Я заметила, что он больше не кричит, и сказала:
– Нина хотела сделать сюрприз, у вас ведь скоро день рождения?
– Через десять месяцев.
– Ага, совсем скоро, времени мало.
– Для чего?
– Ниночка наняла меня специально для того, чтобы научиться исполнять на фортепьяно кое-какие вещи.
– Зачем?
– Она хотела вас удивить. Ну представьте, вы же знаете, что она не умеет играть?
– Нина окончила в детстве музыкальную школу, сама рассказывала. Я ей потому и пианино купил.
Я почувствовала, как по спине побежал озноб, но решила не сдаваться:
– Боже! Школа! Сольфеджио, хор и крохотные пьесы! Разве там дадут настоящие навыки! Да я Нине два урока руки ставила!
– Зачем!!!
– Она хочет поразить гостей на вечеринке в честь дня рождения мужа. Представьте, входите вы, в смокинге, Ниночка сидит у пианино в таком ярко-красном платье со шлейфом и играет… Ну… не знаю что! В общем, все подряд, что выучим! Ваши приятели замертво попадают от зависти, потом начнут перешептываться: ну и супруга Спиридонову досталась! Умница, красавица… Нина хотела вам сделать такой подарок на день рождения, поэтому мы занимались тайно, а вы сегодня явились и сломали наши планы.
– Но при чем тут накрытый стол и шампанское? – не сдавался мужчина.
– Я даю уроки музыки и этикета, отсюда и еда.
– Зачем?
– Боже, какой непонятливый! Ну-ка отрежьте кусок хлеба!
Мужчина покорно взял батон. Я легонько шлепнула его по руке.
– Ошибка.
– Какая?
– Хлеб вообще не режут на столе, при гостях. Прислуга вносит ломтики на подносе.
– А если нет домработницы? – изумился хозяин.
– Тогда сами пластаете на кухне и подаете, поняли? Вот, чтобы избежать подобных ошибок, мы и учимся. А как прикажете работать, если нет реквизита?
– Но тапочки?
– Это вы!
– Что?
– Ну мы поставили пантофли у кресла и представляем вас. Нина сегодня изучает, как следует подавать супругу бокал вина!
Пару секунд мужик глядел на нас, потом сказал мягким голосом:
– Ладно, Нинок, извини, что так вышло, занимайся на здоровье, я уехал на работу.
Не успела за ним закрыться дверь, как Нина бросилась мне на шею.
– Вы спасли меня! Думала, он меня убьет!
Я хмыкнула:
– Знаете, вы очень рискуете. Насколько я понимаю, проблем с деньгами у вас нет, снимите квартиру, устройте там оргию, но дома?! Даже птичка не гадит в гнездышке. Кстати, где ваш кавалер?
– В шкафу, – всхлипнула Нина, – вот в этом.
Я рассмеялась:
– Просто анекдот! Входит муж, а любовник прячется в шкаф! Выпустите скорей, небось задохнулся, бедняга!
Женщина подлетела к дверце и рванула ручку. Внутри обнаружились вешалки с платьями, костюмы и пальто. Очевидно, супруг Спиридоновой был вовсе не так богат и крут, раз в доме не имелось гардеробной, а шифоньер с одежонкой помещался в гостиной.
– Владик, ты где?
– Тут, – раздался тихий лепет.
– Выходи.
– А он ушел?
– Вылезай давай!
Послышалось легкое шуршание, и из недр гардероба выпало нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся тоненьким, субтильным существом с бледными щеками, огромными голубыми глазами и белокурыми кудрями. Этакий Керубино. Я удивилась. Супруг Нины, хоть и был значительно старше девушки, выглядел мужчиной, любовник походил на куклу Барби, надевшую наряд Кена.
– Чуть не умер, – проблеял парнишка, – там так душно и духами несет.
– Большое спасибо, – не утерпела я.
– За что?
– Мог ведь и чихнуть, как бы мы выкручивались? Но вообще, настоящий кавалер, если к даме сердца неожиданно возвращается муж, прыгает в окно.
– Нина живет на седьмом этаже! – возмутился красавчик.
Я вспомнила бородатый анекдот и не утерпела.
– Так-то ты беспокоишься о любимой? Побоялся, что муж выглянет в окно, а ты там, на мостовой, лежишь? Да уж коли выпрыгнул, то затем отползай!
Парнишка разинул рот. Я повернулась к Нине:
– Ну а теперь вы станете со мной разговаривать?
– Да, конечно, – засуетилась Спиридонова, – все, что хотите, ты, Владик, ступай, я позвоню потом.
Благодарная Нина, желавшая сделать приятное своей спасительнице, рассказала о подруге все, что знала.
– Я очень любила Стаську, – печально говорила она, – это была моя лучшая, вернее, единственная подруга.
– Говорят, родительница баловала ее безмерно…
– Каждая мать идет на поводу у своего ребенка, – вздохнула Нина. – Софья Модестовна не исключение, ей доставляло радость исполнять любые Стаськины просьбы. Но, честно говоря, Стася для себя практически ничего не хотела, она была скромной, даже застенчивой.
– А другие сокурсники рассказывали мне, что девушка каждый день появлялась в институте в новом наряде, туфель у нее имелась целая коллекция.
– Это все Софья Модестовна, – отмахнулась Нина. – Стаська только скажет: «Ой, какой костюмчик», мать – бац! – покупает. Подруга потом стала себя за язык хватать, но матушка все равно деньги на нее тратила. Стася просила ее так не поступать, но без толку. Естественно, другие студентки не знали об этом, она дружила только со мной. Правда, сначала Стася пыталась сблизиться с сокурсниками, но те просто использовали ее, сразу начинали просить: «Пошепчись с мамой, пусть мне зачет автоматом поставят».
Стася оказывалась в очень неудобном положении. С одной стороны, Софья Модестовна ей бы никогда не отказала, с другой – Разуваева была крайне принципиальной, и дочери не хотелось загонять маму в угол. Она отказывала подружкам, те, естественно, начали обижаться, пошли разговоры о Стаськиной вредности, заносчивости… Ну она и отдалилась от основной массы. Ее начали обзывать противной и перестали приглашать в компании. Стася усиленно делала вид, что ей глубоко наплевать на всех, но я-то знала, как она переживала и плакала. Ну а потом, на свою беду, встретила Роберта.
– Она его любила?
– Безумно, я первый раз видела, чтобы вполне нормальная и умная женщина потеряла до такой степени ум. Она просто сохла по Астеру. Я только удивлялась. Парень внешне собой ничего не представлял, не москвич, приехал в свое время из Латвии поступать, и совсем даже не умен. Знаете, его очень не любили наши.
– Почему?
– Зубрила и стукач, причем стучал совершенно открыто.
– Это как?
Нина усмехнулась:
– Просто. Допустим, идет зачет или экзамен. Народ шпаргалки вытащил, и тут Роберт преспокойненько встает и заявляет: «А Иванов, Петров, Сидоров списывают». У народа просто шок приключился в первый раз, его даже побить хотели!
– Зачем же он себя так вел?
Нина печально улыбнулась:
– Перед преподами выделиться хотел, очень уж ему домой неохота было возвращаться, в аспирантуре оказаться мечтал, вот и выделывался. Да только зря, все видели, что он идиот!
– И Стася?
– Нет, – печально ответила Нина, – у той словно на глазах шоры были. Какие только глупости Роберт ни болтал, она приходила в восторг и заявляла: «Ты самый умный». У Астера-то крышу сорвало капитально. Был у нас случай, одна из девчонок еще до его романа со Стаськой прилюдно залепила ему пощечину. Роберт-то наш пару раз пытался на москвичках жениться, но обламывалось ему. Астер выбирал невест по принципу: «Скажи, где твой папа работает», вот и обратил взор на Лену Королькову. На курсе считали, что ее родители удачливые бизнесмены, а Роберт выяснил в процессе ухаживания: все не так. Есть только мама, воспитательница в детском саду, ну и слинял от Ленки, та возмутилась, надавала изменнику по щекам, обычное дело, ничего удивительного. Только на следующий день Ленка упала и сломала правую руку, жутко неудачно, в трех местах со смещением. А Роберт преспокойненько заявил: «Будет знать, как драться, это я ее наказал!»
Нина, услыхавшая эту фразу, удивилась:
– Как же ты умудрился? Ты весь день сидел в аудитории, а Королькова решила прогулять вторую лекцию, побежала к метро и там шлепнулась. Когда ты успел ее толкнуть?
Роберт фыркнул:
– Тебе не понять.
– Расскажи, – пристала к нему любопытная Нина, – жутко интересно!
– Направил на нее луч своей психической энергии и велел упасть, – на полном серьезе заявил Астер. – Я гениальный экстрасенс с огромным потенциалом, и тому, кто меня обидит, не поздоровится!
Нина разинула рот. Да Роберт еще глупее, чем она предполагала!
Но Стася верила в «психическую энергию» и исключительность избранника.
– Роберт обратил на нее внимание тогда, когда понял, что аспирантура окончательно проплывает мимо носа, – пояснила Нина. – Он смекнул, как влюблена в него дочь Разуваевой, и решил использовать мою глупую подружку на все сто.
Стася не подвела. Астер получил все: аспирантуру, диссертацию, прописку, хорошее место работы…
– Софья Модестовна бы расшиблась в лепешку, но сделала из Роберта и доктора наук, – рассказывала Нина, – но не успела, умерла. Понятное дело, что Стаська сразу стала ему не нужна, он ей об этом прямо заявил: мол, извини, дорогая, прошла любовь, сирень опала.
Но Стасю было трудно вышибить из седла.
– Ничего, милый, – ответила она, – моей любви хватит на двоих.
У молодой пары начались проблемы с деньгами. Роберт не собирался, как другие мужчины, бегать по приработкам, нет, он хотел заниматься наукой, конструировал какие-то дикие, идиотские приборы. Стася же, пока не имевшая диплома, могла рассчитывать лишь на копейки. Она стала закладывать свои вещи, украшения… Роберт молчал, его вполне устраивало, что супруга бегает в ломбард, главное, чтобы его не трогали. Единственное, к чему он не разрешил прикоснуться, была машина. Астер предпочитал ездить в «Жигулях», от метро его крючило и колбасило.
– В конце концов он убил мою подружку, – сказала Нина, и по ее щеке поползла одна светлая прозрачная слезинка, похожая на крохотный кусочек льда.
– Ты думаешь, он нарочно подстроил аварию?
Нина вытерла глаза рукавом.
– Да какая разница! Нарочно он вломился в бетон или нет… хотя думаю, что аварию он не подстраивал. Я видела машину, жуть, ее словно сквозь мясорубку пропустили! Если бы Стаська ехала одна, то, может, тогда бы он и подрезал ей какой-нибудь шланг для тормозной жидкости. Но он-то ведь сам сидел в «Жигулях». Нет, собой этот мерзавец ни за что рисковать не стал бы. Просто, когда увидел, что на него бетон несется, мигом вывернул руль, себя хотел спасти, о Стасе и не подумал… Вот и нету моей подружки! И теперь это омерзительное, рыжее, тупое чучело живет, а от Стаси осталась горстка пепла. Да на похоронах гроб закрытый стоял, так она изуродовалась! Знаете, какая Стаська была хорошенькая! Погодите, сейчас покажу.
Нина легко встала, вытащила альбом, перелистала страницы и ткнула пальцем в одно фото.
– Вот у нас на даче снимали.
Я глянула на снимок и с трудом удержалась от крика. С глянцевой фотографии мне весело улыбалась абсолютно счастливая, радостная, на самом деле замечательно симпатичная… Анжелика.
Глава 22
В Алябьево я заявилась со вставшими дыбом мыслями. Можно, конечно, представить себе, что Стася и Лика двойники, безумно похожие друг на друга девушки. Но Нина, показывая фото, спросила:
– Красивая, да?
Я обалденно кивнула.
– Шашлыки жарили, – пояснила Спиридонова. – Только я Стаську сняла, как она себе на руку раскаленный шампур уронила, мигом ожог вздулся. Мы с мужем испугались, а Стася засмеялась: «Ерунда, – говорит, – за двое суток заживет». Стася очень чувствительная была, боялась людям неудобства доставить! И в тот раз странно вышло, она обожглась, и она же нас утешала. Только не зажила рука…
– Почему?
– Она на следующий день погибла, – хмуро ответила Нина.
За ужином я, совершенно не обращая внимания на зудеж старух, во все глаза пялилась на Лику. Потом попросила:
– Анжелика, будь другом, передай хлеб.
– Ты же его не ешь? – удивилась Лиза.
– Захотелось почему-то.
– Пожалуйста, – вежливо ответила девушка и протянула плетеную тарелочку.
Я скользнула взглядом по ее обнаженной до плеча руке. Выше запястья, но ниже локтя красовался длинный шрам, такой остается от сильных ожогов.
– Эй, Лампа, – пнула меня Лизавета, – ты что, заснула?
– А? – ответила я. – Нет, конечно, извини, ты совершенно права.
– В чем?
– Ну в том, о чем говоришь!
Лиза прошипела:
– Я сказала, что приезжал Володя, а ты уставилась на Лику, глаза выпучила, губами шевелишь, страх смотреть…
– Какой Володя?
– Ты перегрелась на солнце, – возмутилась девочка. – Костин, кто же еще!
– Зачем?
– Папку тебе привез, я в спальне положила.
Наплевав на хорошее воспитание, я вскочила и ринулась к двери, провожаемая недоуменными взглядами старух.
На диване в моей комнате и впрямь лежал тоненький сверток. Я вытащила бумаги и поняла, что вижу ксерокопию того дела об аварии.
Сразу скажу, ничего интересного там не нашлось. Астер был трезв как стекло, машина исправна. Но в тот день шел дождь. Правда, Роберт, как установили потом сотрудники милиции, четко соблюдал правила дорожного движения. Катастрофа произошла на восьмом километре Минского шоссе, а на втором стоит знак, предписывающий водителям сбросить скорость до 60 километров в час. Астер подчинился и поехал так, как требовалось. Казалось, все в порядке, но… когда он подкатывал к восьмому километру, у стареньких «Жигулей» лопнуло правое переднее колесо. Роберт попытался справиться с машиной, но не сумел, и произошло то, что произошло.
Я захлопнула папку. Получается, что парня не в чем обвинить, трезвый, соблюдающий правила. Просто роковая случайность, карма, судьба… На диване остался белеть листок. Я машинально взяла его. Так, опись вещей, найденных на месте катастрофы. «Термос с напитком, похожим на чай, цепочка, выполненная из желтого металла, похожего на золото». Ох уж эти милиционеры! Нет бы просто написать, чай и золотая цепочка… «Сумочка дамская, белого цвета, на длинном ремне, внутри зеркало, паспорт на имя Разуваевой Анастасии Семеновны, расческа деревянная, кошелек. В кошельке две банкноты по сто рублей и мелочи на двадцать. Еще косметичка…»
Бдительные сотрудники тоже переписали ее содержимое. Пудра цвета загара, помада ярко-красная, зеленые тени, румяна оттенка «кирпич», черный карандаш для бровей, черная тушь и крохотный тюбик крема для удаления волос на лице. Однако странно, Анжелика блондинка с голубыми глазами, а макияж в сумочке явно принадлежит брюнетке.
Я редко крашусь, но если мне приходит в голову приукраситься, то беру совершенно иные цвета. Во-первых, карандаш. Если волосы светлые, то черные брови выглядят очень вульгарно. Естественно, блондинки покупают себе коричневые или серые карандаши. Потом тени. Никак не зеленые. Голубые глаза от них делаются невразумительного оттенка. Чтобы небесные очи засверкали ярче, все пользуются совсем иными цветами: синим, серым… Опять же помада. Кроваво-красный цвет губ и «кирпичный» румянец да еще пудра колера «загар» подходят дамам цыганского плана. Нежные девушки с белоснежной кожей пользуются розовыми, перламутровыми тонами.
И вообще, я давно живу в доме у Глеба Лукича, но ни разу не видела Анжелику с лицом как у вокзальной проститутки. Девушка, насколько понимаю, предпочитает естественный макияж в светлых тонах. Хотя, может, она решила сменить имидж? Ходила себе раньше вся размалеванная, с пурпурными губами, потом надоело. И вообще, не это самое странное. Каким образом Стася Разуваева превратилась в Лику? Кого похоронили в закрытом гробу? Куда подевалась настоящая внучка Глеба Лукича и была ли она вообще? Может, вся история отлично спланированное мошенничество? Хотя нет, у Лики же имелись письма, фотографии.
В полном недоумении я вновь уставилась в список. Глаза натолкнулись на строчку «тюбик крема для удаления волос с лица». Еще одна загадка. Конечно, существуют девушки, у которых над верхней губой растут усики. Кстати, кое-кто их не удаляет, потому что считает сексуальными. Но это опять женщины восточного плана. У блондинок повышенная волосатость очень большая редкость. Так что получается, косметичка принадлежит брюнетке. Но лежала-то она в сумочке у Лики?
Пару секунд я молча смотрела на список. Внезапно в голове что-то щелкнуло, и я поняла все.
Около двенадцати ночи, когда в спальнях погасли огни, я юркнула в комнату для гостей, ту самую, откуда, по наблюдениям Тины, звонит Анжелика, и забралась под стол, накрытый скатертью. Ждать пришлось довольно долго, я чуть не заснула в духоте. Около часа раздался тихий скрип, легкие шаги, попискивание и шепоток:
– Миленький, это я. Ну как? Она живехонька, здоровехонька, ну ничего не берет. Добавь дозу.
Я вся обратилась в слух и сидела, боясь пошевелиться.
– Милый, – ныла Лика, – я очень соскучилась, ну давай завтра встретимся, а? Хоть на полчасика, любимый, обожаю тебя!
Я слушала дурацкую болтовню, пораженная тем, какой нежной может быть неприветливая, суровая девица.
– Мое солнышко, – пела она, – ладно, ладно, не сердись! Не бойся, все спят, все спокойно, скоро вновь будем вместе, с денежками. Я тебя целую сто раз в нос, щечку, и угадай, куда еще?
Она тихо засмеялась:
– Ну пока, мой сердитый заинька.
Вновь послышались легкие шаги. Анжелика явно направлялась к двери.
– Эй, погоди! – сказала я.
– Мама, – заорала девушка, – кто здесь?
Я выбралась из-под стола.
– Добрый вечер, вернее, ночь.
Лика попятилась и уронила мобильный.
– Лампа? Что ты здесь делаешь?
– Пришла послушать твой разговор с Робертом.
Обычно бледные щеки Анжелики полыхнули огнем, у нее покраснела даже шея и обнаженные руки.
– Каким Робертом?
– Астером.
Девушка судорожно вздохнула, раскрыла было рот, но я брезгливо поморщилась:
– Послушай, не надо, глупо отрицать, я все знаю, пошли в спальню, там и побеседуем.
Мгновение Лика стояла в ступоре, потом кивнула. Не говоря ни слова, мы добрались до ее комнаты. Я села в кресло и спросила: