— Я так… не думаю. Если она всех нас хакнула одним и тем же способом, то нет. Какие-то базовые вещи — да. Страх. Похоть. Что-то универсальное. — Он мрачно усмехнулся при мысли о том, что у мужчин на „Венце“ вдруг может начаться запрограммированная эрекция, а у Ракши неожиданно отвердеют соски. „Сейчас о таких вещах мне лучше вообще не думать“. — Если хочешь взломать поведение существа более высокого порядка, то надо залезть в детские воспоминания, формирующие личность, в особые канаты памяти. А там слишком много индивидуальных различий для общего подхода.
Сенгупта щелкнула языком:
— Это сейчас старый таракан говорит а новый-то знает лучше. Кто знает что эта… Но хакнуть Двухпалатников она не могла, — тихо произнес он.
— Почему?
— Все эти трюки… влияют на стандартные контуры, а с теми, кто порезвился с мозговой проводкой, они никогда не сработают. Ей надо было убрать их с пути. — Тысячи кусочков неожиданно со щелчком встали на свое место. — Вот почему она атаковала монастырь, а не постучалась в парадную дверь с предложением: хотела, чтобы они сами вылезли, чтобы монахов заметили. Она знала, как отреагируют тараканы, знала, что они применят биологическое оружие и в результате уберут рой с дороги, но всю миссию под откос пустить не сумеют. Твою мать, — Дэн с шумом втянул воздух при следующей мысли.
— Ты видишь проблему, — сказала Сенгупта.
„Я не вижу ничего, кроме проблем“.
— Какую конкретно?
— Она вампир. Дочеловек и постчеловек — два в одном. Эти твари в голове решают недетерминированные полиномиальные задачи они бросаются нами как камнями в го. А Валери вдруг оказалась настолько тупой что не успела на корабль?
Брюкс покачал головой:
— Она сгорела. Я сам видел. Спроси Джима.
— Ты спрашивай. — Она повернулась, оторвав взгляд от пола в тот самый момент, когда Дэн больше не мог видеть ее лица. — Иди. Он там наверху.
— Куда торопиться? — ответил Брюкс, помолчав, — Я увижу его, когда он спустится вниз.
* * *На корме — привитый парасоль, сдерживающий Солнце: огромный черный шит, по краям мерцающий огненными вспышками. Впереди — звезды: по крайней мере одна кишит жизнью и хаосом; до нее еще слишком далеко, невооруженным глазом не найти, она рока больше гипотеза, чем надежда, но близко, близко. Хоть что-то…
Посередине — металлический хребет, увитый паутиной лесов, бугорчатый из-за стальных опухолей. Оси, отсеки, прижженные обрубки несутся по небу в одну сторону; нагруженный цилиндр вертится в другую, уравновешивая векторы. Центроузел. Трюм: цилиндрический грот, примыкающий к щиту на корме, чье днище зияет в пространство рваными краями. Когда-то там было полно контейнеров, деталей и разумных раковых опухолей, а теперь он упакован тоннами урана, драгоценными микрограммами антиводорода и огромными торовидными сверхпроводниками — массивными, как здания.
И повсюду тени, паутины и пазлы от сотен тусклых ламп, украшающих вершины антенн, затворы панелей доступа или горящих, как фонари на крыльце, по краям полузабытых экстренных шлюзов. Сенгупта включила Их все, вывернула на максимум, но они были маяками, а не прожекторами и потому не освещали темноту, скорее, контрастно ее оттеняли.
Неважно. Дрону свет не нужен.
Сенгупта отказалась от обычных ремонтных ботов, которые пауками ползали по корпусу корабля, латая дыры, зондируя и исцеляя раны, оставленные микрометеоритами. „Слишком очевидно, — сказала она, — Слишком легко взломать“. Вместо этого Ракши построила с нуля своего разведчика и дистанционно распечатала его на фабрикаторе, по-прежнему жужжавшем в переоборудованном трюме. Она разобрала одного обычного бота, вытащила из него лантан и туллий, а остальное выстроила из запасов материи — как Яхве, вдохнула жизнь в глину. Теперь ее творение старательно прокладывало себе путь между балок и труб, теней и тьмы, на которые наслаивались карты искусственного цвета на дюжине длин волн.
— Вот! — крикнула Сенгупта в четвертый раз за четыре часа, а потом: — Твою же мать.
Еще одна утечка газа. Брюкс уже не волновался по их поводу — струек было слишком много, „Терновый венец“ походил на решето. Как и большинство кораблей. К счастью, дыры в сетке оказались совсем маленькими: в обычной обстановке, без прямого попадания в корпус чего-нибудь крупнее чечевичного зернышка, понадобились бы годы, чтобы воздушное давление внутри значительно снизилось. За такое время экипаж умер бы от голода и радиации быстрее, чем от удушения.
— Вот же блин еще одна протечка клянусь… — Тут голос Сенгупты затих и перезагрузился: — Секунду…
Для Брюкса картина была такой же, как и в прошлый раз: слабенький завиток желтого цвета на инфракрасном фоне — такое тепло пара миллионов молекул могла сохранить на секунду-две, вытекая из разогретого ядра в открытый космос.
— По мне, так очередная утечка. Даже меньше последней.
— Это да только посмотри где она.
Вдоль опор в форме летучей мыши, где из хребта торчал небольшой радиатор.
— И что?
— Там воздуха нет ни баллонов ни труб.
Длинная рука робота протянулась перед датчиком, словно лопасть скелетной мельницы в сиянии свечи. Потом показалась вторая.
Сенгупта играла сама с собой. Ее марионетка осторожно пробиралась по темной и запутанной топографии. Что-то притаилось впереди, его видимый силуэт тонул в черноте. Инфракрасный спектр не показывал ничего, кроме прозрачной микротуманности, рассеивающейся по корпусу.
„Тепловое излучение спрятать нельзя, — вспомнил Брюкс. — Нельзя, если ты — эндотерм“.
— Но тут недостаточно активный тепловой след…
— Для таракана. Но вполне достаточный если можешь отключить себя на пару веков…
— Так проверь объект лидаром.
Сенгупта отрывисто дернула головой туда-сюда:
— Без шансов там нет ничего активного а вот запустить какую-нибудь ловушку мы можем легко.
„Это не она, — сказал себе Брюкс. — Я видел, как она сгорела…“
— Что насчет ночного видения? — поинтересовался он.
— Я уже его использую надо только подойти ближе.
— Но если там ловушка, настроенная на активные сенсоры…
— Сигнал опасного сближения я в курсе… — Сенгупта кивнула постучала по воздуху, не сводя глаз с цели, — но такая система активная и я ее вовремя засеку. К тому же я хорошо прячусь.
Она не обманывала: перед глазами бота маячили, в основном, балки и обшивка, а не тени внутри теней. Приближаясь, Ракши старалась держаться ближе к корпусу. Какое-то время они не видели ничего, кроме маячившей впереди решетчатой возвышенности.
— Так сразу за углом это подойдет.
Дрон пустил водородные газы и вышел из затмения. По-прежнему ничего — лишь слабое размытое пятно желтого цвета в инфракрасном спектре.
Но вот в ночном видении открылась совсем другая картина: серебряное тело — ноги вытянуты, руки раскинуты, — прикрепленное к боку корабля. Усиленные фотоны позволяли разглядеть объект лишь урывками: гряды зеркальной ткани, мерцающие в тысячелетнем звездном свете; складки, сглатывавшие любой намек на массу и структуру. Скафандр напоминал лоскутное одеяло из ярких полос и темных провалов, скорлупу потрепанной мумии, у которой оторвало половину бинтов, а под ними оказалась пустота. Правое плечо сияло пусть бледным, но вполне ясным светом: герб с двумя буквами „э“ хвастался непревзойденным качеством компании „Экстрим Энвайронментс“ по производству защитного оборудования; а на бирке, программируемой для легкой идентификации пользователей, светилось имя.
ЛАТТЕРОДТ.
„Не может быть“, — подумал Брюкс. — Я же видел ее, и она была мертва: лицевой щиток разбит на куски. Ее не оглушило. Она не очнулась и не полетела к шлюзу, в панике не заметив, что кто-то надел на нее чужой скафандр. Это не Лианна билась о переборку шлюза. Это Валери сгорела прямо на моих глазах. Мы не забыли на „Икаре“ живых.
Мы этого не сделали“.
Сенгупта издавала панические звуки — что-то среднее между хохотом и истерикой:
— Я же говорила тебе говорила говорила.
— Очень неглупо. Она знает, что делает.
„Все это время Валери лежала там“, — думал Брюкс, — „Пряталась. Я бы никогда ее не нашел. И даже искать не стал бы. Может, Порция тоже прячется, и я просто недостаточно хорошо искал“.
— Надо рассказать Джиму, — сказал он.
* * *— Вы только посмотрите на это, — заметил Мур.
Скафандр Лианны мерцал на куполе: это был снимок, сделанный до того, как Сенгупта отозвала дрона, боясь спровоцировать тревогу. Хотя живая трансляция вряд ли порадовала бы большей динамикой.
— Это же Валери чертова Валери…
— По-видимому.
„Не может такого быть“, — в тысячный раз подумал Брюкс, но голос в голове с каждым разом слабел и сейчас едва шептал.
— Я же говорила мы не можем верить…
— Кажется, пока она безобидна, — заметил полковник.
— Безобидна да ты совсем из ума выжил не помнишь чего она…
Мур оборвал Ракши:
— С активным метаболизмом в этом скафандре до Земли не дотянуть, аварийного оборудования я тоже не вижу. Значит, она будет лежать в состоянии умертвия до самого дома. Скорее всего, план такой: она оживет и запрыгнет на корабль, когда мы пристыкуемся на околоземной орбите. Если Валери проснется раньше, то ничего не добьется: максимум израсходует лишний кислород.
— Прекрасно тогда мы сейчас оснастим бот зубами и соскребем ее с корпуса как нарост пока у нас есть такой шанс.
— Всенепременно. А ты уверена, что она не поставила защиту на такой случай? Возможно, там где-то есть нанограмм антиматерии, и, стоит нам потревожить Валери, мы получим огромную дыру в корпусе. Ты же сама понимаешь, насколько она умна, судя по тому, как быстро отозвала дрона.
Ракши задумалась.
— И что нам делать?
— Она ждет стыковки. Значит, мы не будем стыковаться, — Мур пожал плечами. — Спрыгнем с корабля, а „Венец“ сгорит при входе в атмосферу.
— И что потом поймаем спутник связи и на попуточке домой? Если я должна была загрузить на „Венец“ шаттл мне об этом забыли сказать на старте.
— Будем решать проблемы по мере их поступления. Пока исследуй корпус дальше — на случай, если она еще что-нибудь оставила. А теперь прошу извинить, — Мур повернулся вокруг своей оси и оттолкнулся от палубы, — у меня много работы.
Полковник исчез на чердаке. Брюкс и Сенгупта уставились в зеркальный шар. Похороненная в тенях обшивки, Валери лежала в украденном скафандре, спокойная, как смерть.
— И чего она хочет? — поинтересовался Брюкс.
— Думаю того же чего они все. Прикоснуться к лику Бога.
„Общий враг“, — вспомнил Дэн.
— Концепция „враг моего врага — мой друг“ вылетела в трубу, когда Валери убила Двухпалатников. Что бы там ни было, ей явно понадобился единоличный доступ.
— У нее планы на Господа о да у каждого на него планы. К сожалению у Бога тоже есть планы причем на всех.
„Может, Валери не устраивала перспектива лишь коснуться лика Господня? Может, она хотела привезти его домой, как домашнего зверька? Может, пока мы тут в панике носились и искали Порцию, та спокойно лежала на обшивке, задраенная в мешке с трупом?
Еще одна причина сжечь этот проклятый корабль. Будто она была так уж сильно нужна“.
— В общем, чего бы она там ни замышляла, — сказал Брюкс, — теперь все ее планы пошли прахом.
— Ты действительно так думаешь?
— Джим…
— О да Джим это аргумент. Разве вампиры могут предугадать планы тараканов да? Тогда как она в принципе вылезла? Почему до сих пор не сидит и не решает задачки в университете?
Каждого вампира, выкопанного на свалке, тщательно изолировали от себе подобных. Малейший аспект их среды обитания строго контролировался, они находились под постоянным наблюдением. Окруженные крестами и прямыми углами, упыри зависели от лекарств в точно вымеренной дозировке, которые не давали им забиться в судорогах при виде оконной рамы. Создания, при всей своей ужасающей силе и интеллекте не способные даже глаза открыть на улице, не рухнув замертво.
И Валери, которая беспечно вышла из клетки однажды ночью, до колик перепугала добычу в местном баре, а потом спокойно вернулась с одной-единственной целью: показать, что она это может.
— Я не знаю, — признался Брюкс.
— А я знаю, — Ракши отрывисто кивнула головой. — Там была не только она а еще три вампира и они работали вместе.
Дэн покачал головой:
— Они не могли встретиться. Двух вампиров в одном крыле здания не держат в одно и то же время, не говоря уж о комнате. А если бы встретились, то скорее, вырвали бы друг другу глотки, а не стали расписывать план побега.
— Они прекрасно расписали план побега поодиночке.
Брюкс почувствовал, как возражение готово сорваться с языка, но тут до него дошло:
— Вот же суки!
— Именно.
— Ты хочешь сказать, они знали, что собирались делать другие? Они просто…
— „Усиленное дыхание небольшой рыжеволосой жертвы говорит о встрече с представителем моего вида две сотни вдохов назад, — нараспев произнесла Сенгупта. — Коридоры с юго-востока людные поэтому их исключим представитель моего вида на протяжении двадцати метров двигался по северному туннелю не более ста двадцати пяти вдохов назад“. Как-то так.
Каждый вампир подмечал незначительные особенности человеческого поведения и малейшие архитектурные детали помещений, пока хозяева гоняли его из лаборатории в камеру, а оттуда — в конференц-зал. Каждый мог вычислить присутствие и расположение своих сородичей и без всяких предварительных договоренностей получить оптимальные характеристики для восстания. Количество индивидуумов, участвующих в побеге, — X, количество локаций — Y, продолжительность необходимых действий — Z. Вампиры работали согласованно, так как прекрасно знали, что напарники, которых они никогда не видели, будут придерживаться такого же сценария.
— Как ты узнала? — прошептал Дэн.
— Это единственный способ я вертела все так и эдак но это единственная работающая модель. Вы тараканы не имели ни малейшего шанса.
„Боже“, — подумал Брюкс.
— Неплохой взлом согласись? — Страх и восхищение слились в ее голосе. — Только представь что эти ушлепки смогут сделать если окажутся в одной комнате!
Он покачал головой, изумленный, пытаясь осознать услышанное.
— Вот поэтому мы сделали так, чтобы у них не было такой возможности.
— Сделали? А я думала территориальность у них в генах.
— Ни одно животное в принципе не может быть настолько территориальным. Кто-то усилил их рефлексы, чтобы эти твари не объединились против нас, — Брюкс пожал плечами, — Безусловная реакция вроде „крестового глюка“, только созданная намеренно.
— Откуда ты это знаешь я нигде не видела ничего подобного.
— Как ты сама сказала, Ракши, это единственная подходящая модель. Как, по-твоему, вампиры могли расплодиться, если при встрече могли только кишки друг другу выпустить? Можно сказать, искусственный сбой под названием „разделяй и властвуй“. — Он горько улыбнулся, — О да, мы были хороши.
— Они лучше. Слушай мне плевать насколько беззащитна по мнению Мясника эта штука но я с нее глаз не спущу. И поставлю файерволл в каждое приложение на борту каждую подпрограмму которую найду пока не проверю все на логические бомбы.
„Недурной план на выходные“. Вслух Дэн спросил:
— Еще что-нибудь?
— Не знаю я работаю над этим но как я могу быть уверена что она уже не предусмотрела все о чем я только буду думать? Можно делать все что угодно и все равно остается шанс что мы сыграем ей на руку.
— Ну для начала, — предложил Брюкс, — почему бы не заварить воздушные шлюзы? Металл хакнуть нельзя.
Сенгупта отвела взгляд от горизонта и повернула голову. На секунду Брюксу показалось, что сейчас она посмотрит прямо на него.
— А когда доберемся до места, то прорежем дыру, — продолжил он. — Или взорвем. Я полагаю, „Венец“ мы не на прокат брали. И даже если брали, залог нам уже не поможет.
Сказал и стал по привычке ждать уничижительных подколок.
— А это шикарная идея, — наконец ответила Сенгупта, — Грубая сила мышление исходников я должна была сама об этом подумать. На хрен протоколы безопасности. Я заварю трюм и оси ты форпик.
* * *Заварить сам стыковочный узел было невозможно: люк не реагировал на внешние воздействия, а его рефлексы больше походили на реакцию живых систем. Плотно сжавшись, он мог выдержать жар от лазерного луча в упор и все равно расшириться по команде, как зрачок, привыкающий к темноте. Брюксу пришлось повозиться с панелями переборок на форпике, он выдирал их из рам и приваривал к внутренней стене шлюза.
Рядом появился Мур и, не сказав ни слова, начал помогать.
— Спасибо, — буркнул Брюкс.
Джим кивнул:
— Хорошая идея. Хотя на фабе можно было сделать заслонки получше…
— Мы стараемся обойтись без технологий. На случай, если Валери хакнула фабрикаторы.
— А, — полковник кивнул, — Идея Ракши, полагаю.
— Угу.
Мур держал панель, пока Брюкс устанавливал фокус.
— У нее серьезные проблемы с доверием. Я ей совсем не нравлюсь.
— Трудно ее в этом винить — принимая во внимание то, как вы ею… манипулировали. — Брюкс выстроил все по струнке и включил луч. Металл вспыхнул с электрическим треском, словно маленькое солнце; линзовое поле приглушило опаляющий свет до пламени свечи. Резкий аромат металлических испарений ударил Брюксу в нос.
— Я думаю, она об этом не знает, — беззлобно сказал Мур. — В любом случае, это был не я.