- Короче, стул я поставлю обратно в класс. - Митька ловко прикрепил петарды к обратной стороне сиденья, выправил запал. - Как достанете карты - начнем. Мы на пятом уроке опять в кабинете химии будем. Вот и устроим проверку.
Ничего не говоря, Влад выдернул из упора швабру, бросил ее к кабинкам и вышел из туалета. В дверь заглянула малышня из началки.
- Вы чего здесь делаете? - попытались высказать свое недовольство мальчишки. Но старшеклассники их не услышали.
- Заложит, - проводил приятеля злым взглядом Митька.
- Просто в следующий раз ты сам девчонок отвлечешь. - Юрка осторожно поставил швабру на место. - Не тебе же вчера больше всего досталось.
Митька ухмыльнулся. Свою порцию счастья он уже получил - до сих пор нормально наступить на ногу не мог. После вчерашней пробежки колено ломило, боль не давала ему уснуть. И все же он не сдается, решает проблему, в отличие от некоторых слабонервных типов, которые после первой же потасовки норовят спрятаться.
- А ну, разошлись! - Емцов океанским лайнером пошел сквозь толпу возмутившейся «молодежи» к выходу. Пулейкин пристроился в кильватере.
Доставая из портфеля учебники, Юрка вновь встретился с лукавым взглядом пиковой дамы. И тут его осенило. Карты не обязательно красть. Достаточно их подменить! Но перед этим новенькую колоду надо испортить. Следующая перемена наступила быстро. В течение всего урока Юрка подбирал компанию для игры.
- В дурака сыграем? - Юрка поудобнее устроился за своей партой и сделал приглашающий жест Коготкову. Андрюха радостно подсел к нему.
- И мне раздай! - Митька нервно потер ладони, недовольно покосился на Влада. Муранов смотрел в окно. И молчал. Молчал с прошлой перемены.
- Что вы делаете?! - ахнула борец за справедливость Вербицкая. - В школе играть нельзя!
- Леоновой можно, а нам нет? - Руки у Пулейкина дрожали, но он выглядел упрямым, как молодой бычок.
- Аня не играет! На ее картах вообще играть нельзя! Они же гадальные!
- А наши - обыкновенные, поэтому с ними все можно делать!
К Пулейкину пришел туз, но порадоваться он не успел.
- Игра в азартные игры в школе карается по закону, - жизнерадостно сообщил ребятам историк, Дмитрий Степанович. - От двух до пяти двоек! С конфискацией!
Мальчишки бросились к своим местам. Юрка поспешно сунул рассыпавшуюся колоду в карман. Вот теперь - самое время заняться подменой. Гадают только на новых колодах, которыми еще никто не играл. Побывавшие в игре карты теряют свою магическую силу.
- Емцов! Не садись! - Дмитрий Степанович резко распахнул журнал. - Ты, кажется, собирался мне сегодня отвечать?
И Митька остался у доски. И получил свою законную двойку. Впервые в жизни Юрка услышал, как бьется его сердце. Сильно. Быстро. Как будто выскочить хочет из груди. От двух до пяти. Мать его дома убьет! И без происков Андалузии будет понятно, что в будущем ему светит быть только дворником. О чем и твердит ему постоянно отец.
Урок истории закончился полным разгромом поляков. Теперь и Митька смотрел в окно.
Девчонки презрительно фыркали, словно предчувствуя что-то нехорошее. Аня колоду из рюкзака не доставала. Все перемены фанатки гадалки вились вокруг нее возбужденным пчелиным роем. Щебетали о своем, недовольно косились на Муранова. Влад сидел один, изучая пейзаж перед школой. Губы поджал, демонстрируя свое полное и окончательное онемение. Не посвященные в священнодействие мальчишки ждали развития событий: предсказаний или каких-то других чудес. Но Андалузия не спешила с прогнозами. И только белый лист бумаги, лежавший на ее парте, резал всем глаза.
Что-то будет. Что-то должно произойти!
- Держи! Поменяешь эту колоду на ту, что у нее. - Юрка все еще верил, что Муранов их не подведет.
- Она уже все знает, - одними губами произнес Влад - ему теперь везде чудились враги, подслушивающие каждое его слово.
- Почему ты ее так боишься? - презрительно скривился пристроившийся к ним Митька - после двойки ему был сам черт не брат. - Хочешь, я с ней заговорю, и ничего мне за это не будет?
Муранов покачал головой - он ни во что не верил и ничего не хотел.
Митька демонстративно сел на парту и уставился на шушукавшихся девчонок.
- Чего уставился? - Пустячная посмотрела исподлобья, недовольно насупив брови.
Она была невысокой, с длинными темными, всегда распущенными, сильно вьющимися, взлохмаченными волосами. Из-за плохого зрения она часто щурилась, что порою выглядело довольно-таки воинственно. Вот и сейчас ее лицо изображало крайнюю степень презрения - мол, вчера вы, парни, получили, и сегодня получите!
- Да вот, гляжу, какие вы тут все крейзи!
В наступившей тишине очень звонко затрещали лампы дневного освещения.
- А вы что думали? - понесся вперед Митька. - Будете на нас всяких привидений насылать, а мы и стерпим? Завели себе персональную колдунью - и жируете!
- Замолчи! - тонко вскрикнула Васька.
- Сам ты псих! - обиделась Лерка.
- И никакое это не привидение. - Аня смотрела Емцову не в лицо, а куда-то в переносицу и выше, взгляд ее терялся в спутанных Митькиных вихрах. - Это Броккенский призрак, обыкновенный оптический эффект. В Интернете посмотри!
- Ничего себе - обыкновенный! - Митька словно сдувался. Голос его сползал с уверенного тона на просительный. - Карточная ведьма!
Аня резко встала.
- Я - не ведьма, - негромко произнесла она. - А еще…
- Еще - не надо, - заторопился Митька - со всех сторон на него смотрели девчонки, и он явно сдавался под этим общим натиском. - Нашлешь свой призрак снова - башку откручу.
- Пугливый какой!
Митька от такой наглости вспыхнул и шагнул вперед, поднимая кулаки.
- А ну отойди! - кинулась на помощь подруге Васька. - И руки убери!
Она смело налетела на высоченного Емцова, уперлась ладонями ему в плечи.
Васькин порыв, прикосновение ее рук, насмешливый взгляд Андалузии - драться Митьке тут же расхотелось.
- Сдалась она кому… - зло прошептал Митька в макушку Вербицкой. Одноклассница неожиданно оказалась на голову ниже его.
И вновь все вокруг загомонили, зашуршали страницами учебников, заскрипели стульями.
- Вы еще пожалеете! - бросила, отходя, Васька.
- Испугала, - буркнул Емцов. Кого-кого, а маленькую Вербицкую он и не думал бояться.
Но его гвардия была другого мнения. Юрка сидел бледный, с тревогой поглядывая на столпившихся вокруг Аньки девчонок.
- И что это за Броккен такой? - все еще громко, с нарочитым равнодушием произнес Митька. Но это уже все было показное, на самом деле он ничего не понимал. Молчание приятелей его напрягало. Неужели они проиграли?
- В Германии одна горная вершина так называется, - тихо ответил Юрка.
Митька уставился на него во все глаза. Пулейкин не то чтобы не любил географию, но, подведи его к карте, он с ходу Баренцево море от моря Лаптевых не отличил бы. И вдруг - такие познания!
- Это мне Вербицкая вчера сказала. - В Юркином голосе появилась хрипотца, хотя мысленно он все еще уверял себя, что бояться нечего. Это же свои девчонки! Что они могут им сделать?
- Зачем сказала? - умирающим тоном спросил Влад. Было понятно, что из игры он выходит.
- Может, предупредить хотела?
На вопросительные взгляды мальчишек Вербицкая ответила таким взглядом, что мысли о ее добрых намерениях у них сразу улетучились.
- Ну, и чего там с горой? - Митька засопел, яростно раздувая ноздри. Будь его воля, он прямо сейчас разыграл бы представление, как москали поляков с земли русской погнали!
- Горы Гарц называются. - Юрка достал сотовый. Все это надо было еще раз проверить по Инету.
- Что за бредятина? - сам себя накручивал Митька. Как спортсмен он понимал, что, пока не разозлит себя, он не победит. Но сейчас вместо злости в душе почему-то пробивался страх. А с таким чувством в драку лучше не соваться.
- Там шабаши ведьм обычно проходят.
- Карты стащишь? - коротко спросил Митька.
- Может, в покое ее оставим? - Пулейкин вертел сотовый, не зная, куда спрятать руки. - Ну их, пока они тихие.
- Струсил?
Юрка не ответил. Страх тут был ни при чем. Его тоже раздражала Андалузия. Очень уж неуютно было чувствовать себя в зависимости от чьего-то предсказания. Как только будущее открывалось, оно как будто становилось свершившимся фактом - будет так и никак иначе. Пока же ты ничего не знаешь - все еще может закончиться хорошо. И почему пророчества чаще всего выпадают именно плохие?
Больше разговоров об этом никто не заводил. Коготков было сунулся к девчонкам за прогнозом на ближайшую алгебру, но на него зашикали, и Андрюха вернулся к своему бдению над закрытым учебником.
Напряжение в классе угнетало всех. Девчонки, как по команде, в сторону парней не смотрели. Ребята ерзали на своих местах, отвечали невпопад.
Юрка решил все-таки заглянуть в учебник, чтобы понять, что им сейчас пытаются втолковать и вообще какой у них сейчас урок.
Юрка решил все-таки заглянуть в учебник, чтобы понять, что им сейчас пытаются втолковать и вообще какой у них сейчас урок.
Из учебника на парту вывалился сложенный листок. Белый, без разлиновки. Где-то он такой видел.
Разворачиваясь, бумага неприятно хрустнула.
«Это письмо пришло к тебе из далекой страны…»
Текст был набран на компьютере, шрифт какой-то странный, летящий, с загогулинами. Читать неудобно.
«…из далекой страны Испании. Двести лет назад там жил бедный мальчик Хосе. Ему уже совсем стало есть нечего, и он вот-вот должен был умереть. Но Хосе повезло - он встретил богатую женщину, она накормила его и дала ему много денег. И тогда Хосе поклялся поделиться с людьми своей радостью…»
Пулейкин оглядел класс. Математичка, стоя у доски, вещала о вечном, пытаясь доказать мало кому нужную теорему. Уже привыкший к предсказаниям класс нервно гудел - все боялись худшего. Андалузия не шевелилась. Юрка приподнялся, чтобы посмотреть, что там у нее лежит на столе. Лежит. Белый лист бумаги. Исписан он был наполовину. Синей ручкой. Белый лист…
Он вернулся к посланию.
Пока что связи никакой. Подобная бумага продается повсюду. Но знакомый уже червячок тревоги вновь шевельнулся в его душе. И когда он успел там поселиться? Когда Юркина спокойная жизнь стала вот такой - с оглядками, с ожиданием плохого, с постоянным недовольством?
«Он стал писать письма друзьям, и вместе с этими письмами к друзьям стало приходить счастье».
Читать дальше ему не хотелось. Но и бросить это дело он не смог. В этом была и своя притягательность - знаешь, чем все кончится, но читаешь в надежде, что наткнешься на что-то необычное. Принц ошибется и выберет в невесты не Золушку, а дочку мачехи. Ну, или американцы не высадятся на Луне.
«Твое счастье в твоих руках. Скопируй и разошли это письмо десятерым друзьям, поделись с ними своим счастьем, и уже через неделю ты будешь сказочно богат, сбудутся любые твои желания. В эти слова не надо верить или не верить. Просто знай, что так будет».
Кто бы сомневался!
«Не храни у себя письмо дольше сорока восьми часов. Отправь его вместе с десятью размноженными копиями. Тех, кто не послушается предсказания, ждет тяжелая кара. Судьба не любит предателей. Иван из Ростова не поверил письму и забыл о нем, бросив на столе. Сначала у него умерла мать, а потом тяжело заболела дочка. Он нашел письмо, размножил его, отправил друзьям, и дочка выздоровела, а ему удалось найти новую хорошую работу. Джон из Манчестера выбросил письмо, не дочитав, и его сбила машина. В больнице он по памяти восстановил текст послания, и выздоровление его прошло очень быстро, на удивление врачам.
Верь нам, и твоя удача будет с тобой».
- Пулейкин, кажется, ты меня не слушаешь, - с грустью в голосе произнесла математичка.
- Извините, - пробормотал Юрка и на сложенном пополам письме написал: «Я стащу карты!»
Перспектива смерти мамы и собственной гибели под колесами машины его отнюдь не порадовала. Вообще - достали его уже с этими предсказаниями!
Записка по классу поплыла к Емцову. Митька прочитал ее, понимающе кивнул и сунул письмо в рюкзак. И никто не обратил внимания, какими глазами на перемигивание приятелей смотрит Вербицкая.
* * *
Подменить карты оказалось не таким уж и сложным делом. Отправляясь на обед, в столовую, все оставляли портфели в классе. Этот раз тоже не стал исключением. Юрке надо было только дождаться, когда все уйдут, запереть за собой двери и сунуть руку в нужный рюкзак. Колода, как по заказу, лежала сверху. Пулейкина пронзила нехорошая мысль, что все это неспроста. И записку ему подбросили не просто так, и карты дались ему в руки так легко вовсе не случайно.
Но на размышления времени не было. Он вытряхнул из коробочки гадальную колоду, сунул туда свои, игральные, спрятал добычу в карман и отправился в столовую.
От волнения ничего, кроме компота, он съесть не смог. Андалузия трескала овсянку и пирожок. Вокруг нее, как всегда, расположилась свита. Вербицкая с Олькой Хаецкой и Леркой Пустячной сидели к мальчишкам спиной, и эти спины демонстрировали им высшую степень презрения. Можно было сыграть прямо в столовой партию в подкидного дурака волшебной колодой, а девчонки все так же делали бы вид, что ничего не происходит.
Емцов не стал испытывать судьбу, залпом допил свой компот и встал. Пулейкин тоже поднялся, но тут перед ним возникла Вербицкая.
- Обидите Аню - вам всем плохо будет, - прошипела она, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше злобы. Но ее серые глаза в принципе не могли кого-то напугать, поэтому Юрка обошел одноклассницу стороной.
- А то - что? - тихо переспросил он. Беспокойство опять зашевелилось на сердце. Может, права мама, он еще не человек, а неандерталец? Почему он стал простых слов бояться?
- А то - все!
И Васька ушла. А не новое ли это предсказание? Юрка поморщился. Тревога, как зубная боль, свербила душу, мешала нормально дышать. Может, бег все исправит? Куда Емцов-то почесал?
Митька обнаружился в туалете на втором этаже.
- Короче, так! Всю перемену ей на глаза не попадаемся, чтобы она ничего понять не могла, - говорил Емцов, нервно разрывая в клочки цветные картинки - карты - и бросая их в унитаз. Юрка дожидался, когда вода в бачке нальется, и дергал за цепочку. Водоворот уносил проклятые обрывки в бездну, а сверху падали и падали новые раскромсанные картонки.
- На уроке, как только увидишь, что на тебя никто не смотрит, лезешь под стол и поджигаешь петарды. Дым, огонь, крики!
- Ерунда. - Юрка с мрачной решимостью потянул за цепочку. - От такого огня даже стул не загорится.
- Зато все увидят, что она - ведьма, и прогонят ее на фиг. Нечего ей здесь народ мутить!
- Легче учителям пожаловаться.
- Жаловался один такой. - Митька повертел в руках пустую коробочку из-под карт. - Сами справимся. Или тебе понравилось зависеть от чужого предсказания?
- Ничего мне не понравилось. Но хорошо бы сначала разобраться.
- Вскрытие покажет.
Емцов смял коробку и выбросил ее в корзину для бумаг. Вода с шумом смыла последние следы преступления.
Как прошел урок, Юра не заметил. Кажется, его о чем-то спрашивали. Кажется, он что-то отвечал. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, а он все еще боролся с жалостью, неожиданно возникшей в его душе. Вроде бы в Аньке ничего такого и не было, что могло бы это чувство вызвать. Страшная, вредная, еще и хромая! Может, в нем сказывалось выдрессированное родителями убеждение, что девочек обижать нельзя? Хотя с чего это вдруг? Некоторых очень даже можно! В детском саду им это делать запрещали, а сейчас в самый раз.
И он полез под стол.
- Пулейкин, ты что под партой забыл?
Химичка бдительно следила за движением в классе. Наверное, она тоже обладает ведьминскими талантами - что-то почуяла. Юрка подумал, что теперь он всех девчонок начнет подозревать в колдовстве. Есть в них что-то такое, неприятное. И в женщинах-учителях - тоже.
В наступившей тишине спичка чиркнула неожиданно громко. Запах загоревшейся серы поплыл по классу. Все испуганно заозирались. Митька пристально смотрел на Юрку. На его бледном лице улыбка. Сидевший рядом с ним Муранов застыл. Только бы он Юрку не выдал!
Фитилек шипел, но шорохи, шепот и скрип заглушали этот тонкий звук. Однако Юрке казалось, что шипение слышно на весь класс!
Раздался хлопок, что-то щелкнуло, раздались взрывы, начались вспышки… Стул под Леоновой задымился и запрыгал на одном месте, сотрясаясь от маленьких разрывов.
- А! - завопил Емцов. - А!!! Ведьма!
Все вскочили с мест, заорали и забегали. Не помня себя, Юрка встал и, продираясь через толпу беснующихся одноклассников, пошел к выходу.
- Пулейкин! Быстро! Воду неси! - перекрыла общий гомон Людмила Петровна.
Первым сориентировался Муранов. Он схватил лейку и опрокинул ее содержимое на сидевшую на стуле Аню. А потом, чего-то испугавшись, уронил лейку и бросился к двери.
- Дурак! Стой! - кинулся за ним Митька.
Стул чадил, выпуская клубы удушливого дыма.
- Никуда не уходим! - заорала химичка. - Пулейкин, твоя работа?!
- А чего сразу я? - Юрка попытался улыбнуться. Толпа одноклассников не пропустила его к выходу, и он был вынужден вернуться. - Она сама загорелась. Российская действительность не принимает французских ведьм!
Он посмотрел на Андалузию. И ему вдруг стало страшно. До одури. До спазмов в животе! Что он наделал?! Зачем вообще повелся на Митькину идею?! Ему же теперь начнут мстить! И это будет не что-то безобидное - подстерег за углом, подрался… Если Леонова и правда ведьма, то отомстят ему жестоко. Об этом и сказал ее взгляд. Змеиные зрачки-бусинки и холодная серая радужка.
- Не выдумывай! Само ничего загореться не могло! - выдвинула категоричный аргумент учительница. - Покажи мне свой портфель. У тебя там наверняка есть спички!