Четыре года назад он вдруг сделал для себя неожиданное открытие: Россию он полюбил, в чем признавался не раз. Прежде всего она поражала его своими размерами и природными ресурсами, которые, по его глубокому убеждению, находились совершенно не в тех руках. И он дал себе слово сделать все возможное, чтобы перераспределить ее природные богатства. И начало было положено: нынешним летом он купил несколько месторождений в Западной Сибири.
Мухаджир подумал о том, что он совершенно ничего не знает о своем собеседнике, за исключением того, что тот был чрезвычайно богат и являлся посланником арабского мира.
А еще Ибрагим никогда не ходил с непокрытой головой, как и положено правоверному мусульманину, и всегда носил четки из девяноста девяти бусин, служащие для счета славословий Аллаху. Мухаджир невольно обратил внимание на то, что в этот раз число славословий приблизилось к семидесяти.
А еще, как и всякий набожный мусульманин, он соблюдал шесть заповедей-столпов ислама, последним из которых был джихад, вменявший мусульманину отдавать силы и средства для торжества его религии. Так что большая часть его доходов шла именно на джихад.
Умело отрезав от куска баранины махонький кусочек, Ибрагим с аппетитом проглотил его.
Поговаривали, что его отец слыл умеренным мусульманином и всегда старался держаться подальше от политических и религиозных разборок. Но при этом добросовестно, как и полагается всякому мусульманину, отдавал обязательный закят, никогда не интересуясь, куда отсылаются отчисления: на нужды бедных и малоимущих или на борьбу за веру. Невозможно даже представить, какую могучую империю и какой рычаг влияния унаследует Ибрагим, когда его отец окончательно отдалится от дел.
– Я полностью с тобой согласен, Ибрагим, – кивнул Мухаджир.
– К чему это я говорю, брат. – Не дожидаясь ответа, Ибрагим продолжил: – Деньги даются нам Аллахом не только для того, чтобы мы вкусно ели и сладко пили, но еще и затем, чтобы вести справедливую борьбу с неверными. Так что как ни смотри, но деньги являются для нас благом. А для того чтобы правильно ими распорядиться и чтобы они сыграли свою роль, нам нужно крепко просчитывать каждый свой шаг. А по-другому – нужно просто иметь голову на плечах. Ты согласен со мной, брат?
Внешность Ибрагима была необыкновенно располагающей. Наделенный могучей харизмой, он просто подавлял каждого собеседника. Невольно возникло желание поддакнуть, глядя на то, как выразительно и красиво изгибаются его губы.
– Ты прав, Ибрагим, деньги нам нужны для борьбы с неверными.
– Мне очень обидно, когда деньги уходят впустую. Как же так получилось, что оружие задержали в аэропорту? Ты мне сказал, что никакой осечки не случится.
Какой-то час назад Мухаджир был голоден и только и думал о том, как бы у него хватило сил, чтобы добраться до ресторана, но сейчас обнаружил, что аппетит напрочь улетучился.
Подобные рефлексы можно наблюдать у ягненка, привязанного к клетке с волком: в таком нежелательном соседстве бедное парнокопытное гибнет от потери аппетита.
Аккуратно, стараясь не стучать, Мухаджир положил нож и вилку на краешек тарелки. Тонкий фарфор издал высокий звук.
Ибрагим продолжал поедать баранину, отрезая всякий раз небольшие кусочки. Отсутствием аппетита он явно не страдал.
Наконец Мухаджир вновь взял нож и вилку. Ибрагиму нужно дать понять, что он не юноша, на котором можно вымещать собственное раздражение. Это разговор не наставника и ученика, а дружеский ужин партнеров, каждому из которых приходится исполнять роль, отведенную ему судьбой. Так что никакие неприятные вопросы не испортят ему ни аппетита, ни настроения.
– Так оно и есть. – Мухаджир принялся жевать кусок мяса, показавшийся ему на этот раз невероятно пресным. – Была точная договоренность со всеми людьми, оружие везли в больших металлических контейнерах, как оборудование для нефтяных скважин. Самолет в Киеве должен был сделать только дозаправку и лететь дальше в Сомали. – Подняв солонку, он щедро посыпал солью кусок мяса. Обратил внимание, как у Ибрагима слегка дрогнули уголки губ. Ну и ладно! – Двигатели уже были запущены, когда на взлетную полосу вышли таможенники.
– Что же им не понравилось?
– Сложно сказать… Но мой человек заявил, что ничего подобного не должно было случиться. Полагаю, что он пожадничал и не пожелал делиться с теми, с кем было нужно.
– Они могут установить, откуда именно было взято оружие? – на полтона ниже спросил Ибрагим. – Не хотелось бы подводить людей, которые нам поверили.
Пожалуй, что за сегодняшний вечер это был главный вопрос, но Мухаджир продолжал энергично и невозмутимо работать челюстями.
Оружие было загружено с украинских военных складов, оно хранилось там со времен развала Советского Союза. Едва ли не бесхозное, оно воспринималось как средство дополнительного заработка для гарнизонного начальства. Так что на каждый тип оружия и калибр патронов была установлена соответствующая такса. Если же оружие бралось большими партиями, то действовала скидка как на оптовую покупку.
Четыре раза, не зная сбоев, под видом оборудования для нефтяных скважин оружие переправлялось в Сомали. Это был пятый раз… Что-то пошло не так. Ситуацию следовало тщательно проанализировать, чтобы в следующий раз подобное не повторилось. Да и гарнизонному начальству вряд ли захочется терять столь щедрую скатерть-самобранку.
Со стороны могло показаться, что дурные вести вызвали у Мухаджира сильнейший аппетит: в считаные минуты он съел все мясо. Вытерев салфеткой уголки губ, произнес:
– На оружие нет документов, так что все концы спрятаны. Следствие ничего не установит: будет непонятно – откуда прибыл этот самолет, куда он направляется.
– Ну что ж, лучше потерять некоторую часть, чем все. Значит, этот канал закрыт?
– Я бы так не сказал. В ближайшее время мы все отрегулируем. Я понимаю так, что нам намекнули, чтобы мы заплатили несколько больше.
– Хорошо, – сдержанно согласился Ибрагим, отодвинув тарелку. – Постарайся сделать так, чтобы этот скандал позабыли как можно быстрее. Наши братья в Сомали ждут оружие. Для нас Сомали – настоящий полигон. Там можно не опасаться, что нам кто-то может помешать, и мы можем спокойно обучать своих бойцов для предстоящего джихада.
Ибрагим слегка приподнял рукав пиджака и посмотрел на часы. Время уходить. В кабинет вошел официант и расторопно собрал пустую посуду.
– Желаете еще что-нибудь? – Его спина предупредительно согнулась.
– Все было очень вкусно, – ответил Ибрагим. По-русски он говорил практически без акцента, и вообще в нем было больше от европейца, чем от араба, его принадлежность к этой нации могла выдать только кожа, что была немного темнее, чем у европейца, да вот может быть еще старинные четки, с которыми он практически не расставался. Однажды он обмолвился о том, что им более тысячи лет и некогда они принадлежали самому ар-Рази, ученому-энциклопедисту. – Но нам нужно идти. Ты по-прежнему один?
– Да.
– Как звали твою девушку?
– Земфира.
– Красивое имя… Такой видный мужчина не должен оставаться один. Любая женщина предпочла бы за честь быть с тобой. Если хочешь, то я могу…
– Не хочу.
Ибрагим вяло улыбнулся:
– Я просто хотел помочь.
Неожиданно прозвенел телефонный звонок. Мухаджир сунул руку в карман, чтобы отключить его, но Ибрагим мягко предостерег его:
– В нашем деле один звонок может стоить много денег.
Мухаджир кивнул.
– Слушаю тебя, Рамзиль.
– Земфира куда-то собирается, и мне это не нравится.
– Что значит – собирается?
– Взяла необходимые вещи, забрала с собой даже зубную щетку с пастой.
– К ней кто-нибудь приходил?
– Я никого не заметил.
– Не тревожься, брат, я сделаю все, что нужно. – Мухаджир отключил телефон.
Ибрагим поднялся и шагнул к выходу.
– Я провожу тебя, брат, – вышел из-за стола Мухаджир.
– Не нужно, меня проводят, – кивнул он в сторону охраны, стоявшей в дверях.
Ибрагим ушел. Настроение испортилось окончательно. Вытащив черное кожаное портмоне, Мухаджир раскрыл его. Под пластиковой обложкой, в одном из кармашков находилась фотография молоденькой улыбающейся девушки. Некоторое время Мухаджир смотрел на ее красивое жизнерадостное лицо, а потом сунул портмоне в карман пиджака и пошел к выходу.
Глава 13 Поменять привычки
Первое, что сделал следующим утром Вадим Шевцов, так это связался по телефону с центральной базой данных.
– Мне нужно знать, числится ли у вас некто Мещерский Гурий Афанасьевич? И все, что с ним связано.
– Нельзя ли поконкретнее, что именно вас интересует? – спросил мягкий женский голос.
– Его профессия, круг его знакомых, место жительства и так далее… По возможности наиболее полное досье.
– Хорошо. Как скоро вам это нужно?
Глава 13
Поменять привычки
Первое, что сделал следующим утром Вадим Шевцов, так это связался по телефону с центральной базой данных.
– Мне нужно знать, числится ли у вас некто Мещерский Гурий Афанасьевич? И все, что с ним связано.
– Нельзя ли поконкретнее, что именно вас интересует? – спросил мягкий женский голос.
– Его профессия, круг его знакомых, место жительства и так далее… По возможности наиболее полное досье.
– Хорошо. Как скоро вам это нужно?
– Чем раньше, тем лучше.
– Ваша заявка принята. Я вам перезвоню через несколько минут и скажу, когда для вас будет подготовлен материал.
– Хорошо, я буду ждать.
На второй выкуренной сигарете прозвучал телефонный звонок.
– Слушаю.
– Это майор Шевцов?
– Он самый, – обрадованно произнес Вадим, узнав голос девушки. – Ну что там по поводу Мещерского?
– Ничем не могу помочь, материал по нему засекречен.
– Как засекречен? – опешил Шевцов.
– Этот вопрос не ко мне.
– Я что, не вхожу в число посвященных? – В его голосе прорвалось неожиданное раздражение.
– Его досье можно получить только по специальному разрешению. Ничем не могу вам помочь, – повторила девушка, тоже слегка раздражаясь.
– Девушка…
В трубке раздались короткие гудки.
Черт знает что происходит! Прежде никогда подобного не случалось, и нужную информацию он получал по первому же требованию, пусть даже с некоторой задержкой. Надо будет с этим делом как-то разобраться, не сворачивать же на середине пути.
* * *Не столь уж и редко в кабинете Шевцова раздавался телефонный звонок из областной прокуратуры, но всякий раз, когда он звучал, невольно приходилось напрягаться, пусть даже если это давал о себе знать такой приятный человек, как Николай Кузнецов.
– Я тебе не помешал? – спросил прокурор весело.
Вопрос чисто риторический: вряд ли отыщется смельчак, посмевший сказать прокурору о его несвоевременном звонке. Надо признать – работы было невпроворот, не было даже времени, чтобы поблаженствовать с чашкой душистого кофе. Но следовало придать голосу как можно больше оптимизма и убедить следователя по особо важным делам, что попросту бьешь баклуши и не знаешь, чем занять себя в рабочее время.
– Совсем нет… тут как раз у меня выдалось свободное время.
– Вот и отлично! – продолжал Кузнецов. – Тут такое дело, Вадим… Помнишь, я тебе говорил о человеке из военной разведки?
– Был разговор, – согласился Шевцов.
– Он хочет с тобой поговорить. Им известно, что ты как раз занимаешься последними убийствами.
– Он хочет получить какую-то информацию?
– Не совсем. Они хотят привлечь тебя к своей работе.
А вот это что-то новенькое!
– Понял. Когда назначена встреча?
– Он подойдет ко мне через час. Успеешь?
Еще один риторический вопрос, но отвечать надо серьезно. Глупо было искать повод, чтобы перенести встречу на более позднее время. Хотя надо признать, что послеобеденное время не самое подходящее для встречи (надо было куда-то понадежнее упрятать Тимофея Воропаева. Вокруг его последней берлоги стали вдруг появляться какие-то непонятные личности, и подвергать свидетеля необоснованному риску не хотелось), но приходилось делать вид, что готов немедленно ехать на встречу.
Ясно, что сегодняшний день будет скомкан, а большую часть дел придется перенести на завтра.
– Обязательно подъеду.
– Только просьба не опаздывать. Все-таки не каждый день к нам является с визитом военная разведка.
– Я все понимаю.
Вадим положил телефонную трубку, яростно затушил сигарету и стал собираться.
* * *Майор Шевцов на пороге областной прокуратуры появился в точно назначенное время. Сдержанно постучавшись, вошел. В кабинете, кроме самого Кузнецова находился молодой мужчина около тридцати пяти лет. Видно, у прокурора и военного разведчика было немало общих воспоминаний. Перелистывая альбом с фотографиями, они оживленно беседовали: было понятно, что знакомы они не первый день.
– А вот и Вадим Шевцов, – бодро сказал Кузнецов, посмотрев на вошедшего оперуполномоченного. – Мы с Михаилом Викторовичем жили в детстве в одном дворе, а вот сейчас иной раз приходится встречаться по вопросам службы. Оказывается, в нашем деле и такое случается.
Кузнецов и его гость поднялись. Михаил Викторович смотрел прямо и очень открыто. Лицо доброжелательное, по-мальчишески озорное.
– Капитан первого ранга Степанов Михаил Викторович, – представился он, протягивая руку. – Военная морская разведка. Не буду обижаться, если будете называть меня попроще, скажем, Михаил. Мы ведь почти ровесники.
– Майор Вадим Петрович Шевцов, старший оперуполномоченный по особо важным делам. Можно Вадим.
– Договорились.
Рука у Степанова оказалась плотной и крепкой.
– Я вас тут оставлю, – поспешно сказал Кузнецов, направляясь к двери. – Беседуйте, вам никто не помешает.
– Я тебе позвоню, – бросил вдогонку Степанов.
– Хорошо. Буду ждать.
Дверь мягко прикрылась.
– Вы, наверное, думаете, с чего бы это материалами ваших расследований занялась военная разведка, – сказал Степанов, как только они разместились на коротком мягком диванчике, предназначенном, видно, именно для таких неформальных бесед.
– Не буду скрывать, для меня это очень неожиданно.
Михаил Викторович понимающе кивнул:
– Я бы тоже на вашем месте удивился. Но дело здесь вот в чем. Вы ведь интересовались досье Мещерского?
– Совершенно верно, – удивленно протянул Шевцов, – но откуда вам это известно?
– А дело в том, что нас тоже очень интересует Гурий Мещерский – и, разумеется, те люди, которые о нем спрашивают.
– Выходит, я попал в их число?
– С вами-то все в порядке, – сдержанно заметил Михаил Викторович, – вы занимаетесь расследованием убийств, в которых подозревается Гурий Мещерский. Вы на него вышли раньше, чем военная разведка, это вас характеризует весьма положительно. А ведь мы его тоже довольно долго и тщательно искали. Предполагали, что он находится в Москве, но вот только никак не могли бы подумать, что все это время он работает в охране у самого Матвея Черного!
– Действительно, неожиданно.
– Для него это весьма хорошее прикрытие, и он не мог не знать этого. А ушел он от артиста потому, что, видно, почувствовал, что ему кто-то плотно дышит в затылок. Ведь он знаком с методикой нашей работы, и догадаться о том, что ему сели «на хвост», было не так уж и сложно…
– А кто он такой?
– Прежде он служил в военной разведке.
– Теперь понимаю…
– Нам придется работать вместе. Разумеется, каждый будет отвечать за свой участок. Вы должны будете выдавать мне полную информацию о том, что вам удалось узнать, я же в свою очередь буду предоставлять вам свою. Разумеется, именно ту, которая не составляет государственной тайны… Получится более полная картина. Ну, давайте начнем с меня, что ли… Так что вам интересно узнать о Гурии Мещерском?
– Я о нем ничего практически не знаю, поэтому для меня полезна будет любая информация.
– Хорошо, – с готовностью кивнул Михаил Степанов. – Мещерский Гурий Афанасьевич происходит из старинного старообрядческого рода. Это уже само за себя говорит. Этот народец ничем не сломить, за свои убеждения они способны пойти на костер. Так вот, Мещерский как раз из таких, несговорчивый, упрямый, принципиальный. Командованию с ним всегда было очень нелегко. Родом он из-под Нижнего Новгорода, у него и сейчас там родственники проживают, отец, мать… Но они о нем ничего не знают, я уверен… Даже если бы знали, так все равно ничего бы нам не сказали. Если вобьют себе что-то в голову, так ни за что их не переубедить в обратном. Служил Мещерский в Чечне, был командиром разведроты, причем весьма толковым, имеет боевые награды. Сослуживцы в один голос говорят о нем только хорошее. Утверждают, что он способен пойти на самопожертвование ради другого, даже незнакомого ему человека. И это, надо сказать, не пустые слова… Сейчас Гурий Мещерский находится на стороне террористов и стал в их движении довольно влиятельной фигурой. Его там хорошо изучили, просчитали, ему доверяют.
– Что же на него так повлияло? – удивился Шевцов.
– А вот здесь самый интересный вопрос, который до конца нами еще не прояснен. Но мы разбираемся с этим… По официальной версии, он полюбил одну молодую чеченку. Разрешение на брак от родителей невесты было получено, причем это весьма редкий случай. Как правило, их девушки выходят замуж за своих соплеменников. Дело шло к свадьбе, но потом неожиданно в ФСБ поступила информация, что эта девушка участвовала в боевых действиях, была снайпером. Местная ФСБ задержала ее для дальнейшего разбирательства. Мещерский тогда ходил к командованию, пытался защитить ее, но ничего из этого так и не вышло. Отпускать ее почему-то не захотели, перевезли в Моздок, а еще через несколько дней она погибла.