– Как в вашем мире появились иннази? Где они живут и часто ли посещают вас?
– Им отвели большой остров в южном океане. Иногда они летают в небе на… – Тори запнулась, – на чем-то похожем на огромную птицу, но это не птица, это вещь, чтобы передвигаться не по земле, а по воздуху. Они спускаются в том или ином месте, но как часто, я не могу сказать. – Девушка пожала плечами. – Степь велика!
– Им отвели остров в южном океане… – повторил Глеб. – Чьими заботами?
– Заботами? – Тори не поняла.
– Я хочу спросить, кто это сделал? Кто переселил их с Земли на этот остров?
Брови девушки снова приподнялись, голос стал тихим, таинственным.
– Могущественные существа, не похожие на людей… Они забирают некоторых из твоего мира… не силой, только тех, кто хочет сам… Разве ты не знал? Тебя ведь тоже забрали, и ты согласился, так?
– Не так. Моего согласия никто не спрашивал. Я живу… жил в большом городе, где много домов и сотни тысяч людей. Мы с друзьями отправились в горы… не по каким-то делам, просто чтобы отдохнуть от городской жизни… Я пошел к ручью за водой с этим большим сосудом. – Глеб ткнул пальцем в канистру. – Набрал воды и – рраз! – очутился в вашем мире. Не на острове, а здесь, в степи.
Тори уставилась на него. Кажется, она была удивлена.
– Иннази, которые жили с нами и учили меня и моих сестер языку, рассказывали совсем другие истории, – задумчиво промолвила девушка. – Может быть, ты попал сюда по ошибке? Вдруг тебя с кем-то перепутали?
– Возможно. – Глеб решил, что истинную причину Тори знать не следует. – Так ли, иначе, но я здесь и не совсем понимаю, что мне делать.
Веки Тори дрогнули, и сердце Глеба замерло. Ресницы у нее точно как у Маринки, подумал он. Темные, густые, как два маленьких веера…
– Ты хочешь вернуться на Землю? – тихо спросила девушка.
– Хотел. Теперь… теперь нет. – Он смотрел в ее глаза – в них плясало отражение пламени.
– Хочешь найти иннази и отправиться на их остров?
– Найти – несомненно. Хочу их расспросить, узнать, как и почему они сюда переселились. А остров… С островом подождем. Здесь интереснее.
Тори улыбнулась. Впервые Глеб видел улыбку на ее лице, и она была совсем не такой, как у Марины, но тоже чарующей.
– Значит, интереснее… Думаю, мы еще поговорим об этом, а сейчас надо спать. Ты ляжешь там. – Она показала на дальний конец поляны.
– Но почему?
– Потому, что если ты захочешь ко мне подобраться, я проснусь и успею всадить в тебя стрелу. – Тори придвинула к себе арбалет и сообщила: – А сплю я очень чутко.
– Клянусь, у меня самые честные намерения, – пробормотал Глеб, взял свою куртку, канистру, и отправился, куда велели. Он лег в траву, сунул канистру под голову и стал слушать фырканье лошадей и неясные лесные звуки. В кронах деревьев кто-то возился и попискивал, сонно кричала птица, потрескивали сухие ветки под чьими-то осторожными шагами. Он повернул голову и бросил взгляд на угасающий костер – там маячила темная фигурка. В свете лун и крохотного пламени он видел, что Тори сидит, обняв колени руками и уткнувшись в них головой. Спит? Или думает о чем-то?
Глебу тоже было о чем поразмыслить – например, о могущественных существах, не похожих на людей. Знать бы, кто они такие! Одна из рас Внешней Ветви?.. Но Грибачев говорил о другом, о вселенской ноосфере, о гениях и Связующих, об ускорении прогресса на Земле и выходе из тупика… Именно этим занята Внешняя Ветвь, а не переселением землян на не ведомую никому планету! В мир, где уже обитает другое племя, плоть от плоти этой земли, этих небес и вод!
«Еще один культуртрегерский проект?.. – подумал Глеб. – Параллельный, независимый от Внешней Ветви и, может быть, даже неизвестный ей?.. Но каковы его цели? И как совместить современных людей, тех, что обитают на острове, с номадами степи, пребывающими, видимо, в средневековье? Два разных человечества, две культуры, и результат известен из земной истории: кто-то кого-то подомнет. С войнами, кровью, порабощением или глобальным геноцидом… У кого бомба, тот и станет победителем, а бомба, скорее всего, у землян. У Тори лишь арбалет, копье да меч».
Мысль о таком исходе ужаснула Глеба, но потом он сообразил, что, в сущности, ничего не знает о соплеменниках Тори и жителях острова. Планета огромна, не меньше Земли, и в других краях могут стоять процветающие города, а в них – университеты, фабрики, музеи и прочие признаки цивилизации. С другой стороны, нельзя исключить, что земляне на острове ютятся в тростниковых хижинах и вскапывают огород лопатой. Нет, все же не так, ведь Тори говорила о летательных машинах… Значит, техника у них имеется – по крайней мере, транспортные средства. Вот и летают, высматривают, чертят карты втихаря, дурят головы простодушным туземцам, чтобы выяснить, кого и где бомбить… Или еще лучше – заразить туберкулезом, тифом, сибирской язвой…
Опять не получается, подумал Глеб. Во-первых, Тори совсем не казалась простодушной, а во-вторых, вряд ли те могущественные не-люди хотели столкнуть землян с аборигенами. Что-то другое у них на уме… И к чему им он, Глеб Соболев?.. Эта ценная особь должна пребывать на Земле и содействовать своим клиентам, десятку-другому гениев… Или здесь тоже такие есть? И они нуждаются в его услугах? Но тогда почему он в дикой степи, а не на острове?..
Осторожно, чтобы не потревожить девушку, он повернулся на бок и снова взглянул на почти угасший костер. Тори по-прежнему сидела не шевелясь и уткнувшись лицом в колени. В нескольких шагах за ее спиной серый с вороным щипали травку.
При виде этой картины мысли Глеба приняли иное направление. Вот Уголь, могучий умный конь, внеземное существо, думал он. И вот Тори, человек, очаровательная девушка и тоже внеземлянка… С конем все ясно: приласкал, сел на спину и поехал. А с Тори?.. Вдруг и ей захочется ласки?.. И к чему это приведет?.. Другое человечество, другая эволюция… внешне полное сходство с гомо сапиенс, но сердце у них справа, печень слева, и наверняка есть другие анатомические отличия… А что там на уровне генетики, и представить нельзя! Приласкаем друг друга, и родится урод… в лучшем случае, никто не родится…
Он понимал, что рассуждает как врач, но ничего не мог с этим поделать – врач всюду врач, даже на чужой планете. Были бы здесь томограф и рентген или хотя бы УЗИ… были бы Воислав и Бранко, а еще приличная лаборатория… Но приборы и коллеги остались на Земле, а до нее, возможно, половина Галактики… Какие тут рентгены и томографы, какие генетические исследования! Но вдруг у землян, что обитают на острове, все это есть? Вдруг они изучали местных жителей?.. Говорила же Тори: прилетают к нам, живут в каком-нибудь племени и рассказывают про свой мир… Может, не только травят байки о Земле, но и делом занимаются? Наверняка есть у них медики… куда же без медиков на чужой планете…
Это было его последней мыслью. Веки Глеба отяжелели, и он провалился в сон.
* * *Они двигались на запад, и лучи утреннего солнца грели спину и затылок Глеба. Лес, который он прошлым вечером не рассмотрел в темноте, был прекрасен: огромные деревья в пять-шесть обхватов вздымались к небу словно живые колонны, поддерживая свод из ветвей и темно-зеленой листвы. Деревья стояли далеко друг от друга, под ними росла трава, и единственным препятствием для всадников были только выпиравшие из земли гигантские корни. Стволы и нижний ярус ветвей обвивали лианы с огромными синими и алыми цветами, гудели пчелы и птичий щебет заглушал мягкую поступь копыт. Ехали не спеша; хоть лес был чистым, скакать во весь опор здесь все же не стоило.
Глеб расспрашивал Тори о шокатах. Кроме кострищ в зарослях псевдобамбука ему не встречались другие следы людей, и значит, не так уж много народа жило в степи. Из-за чего враждуют кочевники?.. Из-за пастбищ и скота, еще могут стремиться к власти, искать воинской славы, стараться взять под свой контроль торговые пути… Но это были земные представления. Причина конфликта Людей Кольца, сородичей Тори, с шокатами лежала глубже и казалась Глебу непонятной. Девушка сказала, что ее племя двигается на запад и вскоре должно переправиться через большую реку. Возможно, Люди Кольца хотели вытеснить шокатов с их земель или вообще уничтожить?
– Нет, – Тори покачала темноволосой головкой. – Никто не собирается их уничтожать, и пастбища их нам не нужны, разве что на время. Зачем? Мы – странники Кольца.
Какая-то священная миссия, решил Глеб и произнес:
– Ты разведчик, что идет впереди племени, и ты ищешь шокатов. С какой целью?
– Чтобы знать, где их лагерь. Мы должны подготовиться. Вдруг они решат преградить нам дорогу.
– Почему?
– Шокаты, Люди Холмов, живут там, за лесом. – Тори вытянула руку в сторону заката. – И они объявили эту землю своей. Плохо! Не по Завету!
– Что же здесь плохого? Где человек живет, там и его земля.
Тори вздернула брови, ее лицо порозовело. Чудо как хороша, подумал Глеб.
– Земля не может принадлежать кому-то, – сказала девушка. – Земля для всех, для людей, птиц и животных, для всякой разумной или неразумной твари, даже для Прыгающих с Деревьев. Каждый может жить в любом месте, кочевать или строить жилище, идти, куда захочется. Так сказано в Завете богов.
О богах она упомянула впервые – видимо, ее соплеменники были не слишком религиозны.
– Где обитают ваши боги? – спросил Глеб. – На небесах?
– За небесами, у звезд. – Поколебавшись, Тори уточнила: – Это не совсем боги, это те могущественные существа, что переселяют в наш мир людей с Земли. Но раньше они привели сюда нас… давно, очень давно…
– Ты в этом уверена?
Тори пожала плечами.
– А как иначе мы бы здесь появились? Боги это свершили и дали нам Завет.
Фантазии, подумал Глеб, фантазии. Народ здесь явно неглупый, но что они знают об эволюции, происхождении человека и тому подобных вещах? Все это в будущем, когда появятся у них палеонтологи и антропологи, когда раскопают останки местных синатропов и австралопитеков, измеряют их черепа, исследуют кости и скажут: вот наши предки! А пока – легенды о могущественных существах, равных богам и обитающих у звезд… Не столь уж наивно, если сравнить с земными религиями.
Сказочный лес все не кончался. Деревья высились как рать великанов в коричневых бугристых панцирях, их кроны пронизывало солнце, наполняя воздух изумрудным сиянием, мощные корни выпирали из земли подобно телам гигантских змеев. Кони трусили мелкой рысью, осторожно переступали через сплетение корней, распугивали мелкое зверье, ящериц, безухих кроликов и каких-то небольших зверьков с пушистым белым мехом. На открытой равнине, должно быть, уже царил зной, а здесь, под плотным шатром листвы, было прохладно. Вокруг никаких следов человека, ни шалашей, ни тропинок, ни отметин на деревьях. Глебу казалось, что этот лес стоит тысячелетия, и если кто и обитает в нем, так только невидимые людскому глазу эльфы или красавицы-дриады. Правда, одна такая дриада ехала рядом с ним.
Ехала и молчала… А почему бы не поговорить? В степи, когда вороной и серый пустятся галопом, не побеседуешь, а расспросить ему хотелось о многом. Но Глеб тоже молчал. Вспомнилось ему сейчас, как он впервые увидел Марину, увидел и подумал: с такой бы всю жизнь прожить и умереть в один день! Но не получилось…
Тори словно прочла его мысли, повернулась в седле, положив колено на шею серого, и спросила:
– Там, на Земле… у тебя есть там женщина?
– Была, – сказал Глеб и вздохнул. – Была… Теперь нет.
– Что с ней случилось?
– Умерла. Совсем недавно. Я еще не могу… – Он смолк, ощутив на губах губы Марины, будто она очутилась в этом мире, легкой тенью прилетев с другого края Галактики.
– Умерла… – повторила Тори. – Убита? Умерла от ран?
– Нет, от болезни, которую мы еще не умеем лечить. – Комок в горле Глеба исчез, он уставился на шею вороного и сказал: – Ты немного на нее похожа… у нее тоже были темные волосы и глаза… глаза как у тебя.
– Ты очень ее любил?
– Да.
Это слово упало точно камень с души. Он поднял взгляд и залюбовался девушкой. Она сидела на своем скакуне в такой свободной и изящной позе, что Глебу чудилось – уже не дриада, не нимфа рядом с ним, а сказочная амазонка.
После долгой паузы Тори вновь нарушила молчание.
– Мой мужчина погиб четыре года назад. Его убили в стычке с Людьми Каменной Реки, во время переправы. Он был не так молод, как ты, но и не очень стар, места своего рождения он еще не видел. Друг моего отца, смелый воин, добрый человек… Мы были вместе слишком недолго, и он не подарил мне сына.
– Отец отдал тебя ему?
Тори повела плечами.
– Как можно меня отдать? Я не нож, не шапка, не котелок…
Я сама его выбрала. Он славился ловкостью и силой, мог поднять годовалого коня… Я хотела, чтобы мой сын был таким же.
– Это все, что тебе нужно от мужчины?
– Нет, теперь нет. Теперь я старше и умнее. Я знаю, что дети растут и уходят, как я ушла от отца и матери, ушла от сестер, а тот, кого любишь, всегда с тобой. До самой смерти.
– У меня так и получилось, – сказал Глеб. – Только смерть пришла не вовремя.
Лицо Тори стало печальным и строгим. Кивнув, она что-то промолвила на своем языке, затем пояснила:
– У нас говорят: за ушедшим слишком рано тянется след из тоски и слез.
Лес начал редеть, деревья-исполины отступали, степь вторгалась в чащу широкими языками травы. Они перебрались через десяток ручьев и мелких речек, обогнули небольшое озерцо с темной водой. Солнце будто бы померкло, и Глеб, бросив взгляд вверх, увидел, что восточный небосклон закрывают тучи. Кажется, собирался дождь – первый с тех пор, как он появился в этом мире.
– Что ты делал на Земле? Воевал? – спросила Тори.
– Почему ты так думаешь?
– Иннази говорили, что у вас всегда воюют и что эти войны ужасны – людей убивают градом из металла, разрывают в клочья огненными стрелами. – Тори передернулась. – Недостойная смерть! Страшная!
– Смерть есть смерть, что от пули, что от стрелы или болезни, – сказал Глеб. – Да, я тоже воевал. Но я не убиваю людей, я их лечу. Зашиваю раны, сращиваю сломанные кости, и если в теле человека появилось что-то нехорошее, я могу это вырезать.
– О! – Казалось, Тори поражена. Она стала расспрашивать Глеба о земной медицине и способах врачевания – другие иннази, посещавшие Людей Кольца, об этом не говорили. Потом промолвила:
– Ты сказал, что твое имя Глеб, но надо придумать другое. Это не подходит.
– Почему?
– То, что знает и умеет человек, и есть его настоящее имя.
Я – Тер Сетори Нио Камна, Та, Что Ловит Облака Руками. А ты… – Она на минуту задумалась и вдруг выпалила: – Ты будешь Тер Шадон Хаката.
– И что это значит? – с улыбкой спросил Глеб.
– Тот, Кто Исцеляет Раны. Я буду звать тебя Дон. Согласен?
– Тори и Дон, Дон и Тори… – пробормотал Глеб. – Хорошо звучит!
Ресницы девушки затрепетали, но она не сказала ни слова в ответ. Они продолжали путь в молчании, пока солнце не коснулось вершин деревьев. Близился вечер, с востока надвигались облака, и вскоре начал моросить мелкий теплый дождь. Лес совсем поредел, перед всадниками снова открылась саванна, но уже не такая плоская и ровная, как прежде. Вдали, перегораживая горизонт, виднелась цепочка высоких холмов, а за ними в синей предвечерней дымке вставали горы.
Тори показала на запад острием копья.
– В этих холмах лагерь шокатов. Так мне говорили те, кто видел место своего рождения.
– Место рождения… – повторил Глеб. – Что это значит?
– Каждый человек где-то родился, у реки, горы, в лесу или в открытой степи, – промолвила его спутница. – И каждый может вернуться к этому месту – конечно, если доживет.
Она пустила серого вскачь. Небо потемнело, дождь стал сильнее, и спустя четверть часа Глеб промок до нитки. Кони мчались в мокрых травах, мимо зарослей псевдобамбука, мимо пальмовых рощ, где, под защитой огромных листьев, прятались антилопы и другие обитатели степи. Гряда холмов, маячивших на горизонте, исчезла, скрытая пеленой дождя, мир словно бы сузился до нескольких шагов – разглядеть что-то дальше было невозможно. По волосам и лицу Глеба текла вода, по спине струились целые ручьи, но, к счастью, дождь был теплым. Собственно, уже не дождь, а настоящий тропический ливень.
Тори вдруг остановилась, свесилась с седла и пошевелила траву копьем.
– Что? – спросил Глеб. Ничего интересного на земле он не разглядел.
– Здесь паслись лошади. Трава короткая, верхушки объедены, и кое-где следы копыт. Лагерь шокатов близко.
– Ты хочешь искать его под вечер, в такой сильный дождь?
– Дождь и темнота это хорошо, – сказала девушка, подняв лицо к небу. – Люди Холмов нас не заметят.
– Но и тебе будет трудно найти лагерь.
– Увидеть становище, где много людей и коней, намного проще, чем двух всадников в степи.
С этими словами она ударила пяткой в бок серого и помчалась к холмам. Глеб ехал за ней, стараясь не потерять коня и всадника в наступающих сумерках, но кажется, то была не его забота, а Угля. Вороной держался метрах в пяти от Тори и довольно пофыркивал – в отличие от Глеба, ему нравился дождь.
К холмам они добрались уже в полной темноте. Ни звезд, ни лун в затянутом тучами небе и факел тоже не зажечь – дождь поливал с прежней силой. Однако Тори двигалась вперед уверенно, и Уголь все так же держался за ее конем. Глеб, напрягая зрение, различил слева и справа склоны холмов – очевидно, они ехали узкой долиной меж двух возвышенностей. По дну долины бежал ручей, переполненный сейчас дождевыми водами; кони вошли в него по брюхо, и кроссовки Глеба словно погрузились в теплую ванну. Затем перед ними возникло что-то более темное, чем небо – кажется, еще один холм, у которого долина раздваивалась. Тори повернула к югу, ручей остался на севере. Как она ориентировалась во мраке этого лабиринта, было загадкой.