– Шутки, значит?! – переспросил Максим. – Вы, значит, тут шутите в таком виде?! То-то я дозвониться не могу! А я думал, с тобой что-то случилось! Я-то…
Он махнул рукой, слов не хватало.
Я бы исправила положение, если бы из своей комнаты не вышел сонный Леонид Парфенович:
– Опять вертеп устроили, кобели проклятые! И не спится им, окаянным!
Максим отступил в изумлении.
– Жорик, ты скоро? – высунулась из комнаты Оксана, завернутая в простыню.
– О-о-о, – вырвалось у Максима, – другая?
– Да, – вяло сказала я, понимая, что все сегодня испортила. – Так и живем.
– И я муж этой Тимофеевой! – на всякий случай припечатал напоследок растерявшийся Жорик, тыча в меня пальцем.
Глава 5 На «нет» и спроса нет
О том, как прошла бессонная ночь, рассказывать не хочется. За одной стенкой некоторые недалекие, примитивные личности занимались любовью, за другой – раздавался мерный стариковский храп. Я лежала посредине этого буйства и мысленно проклинала тот день и час, когда решила связаться с женатым мужчиной, у которого к тому же неистовый характер. Уходя, он так хлопнул дверью, что у соседей сверху посыпалась штукатурка. Сегодня они придут и предъявят счет за будущий ремонт.
Я прошла на кухню и принялась заваривать себе кофе. Пару часов я вздремнула на рассвете. Впрочем, покой мне только снился. В глубине души я понимала, что стоит очухаться, как неприятности потянутся вновь, одна за другой. Есть способ от них избавиться – заняться более важными для человечества делами, забывая о себе, о Максиме и остальных.
– Р-мяу-у-у-у! – призывно раздалось за входной дверью.
Я прислушалась. Наглый кошачий зов повторился.
Я решила, что это вернулась блудная кошка Веры, которую она оставила на попечение отца. Попугай вечером не пикировал мне на волосы, грозя снять скальп, наверное, добрые люди свернули ему шею. Оставалась она одна.
На пороге сидело серое, грязное, ободранное животное, довольно ущербного вида и тощей комплекции. Пока я раздумывала, как же мне ее быстренько откормить, чтобы не опозориться перед Верой, кошка прошмыгнула мимо моих ног и устремилась к двери Леонида Парфеновича. Она принялась неистово лизать его коврик. Я вздохнула и пошла на кухню, в холодильнике еще оставались сосиски. Бедняжка проглотила с ходу одну и побежала опять к двери новоявленного хозяина. Как она ему преданна! С чего бы это? Решила я и уселась пить кофе, глядя в коридор и сравнивая себя с этой несчастной гуленой. Тоже небось по мужикам шарахалась, искала принца. Как бы ей, глупышке, объяснить, что принцев катастрофически мало и на всех не хватает. Приходится принимать приглашения от кого попало, что соответственно и завершается как попало. Разве я предполагала вчера, отправляясь на безобидное свидание с Вячеславом, что оно увенчается таким плачевным финалом?! Да, всю ночь я проплакала. Глаза опухли, лицо отчего-то тоже, и вид у меня как у этой ущербной кошки. Что там с ковриком? Она его все лижет и лижет.
– М-я-я-я-я-у-у-у-у!
Я нахмурилась и пошла открывать дверь.
На пороге сидела еще одна ободранная кошка. Рыжая, если ее отмыть хорошенько и вытереть насухо.
И эта пронеслась мимо моих ног к коврику как к родному.
Умственный процесс грозился затянуться на неопределенный срок. Вера оставила одну кошку или двух? Не могу же я, не разобравшись, выкинуть их на улицу?
Я принесла сосиску для второй кошки. У нее ее отняла первая. Я отправилась за новой порцией. Намереваясь покормить рыжуху, я остановилась с третьей сосиской в руках, когда за дверью…
Ну, вы меня поняли.
– Ма-а-а-у-у-у-у!
Третья кошка!
Они что, плодятся и размножаются перед нашей коммунальной квартирой?! Или кто-то шутки ради повесил на нашу дверь табличку про приют для бездомных животных? Я очень надеялась, что сюда не прибежит голодный ротвейлер с пятого этажа!
Выглянула, посмотрела, таблички не было. Вообще ничего и никого не было. Только запах на лестнице витал какой-то странный, едва уловимый, больничный.
Третья кошка тем временем… правильно! Лизала коврик Леонида Парфеновича.
Я засучила рукава, решив, что судьба посылает мне бездомных животных, чтобы я забыла свои печали и сосредоточилась на более нравственных поступках! В холодильнике я нашла открытую сметану, налила в блюдечко и отнесла кошкам.
Пока они лизали, думала, а помнит ли Вера свою кошку? Может быть, она забыла ее внешний облик и сойдет любая откормленная особь? А Леонид Парфенович помнит ли кошку? На всякий случай я покормила всех четырех.
Да, к нам на огонек заглянула четвертая кошка.
– Это что еще такое? – недовольно фыркнул Леонид Парфенович, показываясь из своей комнаты. – Это что такое?! Брысь!
– Это ваша кошка, – напомнила я беспамятному старику.
– Почему она во множественном количестве?! – не поверил тот.
– Наверное, – предположила я, – это ее друзья. Она вернулась к вам с ночной тусовки с друзьями. Вы не рады?
– Нет, – признался Леонид Парфенович, морщась. – И которая моя?
– Выбирайте любую, – царственным тоном предложила я. – Они все похожи: ободранные, грязные, худые. Только потом не говорите, что это я плохо заботилась о Вериной кошке и довела ее до такой степени измождения!
– Верина кошка? – изумился старик, протирая очки и наводя резкость на дворовых животных. – Верину кошку вчера вечером забрал мой старший внук!
– Сын Веры?
– Старший сын. Он работает и живет отдельно, ему только кошки не хватало для полного счастья.
– Значит, – домыслила я… ах, какая сообразительная, – вашей кошки среди них нет?
– Разумеется, нет! – возмутился старик. – Чтобы я довел до такого катастрофичного состояния домашнее животное…
– Леонид Парфенович, – предупредила я честно, – только не начинайте! У меня после вчерашнего настроение очень плохое.
– А что вчера было? Ась?
Мне бы такую память!
– Тогда скажите, пожалуйста, почему они с завидным энтузиазмом лижут ваш коврик? Несомненно, они приняли его за родной.
– Глупости, – отмахнулся старик, проходя в ванную комнату. – Я вчера валерьянку на него разлил. На него разлил и на лестничной клетке, когда махал кулаком твоему ухажеру.
Ага, прикидывается немощным, помнит все-таки.
– Он мне не ухажер… – вздохнула я, – больше…
– Ага! Все? Наигрались в любовь и бросили?! Лучше бы направили молодую энергию в правильное русло решения политических вопросов современности.
– Мы и не играли…
А что, возможно, он играл со мной! Как кошка с мышью… Вот как рыжуха с мышью…
– А-а-а-а-а! – закричала я со всей дури и вскочила на табурет.
Кричала я долго, продолжительно и с удовольствием. Выплескивала негативную энергию, накопленную за последнее время. Бедная мышь не знала, куда деваться, и металась сначала по коридору, затем по кухне. Я поняла, что у нее большие проблемы, раз она выскочила с отвагой самоубийцы на четырех дворовых котов. Или кошек. Пол довольно трудно определить на глазок.
Леонид Парфенович гонял мышь веником. Выскочивший из комнаты Жорик кидался в нее тапками. Оксана, добрая душа, ловила не мышь, а кошек и выкидывала их на лестничную площадку. Короче говоря, мы развлекались, каждый – как мог.
Когда все кошки были благополучно выдворены, Оксана поймала мышку банкой из-под малосольных огурчиков. Как мышь повелась на огурцы, я не поняла. А дальше… Дальше случилось то, во что я поначалу не поверила.
Спасительница человечества и меня занялась поисками дыры, из которой выскочило страшное создание! Дыра нашлась в ванной комнате, прямо под раковиной. Рядом с трубой отвалилась штукатурка, и там образовалось довольно приличное отверстие… Привет Максиму Федорову!
Так вот. Оксана выпустила мышь в эту дыру и принялась заделывать ее старыми тряпками! Когда дыра была закрыта, Оксана взяла обещание с Жорика, что он поедет, купит цемент и заделает дыру на пожизненный срок.
Честное слово, я ее зауважала! Жорик ходил гордый и довольный, еще бы, он привел в дом такую нужную девушку! После этого его самооценка значительно повысилась. На всякий случай я ему напомнила, кто именно поймал мышь. Не он, а Оксана. Он был готов лезть со мной на табуретку и кричать истошным воплем! Только из-за девушки Жорик показал себя бравым воином и решился закидать грызуна нашими тапками. Вдруг тот самостоятельно откинет лапки, познакомившись ближе с товарами отечественной обувной промышленности.
В этом сущность мужчин. Сами по себе они слабые создания, мы даны им всевышним для помощи и поддержки. Что они без нас? Пусть об этом подумает Максим, вернувшись в семью, где его ждут близнецы. Я – не его поддержка. Я сама по себе, как тощая, облезлая, но безумно свободолюбивая кошка. Позвонит ли он мне еще? И зачем Лешик дал ему номер моего домашнего телефона! Звонил бы Максим по мобильному, идиотского происшествия не случилось. Мы бы встретились вечером и…
И?!
Женатый мужчина – табу.
Я приличная девушка, попавшая в неприличное положение. У меня принципы, черт бы их побрал! Еще у меня соседи, коты и мыши. И целая куча родственников. Я не одна. Нет, я не одна. Нужно позвонить Софочке, маме и бабуле. Обрадовать их, безусловно, нечем, но должны же они радоваться мне одной!
Когда с такими мыслями я одевалась, почувствовала запах овсяной каши. Оксана варит, кто же еще. О-о-о, Жорику явно повезло. Если этот гад надумает жить с девчонкой гражданским браком, я его убью. Нет, сделаю хуже: доведу до самоубийства – до дверей загса.
В результате этой мышиной возни я опоздала на работу.
– Ташунь, ты чего сегодня такая смурная? – встретила меня в кабинете журналистов Надежда.
Приблизилась ко мне вплотную и зашептала, чтоб Варенцов не услышал:
– Сексом занималась всю ночь, счастливица?
– С чего ты взяла?
– Блузку наизнанку надела.
– Да ты что?! – испугалась я.
– Я-то ничего, – усмехнулась она. – А у тебя еще кураж не прошел. Иди в туалет, переодень.
– Какой кураж, – махнула я рукой, – мышь все утро ловила.
– Ого-го! – вскричал Варенцов. – И как успехи?
– Поймала, – соврала я, совсем немного приукрасив действительность, – нашла дыру и запихнула ее туда обратно.
– Офигеть!
– Да, так и сделала. Соседу приказала съездить за цементом, приготовить раствор и заделать дыру. Варенцов, ты не в курсе, какой сегодня цемент самый крепкий?
Пока он соображал, я убежала переодевать блузку.
– Ты знаешь, – сказала Надежда, когда я вернулась, – у меня никогда не было мышей. Уверена, что поступила бы так же: поймала бы и запихнула обратно. Был только хомяк. Однажды хомяк сбежал, и его схомячила кошка.
– Кошки у меня сегодня тоже были, – поделилась я переживаниями. – Сосед валерьянку на коврик пролил. Пришлось его замачивать.
Это собиралась сделать Оксана, но если бы я осталась сидеть дома…
– Какая ты, Тимофеева, хозяйственная, – искренне восхитился Варенцов. – И мышей ловишь, и коврики стираешь.
– Я тоже такая, – заявила Надежда. – Обрати внимание!
– Уже обратил.
– Пристальное обрати.
– Договорились.
Я не стала мешать им и пошла к фотографу.
– Лешик, – начала я издалека, – как дела?
– Отвратительно, – признался он, весь погруженный в работу. – Твоя Марина снова зарубила рекламный блок. На этот раз ей не нравится, что его поставили в нижнюю часть полосы.
– Да, – вздохнула я, – она профессионал, разбирается в том, что выгоднее стоять наверху. Сразу глаз цепляется за фотографию, потом за статью.
– Из-за нее уменьшаю соседние, свадебную растягиваю до неприличных размеров.
– Какой ты добрый. Лешик, значит, у тебя все хорошо?
– Я же сказал, что ничего хорошего! Федор вчера вернулся злющий, как сто чертей, и не давал мне спать всю ночь! А теперь эта реклама! А через час идти на открытие выставки «Дары осени» с Варенцовым!
Фотографы не любили ходить с журналистом Варенцовым, потому что он не давал им работать, постоянно лез со своими советами, как лучше снимать.
Из всего сказанного я выделила информацию про бессонную ночь.
– А чего ему в деревне не спится? – небрежно поинтересовалась я, так, вроде мимо проходила, но из вежливости задержалась.
– И в самом деле, – горячо поддержал Лешик. – Ехал бы в деревню к тетке, в глушь, в Саратов!
– Ты классика цитируешь или у Максима действительно есть тетка в Саратове?
– При чем здесь Максим?! Я Варенцова послал бы!
– Нет, я просто подумала, что человек не спал всю ночь из-за чего-то. Возможно, у него тетка в Саратове заболела…
– Тимофеева, ты прикалываешься или издеваешься?!
Лешик оторвался от монитора и уставился на меня немигающим взглядом. Я вспомнила: так обычно смотрит кобра, раздувая свой капюшон, намереваясь напасть на ничего не подозревающего зрителя.
– Федор из-за тебя ночь не спал!
– Из-за меня?!
Слишком много радости я вложила в свой голос.
– Нельзя так откровенно радоваться чужому горю, – укорил меня Лешик. – Конечно, из-за тебя. Он весь вечер тебе звонил, а какой-то дед ему сказал, что Натальи нет и не будет. Я предположил, что ты опять попала в полицию или больницу, как в прошлом году. Федор принялся обзванивать отделения полиции и морги.
– Морги-то зачем?! – обиделась я.
В прошлом году я делала репортаж из оперативного отдела, показывая в качестве социальной рекламы их тяжелый напряженный труд. Сама напросилась, о чем до сих пор жалею. Страшно было, когда наркодилера брали, а он отстреливался. С испугу я спряталась в машине «Скорой помощи», она-то и отвезла меня в больницу. В больницу, а не в морг! Меня быстро поставили на ноги, вколов успокоительное с витаминами. Зато какой достоверный материал получился с места событий! Конечно, журналисту важно все испытать на собственной шкуре, прежде чем сесть и описать.
– Когда тебя нигде не нашли…
– Я была в ресторане, а не в морге…
– Неблагодарная! Я же предупредил, что он тебе позвонит!
– И кто так туманно предупреждает?! И вообще, на нем свет клином у меня не сошелся.
– Знаю, он рассказал.
– Что?
– Все! Тимофеева, честно, от тебя не ожидал. Меняешь мужиков, как сумки?
– Дурак ты, Лешик. И Федор твой дурак!
– Ему так и передать?
– Так и передай. Пусть катится к своей жене и детям! Я с такими мужиками – ни-ни!
– Это не его дети, – почесал затылок Лешик, показывая всю остроту своего мыслительного процесса. – Это дети его сестры Светланы.
– Она ему сестра?!
– А ты что подумала?
Я бы схватилась за грудь, изображая, как сильно уколола меня эта новость. Но отчего-то в самые пиковые моменты колет правый бок. Подозреваю, что это намечается аппендицит, а не разрыв сердца.
– Светланка его сестра, – пояснил для особо одаренных Лешик. – Она развелась с мужем и приехала сюда, чтобы начать новую жизнь. Федор предоставил ей свою квартиру. Но Светланке совестно его обременять, и она решила снять дом в деревне. Близнецам нужен свежий воздух. Светланка очень заботливая мать…
Я уже любила этих близнецов и саму Светланку не меньше Лешика!
А еще я любила Максима.
Софочка сидела в напряженной позе, готовая, как только возле кафешки притормозит джип Григория, сорваться и броситься ему навстречу. Мы обедали и беседовали о смысле бытия.
– Это так прекрасно, что он оказался незанятым мужчиной, – мечтательно произнесла она, улыбаясь.
– И хорошо, что у него есть своя квартира, – поддержала я здравую мысль. – Если вместе жить не получится, есть куда разбежаться.
– У него свой дом.
– Нет, дом в деревне он снимает.
– И вовсе это не деревня, а вполне приличный коттеджный поселок.
– Софочка, – догадалась я, – ты говоришь про Григория?!
– Извини, я должна была тебя выслушать и вникнуть в проблему. Но, честно говоря, я не вижу никакой проблемы!
– Разве? Разве это не проблема, все время мучиться, решая дилемму: оставить детей без отца или думать только о своих чувствах! И вот, когда я наконец-то узнаю о том, что его дети – вовсе не его дети, вернее, его, но – не совсем, мы ссоримся! Он мужчина без детей и без меня. Что делать?
– Поехать к нему и поговорить, – беспечно пожала плечами Софочка.
– Вряд ли он захочет разговаривать с девицей, устроивший, в его понимании, вертеп в своей коммунальной квартире.
– Он старик?
– Что? Не поняла тебя.
– Таша, он тоже когда-то был молодым…
– Это ты опять про Григория? Максим ненамного меня старше.
– Тогда тебе больше повезло. Я не представляю, что произойдет, когда мы постареем и он умрет раньше меня.
– Да уж, – хмыкнула я, – уж лучше вместе в одном гробу…
– Кстати, о гробах, – тяжело вздохнула Софочка.
– Что случилось?! – Мне пришла в голову страшная догадка, а я была в таком настроении, что все догадки казались страшными. – Кто-то умер?!
– Да, – простонала Софочка, – и до сих пор умирает. Около тысячи человек в год в нашем городе.
– Очень ценная информация. К чему бы она? Ты начала рифмовать новую поэму о смерти и любви?
– Не знаю, с чего начать, – замялась Софочка, комкая в руках салфетку.
– Мама с бабулей в порядке?!
– Угу.
– Тогда начни с главного. Озвучь основную мысль, и тебе станет легче.
– Таша, Григорий занимается бизнесом.
– Это я знаю, строительным.
– Да! Но не совсем. Он строит… как бы получше выразиться… гробы.
– Что?!
– И продает их.
– Где?! На кладбище?! – Я чуть не подавилась.
– Почему на кладбище? У него сеть магазинов ритуальных услуг и принадлежностей.
– Ага! Я так и знала, что с ним не все в порядке! Я так и знала, что в чем-то обязательно есть подвох!
– Перестань торжествовать, – вяло осадила меня Софочка. – Обычный бизнес, ничем не хуже других.
– Не хуже? Я бы ни за что не стала торговать гробами!
– И венками. И еще у него есть мастерская, где из мрамора делают памятники.