Мари. Умирают, но это им помогает жить. (Подходит к лифту.) А по-вашему, что там, наверху?
Жюльен. Да ничего.
Мари. А вы там были?
Жюльен. Нет.
Мари. Ну вот!
Жюльен. Там смерть. Такой информации вам недостаточно?
Мари. Нет, я еще никогда не умирала. Смерть – это такая штука, которую никто не знает, так, кто-то что-то слышал, краем уха, ведь оттуда еще никто не возвращался. (Магу.) Вы вот вызывали духов, они вам что-то рассказывали, мертвецы?
Маг. Конечно.
Мари. Ну что, например?
Маг (со скепсисом). Что они терпеть не могут тещу, что влюблены в секретаршу, что жизнь пропала, что они бы лучше играли на пианино или занялись вязанием… Глупости всякие.
Мари. И все?
Маг. Смерть не делает нас мудрее.
Мари. А я-то думала. (Пауза.) В общем, о том, что там, наверху, происходит, они не говорили?
Маг. Нет.
Мари. Но ведь разговаривали же они с вами, значит существуют, то есть я хочу сказать, они в каком-то смысле не умерли.
Маг. Возможно…
Мари. Как это, возможно? Они говорили с вами, да или нет?
Жюльен (резко). Лишь в воображении!
Мари. Конечно! Только так мертвые и разговаривают!
Маг. Иногда я действительно слышал мысленно голоса мертвых. Но и в моих снах наступает темнота, как у всех. Это ни о чем не говорит.
Мари. Мм… Значит, вы не были настоящим магом.
Маг (с улыбкой). Кто знает?
Жюльен решает принять участие в беседе, чтобы остановить свое кружение.
Жюльен. Перестаньте шутить! Мы все прекрасно знаем, как все произойдет. Мари, у вас есть какие-то воспоминания о вашем рождении?
Мари. Нет.
Жюльен. Точно так же будет и после смерти.
Мари. Значит, ничего?
Жюльен. Ничего. Абсолютно ничего. Небытие.
Мари. Минуточку! Между моим рождением и смертью что-то происходило! Я существовала!
Жюльен. Да, состоялся матч – матч, которого не должно было быть, но который все-таки состоялся, глупый, бесполезный матч, без последствий, просто ошибка.
Мари (недоверчиво). Вы это только обо мне говорите или вообще?
Жюльен. Я говорю это о вас, о себе, о Маге, обо всех. Человечество – это партия, которая всегда плохо заканчивается и в которой я не собирался участвовать.
Мари. Ну да. Вы недовольны. Потому что думаете, что наверху ничего нет.
Жюльен. Конечно. Если бы мысль о небытии меня не тревожила, я бы, возможно, больше цеплялся за вещи… и за людей. Когда я начинал какой-то проект, сразу же думал: «А зачем?» Зачем тратить время, энергию, чтобы все рассыпалось в прах… И когда женщина мне кричала: «Я всегда буду тебя любить», я снова думал… о прахе.
Мари. А когда вы трахались?
Маг (шокирован). Мари! Как можно!
Мари. Чегой-то вы, вам самому разве не хотелось спросить?
Маг. Да, но…
Мари (Жюльену). Ответьте на вопрос, который Маг не осмеливается задать сам, потому что слишком воспитанный. А когда вы…
Маг. Ш-ш-ш!
Мари. Когда вы… ш-ш-ш… тогда… тоже… прах?
Жюльен (со смехом). Нет, совсем даже нет. Это у меня с женщинами лучше всего получалось.
Мари. Конечно, это ведь недолго.
Маг. Мари!
Мари (хлопает Жюльена по плечу). К счастью для вас и для них, что вы иногда забывали о… прахе.
Жюльен. Даже когда я шел по улице, я не верил в реальность. Я видел, как мимо проходят пальто, шляпы, обувь; я мысленно срывал с людей кожу и видел их скелет, думал о том, что все когда-то исчезнет. Внутри меня было что-то, что удерживало меня от того, чтобы я включился в жизнь: это была мысль о смерти. Если бы мне гарантировали, что после жизни есть жизнь, я бы, конечно, изменился…
Маг. Странно, значит, тот факт, что жизнь конечна, мешало вам ее ценить?
Жюльен (неуверенно). Да…
Мари (с сочувствием Жюльену). Бедняга, как скучно, когда во всем заблуждаешься. У вас было неправильное представление о жизни, которую вы знали, из-за смерти, которую вы не знали?
Маг (лукаво). Тень отбрасывала тень на свету.
Мари (заключает, похлопывая Жюльена по плечу). Я поняла: вы обошли все, нигде не побывав. Вы в своем роде такой же дурак, как я. А может быть, как нас учили в детстве, там, наверху, сад с цветами и деревьями… А я бы хотела, чтобы там был сад… по крайней мере, там уж точно мне не пришлось бы убираться…
Жюльен. Да хватит вам! Ничего там нет! Ничего! Мы прекрасно знаем, что смерть – это конец.
Мари. Да? А тогда скажите, господин Всезнайка, вам когда-нибудь могло прийти в голову, что вы окажетесь здесь? Судя по тому, сколько времени вам понадобилось, чтобы это понять, либо вы вообще об этом забыли, либо вы здорово сыграли!
Жюльен на какое-то время растерялся.
С криком входит Президент.
Президент. Уверен, что всех уже принял Доктор С…, кроме меня?
Маг. Дорогой Президент, кроме новенького, никто с ней не разговаривал, но ведь так было со всеми. Равенство, дорогой Президент, равенство, а это значит, ко всем одинаковое отношение и никакого заговора против вас нет.
Президент пожимает плечами и садится.
Президент. Я вынужден был выйти из своей комнаты, просто не могу слышать их разговоры.
Жюльен. Чьи?
Президент. Госпожи Президентши и моих сыновей.
Жюльен (в крайнем удивлении). Как? Они тоже здесь? С вами?
Маг (объясняет Жюльену). Когда пансионеры возвращаются к себе в комнату, они могут слышать, что говорят там вокруг них, внизу, в больнице. Достаточно приложить руки к ушам, чтобы послушать.
Мари. Вам еще повезло, что вся семья собралась вокруг вас.
Президент. Да уж! Для того чтобы слышать то, что я слышу!
Мари. А о чем они говорят?
Президент (так, как будто это очевидно). О деньгах! О чем же еще? Они хотят все продать.
Мари. Вы им оставили наследство?
Президент (обиженно). Конечно! За кого вы меня принимаете?
Мари (со смехом). Я-то на кладбище не буду самой богатой!
Маг (тоже со смехом). Я тоже!
Мари. Я все проела!
Маг. А я все пропил! (Смеется.) Никогда не мог спокойно смотреть на полный кошелек, все тратил. (Смотрит на Президента.) У меня не было никакой склонности к обогащению, никогда не было достаточно острых когтей.
Президент (агрессивно). А ведь вы нечестный человек! Обычно нечестные люди становятся богатыми.
Маг (с улыбкой). Вам это известно лучше, чем мне.
Президент (обиженно). Простите?
Маг. Я читаю прессу, господин Президент Дельбек. Я не забыл о знаменитом скандале с фальшивыми счетами Дельбека.
Президент. Чистейшая клевета!
Маг. Ни о «присвоении рынков Дельбеком».
Президент. Политические спекуляции! Я не позволю, чтобы мне читал нотации колдун из балагана!
Маг. Что касается меня, то моя нечестность выбита на табличке. Моя профессия – верная, законная, безупречная. Представьте себе, что я начну рассказывать правду: «Нет, мадам, я не смогу прочесть по картам вашу судьбу. Могу сказать вам сразу: с вашим выражением лица и с вашей агрессивностью по отношению к любому двуногому в ботинках вы никогда не найдете свою любовь». Мои клиенты мне платят, но за что они мне платят? За то, чтобы я им доставил удовольствие; чтобы, выйдя из моего салона, им хотелось бы жить дальше, чтобы вечер они встречали с надеждой, а завтрашний день – с энтузиазмом. Я-то как раз честен, господин Президент. Если иногда у меня и возникало, как это бывает, реальное предчувствие, что клиент скоро умрет, я ничего не говорил, абсолютно ничего. Я щепетилен. А вот вы, господин Президент, прикрываясь респектабельной внешностью, обделываете свои делишки и обогащаетесь за чужой счет.
Президент. Я иду в свою комнату. Уж лучше послушаю, как мои безмозглые сыновья собираются распорядиться моими деньгами.
Он выходит.
Жюльен. А он президент чего?
Маг. Он родился президентом. Даже в яслях он носил блейзер, темный галстук, очки, ровный пробор на младенческой головке и между двумя порциями молока кричал: «Я – президент!» И у него получилось!
Входит Доктор С… со своими помощниками.
Мари хватает ее за руку и говорит умоляюще.
Мари. Доктор С…, скажите, какие новости?
Доктор С… Скажу, когда они у меня будут, мадам Мартен. Пока ваше состояние… без изменений. (Проходит по комнате и направляется в другой коридор.) Простите меня.
Мари. Без изменений… (Падает в кресло, она расстроена.) Значит, значит, я не двигаюсь, я как доска, напичканная трубками, приборами, медленно поджариваюсь, я все в том же тяжелом состоянии.
Маг нежно похлопывает ее по плечу.
Маг. Ну, мужайтесь. Посмотрите на меня: я здесь уже полгода.
Мари (искренне). Я так полгода не выдержу, пусть меня отключат. (Извиняясь перед Магом за свою резкость.) Бесполезно так долго ждать. Я ведь совсем не умею думать. Мне ведь все время надо чем-то занять руки, только так я занимаю свою голову. А когда мне нечего делать, мне страшно.
Жюльен подходит к ней и почти ласково подсаживается к ней.
Жюльен. Почему?
Мари. Не знаю даже. Я тогда себя чувствую виноватой. И говорю себе: «Разве я имею право ни черта не делать?»
Жюльен. Вы себя не любите.
Мари. А вы кого-то знаете, кто себя любит?
Жюльен и Маг явно стараются искренне задать себе вопрос, прежде чем ответить.
Жюльен. Нет.
Маг. Нет.
Жюльен (после паузы). Думаю, вы очень много любви отдали своим дочерям.
Мари. Ясное дело, природа у нас такая. И вообще, я могла бы отдавать еще больше любви, если бы нашелся кто-то, кто захотел бы ее. (Пауза.) Я вообще такая: я лучше лажу с маленькими, чем с большими. Такие розовенькие карапузы, ротики у них веселые, глазки круглые, смотрят на вас, прямо съесть готовы от любви, я всегда знаю, чего им сказать, как порадовать, погладить, поцеловать, потискать, чтоб им понравилось… А с большими я как каменная. Не знаю даже. Мне кажется, они сразу догадаются…
Жюльен. О чем?
Мари. Что я неинтересная.
Утирает слезы платочком.
Маг и Жюльен сочувствуют ее горю.
Жюльен (нежно). А кто вам сказал, что вы неинтересная?
Мари. Не знаю. Никто. Но никто не сказал обратного. Мне этого не хватало, немножко тепла, хоть от кого-нибудь. Нельзя сказать, чтобы я располагала к комплиментам.
Возвращается Президент с телефонной книжкой.
Президент. Нет, нет, нет… Я обязательно должен это прекратить. Они хотят продавать, все продавать.
Жюльен. Ну и что?
Президент. Сейчас неподходящий момент, чтобы продавать. Очень низкие цены на рынке. Биржа в застое. Я из-за них деньги потеряю. Я должен позвонить в банк. (Нажимает на кнопку звонка рецепции.) Мне необходимо поговорить с Доктором С… Вы слышите? Я требую!
Жюльен (обращаясь к Мари). Вам хотелось бы, чтобы вас занимали вот такие же чудесные мысли?
Мари прыскает.
Президент (давит на кнопку). Я не позволю этим мелким претенциозным кретинам и снобам разбазаривать мои капиталы только потому, что в их жилах течет моя кровь. К тому же кто мне докажет, что они действительно от меня?
Маг. Они идиоты? Полные идиоты?
Президент. Да.
Маг. Ну, значит, точно от вас.
Президент (обиженно). Что?
Президент, задыхаясь от ярости, но не зная, что ответить, продолжает давить на кнопку.
Появляется Доктор С… в сопровождении ассистентов. Она проходит через холл, не обращая внимания на постояльцев.
Президент. Ах, Доктор С…! (Она идет мимо.) Доктор С…, я только что вас вызывал!
Доктор С… (не оборачиваясь). Меня не вызывают, месье.
Президент. Я требую…
Доктор С… (тоном, не терпящим возражений). Вы ничего не можете требовать. Я поговорю с вами, когда придет время.
Поставленный на место Президент умолкает.
Доктор С… выходит.
Пансионеры довольны, что Президента поставили на место.
Маг обращается к Жюльену, стараясь установить доверительные отношения.
Маг. Порасспросите Президента. Президент – человек, который может все вам объяснить, пользуясь неопровержимыми аргументами, то есть абсолютный кретин.
Жюльен. Президент, идите к нам. (Президент, чтобы соблюсти приличия, присоединяется к ним.) Мы вот тут все думаем, что же с нами будет после смерти.
Очевидно, что Жюльен и Маг злорадствуют, предвкушая, что смогут покуражиться над Президентом.
Президент. Вы что же, не получили религиозного воспитания? Вы ничему не учились?
Жюльен. Ничему.
Президент. Вы попадете на небо, и там вас будут судить согласно вашим заслугам. Даже ребенок вам это скажет. Во всяком случае, мои внуки точно.
Жюльен. А вы не боитесь этого момента?
Президент. Я приготовился к этому.
Жюльен. У вас незапятнанная совесть?
Президент. Конечно.
Маг. А вы не боитесь, Президент Дельбек, что в момент Страшного суда вам припомнят ваши финансовые аферы?..
Президент. Их еще надо доказать.
Маг. Послушайте, я не думаю, что там наверху соблюдают тайну швейцарских или люксембургских вкладов. А? Сорок лет контрабанды, фальшивые счета?
Президент. Мелкие грешки.
Жюльен. Вы себя прощаете.
Президент (показывая на небо). Он простит.
Маг. Это невероятно. Я долго думал, что люди, которые ходят на исповедь, отличаются высокой сознательностью, а вместо этого я вижу, что для некоторых из них исповедоваться – все равно что проблеваться, освобождаешься – и по новой.
Раздается резкий звонок. Все, кроме Жюльена, пугаются.
Жюльен. Что происходит?
Появляется Доктор С…, проходит по холлу, констатирует, что на невидимом табло мигает красный сигнал.
Маг. Один из нас скоро уйдет.
Жюльен. Но куда? Вверх или вниз?
Маг. Мы узнаем в последний момент. В лифте.
Доктор С… оборачивается к постояльцам.
Доктор С… Оставьте меня одну.
У всех невольно вырывается вздох облегчения.
Звонок становится все настойчивей, все тревожней.
В последний момент на входе в коридор С Доктор С… удерживает Мари.
Доктор С… Мадам Мартен, будьте добры, останьтесь.
Все недоуменно переглядываются.
Входят ассистенты в белом. Они на своем безмолвном языке показывают всем остальным, что надо немедленно выйти.
Доктор С… подходит к Мари, которая слегка дрожит, но все-таки улыбается.
Мари. Моя очередь?
Доктор С… Да.
Мари. Надеюсь, новости хорошие?
Доктор С… Я не имею права вам рассказывать.
Мари (дрожит). Отсутствие новостей – хорошая новость.
Доктор С… Я провожу вас до лифта.
Доктор С… берет ее под руку и помогает войти в кабину.
Мари. Да, мне нужно помочь, ведь у меня слабое сердце. (Пауза.) Забавно, правда, что у меня такое изношенное сердце? Ведь это именно то, чем я совсем не пользовалась.
Доктор С… Ну, ничего не бойтесь.
Мари. В моем случае лучше сказать не изношенное, а заржавевшее.
Доктор С… Прощайте, мадам Мартен.
Мари. Прощайте, доктор. И всего вам доброго.
Двери закрываются.
Пансионеры заглядывают, чтобы увидеть, что ждет Мари.
Через несколько секунд загорается стрелка, которая указывает вверх. Лифт поднимается.
Звонок прекращается.
Удрученное молчание. Маг, Президент и Жюльен по очереди входят в рецепцию, продолжая посматривать на обе двери.
Маг. Бедная женщина.
Президент (обеспокоенно, обращается к Магу). Вы здесь уже давно. Когда день начинается вот так, это означает, что все уйдут наверх?
Маг. Нет.
Президент. Тем лучше.
Маг. Это все, что вас волнует в этой ситуации?
Президент (в раздумье). Может быть, если один клиент пошел наверх, следующий пойдет вниз.
Маг. Вы мне напоминаете мою тетю Зоэ, которая каждое утро с вожделением читала в газетах некрологи. Каждый раз, когда умирал кто-то из ее поколения, она просто визжала от радости: «Еще один!» – будто оттого, что уходили ее современники, она сама становилась живей.