— Дальше, — говорю глухо, уже представляя, как буду оправдываться под пристальным и проницательным взглядом супруга.
— Второе — ты поговоришь с шенге и согласишься на обряд по законам Лесного племени.
Закрыв глаза, я тихо простонала…
— Так нужно, Кат. Это наш единственный шанс.
— Шанс на что? — простонала я.
— Шанс схватить кесаря, — предельно честно ответил Динар.
Так, рыжий явно знает что-то, чего не знаю я.
— Ты говорил с Мейлиной? — догадалась я.
— Да.
— Она была откровенна?
— Предельно.
— И?
Динар тяжело вздохнул.
— Ситуация такова, — начал рыжий, — мать Мейлины была глядящей сквозь время, в общем, провидицей. Спустя несколько лет после пребывания кесаря в Рассветном мире ей пришло видение. Словами можно выразить примерно так: «Когда в сердце воцарится нежная страсть, отдавшей жизнь за любовь позволь дышать».
— Это я уже слышала, — недовольно перебила Динара.
— А какие выводы сделала?
— Тупое, лишенное логики пророчество!
— Кат, — он покачал головой, — ты невероятна. Будь это какой-либо шифр, уже билась бы над разгадкой, а пророчество даже в расчет не принимаешь. Поясняю, для некоторых… принцесс, умудрившихся стать целомудренными орками, пророчество имеет в виду следующее: когда кесарь влюбится, ему следует убить любимую! Причем эта самая любимая должна будет добровольно согласиться на смерть!
Сначала я даже верить не захотела, а потом до меня дошло:
— Он триста лет менял любовниц, не оставаясь ни с одной надолго, и выбирал только утонченных блондинок, как… как его Элиэ! Он пытался влюбиться!
— О, до кого-то начало доходить очевидное, — ехидно подметил Динар.
Я нахмурилась, попыталась еще раз оценить имеющуюся информацию и честно сказала:
— Динар, это бред.
— Да неужели? Магию, помнится, ты также в расчет не брала.
Да, было дело. Ну не идеальная я. Впрочем, к идеалу не стремилась никогда.
— Хорошо, — я сцепила пальцы, пытаясь сосредоточиться, — допустим, пророчество истинно. Но вот теперь скажи мне, такой человек, как кесарь, способен любить?
— Это ты мне скажи, — неожиданно прорычал Динар, — способен он или нет!
— Я бы сказала, что нет, — задумалась, вспомнила разговор с супругом во время коронации, — и в то же время сегодня он признался, что полюбил второй раз в жизни…
— Даже не сомневался, — сарказм далларийца плещет через край.
— Да, — улыбнулась рыжему, — у него новая любовница. Красивая, кстати, и блондинка.
Пару минут Динар молча смотрел на меня, потом выругался, затем выдал:
— Кат, не обижайся, но ты дура!
А я все равно обиделась. Нахмурилась, руки на груди сложила и от рыжего отодвинулась подальше. В результате сидим молча.
— Кат, — Динар попытался обнять, но я отодвинулась, — Катенок, прости, но правда же.
Молчу и угрюмо смотрю на этого недоорка.
— Катенок, я бы и сам желал ошибаться, однако мои подозрения подтвердила и Мейлина.
— Не стоит доверять этой ведьме, Динар, — искренне посоветовала я. — Поверь, выбирая между твоей жизнью и жизнью кесаря, она пожертвует тобой.
У рыжего дернулся глаз. Но мы уже достаточно хорошо успели узнать друг друга, чтобы научиться доверять, и Динар верил мне безоговорочно… как и я ему.
— И все же, Кат, у меня есть все основания полагать, что ты кесарю далеко не безразлична. И есть предпосылки для предположения, что император не пожелает оставить тебя в Рассветном мире.
— Бред, — уверенно сказала я.
— Хотел бы я обладать хоть сотой долей твоей уверенности, но!.. — Динар подался вперед, подхватил меня, пересадил к себе на колени и, прижавшись головой к моему плечу, продолжил: — Мы с Синим пламенем выяснили, что распространенный путь перемещения между мирами — смерть. Про умершего так и говорят — отошел в мир иной. Очень верная формулировка.
Я слушала не перебивая.
— Умирая, мы оставляем память с погибшим телом и, рождаясь в новом мире, о прежнем месте обитания не помним ничего. С кесарем другая ситуация — он не умер, и он связан с миром Светлых. Император — исключение из общего правила, и Мейлина говорила, что там, в том мире, умерла его душа, а тело переместилось сюда. Промолчу по этому поводу, так как сам до конца не понял ее мысль. В общем, мать Мейлины считала, что душу помогает возродить лишь любовь. Вероятно, имелась в виду любовь ко всему живому, а может, и нет. Утверждать не берусь. По мнению Мейлины, кесарь жил с пустотой в груди, без души и надежды на ее обретение. Любовь возродила его душу, следовательно, теперь душа может покинуть Рассветный мир.
— Бред, — вынесла вердикт я, — бред, и можешь даже назвать меня дурой.
— Могу, — рыжий нежно поцеловал, — но не буду, ибо сам пришел к такому же выводу. Однако, Кат, ни ты, ни я не можем отрицать, что кесарь здесь, в нашем мире, живой и невредимый.
— И даже бессмертный!
— Вот-вот! И я начал искать пути. Нашел.
— Не томи.
— Не буду — кристаллы перемещений!
Удивленно смотрю на Динара, он весело улыбается.
— Кристаллы, Кат, раздвигают пространство и выстраивают фактически тоннель, прорывая полотно расстояния, и мы ими пользуемся, так? Мы сами создаем кристаллы и сами раздвигаем пространство. Но есть способ в один кристалл влить силу трех магов и получить доступ в иные миры. Разовый, единовременный, но шанс есть!
— И…
— Что «и»?
— И какие маги нужны?
Рыжий рассмеялся и сообщил:
— Ты и я, как хранители Рассветного мира, и еще маг Синего пламени, что хранит силу звезд.
— Аршхан? — предположила я.
У Динара хорошее настроение как рукой сняло, и даллариец прошипел:
— Чтоб я больше его имени не слышал!
Ну, с требованиями — это не ко мне, посему, проигнорировав его приступ ярости, спокойно спросила:
— А кто?
Словно в ответ на мой вопрос от двери послышалось:
— Брат, войти можно или у вас тут жарко?
— Не холодно точно. Входи, — ответил Динар.
В следующее мгновение в проходе появился тот самый элементаль, который в первый наш визит в преисподнюю привел нам вождя… сильного и выносливого.
— Принцессочка, я вас приветствую, — весело сообщил Цвет.
— Всех благ вам и вашему дому, — предельно вежливо поздоровалась я.
Элементаль нахально подошел к кровати и не менее нагло на нее уселся. Тут, конечно, сидеть больше было негде, и все же его поведение вызывало по меньшей мере удивление.
— Брат, ты был достаточно осторожен в высказываниях? — уже не так весело спросил Цвет.
Динар собирался ответить, как вдруг напряженно уставился на вход. Синий элементаль его тревоги не разделял, громко рассмеялся и заявил:
— Тебе уже повсеместно опасность мерещится!
Осторожно ссадив меня обратно на каменное ложе, даллариец поднялся, сделал два шага по направлению к выходу и вновь остановился.
— К сожалению, я еще ни разу не ошибался в своих предположениях, — не скрывая злости, сказал Динар, а затем чуть повысил голос: — Арриниэль!
Мы с Цветом недоуменно переглянулись, но тут у входа скользнула тень, а после тень стала тьмой, тьма уже знакомой мне глазастой тьмой, а после женщиной. И вот эта самая, одетая в обрывки мглы беспросветной, то есть фактически обнаженная леди мило улыбнулась и игриво произнесла:
— Алое пламя, мой сладкий, ты все еще злишься?
Дальше произошло нечто странное — задрожала земля! Ощутимо так задрожала. Загудели готовые рассыпаться валуны, а лава внизу под пещерой забурлила, грозясь выйти из берегов огненной реки…
— Кат, расслабься, между ею и мной ничего не было и не будет, — Динар обернулся ко мне, улыбнулся.
И только тогда я осознала, кто явился причиной начавшихся катаклизмов… даже совестно стало.
А рыжий, вновь повернувшись к Арриниэль, неожиданно грубо приказал:
— Исчезни! И лучше сама!
Меня же продолжали крайне интересовать их отношения, и Цвет любезно поспешил утолить царственное любопытство:
— Они сражались, Алое пламя победил, — затем элементаль придвинулся поближе и прошептал: — Видела бы ты ее рожу, когда Огненный схватил саму Арриниэль, ту, что опасается каждый, за горло! Эпический был момент.
— А по какому поводу возник конфликт? — шепотом спросила я.
— Любовь и власть, вот те две неизменные величины, которыми никто не желает делиться, — также шепотом ответил элементаль.
Двое у входа безмолвно смотрели друг на друга, но в результате Арриниэль вновь стала тьмой и ушла, точнее, уползла. Динар вышел следом, остановился на самом пороге, сложив руки на груди и явно едва сдерживая злость. Мой рыжий… Обернулся, увидел мой встревоженный взгляд и улыбнулся. На душе вмиг стало теплее… И, несмотря на пугающее ощущение, что против нас весь мир, от одной его улыбки пришла твердая уверенность — справимся!
Уже в следующую секунду Динар обратился к Цвету:
— Мне не нравится ее поведение. И не покидает смутное ощущение, что Арриниэль шпионит.
— Возможно, — Цвет пожал своими призрачно-огненными плечами. — Та Шерр заинтересован в твоей принцессочке, а он редко отступает от намеченной цели.
Оба посмотрели на меня.
— Что? — возмущенно спрашиваю у Динара.
— Да ничего, — он нахмурился, — лучше бы я с тебя то заклятие и не снимал. Мне ты и так нравилась… а вот без проклятия начала нравится всем остальным!
Любовь — невероятное чувство, И я, откровенно наплевав на логику, вместо того чтобы думать о важных вещах, все продолжала искать подтверждения отношения Динара ко мне. А как иначе можно объяснить глупейший вопрос:
— Так я тебе сразу понравилась?
— Начинается, — Цвет фыркнул, — сразу, принцессочка, сразу.
А Динар, бросив на него недовольный взгляд, подошел, сел передо мной на корточки, взял за руки и честно сказал:
— Кат, поверь, только мужчина, которого тянет к женщине, будет пытаться овладеть этой самой женщиной, наплевав на факт приближения армии ее отца. Один из глупейших поступков в моей жизни, Кат, но головой я тогда точно не думал!
Воспоминания о той самой попытке овладения приятных эмоций не вызвали, и я, не скрывая сарказма, заметила:
— Рыжий, как-то с признаниями в нежных чувствах у тебя не очень получается.
— Женщина, я пытаюсь быть предельно честным с тобой, — возмутился Динар.
— Ты… Слушай, мужчина, я тоже буду предельно честна с тобой и честно сообщаю — изнасилование на коврике перед камином никогда не являлось верхом моих мечтаний!
— Да неужели? — серые глаза сузились. — Катенок, у тебя тогда даже дыхание изменилось…
— Ты меня напоил!
— Все мы не идеальны, — наглое заявление и ни капли раскаяния.
Но одна его улыбка — и я тоже улыбнулась и даже внесла конструктивное предложение:
— Давай оставим все разногласия в прошлом.
— Как скажешь, моя Шаниари.
— И это тоже оставим в прошлом… особенно воспоминания о твоей попытке заключить брак по обычаям орков. Хотя сказка была очень даже ничего.
— Зато в твоем изложении она ужасна.
— А мне нравится!
И тут Цвет не выдержал и меланхолично заметил:
— Голубки, ворковать не надоело?
Переглянувшись с Динаром, мы пришли к выводу, что нет, не надоело. Совсем не надоело… скорее наоборот.
— Когда избавимся от кесаря, унесу тебя на край мира, — поднимаясь, пообещал Динар.
Напомнил об императоре он вовремя.
— Так что там с кристаллами?
Динар подошел к стене, несколько нажатий — и камень открыл небольшое пространство, в котором сверкали ярко-красные огненные камни.
— Их создал я, — начал даллариец, — это заготовки. Затем их наполняет мой брат Синее пламя, — Цвет при этом иронично поклонился, — а после ты. Испытания мы уже проводили.
— И получилось? В смысле, без меня?
— Твой дар и дар Алого пламени уникальны, — произнес Цвет. — Вы хранители этого мира, вы его единственные хранители. Но дар, подобный твоему, имеет вождь Джашг. Его дар шире, многообразнее, это сила Земли. У тебя, принцессочка, ничем не замутненная сила Жизни. Но она пока спит, а ты впитала в себя силу Земли. Так вот, о чем я… — элементаль задумался.
— О том, что кристаллы, которые наполняет силой шенге, позволяют принести что-либо из другого мира, но не дают возможности выбрать нужный мир и перенестись в него. Для этого требуется именно твоя сила, Кат.
Пытаюсь осмыслить информацию. Осмыслила, спросила:
— Так вы уже открывали путь в другие миры?
В ответ — довольные улыбочки.
— Правда, в последний раз явилась какая-то шипастая тварь с выводком, — уже не так радостно сказал Цвет.
— Только огонь ее и взял, — добавил Динар.
А я испуганно вздрогнула, вспомнив тварь, которая едва не убила нас с Вейгом. Уже подозревая очевидное, спросила:
— Динар, а вы выводок той шипастой зеленой дряни, которая ядом плюется, весь уничтожили?
— Вроде весь, — рыжий задумался. — Там этих мелких до сотни было, маленькие, как ящерки.
— Да? А когда это было?
— Первые испытания? Месяца полтора назад.
— Полтора месяца… — у меня голос осип, — это они так вымахали за полтора месяца… Динар!
— Что?
— Не надо больше экспериментов!
К моменту, как я закончила рассказ о нападении ядовитой твари, и Динар и Цвет выглядели как два нашкодивших мальчишки. Более того, оба решили лично осмотреть леса вокруг поселений Лесных кланов, так как известие, что магия на животных не действует, не радовала никого из нас.
— Зато горят хорошо, — заметил Цвет.
— Кат, мне нужно, чтобы ты сейчас наполнила два кристалла, — перешел к главному Динар.
Смотрю на рыжего и понимаю, что он слишком долго общался с нами, представителями рода Астаримана, вот и готовит запасной план — так, на всякий случай.
* * *Возвращалась я в охт в превосходном настроении. Жизнь, по сути, оказалась прекрасна. Проблема с кесарем вот-вот будет решена, проблему с подвластными государствами решил сам кесарь, а проблемы с экономикой Прайды я уж как-нибудь решу сама. Так что все просто чудесно.
А еще вокруг чудесная погода, конец лета как-никак, деревья ярко-зеленые, трава чуть подвяла, но это картины не портит, и цветы кругом, и впереди слышны голоса орков, хохот маленьких орчат и царит аромат жареного мяса, значит, готовится вечерняя трапеза. Вскинув голову, поняла, что уже закат. Да, долго же мы провозились с кристаллами, зато результат превзошел ожидания. И жизнь снова прекрасна!
Напевая что-то веселое и пританцовывая на ходу, я шла к любимому шенге, думая о том, как было бы здорово рвануть с орчатами на речку и искупаться. Вода сейчас теплая, не то что на рассвете.
— Утыррка! — радостный визг орчат, и дикий табун срывается ко мне.
— Танцуем! — предложила я.
Толпа веселых орчат, ну и я вместе с ними, исполняя подобие пляски воинов вкупе с танцем оркских невест, вторглись на территорию охта. Я танцевала, подпрыгивала и притоптывала вместе со всеми, а взрослые орки наблюдали за нами с добрыми улыбками.
— Там-пап-пам, там и там и пам-пам, — припевала я, ничуть не смущаясь собственного проявления радости.
Мы плясали и на дороге, и вокруг тиопи, продвигаясь к костру. А потом Иргити схватила меня за руки, и мы закружились, и вокруг нас закружились все маленькие орчанки, а орчата притоптывали и хлопали. А потом Шронг сказал:
— Пошли ставить ловушка на земляной гоблин!
Громкий крик ликования, но едва мы приготовились взять с места в карьер, как послышался голос шенге:
— Утыррка.
— Завтра, — согласилась я и, продолжая пританцовывать, направилась к любимому папочке.
Я танцевала, кружилась, раскинув руки, и в результате просто побежала к шенге… Чтобы замереть в десяти шагах от него.
Потому что рядом с шенге сидел кесарь!
Танцевать расхотелось вмиг. И чувство ликующего счастья тоже растворилось в одно мгновение… Я ощутила тревогу, страх, появилось предчувствие чего-то плохого и неизбежного… Не думать, не думать, не думать…
— Поздно, — меланхолично заметил мой супруг.
С ужасом пытаюсь вспомнить, о чем успела надумать после появления. Вроде ни о чем важном.
— Даже так?
— Именно, — мило улыбаюсь супругу и топаю в мохнатые объятия папочки.
Шенге успел и волосы мои взлохматить, и пожурить за то, что ходила с орчатами за пределы охта, и сказать, что соскучился, и спросить, не голодная ли я.
— Очень голодная, — подтвердила папочкино предположение. — А еще… шенге, Утыррка принимать решение, назначать время.
Папа вдруг стал суровым. Нахмурился и сказал:
— Нет!
Я спорить не стала, вот потом наедине и обговорим.
— Утыррка приходить на рассвете и говорить с шенге, — сказал папа.
Кивнула, обняла папочку покрепче и пересела на бревно, которое тут специально для меня лежало. Оркам посадочные места не нужны, кесарь, как выяснилось, тоже вполне умел сидеть скрестив ноги и без трона обходиться.
А потом был пир. Ну, точнее, ужин, но у орков это всегда пир со вкуснейшим угощением, мудрыми историями, танцами орчат вокруг костра и песнями, повествующими о добре, доблести и справедливости. Такой удивительно уютный вечер, и мне совсем не хотелось думать о кесаре, что сидел по правую руку от шенге. Зато я часто смотрела на огонь, в какой-то наивной надежде увидеть в нем… Неважно кого! И, подскочив с места, я отправилась с орчанками кружить вокруг костра, под красивую песню, что исполняли Рхарге и Нграо.
Потом орчанки потащили малышей мыться и спать, а кесарь поднялся, демонстрируя, что ему пора. Да кто ж против, счастливой дороги.
— Нежная моя, — было сказано ледяным тоном, и я мгновенно подошла к супругу.