Перед приходом Дениса Викторовича Василий заметно волновался.
— А его Дениской нельзя называть? — спросил меня ребенок.
— Нет, лучше Денис Викторович. У вас что, опять тесты?
— Да, надоели.
Одним из тестовых заданий была задача на сообразительность: «Если меня зовут Елена Сергеевна, а моего дедушку — Иван Петрович, то как зовут моего папу?»
Вася никак не может понять эту родственную связь. Я уже и так, и сяк ему объясняла на примере близких родственников.
— Мама, я не понимаю!
— Смотри, — я решила сделать еще одну попытку, — вот Денис Викторович потому, что его папу звали Виктор.
Вася подошел к полке, взял книгу и проверил.
— Понимаешь?
— Понимаю.
— Если ты Вася, а твоего папу зовут Андрей, то у тебя какое отчество?
— Андреевич.
— Правильно.
— А если твоего дедушку звали Владимиром, то у папы какое отчество?
— Викторович.
— Почему? Владимирович!
— А почему не Викторович?
— Аа-а-а! Вася! Я больше не могу!
— Я тоже.
Денис Викторович пришел. Вася вышел его встречать и замер с открытым ртом.
— Здравствуй, Вася, — поздоровался Денис.
Вася улетел в свою комнату и поставил диск — видимо, сверял голос.
— Точно, он, — выдохнул ребенок.
Он вытащил все имеющиеся в наличии книги Виктора Драгунского и понес на подпись. Но так и не произнес ни слова. И не спросил про кашу.
На следующий день он торжественно понес книги в школу. Вернулся счастливый. За тест получил двойку. Во всех задачах на имена-отчества писал «Викторович».
Четвертая четверть
7 апреля. Зазубрины
Вася пошел в школу после недельных каникул. Естественно, каникулярное задание делал в последний день. Естественно, вечером. Что самое удивительное — сделал быстро, «уложив» неделю в сорок минут.
— Ну, как вы встретились? — спросила я сына после школы.
— Нормально. Как всегда.
— Ты был рад видеть друзей?
— Времени порадоваться не было.
— Почему?
— Потому что нас проверяли.
— Как?
— По-всякому. Сначала вшей искали, а потом читать на время заставили. У меня вшей не нашли, а прочитал я девяносто четыре слова.
— Это хорошо или плохо?
— Нормально. Только нечестно. Понимаешь, вот у нас кто-то прочел тридцать слов, кто-то сорок пять. Это двойка. У тех, у кого меньше шестидесяти, — трояк.
— Значит, у тебя пятерка? А кто больше всех прочел?
— Лиза. У нее сто пятьдесят слов.
— Значит, ты хуже Лизы читаешь?
— Нет, я не такой везучий, как она. Как раз когда она читала, Антон напугал Сережу, и он свалился со стула. Светлана Александровна пошла его ругать и забыла про секундомер. Вот Лиза сто пятьдесят слов и начитала.
— А Антон сколько прочитал?
— Девяносто шесть. На два больше, чем я. Я бы его кусок вообще на двести слов прочел. Ему легкотня досталась.
— Все ясно.
— Мама, это так тяжело…
— Что именно? Читать на скорость?
— Да, особенно после какао.
— При чем тут какао?
— Нам на завтрак какао давали. Мы с Антоном вместе выпивали. Кто больше. Я победил — три стакана выпил. На третьем чуть не лопнул. А Антон только два с половиной выпил. И вот после этого мы читали. Я чуть не описался. Хотя Антон еще раньше меня в туалет убежал.
— Да, смешно.
— Нет, смешно было, когда нам актимэль давали. Дима взял бутылочки у меня с Антоном и хотел ими из рукава выстрелить, как в рекламе. Ты видела?
— Видела.
— Вот, Дима одной рукой стрельнул, но у него не получилось. Почему-то не выстрелило. Так только фокусники могут делать. А потом он Насте в ухо прокричал, чтобы она проснулась. У него трубы не было. Настя актимэль на себя пролила. Было весело. Да, я забыл тебе сказать — ты за тест по русскому тройку получила.
— Почему я?
— Потому что ты проверяла и сама отметила мягкие согласные.
— Ты же рядом сидел и вообще ничего не знал!
— Я знал, только не хотел тебя расстраивать. Ты, мама, — троечница.
— Очень хорошо. В следующий раз сам все делай.
— Ну, мама, не обижайся. Ты поучи правила и в следующий раз на пятерку напишешь. У нас в классе много мам-троечниц. Даже одна двоечница есть.
— Ты хочешь сказать, что все мамы за вас тесты делали?
— Да. У Антона и Димы — точно. Нет, у Димы бабушка делала.
— Хорошо вы устроились…
Я, кстати, так и не поняла, почему правильным считался не мой вариант, а вариант учительницы. Обложилась учебниками и пыталась разобраться, чтобы объяснить Васе, — без толку. Только еще больше запуталась.
— Мама, что ты делаешь? — спросил сын, когда у меня уже мозги закипали.
— Пытаюсь понять логику.
— Нет там логики. Надо просто наизусть выучить, и все. Нам Светлана Александровна так сказала — не можете понять, зубрите. А зубрите от слова «зубр»?
— Нет.
— А от какого слова? А что это значит?
— Это значит выучить наизусть. А от какого слова — не знаю.
— Потому что ты троечница. Светлана Александровна говорит, что отличник должен все знать, а не говорить — не знаю, не помню, забыл.
— Ой, я вспомнила, зубрить или зазубрить — это от забора. Раньше на заборе зазубрины ставили, когда хотели что-то запомнить или отметить. Мне кажется, от этого произошло.
— А это, мама, называется сочинять на ходу. Вот я в стихотворении забыл одну строчку и придумал свою, в рифму. А Светлана Александровна сказала, что я на ходу сочиняю. Так и ты со своим забором.
— А почему ты стих плохо выучил?
— Мама, ну ты точно как первоклассница. Вот когда меня спрашивают про то, что я не знаю, я про другое начинаю рассказывать — про то, что знаю. Это, мама, называется уходить от темы. Ты мне про зазубрины не можешь объяснить и спрашиваешь про стих.
10 апреля Разлуки и трудности
— Мама, я ведь с Лизой первого сентября в паре стоял?
— Да, а что?
— Ничего. Я на ней женюсь.
— Скоро?
— Это не важно. Главное, что я женюсь, а не Дима. Раз я с ней первый познакомился, значит, я и женюсь.
— Ясно. А Лиза за тебя замуж пойдет?
— Раз она первого сентября со мной пошла, то и замуж пойдет. А что?
— Нет, ничего.
Боюсь, что Лиза точно за него замуж пойдет. Во всяком случае, из школы они выходят вместе, держась за руки, и убегают в кусты. Правда, Вася косится на друзей, играющих в футбол, но от Лизы не отходит. Он даже с девочками в жмурки играет — чтобы лишний раз, поймав, обнять свою «невесту».
— Я решил, что жить мы будем здесь, в моей комнате, и у нас будет шестеро детей, — продолжал рассуждать Василий.
— А поменьше нельзя?
— А что? Папа же любит детей! Он будет с ними гулять. А ты будешь их кормить?
— Нет.
— Ты не хочешь быть бабушкой?
— Не хочу.
— А придется… — философски заметил сын.
— А ты что будешь делать?
— Я буду археологом. Буду приезжать, все проверять, привозить вам всякие сокровища и редкие камни и опять уезжать. А вы будете по мне скучать и ждать.
— Вась, может, ты не будешь уезжать надолго?
— Буду. Так надо. Мы в школе проходили — настоящая дружба познается в трудностях и в этой, как его, ну когда не видишь друг друга?
— Разлуке?
— Точно. Только я еще трудностей не придумал.
— И не надо, пожалуйста.
— А как же я познаю, что вы меня по-настоящему ждете?
— Я тебе обещаю — без всяких разлук и трудностей буду тебя ждать и любить!
— А Лиза?
— Что — Лиза?
— С ней-то что делать? — задумался Василий.
— А что делать с Настей? Она ведь тебе тоже нравилась…
— Про Настю я забыл… Слушай, а девочки сами могут выбрать?
— Могут. Обычно так и бывает.
— А как они выбирают? Как понимают, кто им нравится?
— Ну, обычно девочкам нравятся умные, красивые, добрые мальчики. Да, еще спортивные. Которые говорят девочкам приятные слова, ухаживают за ними, помогают…
— И все? В этом весь секрет?
— Как тебе сказать… Бывают исключения, конечно.
— Мама, тогда меня все девочки выберут. Ты же сама говорила, что я умный, добрый и красивый. И спортом занимаюсь.
— Еще девочкам нравятся скромные мальчики. Которые не хвастаются.
— Я не хвастаюсь, я констатирую. Тогда я пока не буду на Лизе жениться. Вдруг Настя меня выберет?
— Какие еще новости? — Я решила сменить тему разговора.
— Сережа теперь сидит рядом с кулером. В углу.
— Почему?
— Потому что он жалуется и пугается. Или сначала пугается, а потом жалуется. А завтра, представляешь, он будет в коридоре сидеть.
— Почему?
— Светлана Александровна так сказала. Что в следующий раз Сережа будет в коридоре учиться, если нажалуется.
— А если не нажалуется?
— Мама, ты не знаешь Сережу. Он не выдержит. Вот повезло! Я тоже хочу рядом с кулером сидеть: захотел — водички попил. А в коридоре тоже здорово — пошел поиграл или на диванчике посидел, на улицу сбегал погулял. И чего Сережа расплакался? Не понимаю. Радоваться надо. Я бы радовался.
— Надеюсь, ты ничего не сделал для того, чтобы тебя в коридор отправили?
— Нет, а надо? Что?
— Не надо.
— Хм, спасибо, мама. Хорошая идея. Надо подумать…
— Не надо! — закричала я.
15 апреля Тест для родителей
Все, я больше не могу делать тесты. В смысле проверять их. С математикой еще куда ни шло — в пределах двадцати считаю уже вполне прилично, но русский — это мрак. Словарь Ожегова и энциклопедию уже на полку не ставлю — под рукой держу. Особенно мне тяжело с согласными — мягкими, твердыми, глухими и звонкими. Никак не могу запомнить, а в учебнике про это не написано. Вот, например, «ч» — это какая согласная? Залезаю в учебник, открываю тему, а там вопрос-загадка: «Скажите, дети, «ч» — мягкая или твердая?», а отгадки нет. Я себе уже и карточку сделала, куда из словаря всю информацию выписала. Хотя они тоже молодцы. Пишут: «твердые согласные «д», «б», «в» и др.». А меня как раз эти др. интересуют. Мне нужен полный список. И хоть кто-нибудь мне может объяснить, куда относится буква «й»? Она вообще какая — согласная или гласная?
Муж смотрит, как я пытаюсь разобраться с тестами — Вася не пытается, он быстро все отмечает кружочками и не вникает.
— У тебя в школе что было? — спросил муж.
— «Пять». Я, между прочим, в олимпиадах городских побеждала! — чуть не закричала я.
— Странно, что ты так мучаешься. Это же первый класс.
— На, сам проверяй, — бросила я в него листочки с тестами.
Муж ушел в другую комнату и затих.
— Ну как?
— Они странно формулируют вопрос. Я не понимаю, чего они хотят.
— Лучше признайся, что не знаешь.
— Почему? Знаю. Просто не понимаю вопрос.
— Тогда проверь математику. Я больше не могу.
Муж взял листы.
— А что такое выражение? — спросил он.
— Пример.
— А разность?
— Когда вычитают.
— А замкнутая ломаная?
— Замкнутая ломаная.
— Кошмар какой-то.
— Не говори. Но я уже привыкла.
— Слушай, принеси мне калькулятор, я так не могу считать.
— Не подавай плохой пример ребенку. Надо в уме считать. А то ему понравится…
— И что? Двадцать первый век. Ты сама много в уме считаешь?
— Признайся, что не можешь проверить быстро, и все.
— Могу, но не быстро. И почему родители должны проверять? Пусть учитель проверяет.
— Она и проверяет. Только после меня все равно ошибки есть. Вон, сплошные тройки. А представляешь, если так сдать? Будет кол.
— Они вообще не должны в первом классе оценки ставить. Чтобы желание не отбить.
— Поздно, уже отбили. Нам, родителям, еще надо табличку заполнить. Оценить аккуратность, любознательность, усидчивость. Как ребенок относится к природе, опрятен ли он в одежде, любит ли учиться и делать домашние задания. По пятибалльной шкале. Потом учитель оценит и выведет средний балл.
— Ну и поставь все пятерки. Чтобы балл повыше был.
— Нужно честно отвечать.
— Хорошо, ты поставишь ему тройку, учительница — двойку, и что получится в результате? Он будет считать себя грязным нелюбознательным идиотом.
— Вот и я не знаю, что делать. Но пятерки ставить тоже нечестно.
— Как вообще можно оценивать человека по каким-то параметрам? Невозможно!
— Послушай, сходи в школу и расскажи там про параметры… Мне иногда кажется, что ты учился в частном пансионе для благородных девиц.
— А почему они перекладывают все на родителей? Что, они тесты на уроке не могут сделать?
— Ты сам говорил, что настоящее образование ребенок может получить только дома, в семье. Вот теперь сиди и проверяй тесты.
— Тесты — это не наш метод.
— Ага, про это ты тоже в школе расскажи.
Я ушла на кухню и вернулась в комнату к мужу минут через пятнадцать. Муж сидел на диване и смотрел прямо перед собой — на книжный шкаф. На коленях у него лежали листочки с тестами.
— Ты чего? Уснул? — спросила я.
— А? Что? Нет, — встрепенулся муж.
Все-таки они очень похожи. Вася тоже так сидит и смотрит в стену, забыв про все на свете. В частности, про домашнее задание. Потом очухивается, как алкоголик, после нервного короткого сна и долго пытается понять, что он делал до того, как отключился. Русский? Точно.
20 апреля Цепь трагических обстоятельств
Новостей нет. Делать ничего не хочется. На стене в Васиной комнате висит календарь — мы с ним отмечаем дни до окончания учебного года. Я уже не очень настойчиво напоминаю про уроки, Вася вяло отбрыкивается. На столе уже неделю валяется очередная пачка с годовыми тестами. Никто не помнит, когда их нужно сдавать и нужно ли вообще сдавать. И вообще — кому это все нужно?
Вася играет в футбол после школы. Это, по-моему, единственное, что его там еще держит. Нельзя подвести команду. В последние дни все было как-то подозрительно тихо и мирно. Я ждала подвоха. Дождалась.
Василий попросил разрешения пообедать в своей комнате. Он нашел «Детское радио» и слушает его круглосуточно. Решила не связываться. Принесла на подносе тарелку со щами. Через пять минут раздался грохот. Сын опрокинул поднос. Щи были везде — на кровати, на полу, на стуле. Но самое ужасное — на портфеле и на листах с тестами.
— Вася, тесты! — закричала я.
— Мама, моя любимая тарелочка! — зарыдал ребенок.
— Они промокли!
— Она разбилась!
Портфель я отмыла, хотя он все равно пах щами. Что было делать с тестами — непонятно. На листах остались пятна в форме нашинкованной капусты. Бумага тоже пахла щами. Вася продолжал оплакивать разбитую тарелку, а я лихорадочно соображала. Пойти к учительнице, признаться, что тесты утонули в щах, и попросить заменить? Оставить все, как есть, наплевав на пятна? Придумать другое объяснение? Например, что листы описал кот, или что наш папа пролил на них кофе, или что бабушка затушила в них окурок? Гнилые отмазки, как говорят старшеклассники. Или уже не так говорят? Кота нет и никогда не было, а если бы он и был, то, учитывая страсть главы нашего семейства к чистоте, несколько раз подумал, прежде чем вообще писать. Глава семейства никогда не будет пить кофе в неположенном для этого месте, а когда видит, как я пью кофе над компьютером, смотрит так, что я рискую поперхнуться. А бабушка — она, конечно, курит, но в ее характере скорее сжечь надоевшие всем тесты вместе со школой.
— Что теперь делать? — спросила я сына.
— Ничего не делать, — ответил Вася.
— В каком смысле?
— Тесты не делать.
— А что ты скажешь Светлане Александровне?
— То и скажу. Скажу, что я сидел и делал тесты, никого не трогал, а ты принесла мне обед, а стул у меня крутящийся, потому что ты никак не купишь нормальный, хотя всем известно, что первоклассники должны сидеть на нормальных стульях, ты плохо поставила поднос, он и упал.
— То есть я во всем виновата?
— Нет, цепь трагических обстоятельств.
— Че-го?
— Это я по телевизору слышал. Когда ты вроде бы хочешь все сделать, а не получается, то это не ты виноват, а обстоятельства. Вот смотри. Ты сварила щи, а если бы не сварила, то ничего бы и не было.
В общем, мы решили отложить тесты и подождать, пока они высохнут.
25 апреля Нервов нет. Кончились
Нашла в портфеле ребенка распечатку со сметой на ремонт туалета — демонтаж дверей, навес дверей, вывоз мусора, плитка для стены, стяжка пола — и косметический ремонт в классе. Взнос за одного ученика — 5 тысяч. Ремонт будут делать летом. Приписка к смете гласила: «Сдайте указанную сумму в срок или предложите свою смету и организуйте ремонт». Гениально. Речь шла, как я выяснила у чьей-то бабушки, о ремонте учительского туалета и перекраске стен в классе. Видимо, цвет персика потребовалось освежить. Или они в другой цвет стены покрасят?
— Ладно, кому сдавать? — спросила я бабушку.
— Активистке. А вон, видите, женщина на джипе уезжает? — показала рукой бабушка.
— Вижу.
— Она отказалась сдавать. Сказала, что не может — ее мальчик… кстати, чья она мама — не знаете?
— Нет.
— Так вот она, видите ли, много тратит на секции. Как будто мы мало тратим! А еще на джипе, — возмущалась бабушка. — Ой, устала я. Скорей бы все уже закончилось.
— Да, мы уже тоже на последнем издыхании. Сейчас хоть майские праздники будут.
— Лишь бы ничего не задавали на эти праздники. Мои — дочка с мужем и внуком — в Египет уезжают. На десять дней. Как они там задание будут делать? Его же не засадишь! Здесь-то не делает, а там вообще книжку не откроет.