В любой компании Юматов сразу становился центром внимания. Так он и жил – «на отрыв», сжигая себя без оглядки…
Вот что говорила по поводу пагубной привычки своего друга Клара Лучко, близко знавшая и любившая эту семейную пару: «Жора выпивал, что греха таить… Я его за это прощаю. Ведь он мальчиком ушел на фронт… У него нервная система все время была в мобильном состоянии. И если он выпьет рюмку, и что-то происходит вокруг – ему кажется, что он воюет, что он идет в бой, что он наступает…»
Поначалу Юматов пытался лечиться, кодировался, но все было напрасно – поклонники ходили вокруг него толпами, и стоило ему где-то появиться, ему первым делом несли неизменный стакан со словами: «Жора, выпей! Ну, не откажи… ты же свой, из народа!» И Жора не отказывал…
В случае с Юматовым всенародная слава имела и оборотную сторону медали, ставшую для него роковой. Недаром в народе говорится: «Любишь медок, люби и холодок!» Чем популярней становился артист, тем большую охоту за ним устраивали почитатели его таланта: вламывались к нему в номер, похищали со съемочной площадки и наливали, наливали… Когда, наконец, жуткие запои заканчивались глубокой завязкой, Юматов становился невыносим – без конца бурчал себе что-то под нос, был всем недоволен. Улыбался он только тогда, когда возился с собаками: с ними он нянчился больше, чем иные с собственными детьми.
Работа в кино тоже шла от запоя до запоя. Режиссеры молились, чтобы съемки пришлись на «зашитый» период или чтобы Жора не успел уйти в очередной запой. «Если бы не торпеда, нажрался бы – сил больше нет», – частенько признавался он друзьям на съемках очередного фильма, дававшегося всем невероятно тяжело из-за сиюминутных перемен в настрое артиста.
В один из таких дней на киностудии появился приличного вида мужчина и потребовал вызвать Юматова. Ассистентка, почувствовав легкий запах алкоголя, перекрыла все пути, а мужик, представившись капитаном дальнего плавания, все же узнал адрес всенародного любимца и заявился к нему домой. Он оказался другом по несчастью, год назад вместе с Юматовым кодировавшимся от пьянства в местах не столь отдаленных.
Муза была на съемках, и капитан без стеснения выставил на стол две бутылки отличного коньяка. «Ты что – я же помру», – опешил от неожиданности Юматов. Гость налил себе и тут же, не задумываясь, выпил. «Живой?!» – обрадовался хозяин и пулей полетел в сберкассу снимать с книжки последние накопления. На четыре тысячи рублей потом славно погуляла Ялта… После одесский друг Юматова Владимир Мальцев рассказывал: «Мы встретились в самолете… Меня после этого искали четыре дня, Жору – две недели. Нашли случайно – в ялтинском вытрезвителе».
Не обошлось без подобных напастей и в бытность съемок «Офицеров». В какой-то момент, когда в Севастополе шла работа над фильмом, положение стало критическим, из Москвы решено было срочно вызвать супругу Георгия – Музу. Только ей каким-то удивительным образом удавалось в подобных случаях влиять на мужа. Так в фильме появилась маленькая роль мамы Маши Белкиной, девочки, с которой по сценарию встречается сын Алексея Трофимова. И все же супруге в данном случае было непросто. «…Муза оказалась бессильна против зеленого змия, – вспоминал потом друг Юматова А. Нилин. – Каждый день бдительная подруга жизни буквально обыскивала номер севастопольской гостиницы, в которой они жили, но Юматову удавалось находить все новые и новые места…
В другой раз, когда Юматов был закрыт в номере на ключ, в гостиницу явились севастопольские моряки. Они, зная, что любимый актер в молодые годы служил юнгой на флоте, раздобыли бесценные кадры кинохроники, где бравому юнге вручают орден. Юматов помог морякам подняться в гостиницу через окно, связав для этого простыни. Естественно, потом они накачались так, что ни о каких съемках не могло быть и речи.
А вот еще один случай из арсенала воспоминаний того же Нилина: «Мы мчались за водкой в ресторан «Пекин» со скоростью самолета – на двадцать первой модели «Волги» был поставлен форсированный двигатель. И ударом крыла выбили у неосторожного пешехода портфель – бумаги полетели на проезжую часть, потерпевший истерически закричал, споткнулся… Милиционер, куда-то докладывавший о наезде, смягчил полагающуюся случаю строгость примиряющей иронией: «Здесь великий артист Юматов в пьяном виде…»
Прибывшие к месту задержания чины без гнева предложили Жоре, чтобы один из них сел за баранку вместо него – и нас довезли домой. Юматов уговорил прототипов своих персонажей из «Петровки, 38» и «Огарева, 6» подняться к нему в квартиру. Они с восхищением выслушали «охотничьи рассказы» артиста, как стрелял он по престижному зверю вместе с высшим генералитетом».
По прошествии какого-то времени следы шумных застолий начали сказываться на внешности артиста, так что режиссеры без зазрения совести стали предлагать Юматову роли пьянчужек. Уж больно им хотелось и дальше снимать этого талантливого, самобытного артиста, ради этого они шли на любые ухищрения, чтобы подобное состояние плотнее ложилось на данный персонаж. Так, Юматов сыграл в фильме Иосифа Хейфица «В городе С», снятому по мотивам повести Чехова «Ионыч». Это одна из редких характерных ролей актера – вечно пьяный фельдшер, берущий взятки с больных. Роль крошечная, но запоминающаяся. В пусть и мелких, но важных для роли и фильма в целом бытовых деталях актер знал толк. В картине Хейфица актером был найден удачный «ход», но больше такого Юматова зрители не увидели…
Роковой выстрел
Мы подошли к самой трагической странице жизни выдающегося актера…
Сегодня уже трудно разобраться, что здесь правда, а что вымысел, поскольку многих свидетелей события нет в живых, а воспоминания тех, кто помнит эту историю, разнятся, а порой и противоречат друг другу. И как может быть иначе, если в ту роковую ночь, когда семья Юматова и Крепкогорской сначала потеряла любимую собачку, а потом в стенах их квартиры прогремел выстрел…, никого, кроме непосредственных участников трагедии, рядом не было. И сам актер в кабинете следователя впоследствии путался, излагая случившееся, трижды менял свои показания. Главное – он так и не смог простить себя… Все остальное – домыслы.
Конечно, популярность и слава не являются синонимами вседозволенности, а суд людской, как и суд божий, еще никто не отменял. За содеянное, так или иначе, придется отвечать. Неспроста же молва предостерегает: «Не суди, да несудимым будешь»…
Юматов – дитя своего времени, со всеми положительными и отрицательными моментами, сформировавшими его личность. Ошибками и промахами, героическими порывами и принципами, ярко выраженной идеологической позицией. Как помним, согласно «Личному листку» Юматова по учету кадров, хранящемуся в Архиве Союза кинематографистов РФ, актер никогда не состоял ни в комсомоле, ни в партии. И все же преданность свою Родине не раз доказал, защищая ее, – сначала мальчишкой на фронте, а затем в героических образах на экране.
Поэтому рассматривать поведение актера нужно только в контексте обстоятельств, в которых он оказался в непростое перестроечное время, когда былые заслуги уже не брались в расчет. Не ему одному пришлось нелегко. На Руси, как это ни грустно, не принято поддерживать своих героев. Учитывался сиюминутный порыв, подвиг в момент опасности. Что будет с героем, ради общего дела пожертвовавшим всем, потом уже мало кого интересовало. А жизнь-то продолжается – в прожектора славы попадают другие лица, появляются новые герои своего времени…
Рассмотрим несколько версий случившегося.
Для этого полистаем прессу тех дней, ознакомимся с «Делом»…
Со всеми ошибочными мнениями и сбивчивой манерой изложения авторов, непосредственно по горячим следам освещающих эти события, есть неоспоримое преимущество – необходимая оперативность в подаче материала. Они старались выявить главное – что же произошло? Что стало первопричиной трагедии?
После того, как на рубеже 70-80-х немного подзабытый кинематографом Георгий Юматов появился в картине «Москва слезам не верит» (где крошечный эпизод напомнил, как самому актеру, так и зрителю, сладостные моменты его успеха) и в детективной дилогии во славу родной милиции «Петровка, 38» и «Огарева, 6», он вновь остался не удел.
А ведь актер пребывал тогда в прекрасной физической форме и стариком себя отнюдь не считал. Неизрасходованная энергия била ключом, переполняла, рвалась наружу, искала разумного применения, мысли услужливо уносили в прошлое – туда, где он был счастлив, любим, незаменим…
На экране царствовала «чернуха». Кино, как таковое, перестало существовать. Сознавая это, многие актеры, в том числе и Юматов, потеряли интерес к жизни. Пришло время нахрапистых, пробивных дельцов, совершенно не заботящихся об искусстве и о воспитательной силе экрана. В одночасье всплывшие из небытия режиссеры в угоду новой идеологии отвергали прежние идеалы, честные и мужественные герои оттеснялись на обочину жизни. Если кто из постановщиков и вспоминал о Юматове, то предлагал ему лишь крошечный эпизод…
На экране царствовала «чернуха». Кино, как таковое, перестало существовать. Сознавая это, многие актеры, в том числе и Юматов, потеряли интерес к жизни. Пришло время нахрапистых, пробивных дельцов, совершенно не заботящихся об искусстве и о воспитательной силе экрана. В одночасье всплывшие из небытия режиссеры в угоду новой идеологии отвергали прежние идеалы, честные и мужественные герои оттеснялись на обочину жизни. Если кто из постановщиков и вспоминал о Юматове, то предлагал ему лишь крошечный эпизод…
Чем заняться, когда нет любимой работы? Из Театра киноактера супругов «попросили»… Вынужденное профессиональное бездействие обернулось для некогда востребованного актера затяжной пыткой. От безысходности все чаще накатывала тоска, и этот процесс был необратим… Ездить, как это бывало раньше, в Крым и закатывать там застолья с друзьями уже не было ни желания, ни средств. Не позволяло и здоровье – сказывались старые ранения и приобретенные недуги, главный из которых – пристрастие к спиртному, получил над ним полную власть.
Вынужденный все больше времени проводить дома, Георгий Александрович замкнулся в себе, перестал встречаться с коллегами и друзьями. Суетность иных, готовых любой ценой удержаться на плаву, приспособиться к условиям «рынка» и новым порядкам, раздражала его всеядностью, вызывала отторжение и стыд. Те же, кто был ему по душе, с кем он когда-то работал, рвали душу еще больней, напоминая о безвозвратно ушедшем… Тех и других видеть ему было невмоготу.
Жизнь теряла всякий смысл. Стараясь не смотреть телевизор, он все более ожесточался и брюзжал. И если в начале перестройки Юматов еще верил, что можно что-то изменить, вскоре его захлестнуло глубокое разочарование.
Тем временем, инфляция погубила все скудные сбережения семьи. Муза, чтобы как-то продержаться, потихоньку распродавала из дома вещи, что расценивалось мужем как немой укор, заставляя его еще больше прикладываться к бутылке. Возможно, то был и неосознанный бунт актера против воцарившейся бытовой неустроенности и политической неразберихи.
Если он и не пил, то все равно пребывал в дурном настроении. И в том, и в другом состоянии Юматов был просто невыносим. Все вокруг казалось серым и безрадостным. Отвлечься от проблем не удавалось, а нервы окончательно расшатались. Характер у Юматова в быту и раньше был не сахар, но Муза умела загладить любой конфликт, теперь уже и ей не всегда удавалось унять мужа.
Каплей, переполнившей чашу терпения, стала встреча кинематографистов в Доме кино с каким-то большим начальником от культуры, на которую пришел и актер. Зрительный зал был переполнен, речь шла о самом наболевшем. Когда на завершающий, волнующий всех собравшихся вопрос «Как жить дальше?» прозвучало в ответ: «Думайте каждый о себе. Выживайте, кто как может…», Юматов уже нисколько не удивился. Его лишь поразил цинизм чинуши. Вскоре из газет он узнал, что покончила жизнь самоубийством известная поэтесса Юлия Друнина, девчонкой ушедшая на фронт…
Единственным светлым моментом в их с Музой жизни оставалась, похожая на болонку, маленькая дворняжка Фрося. Ей принадлежала вся любовь и забота одинокой, бездетной пары. 11-летняя любимица отвечала хозяевам беззаветной преданностью. Фросе в доме разрешалось все – бегать по дивану и столу, стягивать любые лакомые кусочки с тарелок, беззаботно резвиться, весело виляя хвостом, независимо от настроения хозяина…
И вот собачка заболела… Все как у людей. Долго и мучительно страдала, пока в ночь с 5-го на 6-е марта 1994 года не умерла от саркомы. Для супругов ее смерть стала настоящей трагедией. Почти всю ночь они не спали. Когда уже под утро жена, наконец, задремала, Юматов, выпив снотворного, тоже лег и пытался заснуть, но когда ему это не удалось, отправился во двор, чтобы похоронить собачку.
Долбить одному мерзлую землю пожилому человеку было несподручно, и он обратился к услугам дворника, недавно появившегося в их доме. 33-летний азербайджанец из города Шуша (Нагорный Карабах) Мадатов Захид-оглы в Москву приехал в 1985 году и каким-то образом прописался в Чертаново. За неделю до этого он устроился дворником в дом, где проживали артисты. Говорят, за услугу Юматов обещал заплатить ему немалую сумму. Мадатов, закопав собачку, поднялся вместе с актером в квартиру получить расчет…
Вот как звучат разные версии происшедшего.
Кирилл Столяров: «У Музы и Жоры не было детей, о чем они очень горевали. Однажды они подобрали бездомную собачку, дворняжку, очень симпатичную, окрестили ее Фроськой по имени героини, которую играла Муза в кинокартине «Две жизни», и это существо стало членом их семьи. Фроську не с кем было оставлять в Москве, поэтому ее возили с собой на гастроли. Это был целый процесс, так как собачку надо было прятать в гостинице от горничных, перевозить в специальной коробке в поездах и упаковывать в особую сумку при перелетах на самолете. Фроська все это переносила стоически, все мы к ней очень привыкли. Именно ее смерть и послужила поводом к огромной трагедии, которая случилась с Георгием Юматовым…
Всю свою жизнь с 1945 года Георгий непрерывно и очень плодотворно работал в кино. После окончания одного фильма начиналась работа в другом… И так долгие годы без отдыха и перерыва. Конечно, для актера это великое счастье, но есть и передел человеческих сил… Ведь еще с фронта он мог получать пенсию по инвалидности, но кто об этом думает в такие года? Его могучий организм быстро восстановился после ранения, и неожиданно у него открылся яркий актерский талант. Безо всякой специальной подготовки, не имея высшего актерского образования, Георгий стал одним из самых популярных киногероев страны. Неслучайно уже в 80-е годы Владимир Меньшов вставил в свой фильм «Москва слезам не верит», получивший «Оскара», эпизод на парадной лестнице Театра киноактера, где под восторженные крики толпы «Смотрите! Юматов! Юматов!!» он поднимается в зал.
Годы, напряженный труд и усталость стали сказываться. Начались срывы на работе… В редкие свободные дни он отправлялся на рыбалку в Икшу или копался дома в моторе своего старого автомобиля. Ни сбережений, ни какой-либо собственности за всю свою жизнь он не приобрел. И вдруг в результате «перестройки» и гибели театра и кинематографа, казалось бы, незаменимый артист отечественного кино остался без работы, без средств, без надежд. Для гордого и знаменитого человека начался мучительный процесс оформления нищенской пенсии и бесконечное ожидание хоть какой-нибудь работы. Молчание и пустота. И вот шестого апреля умерла собачка Фроська. Надо похоронить. Ему помогает выдолбить в мерзлой земле могилку бездомный человек, который обитал на лестнице их кооперативного дома по улице Черняховского. Потом поднялись в квартиру. По обычаю, помянули Фроську. Как произошла трагедия, в чем причина конфликта – об этом можно только гадать. Ничего не выяснили и первые протоколы допроса: случившееся в тот роковой день Георгий Александрович помнил плохо и отрывочно, так как принял тогда 50 граммов водки и несколько таблеток тазепама. Все произошло как бы в шоке, и он сам вызвал к себе на квартиру милицию. Его арестовали.
Юматов был рыбак, он не был охотником. У нас была своя стрелковая команда, которую возглавлял отец, в нее входили такие актеры, как Петр Глебов, Володя Ивашов… Ну и постреливали на стенде. Однажды приехал Георгий, ему его отец подарил немецкий «Зауэр» – старое ружье. По десять патронов нам раздали, мы постреляли, а Георгий не до конца отстрелял патроны, у него остались еще два… Отец в 1969 году умер, поэтому я и запомнил: у нас была всего одна встреча. Ну, вот на гильзе и было написано: «Сделано в СССР, 1968 год». Поэтому это не могло быть преднамеренным убийством, это случайность. Получилось спонтанно, и произошло это спустя 26 лет…»
Василий Лановой: «Случилось это после того, как он похоронил свою любимую собаку Фросю. Как полагается, выпили с соседом, помогавшим ему предать ее земле. И, как это у нас часто бывает, скоро разговор вышел на политическую тему. И тут Георгий, бывший фронтовик, патриот России, вдруг услышал от собеседника совершенно непереносимые для него слова о том, что не на той, оказывается, стороне он воевал, что надо было на противоположной. Сейчас пил бы баварское пиво и жил не так, как приходится фронтовику, ветерану. Этого Георгий, конечно, вынести уже не мог. Его подбросило, как динамитом, и они сцепились в драке. Сосед пошел на Георгия с ножом, порезал его. Но Юматов успел сорвать со стены охотничье ружье (он был заядлый охотник) и выстрелил…
Мы, друзья, сделали все, чтобы его вызволить. Слава Богу, нам удалось доказать, что и с той стороны был нож в руках, и этот нож поработал на теле Жоры… Следствие показало – он фактически оговорил себя: Юматов стрелял навскидку, не целясь. Он не угрожал оружием, а оборонялся».