– Чувствую, я так и сделаю, потому что никаких других идей у меня нет, – пробормотала Машка. – Ладно, пошли узнаем про исповедь.
Мы поднялись по ступенькам и вошли в церковь. Подошли к бабушке, которая продавала свечи, крестики, иконки и прочие вещи, и заказали молебен за упокой нечаянно разбуженного Максима. Затем спросили, когда закончится служба.
– А вам, девочки, что нужно? – поинтересовалась та.
– Да вот… исповедаться хотим… хочу, – сказала Мария.
– Что ж, дело хорошее. Как закончится служба, ты подойди к батюшке, к отцу Федору…
– Спасибо, – поблагодарила Никитина, и мы отошли в сторону.
– Маш, ты, в общем, тут исповедуйся, а я домой побегу. У меня еще дел много, – сказала я.
– Ладно, – кивнула подруга. – Но чтоб к четырем явилась!
– Не боись, даже раньше приду, соскучиться не успеешь, – пообещала я.
Свое обещание я выполнила: заявилась к Никитиной, когда та только начала строгать салатик. Даниил куда-то умотал, очевидно, на поиски очередных приключений, дав понять, что вернется не скоро. Нас это вполне устраивало.
Гостей было пятеро: я, Светка Байкова, Дианка с Денисом и, конечно же, Максик. К четверти пятого все гости были в сборе.
Разделавшись с праздничным тортом, мы решили поиграть в фанты. Максик вытащил скомканный клочок бумаги и развернул его.
– «Поцеловать предыдущего исполнителя», – прочел он и уставился на Сергеева, потому что предыдущим был Денис. – Не буду я его целовать!
Маша как-то загадочно заулыбалась, засияла и заговорила, подмигивая мне:
– Макс, я тебя за нарушение правил игры накажу. Я тебе отрежу прядь волос, чтоб больше неповадно было отказываться. – И Никитина, быстро вытащив из маминой корзины для шитья ножницы, подскочила к Трофимову, и клочок светло-русых волос оказался у нее в руке.
– И это касается каждого! – сказала я, мысленно хваля Машкину сообразительность. – Всех, кто откажется выполнять фант, Машка сделает лысее на прядь. Диана, твоя очередь тянуть…
Краснова принялась выполнять задание, Машка побежала в свою комнату прятать трофей, как вдруг с бледным лицом влетела назад.
– Ирка, поди сюда, – тихо позвала она меня и потянула за руку в коридор. – Мы забыли про землю. Полотенце, наверное, высохло. Я вошла к себе, а покойничек стоит посреди комнаты и руки ко мне тянет. «С днем рожденья, – говорит, – любимая!» Ты уж сходи намочи, пожалуйста!
– Что?! Опять я? – Моему возмущению не было предела. – Я его вообще-то тоже боюсь! И крестика у меня нет, хотя надеть велели.
– Я тебе свой дам! – простонала Мария. – Помнишь, что сказала Еремея? Ему я нужна, а не ты. Он тебя не тронет.
– Я тебя, Машка, сама скоро удавлю, – прошипела я. – Мне ваш дурацкий роман под кодовым названием «Моя Мария» уже порядком надоел! Почему этот покойник не разнообразит свой словарный запас?
– Вот и скажи ему об этом, если встретитесь. Возьми крестик.
– Не надо, а то унесут тебя за высокие горы и за быстрые реки…
Мы подошли к Машкиной комнате, и я осторожно заглянула в нее. Внутри никого не было.
– Ну, ладно, пошла! – выдохнула я и шагнула в помещение, а Никитина тут же закрыла за мной дверь. Как будто я зашла в клетку с хищниками.
Я стала медленно приближаться к шкафу. Иду по комнате и думаю: «А ведь в любую минуту здесь может появиться самый настоящий покойник… Ему ведь явно не понравится моя затея! Аттракцион не для слабонервных».
Стоило мне так подумать, как передо мной вырос покойный Максик. От страха и неожиданности я рухнула на пол.
– Где моя драгоценная Мария? – затянул он все ту же песню, нависая надо мной.
Я начала пятиться к двери, протирая юбкой пол. Перед моими глазами пролетела вся моя короткая жизнь. «Если он сейчас не исчезнет, я помру от разрыва сердца или еще от чего-нибудь», – мелькнуло у меня в голове. Помирать мне не хотелось совершенно, а в соседней комнате веселились, оттуда доносился задорный смех, веселая музыка.
Покойник продолжал зычным голосом звать «свою Марию». Внезапно меня охватила такая злость, что я вскочила с пола и бросилась к шкафу. Где-то тут должна была быть склянка со святой водой… Мертвец кинулся ко мне, очевидно, догадавшись, что я хочу перекрыть ему дверку в наш мир. Испугавшись, что он сейчас схватит меня, я скорее сорвала крышку и плеснула водой в лицо покойника. Трофимов закрыл руками лицо и упал на пол. Так вел бы себя живой человек, если бы на него брызнули серной кислотой. Только пришелец не кричал. Пользуясь его временными страданиями, я поскорее намочила полотенце. Максим стал делаться прозрачным.
– Мария, моя Мария… – все еще шептал он.
«Как в романтическом фильме, – подумала я. – Умирает, произнося имя возлюбленной».
Покойный Максим исчез, а в дверях появился Максик.
– Ты куда пропала? Будешь играть или нет, а то Машка и тебе стрижку сделает.
– Ирка, твоя очередь тянуть фант! – влетела в комнату именинница.
«Ничего себе, я тут жизнью рискую, а она веселится!» – рассердилась я.
– Ты чего так смотришь? – удивилась подруга.
– Угадай с трех раз, любимая! – сказала я.
– Макс, иди к остальным, мы сейчас придем, – кажется, все-таки поняла, в чем дело, Никитина. – Ну, что? – спросила она, когда Трофимов вышел.
– Твой жених охамел!
– Не называй его так, он не мой жених! – возмутилась именинница.
– Еще одна встреча с твоим загробным кавалером загонит меня в могилу, и у тебя будет повод снова посетить кладбище!
– Я всегда знала, что ты у меня самая хорошая, – сказала Машка и закрыла дверцу шкафа, увидев влажный сверток с землей.
– Не подлизывайся. Там, кстати, воды в бутылочке почти не осталось, мне пришлось ею обороняться.
– Ничего, сходим в церковь, возьмем. А теперь пошли к остальным, у меня все-таки день рожденья!
Мы много танцевали, дурачились, подшучивали друг над другом, но около десяти всем пришлось разойтись по домам, потому что пришли Машкины родители и ее брат. Я же опять осталась ночевать у Никитиной.
Проснулась я оттого, что почувствовала, будто меня кто-то несет. Приоткрыв один глаз, увидела перед собой только темноту. Наверное, Машкин братец что-нибудь выдумал и теперь раскачивает нашу кровать. Подремав еще немного, я заметила, что лежу как-то странно и неудобно – голова откинута назад и свисает вниз, ноги согнуты в коленях. Нет, что-то не так! Может, я страдаю лунатизмом и ушла спать в какое-то другое место?
Я раскрыла глаза и увидела следующее: меня несут по какому-то темному длинному коридору, который изредка освещается свечами, прикрепленными к стенам. Впереди идет еще кто-то и тоже с ношей в руках. Коридор, должно быть, бесконечный. Нет, наверное, это сон. Я лежу на диване в Машкиной комнате, и мне снится сон. Только почему-то пахнет сыростью, плесенью… Тут человек, шедший впереди, обернулся, и я увидела знакомое лицо мертвого Максима. Я зажмурилась, надеясь, что, когда открою глаза, увижу кого-нибудь другого. Открыла глаза: стоит Максим, а на руках у него… спящая Маша. Ой, что-то мне не нравится этот сон! Незнакомый коридор какого-то подземелья… Максим… Маша завернута в одеяло… Я завернута в одеяло… Максим держит Машу. Стоп, а кто же держит меня?
Я подняла голову и увидела белое-белое лицо с неподвижными, тупо уставившимися в одну точку глазами.
– Нам надо идти быстрее, – сухо сказал этому лицу Максим. – Скоро рассвет, мы должны успеть до первых петухов.
– Да. Я готов идти быстрее, – проговорило лицо, медленно раскрывая синеватые губы. – Но ты так и не сказал мне, чем я буду тебе обязан за то, что ты помог мне добыть себе невесту из живых и принести ее в Царство Мертвых?
– Сущие пустяки, ты просто поможешь подбить стенку моего гроба, а то он что-то начал разваливаться.
По мне табунами забегали мурашки. Эта жутковатого вида личность несет себе невесту? Он же несет только меня. Или же я и есть его…
– Ма-ма! – завопила я.
– Нам надо идти быстрее, – повторил Максим, не обратив никакого внимания на мой крик.
Я начала брыкаться, извиваться всем телом, но покойник держал меня очень крепко. В конце концов я только запуталась в одеяле.
– Маша! Маша, проснись, нас уносят! Помогите! А-а-а! – кричала я, но никто, казалось, не слышал моих слов.
– Мы уже пришли. Успели как раз вовремя, – снова заговорил мой «жених».
Кое-как я отбросила с лица одеяло и увидела, что мы находимся в каком-то большом темном помещении, где аккуратными рядами стоят гробы, а в проходах между ними ровным неярким пламенем горят большие свечи. Крышка одного из гробов вдруг откинулась, и оттуда высунулась страшная старуха со следами тления на лице.
– Ну, что, мальчики, принесли своих девочек? Теперь совсем забудете меня, старую? – и старуха засмеялась, раскрыв беззубый рот. – Кладите-ка их сюда. – Покойница хлопнула в ладоши, отчего открылись еще два гроба. – Я туда для них по два цветочка положила, чтобы уютней было.
Максим и второй покойник двинулись к тем гробам.
– Нет! Я не хочу! Я живая, меня нельзя класть в гроб! – в ужасе закричала я и снова начала брыкаться. Меня не удержали, и я полетела куда-то вниз. Больно ударилась коленкой и увидела перед глазами… ковер в Машкиной комнате.
Что за чертовщина? Так это все-таки был сон? Или не сон? Наступило утро, и покойнички не смогли осуществить свой коварный план?
Хлопая глазами, я огляделась. Маша мирно посапывала на диване, завернувшись в одеяло, я сидела на полу, на тумбочке постукивали часы. За окном было еще темно. Значит, сон. Ух, приснится же такое!
На всякий случай я проверила, мокрое ли то полотенце, которое должно оберегать нас от визитов Максима, и, убедившись, что все в порядке, легла назад на диван.
Глава 9 Шантажистами не рождаются, ими становятся
Утром мы отправились в церковь за святой водой, а затем к Еремее. Очутившись перед знакомой дверью, Маша собралась было позвонить в дверь, но та неожиданно открылась, как и в прошлый раз. Перед нами стояла колдунья.
– Пришли? – смерила она нас строгим взглядом. – Ну, что ж, заходите.
Мы прошли в маленькую комнату, где на столе в этот раз стояла хрустальная ваза с тремя красными розами.
– Волосы принесла?
– Да, вот, – сказала Маша, доставая из кармана локон.
Еремея села за стол и начала прикручивать волосы к какой-то штуковине, бормоча при этом заклинание, из которого мы расслышали лишь отдельные слова.
– Держи, этот талисман будет защищать тебя сегодня ночью. Предстоит сделать самый трудный шаг, чтобы исправить содеянное, – этой ночью пойти на кладбище. В «Книге времени» написано, что ответчик должен быть один среди могил, но, насколько мне известно, можно брать с собой одного человека, только чтобы тот не вмешивался в обряд. Так что, если уж очень страшно, возьми с собой подругу, но пусть она ждет тебя у ворот или еще где-нибудь, чтобы ничем не напортить. Итак, в полночь на могилу своей тезки ты высыпешь всю землю, с обеих могил, потом прочтешь вот эти два заклинания. – Еремея протянула два желтоватых листочка. – Но читать нужно по памяти, не по бумаге! Сделаешь это, иди на другую могилу, остановись возле нее и читай вот это, – колдунья вынула из кармана еще один листок. – И смотри, не вырони талисман, крепко сжимай его в руке, а то покойник заберет тебя в могилу. Все понятно?
– Да, – ответила бледная, как полотно, Никитина.
– А сейчас поезжай на кладбище.
– Зачем? – в один голос спросили мы.
– Так положено. Перед тем как сделать отворот, надо прийти на могилу и сказать вот это. – Ведьма протянула очередной листочек, пояснив: – Этот текст можешь читать не по памяти, но обязательно вслух.
В соседней комнате закуковали часы, и Еремея заторопилась:
– Идите, у меня дел много, да и вам время терять не следует.
– Э… а чем мы вам обязаны? – спросила я, зная, что всевозможные колдуны и ворожеи берут немалые деньги за свои услуги.
Зеленые глаза Еремеи рассерженно сверкнули.
– Земля круглая, еще встретимся. Сегодня я вам помогла, потом вы мне поможете. Я на чужом горе не наживаюсь, – холодно сказала колдунья.
– Извините, я не хотела вас обидеть.
– Все-все, идите скорей. Удачи тебе, Маша, – сказала напоследок Еремея, и глаза ее как-то подобрели.
Мы вышли на улицу и направились к Машкиному дому. Никитина разглядывала талисман, сделанный из стеклянных бусинок, прикрепленных к деревянному диску с какими-то узорами, на который и были намотаны Максиковы волосы.
– Может, сразу поедем на кладбище? – предложила она.
– Нет, лучше намочить как следует полотенце, а потом уж отправляться. А то будет у тебя свидание на могилке…
– Да, ты права, – согласилась подруга.
А через полчаса мы с ней уже тряслись в автобусе, едущем на кладбище.
– Так, теперь нужно придумать, как нам туда ночью добраться, – призадумалась Машка.
– Ага. А главное, как нам оттуда выбраться, – подхватила я. И предложила: – Может, подойти к водителю и спросить, что он делает сегодня ночью? Если вдруг он окажется свободен, то попросим его прокатить нас вечером туда и после полуночи обратно.
– Он любезно согласится, если мы ему хорошо заплатим, – отрезала Маша. – У тебя деньги есть?
– Отвечать, или сама догадаешься?
– Вот и не предлагай глупостей. Нам еще повезло, что Еремея оказалась доброй.
Маша сильно нервничала. Наверное, уже представляла себе, как ночью из могил начнут вылезать мертвяки и пучеглазые упыри, а летучие мыши будут с писком проноситься у нас над головами. У нас? Только сейчас до меня дошло, что вся эта «прелесть» предстоит не только Маше, но и мне. Хоть я и не пойду вместе с ней читать заклинания на могилу, но все равно околачиваться где-то неподалеку придется. Бр-р-р…
Оставшуюся часть пути мы ехали молча. Никитина угрюмо смотрела в окно, а я, достав из сумки книжку, уткнулась в «Призрак оперы». Вдруг книжка натолкнет меня на мысль, как попасть на кладбище посреди ночи?
Мы без труда разыскали нужную могилу. Маша остановилась перед памятником и задумчиво посмотрела на портрет Максима.
– А он симпатичный, – вздохнула подруга. – Если бы он не был покойником, то…
– Что? – чуть не села на землю я. – А как же Максик? Ты уже забыла своего ненаглядного одноклассника?
– Нет, я просто констатирую факт, что этот Максим довольно привлекателен.
– Вот расскажу про твою констатацию Трофимову, – взяла угрожающий тон я.
– Думаешь, он будет ревновать? – с надеждой в глазах спросила Мария.
– Однако странные мысли посещают девушку на могиле поклонника!
– Да ну тебя! – отмахнулась Никитина. – Стой молча, я читать буду. – И она достала нужный листочек:
Я пришла свиданье назначать, себя у тебя выкупать, встретимся с тобою в полночь, и расплатимся мы полно.
Землю я тебе верну, сон, покой возвращу.
Ты лежишь сейчас в могиле, знай, что нас уж разлучили.
Все оковы, узы, договоры жгу, в полночь распрощаемся, уйду.
Аминь.
– Все? Идем, – потянула я Машу за рукав.
– Подожди.
– Что еще?
– Как ты думаешь, отчего он умер?
Я посмотрела на даты рождения и смерти.
– Не знаю. Ясно только, что не от старости.
– Ладно, пошли.
Мы направились к выходу, и вдруг нас остановила женщина, шедшая навстречу.
– Девочки, а вы почему у той могилы были? – спросила она.
– Мы нигде не были, вы ошиблись! – сказала я.
– Нет, я видела, что вы стояли у могилы моего сына, – возразила женщина.
– Так вы его мать! – ахнула Мария. – То-то я вижу, что похожи.
– Вы были знакомы с Максимом?
– Мы? Нет. Ой, то есть да. Совсем чуть-чуть, – затараторили мы.
– Чуть-чуть, а могилу навещаете… – вздохнула женщина.
– А вас как зовут? – спросила Маша.
– Анна Георгиевна.
– Да, точно, Анна Георгиевна. Он же рассказывал нам, помнишь? – подмигнула мне Никитина.
– Угу, – кивнула я.
– А откуда вы его знаете? – оживилась женщина.
– Да мы… Э-э… в общем, – растерялась Маша.
– Он нас подвез как-то, – сказала я первое, что пришло в голову.
– Так вы, значит, почти перед самой его гибелью познакомились. Он на машине всего три месяца проездил, а потом в аварию попал.
– В аварию? Жаль, такой молодой… – Маша обернулась в сторону могилы.
– Максимка мой погиб, а те ведь живы остались. Даром, что пьяные ехали.
– Кто пьяным ехал? – не поняла я.
– Да те люди, которые стройматериалы в грузовике везли и выехали на встречную полосу. – Анна Георгиевна замолчала. – Спасибо вам, девочки, что Максима не забываете, на могилу приходите. Я вас, наверное, задерживаю?
Я посмотрела на часы. Пора было бежать, чтобы успеть на автобус.
– Да, нам надо идти, – сказала я.
– До свидания, Анна Георгиевна, – поспешно сказала Никитина, и мы понеслись к кладбищенским воротам.
Прибыв к Маше домой, мы стали усиленно думать, как провернуть наше ночное дело. И прежде всего как объяснить родителям наше ночное отсутствие. В конце концов решили уйти по-тихому через окно.
А вот как добраться до кладбища? Ответа на этот вопрос так и не было. Мы попробовали вызвать такси, но после сообщения, что ехать предстоит около полуночи на кладбище, милый голос девушки-диспетчера моментально перестал быть милым, и она посоветовала прекратить глупые шутки.
В подавленном настроении мы уже мечтали о том, что неожиданно Даниил подарит нам ковер-самолет, который случайно найдет на какой-нибудь помойке. Маша мечтала, развалившись на своем диване, а я – сидя на подоконнике. По улице проходили люди, проезжали машины, пробегали собаки, вот только Даниил с волшебным ковриком все никак не шел. Люди, машины, дети, собаки…
– Машка, смотри! – крикнула я и ткнула пальцем в окно.
Никитина подлетела ко мне. По улице прогулочным шагом шел Денис, держа за руку какую-то рыжую девчонку.
– Если мне не изменяет память, то Денис встречается с Дианой, которая считает его смыслом своей жизни. А Ромео-то ее гулящий! Нужно Диане рассказать… – пробормотала Маша и двинулась к телефону.