План применения штрафного батальона возник в голове Громова почти сразу, как он получил очередной приказ из штаба корпуса. Чуть позже, на коротком военном совете, он озвучил свою мысль:
– Ваш батальон атакует всей массой выдвигающиеся силы бригады Роннебурга. Атакуйте по советским уставам, плотной массой. Ясно?
– Так точно. Тем более, их разведка уже, думаю, в курсе.
Штрафной танковый батальон, ревя дизелями и выбрасывая клубы черного дыма, подобно стальной лавине, построенной в классическом треугольном боевом порядке, этаким танковым клином двинулась навстречу своим высокотехнологичным убийцам.
Никто в штабе девятой панцер-бригады Объединенного командования НАТО не мог и предположить, что сейчас, в двадцать первом веке, можно отправлять на верную смерть полторы сотни заключенных на допотопных танках ради отвлечения внимания от основного удара. Причем о том, что танки допотопные, стало известно много позже. Под «накидкой», ломающей контуры скрываемого объекта, все танки кажутся похожими на «восьмидесятые», имеющие дурную репутацию.
Как и ожидалось, выдвижение штрафников было быстро обнаружено всевидящими беспилотными дронами союзников, и все внимание штаба германской танковой бригады было теперь приковано к клину, направленному прямо в центр их боевого расположения. Со своего наблюдательного пункта Громов очень хорошо видел, как встретили атакующих штрафников. Ураганный артиллерийский огонь буквально размазал по многострадальной польской земле десяток танков, однако несущаяся на предельной скорости, которую могли дать древние двигатели, лавина штрафников даже не замедлила движение. Наоборот, в мощную оптику было видно, как некоторые боевые машины попытались прибавить скорость и выйти из зоны поражения.
Тяжеловесные «Леопарды» по мере приближения батальона присоединились к избиению штрафников, скоростные БПС DM44 с чудовищной силой пробивали монолитную броню, разрывая Т-55 на части.
– Они с ума сошли? Это что за «балаклавская атака»?[100] Русскими командует пьяный или сумасшедший! – Вроде привыкший за последнее время к утонченно-оригинальным атакам русских, Роннебург сейчас ошалело пучил глаза на экран командирского монитора.
Последние танки штрафного батальона все-таки прорвались через стену сплошного огня и даже открыли ответный огонь, паля в белый свет, как в копеечку. Но для сотого танкового батальона специального назначения вскоре все было кончено.
Для девятой панцер-бригады, напротив, драка только начиналась. Тактические группы из «Барсов», усиленных гренадерами на БМП, брошенные в бой Громовым, использовали известный со времен античности боевой прием – атакующее крыло.
Выдвинутый вперед, ныне уничтоженный, штрафной батальон отвлек основные огневые средства и, главное, внимание противника на ложный удар по центру. Когда немцы пришли в себя, выяснилось, что фланг контратакующей бригады уже охвачен русскими.
Немецкая дисциплина и стойкость, вовремя совершенный маневр резервным батальоном спасли пока бригаду бундесвера от полного разгрома. Перестроив под огнем боевой порядок, «Леопарды» и «Пумы», огрызаясь, отошли. В очередной раз встречного боя с «Барсами» германцы не выдержали из-за больших потерь и превосходства последних в дальности стрельбы и бронировании. Только сейчас Роннебург понял, что мимолетный успех и легкое уничтожение целого батальона русских – всего-навсего сыр, который ему подсунули в мышеловке, и вместо контрудара его бригада вынуждена драться за выживание.
Если повезет, русские не захлопнут ловушку и удастся уйти. Но это если повезет…
Впрочем, Громова и штаб тринадцатого корпуса не интересовало полное уничтожение бригады Роннебурга. Им требовалось сымитировать бросок на Краков, заставляя тем самым поляков давить на верховное командование НАТО и требовать дополнительных сил для защиты своей древней столицы. На бумаге, конечно, дорогу на Краков надежно перекрыли три союзные бригады, включая танковую, но уверенности в безопасности своей второй столицы у поляков не было. Хотя бы из-за истории с провалившимся контрударом.
Итальянцы и испанцы воевали очень далеко от дома, и, по большому счету, судьба поляков и немцев их не особо волновала. И здесь нет трусости, просто банальный и циничный расчет. Поляки в Европе вообще считались наглыми выскочками, которых «крышуют» США. Тем более они – славяне, и большинству западных европейцев русско-польские конфликты казались чем-то вроде древней семейной ссоры.
Мало кто в Европе любил и немцев. Их ценили за трудолюбие и упрямство, уважали за славное прошлое, но гибнуть за «фатерланд» у солдат и офицеров из Тосканы или Каталонии резона не было никакого. Времена империй давно прошли, теперь многим своя рубашка ближе к телу. Да и как забыть, что слишком сильно немецкие банкиры и промышленники частенько давили на остальные страны ЕС. Это многим не нравилось в национальных элитах, крепко желавших это давление ослабить. Русские предоставили такую возможность. Более того, если русские танки, подобно орде Чингисхана, ворвутся в Германию, ее мощная промышленность неминуемо обвалится, открывая возможности для стран-конкурентов.
Да и воевать с этими северными варварами… Это ж не Афганистан! Там БПЛА засекает моджахедов, артиллерия или вертолеты уничтожают, затем спецназ зачищает местность. А на Украине два года назад? Натуральная мясорубка, как во Вторую мировую войну! Такого никто не планировал. Ожидалась этакая карательно-миротворческая операция, которая при явном численном и техническом преимуществе послужит наказанию варваров. А получился позорный разгром и гибель лучших частей Евросоюза. Как во времена войн с кимврами или восстания готов[101].
Теперь связываться с русскими не хотел никто. Если они напрямую не угрожают твоему дому, то лучше с ними торговать или, на худой конец, просто их игнорировать. Так что главком союзников, опытный боевой генерал Беркли никак не мог понять, почему, имея в полтора раза больше сил, чем атакующие русские, он не мог их остановить. Или хотя бы сбить темп наступления. Некоторое превосходство в сухопутных вооружениях было на стороне русских, но это легко парировалось воздушной мощью НАТО. Точнее, должно было парироваться. Должно… А как? Минимум половина наземного контингента войск НАТО драться вообще не желала! Этого американец понять был не в состоянии. Будь у него под руками три-четыре укомплектованные американские дивизии, части бундесвера и поляки, он бы не допустил прорыва русских на флангах, даже несмотря на тяжелые потери тактической авиации в ходе массированных ракетных ударов по аэродромам. Теперь поздно. Если не отвести войска из центральной Польши, они могут оказаться в грандиозном котле, который образуется западнее Варшавы. Сдача же Варшавы будет иметь тяжелые последствия для всего альянса, прежде всего политические.
Получался тупик. Отступать нельзя по политическим соображениям, а по тактическим – сделать это необходимо, чтобы избежать окружения.
Двадцатая танковая бригада, обозначив движение на Краков и отбросив Роннебурга, не доходя до города почти восемьдесят километров, резко повернула на запад.
Громов с удивлением выслушал последний приказ из штаба корпуса. Затем сел за ноутбук, присоединенный к «Корунду». Приказ, который он только что получил, означал быстрое самоубийство бригады. Наступать на запад, добивая панцер-бригаду бундесвера, не обращая внимания на фланг и тыл. Наступать как можно быстрее, активно используя захваченные и брошенные запасы топлива противника и игнорируя наличие на фланге трех бригад альянса. Одного даже несильного удара хватит, чтобы отрезать русскую танковую бригаду, висящую на тонких нитках снабжения. Более сильный удар может привести к тому, что в кольцо попадет весь армейский корпус, мгновенно превращаясь из охотника в дичь. Ерунда какая-то получается…
Громов отправил краткое сообщение в штаб корпуса, запрашивая о дополнительных данных насчет наступления. Ответ за подписью Бородулина пришел мгновенно: «Исполняйте приказ, Громов. За тыл и фланг не беспокойтесь».
Командир корпуса знал то, чего не положено было знать комбригу. Союзники не ударили в тыл или фланг атакующим русским. Через пару часов после того, как данные о поражении бригады Роннебурга подтвердились, командующий оперативной группой НАТО в районе Кракова испанский генерал Диего Видаль отдал приказ на отход в район Вроцлава. Обосновывалось это угрозой окружения вверенных ему сил. Эта новость вызвала панику в штабе ОВС НАТО и настоящий припадок ярости у Беркли, но сделать он, увы, сейчас ничего не мог. Снятие с должности союзного генерала надо было согласовывать как с политическим руководством НАТО, так и с Министерством обороны государства, к которому относился увольняемый. Узнай Беркли, что счет генерала Видаля, открытый на подставное лицо в одном из банков Люксембурга, пополнился в этот день на три с половиной миллиона евро, не стал бы заниматься политическими дрязгами, а просто отправил за головой испанца роту рейнджеров. Тысячелетия проходят, но одна из формул победы, выведенная Филиппом Македонским, остается неизменной. Просто надо не стесняться ее применять[102].
Как бы там ни было, но бригада Громова продолжала наступать, имея полностью открытый фланг, вопреки элементарным законам тактики. Танки, БМП, автомобили снабжения, самоходные орудия и минометы, зенитные комплексы на гусеничном и колесном ходу проносились через брошенные местным населением поселки, местечки, городки, стараясь не задерживаться. Проблемы начались, когда на помощь отступающему Роннебургу подтянулись основные силы первой панцер-дивизии генерал-майора Густава Неринга. Благодаря усилиям фрау Метцингер, немецкого канцлера, бундесвер получил практическую самостоятельность в противостоянии с русскими. «Железный Густав», ненавидимый либеральной и социалистической прессой за жесткость по отношению к талибам во время командования контингентом Германии в Афганистане, в отличие от Ольви, Видаля и прочих генералов альянса, был намерен вцепиться в горло русским и остановить их продвижение к границам своей страны.
В теории, несомненно, остановил бы, опираясь на поддержку армейской и тактической авиации Альянса, но не в этой реальности. Русские батареи и дивизионы «Смерчей», «Ураганов», «Мста-С» и трофейных «Гортензий» навязали Нерингу контрбатарейную борьбу, которую немецкий генерал при всем желании выиграть не мог. Разве что свести в ничью. Малочисленная союзная авиация была связана воздушными боями с русскими истребителями и блокировала попытки Су-24, Су-34 и Ту-22 М3 разбомбить сухопутные коммуникации Альянса.
На острие русского удара была восемьдесят четвертая механизированная бригада, которая и попала под ответный удар немцев. Пока Т-90 бригады[103] рубились с «Леопардами», медленно пятясь назад, две танковые бригады, седьмая гвардейская и двадцатая Громова, попытались охватить первую панцер-дивизию бундесвера с флангов.
Если в предыдущем бою Роннебургу удалось выскользнуть относительно легко, то теперь предстояла натуральная бойня. «Барсы» начинали атаки, как всегда, выпустив десятки «Инваров» через орудийные стволы. Немцы огрызнулись DM44, пытаясь применить их с максимальной дистанции. Когда это не помогло, «Леопарды», отчаянно маневрируя, стали сближаться с русскими, которые, в свою очередь, тоже стали маневрировать, выбирая позиции для боя на встречных ракурсах и подставляя сверхмощную лобовую броню под летящие немецкие БПС. Громов со злорадством наблюдал, как вспыхнули, занимаясь черным дымом, первые угловатые «Леопарды», пробитые насквозь ответным огнем его «восьмидесяток».
«Железный Густав» совершил невозможное. Когда остатки первой панцер-дивизии отошли в сторону Ченстохова, танковая бригада Громова, как и весь тринадцатый корпус, встали как вкопанные. Люди настолько устали от предыдущих напряженных суток яростных боев, что заставить их двигаться вперед было уже нельзя. Сказывались тяжелые потери во многих батальонах, убыль достигала трети личного состава и техники. Нужно было отдохнуть и пополнить ударный кулак. Стремительного прорыва к Одеру в течение двух суток не получилось.
Шире всего его применяли англичане, не зря ходила поговорка про английскую «золотую кавалерию». Фридрих Великий тоже вовсю практиковал подкуп вражеских военачальников в ходе Семилетней войны. При этом он остается одним из лучших европейских полководцев. Те же американцы блестяще применили «золотую кавалерию» в Иракской операции 2003 года.
Феникс. Штат Аризона. 5 августа
– Вы вовремя подоспели, Боб. Еще сутки мы бы не продержались. – Шеф «полевого офиса» (108) ФБР по штату Аризона Найджел Флэтчер протянул командиру HRT стаканчик с кофе, нацеженным из кофейного автомата. Даже по запаху кофе был отвратительным, не говоря уж о вкусе, напоминавшем жженые автопокрышки. Но на лучшее рассчитывать здесь не приходилось.
Элитный спецназ ФБР, застрявший в Аризоне по приказу из Вашингтона для некоей «стабилизации обстановки», вынужден был участвовать в натуральных уличных боях, пытаясь деблокировать местных коллег, окруженных сотнями вооруженных до зубов бандитов. Хотя каких, на хрен, бандитов? Натуральные мятежники, отлично вооруженные, организованные, со своими командирами, системой оповещения и связи. Не хватает только вертолетов и танков. Впрочем, сдается, что у мексиканцев в запасе есть и тяжелое вооружение.
Откуда знать такие подробности ему, командиру антитеррористического штурмового подразделения? Если тысячи аналитиков, разведчиков, специальных агентов просмотрели у себя под носом, на территории США, целую подпольную армию??? Куда же они смотрели, суки?! Теперь политкорректно называют мятежников «бандитами» или даже «отдельными криминальными элементами». Какие элементы! Только в окрестностях Феникса бродит с оружием в руках не меньше десяти-пятнадцати тысяч чиканос… Целая дивизия!
После ситуации с заложниками в Таксоне, благополучно разрешенной вмешательством полицейского спецназа без участия HRT, последовал очередной захват заложников в Грин-Уэлли. По той же схеме. Попытка задержания или досмотра автомобиля местным шерифом, перестрелка, отход в людное место, захват в заложники невинных людей. На этот раз – в придорожной закусочной. Пока конвой спецназа выдвигался к Грин-Уэлли, по радио передали о еще нескольких таких случаях в соседней Калифорнии. Кинотеатр, снова церковь, снова придорожный ресторан… И требования те же: самолет, миллионы выкупа, Мексика. Проблемой в Грин-Уэлли было еще огромное количество мексиканцев в самом городке и окрестностях. Мигранты из числа сезонных рабочих, наслышанных о событиях в Таксоне и Фениксе, стояли по обочинам дороги большими группами, сунув руки в карманы, и недружелюбно смотрели на проезжающие авто с ненавистными гринго-угнетателями. Будто ждали какого-то сигнала. С террористами в закусочной разобрались быстро. Захватывать здание, три четверти фасада которого занимают огромные витрины – верх тупости. Хотя что можно было ожидать от четырех «мокрых спин», вооруженных двумя старыми револьверами и возомнивших себя Пончо Вилья???
Штурм занял не более минуты, подготовка – больше суток. Трех придурков пристрелили снайперы, одного, раненого, визжащего от боли, сдали шерифу. Им займутся следователи. Пока возились в Грин-Уэлли, началось…
Сначала, как водится, полился поток непроверенной, панической информации о нападениях на полицейские участки, массовые беспорядки, затем нападения на административные здания. Затем связь стала прерываться. Последний приказ, полученный из Вашингтона, требовал вернуться в Феникс и совместно с полевым офисом ФБР[104] «стабилизировать» обстановку. Еще успели сообщить о неких «инцидентах на границе»…
Дорогу от Грин-Уэлли до Тусона прошли без приключений, в сопровождении патрульных из полиции штата. В городе, несмотря на тревожные новости, обстановка контролировалась полицией, шерифами и отрядами вооруженных добровольцев. Дальше… Дальше не проходило и десяти миль, чтобы конвой не обстреливали. Издалека, не прицельно, но явно демонстрируя намерения. Скорость пришлось сбросить и буквально тащиться до Гилберта.
Патрульные машины остались в Тусоне по новому приказу шефа Белло. Заодно опять заработала связь, буквально оглушив Хитли и его людей последней информацией. Во многих местах от Калифорнии до Техаса прорвана граница. Потери пограничников за последние сутки исчисляются десятками убитых и сотнями раненых. Сбито несколько БПЛА и два вертолета – в Техасе и Нью-Мексико. Разрушено и сожжено шесть пунктов таможенного контроля, здесь тоже есть жертвы. Массовые беспорядки в Калифорнии. Город Сан-Хосе практически уже захвачен толпами погромщиков. Там тоже десятки убитых, разграблены оружейные магазины. Толпы штурмуют полицейские участки. В Лос-Анджелесе началась настоящая уличная война между латиносами, с одной стороны, и бандами черных – с другой. Полиция и белые – где-то посередине.
Губернатор Нью-Мексико уже отдал распоряжение о мобилизации национальной гвардии. Губернаторы Калифорнии, Техаса и Аризоны медлили и ждали распоряжений из Вашингтона. Одним словом, бардак.
На подъезде к Гилберту Боб Хитли и ребята из его отряда антитеррора увидели то, что поставило крест на всех словах, вбиваемых в их голову со школьных времен. Да что там школа, для Хитли закончилась сама Америка – государство, которому он честно и беззаветно служил.
Первым на дым, появившийся с правой стороны дороги, обратил внимание снайпер Карл Дейтон:
– Что-то горит, сэр. Ориентировочно меньше трех миль на северо-запад.
Пока Боб изучал через окуляры бинокля пылающие постройки, видимо бывшие когда-то фермой, «впередсмотрящий» Дейтон вдруг заорал:
– Сэр, ребенок!
Это была девочка. Она брела, спотыкаясь, вдоль хайвэя, не обращая внимания на проносящиеся машины, и была похожа на худенького белокурого ангела, попавшего под грузовик. Ноги ребенка были разбиты в кровь, значит, шла она давно, и никто, никто не остановился ей помочь или хотя бы вызвать полицию и «Скорую»… Говорить малышка не могла, только жалобно скулила, умоляя не трогать ее и ее семью. На теле девочки не было ни одного живого места, так сильно она была избита. А засохшая кровь и синяки на внутренней стороне бедер свидетельствовали о жестоком, возможно, неоднократном изнасиловании.