Мне величественно кивнули. Вот те раз, а я тут язык ломаю и горло гортанными звуками напрягаю. Сев ровнее, приступила к серьезному разговору:
— Я не знаю причины и истоки ваших решений, но сейчас говорить буду я, прошу вас меня выслушать!
Орки зарычали, причем все, кроме лесных. Вот лесные как раз явно поддержали мою откровенную наглость. Тем лучше, продолжим.
— Динар, — искоса взглянула на него, — я вернусь к супругу, это не обсуждается!
Серые глаза сузились от ярости, и, не дав мне сказать, рыжий перебил:
— Нет, Кат, и это не обсуждается. Мы думали, что ты защищена, я искренне полагал, что кесарь не сумеет причинить вред. Но теперь… Мне плевать на последствия, Катриона.
— А мне нет, — тихо ответила я.
— Кесарь перебесится и успокоится! — Правитель Далларии, кажется, уверился в том, что наш бессмертный — белый и пушистый. В смысле, Белым Духом подрабатывает.
Тяжело вздохнув, я попыталась объяснить:
— Ты не понимаешь, Динар. Если я не вернусь, он уничтожит Оитлон. Он действительно это сделает, — теперь я говорила, повысив голос, чтобы слышали все. — Пойми, кесарю плевать на Рассветный мир, потому что это не его мир.
Гнетущая тишина охватила присутствующих, я же, стараясь сохранять спокойствие, выложила имеющуюся у меня информацию:
— Кесарь был перенесен к нам триста лет назад. Как — я не знаю. Зато точно известно, что его пытались убить в его собственном мире, потому как в наш он явился искалеченным полутрупом с тремя кинжалами в груди. — Тяжело вздохнув, я хмуро добавила: — Голову ему нужно было рубить. Голову! Чем они думали?!
Орки переглянулись, потом один из белых хрипло спросил:
— Утыррка дочь Джашг?
— Приемная, — Та Шерр смотрел на меня, посмеиваясь.
— Утыррка не только воинственная, но и кровожадная, — сказал темношерстный, и теперь начали посмеиваться все.
— Утыррка еще и умная, — неожиданно разозлилась я, потому как их насмешки были оскорбительны. — И мне хватило суток, чтобы выяснить о кесаре две непреложные истины — этот гад абсолютно бессмертный и его сила непрерывно растет!
Посмеиваться орки перестали, все нахмурились и вновь уставились на меня. Успокоившись, я продолжила:
— Триста лет кесарь впитывал чужую силу. Как он это делал, мне неизвестно, но что касается выпивания силы у женщин — через поцелуй.
Полное ярости ругательство на далларийском нарушило повисшее гнетущее молчание. Зато шенге, мой умный шенге, задал главный вопрос:
— Утыррка помнит мудрость земли?
— Да, — кратко ответила я, храня этот маленький секрет лесных.
Мне улыбнулись Рхарге и остальные орки моего племени. Они поняли, о чем речь. Мое племя! Да, это гордость, каюсь.
После данного лирического отступления я продолжила:
— Мне известно, что кесарь читает мысли, и есть подозрения, что он считывает мысли всех окружающих. К сожалению, я не выяснила радиус его восприятия, но… выясню.
— Он узнал… вчера? — хрипло спросил Динар.
— Да, — я оглянулась на него, встретила напряженный взгляд и улыбнулась. — Мы справимся, Динар.
— Даже не сомневаюсь, — хрипло ответил рыжий. — Но меня не устраивает твое нахождение возле этого… бессмертного.
— Меня тоже, — была вынуждена сообщить я. — Однако, по собственному признанию императора, именно роль жены и готовилась для меня с момента моего нахождения в утробе матери.
— Мейлина предупреждала, — не скрывая горечи, произнес Динар.
— Именно Мейлина вместе с матерью спасла кесаря, — «обрадовала» я далларийца. — Мейлине тоже триста, ты знал?
— Нет…
— Поговори с ней, спроси про источник столь долгой жизни, хотя… я догадываюсь уже.
— Ведьма Вишневого острова? — вопросил один из белоснежных орков. И тут же просветил нас: — Впитывает жизнь!
— Я это чувствовала, и тот ужас, что испытала, едва ступила на остров, видимо, был обоснован… — с грустью признала я. — Теперь ясно, зачем ей дом увеселений, в котором всегда много юных девушек и куда мужчины с радостью устремляются…
— Если пить жизнь по капле, никто не заметит, — отозвался Та Шерр.
Взглянув на орка, я возмущенно спросила:
— То есть вы все знали?!
— Про ведьму с Вишневого острова — да, — величественно подтвердил Та Шерр. — О способности Ледяного света пить магию — нет. Как узнала ты?!
Пожав плечами, поведала о неприятном:
— Сначала кесарь блокировал мои порталы. Это казалось невероятным, но тогда я осознала, насколько могущественна его магия. Странное произошло после. Кесарь произнес: «Ограничим возможности твоих развлечений» — и поцеловал… — Динар ощутимо напрягся, я лишь грустно улыбнулась. — Тогда я это и почувствовала, и слабость тоже. Покинув кесаря, не сумела призвать ветер. Это показалось мне странным и невозможным, но большого значения своей внезапной слабости я не придала… Тогда не придала. И лишь сегодня, в попытке отыскать источник его силы, я начала просматривать указы императора времен начала его правления. Внимание привлекли так называемые «Благодетельные грамоты». Далее появилось предположение, что магов, призываемых ко двору якобы для облагодетельствования, кесарь попросту… выпивал. У него клыки, кстати, и он вообще не человек, между прочим. С годами таких грамот было все меньше, а сила кесаря становилась все больше, что подтверждалось уменьшением армии Прайды и ужесточением законов, ведь императору больше не было необходимости идти на компромиссы. И вот тогда я осознала весь масштаб произошедшего.
Мне внимали молча.
— Мое предположение подтвердила Мейлина, — продолжила я. — По ее словам, кесарь попал в наш мир абсолютно лишенный магии, лишь в крови имелся дар, но, судя по всему, Араэден не знал, как им пользоваться. Однако, попав в плен к ТаЭрхадану, он сумел завоевать доверие архимага и вскоре стал его правой рукой. Любвеобильность кесаря, — я усмехнулась, вспомнив ночные события и светловолосую любовницу супруга, — привела его в спальни наложниц императора. Каким-то образом его дар активировался, и вскоре, выпив у всех семи магически одаренных девушек силу, Араэден бросил вызов архимагу и повелителю. Поглотил и его магию, а самого ТаЭрхадана убил. Вот так кесарь воцарился. Мне одно не ясно, почему вы, орки, не убили его в то далекое время? Неужели никто ни о чем не догадывался?! Люди не успевали ничего понять, но вы-то живете дольше!
Шенге положил лапу на мою руку и пояснил:
— Война быть, Утыррка. Жестокая война. Орки — дети земли. Ледяной свет и дети земли заключать договор — чтить границы. Тогда мы остановить войну.
— Плохой мир лучше хорошей войны, — догадалась я.
— Утыррка — гордость шенге, — подтвердил мою догадку папа. — Это был очень плохой война, мы терять племя Красное пламя.
Стремительно обернулась к Динару, тот ответил:
— Да, я возродившийся вождь.
— Ого… — но, глядя на его сияющую физиономию, не удержалась от язвительного замечания, — так все-таки орк недоделанный?
— Кто бы говорил, маг-недоучка, — с нежностью ответили мне.
Несмотря на весь ужас ситуации, несмотря на почти полное отсутствие перспектив, я почувствовала себя счастливой.
И уже с улыбкой, столь не соответствующей серьезности момента, проговорила:
— Подводим неутешительные итоги — убить кесаря сложно и даже почти невозможно. Хотя вариант с отрубанием головы оставим как запасной. Я бы предложила его как единственно возможное деяние, однако для этого кесаря требуется захватить… но это уже боевые действия. А мы, лесное племя, против войны!
Все лесные величественно кивнули, и я подумала, что это так здорово — быть частью племени! К сожалению, времени на сантименты не было, потому продолжила:
— Воевать с кесарем глупо — пределы его возможностей мы не ведаем, а продолжать дарить ему магию — тоже глупо. И остается следующий вариант избавления от кесаря — вернуть его туда, откуда пришел! Судя по тому, что мне удалось выяснить, именно возвращение домой является главной и единственной целью кесаря, и ради достижения этой цели он пойдет на союз даже с гоблинами!
Орки, судя по выражениям на мордах, были несколько не согласны. Самый огромный из снежных высказал это вслух:
— Вожди приняли решение уничтожить Ледяной свет!
— Да? — я скептически усмехнулась. — А вожди придумали, как это сделать?
И вот теперь на лицах и мордах присутствующих промелькнула растерянность. В общем, ясно — собрались обсудить убийство одного всем известного кесаря, а прийти к единому мнению по поводу способа убийства так и не смогли.
— Я вызову его на поединок! — спокойно поведал мне Аршхан.
Искоса взглянув на ракарда, хмуро сообщила:
— Он предугадает каждое твое действие, попросту прочитав мысли, а после выпьет силу! И станет сильнее… ровно на одного архимага!
И снова тишина. Гнетущая, угрожающая, неприятная. Я не выдержала и предложила свой план действий:
— Мы должны найти способ возвращения кесаря в его родной мир. Это должен быть мирный способ, который позволит мне обеспечить преемственность власти, потому как, если исчезнет император, в Альянсе Прайды начнется междоусобная грызня за власть! А я не кесарь и удержать власть не сумею, начнутся войны.
Тишина стала еще более напряженной — видимо, орки даже не подумали о возможных междоусобицах. Неудивительно, дети земли привыкли, что люди вечно воюют то друг с другом, то с иными племенами, вот и не учли такого фактора, как борьба за трон империи.
— Я буду рядом и поддержу тебя, — напомнил о своей персоне Динар.
— Я планирую, что ты взойдешь на престол, — честно сообщила я рыжему, — но при этом прекрасно понимаю, что ты не кесарь и ты не обладаешь ни его опытом, ни его знаниями, ни его возможностями. Сейчас именно император Араэден является гарантом стабильности всей Прайды, но, едва он исчезнет, Хорния, чья армия ныне наиболее многочисленна в альянсе, мгновенно вспомнит о своем военном превосходстве. И у айсира Роланда найдутся союзники, уж поверь мне. Именно кесарь держит в подчинении все королевства, и мы должны это учитывать.
— Да? — Динар чуть сузил глаза от ярости. — Тогда объясни, почему ты вдруг решилась выступить против этого «гаранта стабильности»?
«Из-за тебя!» Но сообщать ему об этом я не собиралась.
К счастью, в этот момент Та Шерр произнес:
— Катриона, дочь Лесного племени, верные мысли поведала нам.
— Утыррка говорить истину, — поддержали все снежные.
— Джашг воспитал мудрую дочь, — высказались черношерстные.
И только шенге молчал и смотрел на огонь. А мы все смотрели на него и ждали. И папа сказал на оркском:
— Слова дочери мудрые, но поступки… нет. Утыррка опять думать о долге. Долг вести Утыррка к гибели… — тяжело вздохнул и продолжил: — Путь поведанный — вести к спасению Рассветный мир, вести к спасению Красное пламя, вести к спасению людей злых стран. Шенге чувствовать, что все орки объединиться и найти путь домой для Ледяной свет, но здесь, — он указал лапой на грудь, — здесь боль. Шенге чувствовать, что терять Утыррка.
И теперь все смотрели на меня. Я смущенно улыбнулась, пожала плечами и сказала:
— Всегда остается вариант с отрубанием головы, но пусть это будет запасной вариант.
Тишина. Опять тишина, нарушаемая лишь тихим гудением странного синего пламени, что освещало задумчивые лица и морды членов военного совета. И может, оно и полагается молчать на подобных мероприятиях, но я не воин, а политик, следовательно, предпочитаю говорить, внося ясность в вопрос:
— Ищите способ! — скомандовала я. — Мое время ограничено сроком в полгода, после придется открыто выступить против супруга… а это практически самоубийство в жесточайшей форме.
— Откуда такой срок? — не скрывая подозрительности, протянул рыжий.
Так я и сказала! В общем, я от него демонстративно отвернулась.
— Кат, ты не вернешься! — рявкнул Динар.
— Вернусь! — уверенно ответила и, не позволяя ему сказать хоть слово, тут же продолжила: — Вернусь и начну работу по укреплению позиций Прайды. И это будет то единственное, чему я посвящу все свое время и все свои мысли. И знаешь, я тут подумала — пока у меня есть власть и положение императрицы, я вполне могу ограничить военную мощь подвластных королевств и в то же время увеличить армию Прайды. Да, этим и займусь. И если все получится, а у меня все получится, спустя эти самые полгода даже убийство кесаря не сможет поколебать моей власти в Альянсе.
Орки продолжали хранить молчание, и я догадывалась почему — я не была доверенной и при мне они предпочитали не раскрывать собственные замыслы. Все правильно, я понимала обоснованность их поведения, но вместе с тем где-то глубоко внутри мне было немного обидно.
— Вы слышали мои слова. — Я неуверенно поднялась, и меня никто не удерживал.
Чувствуя себя не очень комфортно, я отошла на шаг от костра, и тут заговорил шенге:
— Утыррка, шенге искать способ и найти. Вождь Джашг принимать твой решение как единственно верный. А если не найти… Орки не будут говорить о войне сейчас, ради сохранения мира среди людей. Утыррка — хороший вождь, сумеет взять власть, тогда орки объединиться и уничтожить Ледяной свет.
— Спасибо, — искренне ответила я.
— Шенге ждать завтра, учить магия, как всегда, — напомнил папочка.
Мой самый лучший на свете папа! Вернувшись, обняла шенге, прошептала: «Утыррка приходить на рассвете», после чего поспешила уйти и при этом старалась не смотреть на Динара… хоть и ощущала его взгляд словно всей кожей.
Портал я открывала все в том же тягостном молчании. И несмотря на то что в Прайду возвращаться было откровенно страшно, я держала спину прямой, а голову гордо поднятой. Потому что иногда мы должны защищать наших самых дорогих людей от них же самих… а я, откровенно говоря, не была уверена в том, что орки победят кесаря. Совсем не уверена. Орки благородные, кесарь — нет. Кесарь ради победы пойдет на все, ему терять нечего, и потому он победит. Я понимала это со всей очевидностью.
Кристалл, шестигранный, как и полагается, позволил прорвать пелену пространства, открывая для меня путь на песчаную дорогу ко дворцу кесаря. Не оглядываясь, я шагнула и… почти сразу ощутила руку Динара, схватившую мою собственную ладонь. Мы так и вышли вместе посреди пустой дороги…
Впереди возвышался огромный и нескладный дворец, вокруг которого уже начались работы по разбивке парка. Работы пока предварительные, но сегодня мне уже должны были предоставить все двадцать семь вариантов на рассмотрение. С теми, что я выберу, я собиралась пойти к кесарю… но это до того, как выяснилось, что ему совершенно безразличен и этот дворец, и этот мир, и мои эстетические предпочтения…
— Кат… — руки Динара мягко обняли за плечи.
Итак, перед нами располагался дворец. У входа стояли офицеры стражи и удивленно таращились, иного слова я сейчас и не подберу, на нас… А позади собственно нас же неторопливо двигались повозки и пешеходы, а еще шумел торговый тракт, который по внушительной дуге огибал замок и вел к Праеру, а еще…
— Повернись и посмотри на меня, пожалуйста, — тихо попросил рыжий.
Проклиная свое послушание, повернулась, вскинула голову и взглянула в его серые глаза. И я догадывалась, о чем будет разговор.
— Откуда такой срок? — хрипло спросил Динар.
Я промолчала, вот оно, пагубное влияние орков.
— Кат, — одна его рука скользнула на мою талию, вторая ласково прикоснулась к щеке, — Катриона, утырка ты безголовая, пообещай мне только одно, Кат! — неожиданно громко прорычал рыжий.
— Что? — вопрос получился едва слышным.
— Пообещай, что ты, в очередном приступе несвойственного тебе идиотизма, не бросишься на мою защиту! — прорычал Динар и практически сразу взмолился: — Кат, я прошу тебя… Кат, не поступай, как тогда с гоблинами! Катриона, ты меня слышишь? Не бросай ему вызовов из-за меня, Катенок!
А я смотрела на него, на это такое родное и несносное лицо самого наглого рыжего во всем Рассветном мире и неожиданно для самой себя прошептала:
— Динар… я люблю тебя…
Мне казалось, что после этих слов грянет гром… дрогнет земля или случится еще что-то столь же эпическое. А ничего не произошло. Я просто стояла, чувствуя, как все быстрее бьется сердце, а от рыжего в ответ — насмешливо изогнутая бровь и ироничная ухмылка. И все!
— Динар… — я нахмурилась.
— Что? — с этакой ленцой вопросили меня.
— Ты… ты… ты сволочь!
— От любви до ненависти… — Он продолжал откровенно потешаться надо мной.
— Урод далларийский, — прошипела я, оскорбленная в лучших чувствах. — Гад!
Динар расхохотался, наклонился к моим губам и прошептал:
— Ты забыла добавить «любимый». А быть твоим любимым гадом — это предел моих мечтаний, Катенок.
И нежный, умопомрачительно нежный поцелуй, от которого мир так стремительно закружился вокруг нас, что я была вынуждена вцепиться в плечи Динара, чтобы не упасть. Нет, мир, конечно, не вальсировал, он остался прежним и в то же время изменился совершенно. А Динар сжал меня в объятиях и прошептал:
— Я знал, Кат. Я это знал… о том, что ты любишь. Знал еще тогда, когда ты бросилась в самую гущу сражения с гоблинами. И тогда на лестнице, в горных лабиринтах Верейска, когда ты испугалась, что я могу погибнуть. Знал… но к Аршхану ревновал до безумия. — Усмехнулся и вдруг ехидно добавил: — Я-то знал, но, говоря откровенно, надеялся, что до тебя раньше дойдет!
Мстительно треснула его каблуком по ноге. Простонал, причем явно притворяется, сполз на колени, обнял, прижался головой к моей груди и снова простонал: