — побег, а для нас с Малышом — обыкновенная кража. Главное, чтобы все остались довольны.
— Хм… — буркнул Жилло. — Лихо вы загнули. Я вот пытался что-то сделать — как раз на вас и нарвался. Шустро вы меня раздели! Богатый опыт чувствуется.
— При случае умеем и медленно раздевать, — тут Малыш переглянулся с Дедулей и оба они фыркнули, каждый — в свою сторону.
Задумался Жилло. Ювелир, хитрый черт, мог и подвести. Мог и ловушку выстроить, хотя — не станет же он рисковать своей драгоценной коллекцией? И сказано же было в какой-то древней книге из графской библиотеке, что хорошо лучнику, имеющему две тетивы на своем луке. Если считать старого хитрюгу первой тетивой, то вот она — вторая. А от подарков судьбы не отказываются.
— Ладно, уговорили, — сказал Жилло. — Только эти вот алебарды, простите, я приберу… Чтоб не отсырели и не заржавели…
Сунул он нож сзади за пояс, взял в каждую руку по воровскому клинку, мотнул головой — мол, за мной, ребята!
И тут ветерок опять прилетел с моря. И пушистым по щеке погладил. Несколько золотых волосков за шершавый суконный ворот кафтана зацепилось.
— Ишь, что за ночка выдалась! Так и летают! — Дедуля протянул руку. Может, хотел снять волоски, а может, и с какой другой мыслью…
— Оставь, пусть висят, — отвел руку Жилло. — Будем считать это подарком мне лично…
И мысленно добавил «от невесты». Обручился же он много лет назад сдуру таким же точно волоском! Вот невеста и подает знак…
Вдруг Дедуля увидел что-то этакое за спиной у Жилло. Прямо дыхание у него захватило.
— Нож… — шепчет. — Нож дай…
Жилло через плечо глянул — ой, батюшки… Пересекает улицу зверь. Черный, как смоль, вроде тигра, бесшумный, здоровенный — мало чем пониже лошади. Повернул к ним ушастую башку — ну, все, нашел зверюга ужин!
А зверь остановился, сел — рожа вровень с фонарем у дверей — и хорошо так зевнул. Потом встал неторопливо и прошествовал за угол. Гуляю, мол, и не надо меня по пустякам беспокоить…
— Видели? — спрашивает Малыш. — Нет, вы эти клыки видели?
— Пожалуй, с мой нож будут, — прикинул Жилло.
— С мой, — поправил Дедуля.
— Да нет же, не то! Они какого цвета — заметили? Янтарного, будь он неладен! Здоровый дядька!
— Может, это девочка, — возразил Жилло, которому почему-то не хотелось соглашаться с братцами-воришками даже в глупых мелочах.
— Одно ясно — опять в Кульдиге маги отношения выясняют. Гори они все синим пламенем! — и Дедуля сплюнул, хотя слюна к синему пламени отношения вроде не имеет.
— Я, братцы, здесь недавно и ничего про магов не знаю, — признался Жилло. — А что, воевали?
— А то, что король — ну, совсем старый король, которого убили, отец тому, которого прогнали, — с каким-то магом спелся и тот зачаровал государство. Что король ни сделает — все кажется замечательным и великолепным. Потом Равноправная Дума втихомолку собираться стала, сообразила — что не короля народ уважает, а просто обалдел от магии. Когда они против короля пошли, так и объявили.
— Коли не соврали, — встрял Малыш.
— Тогда тут страшные дела творились. Тоже, говорят, огромные звери ночью по городу носились. Но те больше на кабанов похожи были.
— Да, этот скорее кошачьей породы, — согласился Жилло. — Ну и пусть бы себе бегали…
— Людей резали хуже, чем волки. Ну, Дума призвала других магов, кавардак они какой-то устроили… Но звери пропали. Дума объявила, что навсегда… ой! Жилло, ты нам все-таки ножи верни!
— Ну вот, кабана помянули, кабан и пожаловал… — вжимаясь в стенку, прошептал Жилло. Дедуля выхватил у него нож, Малыш с другой стороны другой нож.
Жутковатый кабан, ростом не меньше того кота, на них уставился. Откуда возник — непонятно. Стальную, с синим отливом щетину на загривке поднял дыбом. Ударил копытом, примериваясь, как налететь. А ростом кабанище — чуть поменьше бычка.
— Брысь отсюда! — крикнул ему Жилло. — Брысь к себе в свинарник!
Скотина дохнула на него невероятной вонью.
Дедуля от этой вони вправо отскочил, Малыш — влево, Жилло посередке стоять остался. Нож моряцкий из-за пояса достал, изготовился к бою. На братцев-воришек даже не взглянул — не мог глаз от чудища отвести. Кабан сверкнул злобными гляделками, нацелился на Жилло свирепой мордой. Клыки из пасти полезли — прямо на глазах выросли!
Тут, видно, совесть в братиках проснулась. Справа почувствовал Жилло сквозь рукав локтем другой локоть — Дедулин. Слева услышал, как резко выдохнул Малыш. Три ножа против четырех клыков. Мало, а что делать? Убегать — так в спину эти четыре клыка и получишь.
Вдруг кабанище поднял башку, захрипел с привизгиваньем и отступать начал. Что за ерунда? Жилло с братцами смотрят на него, как дурные — или они спятили, или кабан! Отступает, гад с копытами, отступает и внезапно исчезает во тьме — только с полдюжины ударов его копыт раздается. Куда подевался? Зачем приходил?
Поворачивается Жилло к Дедуле, чтобы задать ему эти вопросы, и тут все становится ясно. Рядом с Дедулей невозмутимо сидит черный гигантский котяра. Верхнюю губу вздернул, янтарные клыки показывает. И смотрит кабану вслед. Ну, конечно, у него же лапы бесшумные…
— Отступаем влево, братцы, — командует Жилло. — Влево, говорю, озираться потом будете…