На бронзовой табличке рядом с дверью выгравировано на двух языках: «Начальник инженерной службы Ольмюцкой армии генерал – адъютант, инженер – генерал – лейтенант А. Штур».
Сидящий за столом в «предбаннике» генеральский адъютант в серебряных аксельбантах и чине инженер – лейтенанта спросил наши фамилии, сверился с какой-то бумагой и показал большим пальцем на оббитую кожей дверь.
– Вас ждут.
В кабинете за большим темным столом сидел медведеобразный мужик с коротким седым ежиком на голове и седыми усами. На стуле, слегка сбоку от стола пристроился Вахрумка, который при нашем появлении радостно возвопил.
– А вот и наши герои, ваше превосходительство.
И уже нам.
– Проходите, не стесняйтесь. Я уже вкратце обрисовал экселенцу ваш подвиг. Но его превосходительство желает знать подробности из первых рук.
После того, как мы закончили наш рассказ о спасении Вахрумки и ликвидации цугульской разведки (кроме моего ареста) и кратко ответили на все возникшие вопросы, а также продемонстрировали новейшую вражескую винтовку, генерал отпустил лесовиков, подписав им литеры и сделав отметку на их предписаниях о задержке в Будвице по уважительной причине. При этом загадочно сказал.
– Готовьте парадную форму к утру, как на императорский смотр, – чем ввел лесовиков в некоторое уныние.
– Осмелюсь доложить экселенцу, – смущенно произнес Кароль на правах старшего в их паре, – мы солдаты, призванные на срочную службу и парадной формы нам не выдавали. Сказали положено в линейных частях ее иметь только добровольцам.
Генерал крякнул, покрутил головой и позвонил в колокольчик с длинной ручкой, что стоял у него на столе.
Мягко втек в кабинет адъютант с блокнотом в руках.
– Этих двоих срочно обмундировать в парадную форму рецких сапер, – приказал генерал. – В гарнизонной швальне, пусть все бросят, но к утру чтобы представили этих молодцов в полной красе.
– Будет исполнено, экселенц. – лейтенант черканул что-то карандашом в блокноте. – Прошу за мной.
Я также четко повернулся через левое плечо, но генерал дал новую вводную.
– Вас, Кобчик, я попрошу остаться вместе со всем трофейным оружием. Насколько понимаю, у вас парадная форма есть, раз вы доброволец.
– Так точно, ваше превосходительство, – вытянулся я в струнку, обернувшись.
– Вот и хорошо. Берите у окна стул и садитесь напротив Вахрумки. Не робейте. Не в пехоте служите.
Удивляясь демократичности генерала, я притаранил к его столу от окна стул и сел на него с прямой спиной.
– Кобчик, вы сколько уже служите в армии? – продолжил генерал опрос.
– С этой весны, ваше превосходительство. Все время в строительном батальоне. Инженер – капитан Вахрумка сам меня из учебной команды добровольцев во Втуце забирал.
– Кем вы были до службы?
– Кузнец и слесарь, ваше превосходительство.
– Слесарь?
– Так точно, ваше превосходительство. Замки делали.
– Экселенц, могу подтвердить, что замки его семейного предприятия пользуются популярностью у населения в Реции. К ним трудно подобрать ключи или отмычку.
– В чем секрет? – поинтересовался генерал.
– Осмелюсь возразить, ваше превосходительство, но это секрет семейной фирмы и разглашению не подлежит.
Во. Мля… язык мой – враг мой. А что я еще мог сказать, если это секрет Оле, а вовсе даже не мой. К итоговой сборке замков он меня не подпускал. Так… точил я отдельные детали.
– О! Каков! – воскликнул генерал, распушив усы. – Ты был прав, Вахрумка. Не прост твой сапер. Далеко не прост.
– Экселенц, – вставил свою реплику инженер, – если бы я сам не учил его грамоте, то подумал бы, что старший сапер Кобчик получил, по крайней мере, среднее техническое образование. А так да… самородок.
– Гордитесь, Кобчик. Вахрумка не просто инженер, а большой инженер. С именем… Его похвала дорогого стоит. Он мне сегодня много чего порассказал о ваших «странных» идеях насчет полевой фортификации. У вас еще такие «странные идеи» есть?
– Странных больше нет, ваше превосходительство. Остались только бредовые фантазии, – выпалил я.
– И?.. – сделал генерал круглые глаза, но быстро взял себя в руки и перешел на доверительный тон. – Понимаешь, сапер, город наш, наша столица… фактически превратился в прифронтовой. Царские войска генерал – фельдмаршала Смигла огромными силами навалились на нашу приграничную завесу, когда основные имперские войска заняты на Западном фронте, а военная мобилизация запасных еще не закончилась. И мы вынуждены пока отступать. Просто никто не ожидал в больших штабах, что Восточное царство вступит в эту войну. Причин не просматривалось. Однако они вступили… Но этот город, как центр оружейной промышленности, сдать врагу… мы просто не имеем такого права. Тем более что поступил приказ имперского Генерального штаба о «бронировании» от призыва квалифицированных рабочих на заводах… и наш мобилизационный ресурс существенно усох. А пока прибудут новые имперские части сюда, много может случиться непоправимого за это время. Так что я готов выслушать любое твое бредовое предложение, пусть даже оно и не пригодиться нам. Просто… а вдруг? Так что не стесняйся и неси нам свой бред, солдат, а мы уж сами решим, что там бред, а что имеет рациональное зерно.
– Можно карандаш и бумагу? – спросил я хриплым голосом.
Генерал снова позвонил в колокольчик и явившемуся адъютанту приказал.
– Альбом и чертежные принадлежности.
Вахрумка, прислушавшись к моему хрипу, добавил.
– И чаю с лимоном. На всех.
Когда принесли чертежные принадлежности, то первым позывом рука потянулась нарисовать штурмовик Ил-2, как радикальное решение ликвидации походных колонн врага, но я быстро затер ластиком первые линии, пока мои собеседники не поняли еще, что именно я собрался изобразить. Эту супербредовую фантазию… не потянут они. Еще лет сто пройдет, пока смогут тут такой аппарат скомстролить.
Спросил.
Сколько к городу подходит железных дорог?
– Три, – ответил мне Вахрумка. – И еще есть кольцевая дорога вокруг самого города.
– Тогда так… – я отхлебнул горячего ароматного напитка с легкой кислинкой, и нарисовал длинное орудие на железнодорожной платформе, а к нему маневровый паровоз и платформу с боезапасом. – Только это должно быть морское орудие, ваше превосходительство, очень дальнобойное и крупного калибра, не меньше шести, а то и восьми дюймов. А офицер связи от артиллеристов должен сидеть в окопах вместе с пехотой и по телефону командовать огнем. Выдавать поправки. Цели для таких пушек может выискивать дирижабль с безопасной высоты от огня противника.
Примерно такое орудие стоит на Поклонной горе в Москве, калибром в 180 миллиметров, так что получилось у меня весьма выразительно, даже художественно несколько.
– А где взять шрапнель такого большого калибра? – задумчиво спросил меня Вахрумка.
– Не нужна тут шрапнель. Нужен фугасный снаряд, который при взрыве дает много осколков. Вот такая у меня фантазия.
– Давай еще, – это уже генерал включился, пока не показывая своего отношения к моему футуристическому творчеству.
Оторвал лист из альбома, отдал его начальникам, а сам нарисовал бронепоезд. Короткий. Концевые вагоны с пушками, пулеметные платформы и в центре состава блиндированный паровоз. Такие БеПо что красные, что белые в Гражданскую войну ваяли, можно сказать «на коленке». Так что должны справиться.
– Можно еще проще… – увлекшись, я тратил уже третий лист. – Если нет времени клепать железо на вагоны, то можно бронировать вагоны железнодорожными шпалами. И лист котельного железа устанавливать между ними. Пуля не пробьет. А пушки ставить полевые. Но это от безысходности. Еще можно тюки хлопка по бортам ставить – в них пуля вязнет.
– Сам возьмешься, такое сделать? – заинтересованно спросил генерал. – На настоящем заводе.
– Нет, ваше превосходительство, я не инженер. А тут надо нагрузки рассчитывать, чтобы вагон при выстреле орудия с рельс не сошел. Это выше моего разумения.
– И так тебе такое в голову пришло, – спросил Вахрумка, очень удивленный.
– Не поверите… Но во сне приснилось, что я на таком от врага отбиваюсь. Там еще, в лагере под арестом, – а что я еще мог сказать?
– Под каким еще арестом? – удивленно спросил генерал.
Вахрумка смутившись, рассказал мою эпопею с ротным и про часы трофейные. И как они с комбатом обвели ротного вокруг пальца.
– Давай свое предписание, – приказал генерал.
Я вытащил из планшетки бумаги, которые мне вручил комбат и положил их на стол.
Генерал их внимательно просмотрел и сказал Вахрумке.
– Дураки вы с комбатом. Мало каши ели для серьезных интриг. Вольфберг – вотчина старшей линии Тортфортов.
– Дураки вы с комбатом. Мало каши ели для серьезных интриг. Вольфберг – вотчина старшей линии Тортфортов.
– Не знал… – протянул инженер. – Но только там Имперская школа унтер – офицеров инженерных войск. Не могли же мы его послать учиться в другие войска. К тому же внутри инженерных войск выбор специальностей богатый, так что он к нам бы обратно не попал.
– Зато Торфорты могли возобновить там против него судебное преследование прямо в унтер – офицерской школе. Они мстительные…
Генерал задумался, постучал пальцами по столешнице. Потом спросил меня.
– А еще бредовые идеи у тебя есть?
– Будут, ваше превосходительство. Мне часто дурные сны снятся.
– Вот как… И с какого времени тебе снятся ТАКИЕ сны?
– А с тех пор, как я переночевал в лесу на том месте, откуда из нашего мира ушли боги, – погнал я пургу на голубом глазу.
– Это где такое место? – заинтересовался генерал.
– На горе Бадон, – ответил я честно.
– Фантастика! – воскликнул Вахрумка. – Горские легенды это что-то…
– Да какая разница, где он получил свой дар, – отмахнулся от инженера генерал. – Главное, что блиндированный шпалами поезд мы можем сделать за несколько дней. И не один. А там Кобчику еще что-нибудь приснится полезного.
И припечатал ладонью по столешнице.
– Приказывать я тебе не могу, сапер. Но у меня есть для тебя предложение. Вкусное такое… Вот Вахрумка, к примеру, опять переводится из имперской армии в королевскую. Могу и тебя пропустить тем же приказом. Соглашайся… а унтер – офицера я тебе присвою и сам, без школы. Рекомендация такое инженера как Вахрумка, как я уже говорил, дорого стоит.
– Осмелюсь спросить, ваше превосходительство, чем я буду тут заниматься?
– Тем же что и стройбате – командовать чертежниками. И по возможности видеть полезные для нас сны. Почаще.
Я подумал, что от такого перевода ничего не теряю, так как рецким патриотизмом не обременен.
– Еще один вопрос, ваше превосходительство…
– Задавай, сапер, не стесняйся.
– Я знаю только рецкий язык и немного имперский… вашего языка я не знаю… Как мне командовать людьми, которые говорят на непонятном не языке?
Генерал повернулся к Вахрумке.
– За сколько времени он с тобой имперский выучил?
– За месяц где-то, экселенц.
– Талант… – протянул генерал. – И с таким талантом к языкам он еще и прибедняется…
И резко повернулся от инженера ко мне.
– Ну, ты и нахал, сапер. Выучил имперский… Выучишь и нашу мову за то же время. А командовать чертежниками будешь пока на имперском…
Сделал паузу и лукаво спросил.
– Так каков будет твой положительный ответ?
12
Вечером, когда я начистился, наблистился и уже гладил через мокрую тряпку тяжеленным чугунным утюгом на угольном нагреве парадку перед наведением на нее последнего лоска, появились в дортуаре довольные лесовики в парадной форме «с иголочки», которая сидела на них как хороший фрак на денди из английского кино. Даже завидно стало… У меня-то стандартный фабричный крой, даже не индпошив, а у них формы от гвардейских кутюрье. Не хухры – мухры…
Довольные сослуживцы по секрету сообщили мне, то, что начальство от нас утаило, решив видимо сделать сюрприз. Но что можно утаить от гарнизонных портных? Вот и мне лесовики шепчут сразу в два уха.
– Завтра, Савва у нас аудиенция у самого ольмюцкого короля Бисера Восемнадцатого. Говорят, нас награждать будут, типа того, что мы первые герои на земле королевства в этой войне.
– Чем награждать-то? – не понял я. – В любом случае я бы предпочел деньгами.
Ну, как не понял. Понял. Хотелось конкретики.
– Это только ушедшие боги знают, чем наградят. А ты сам-то как? Потом с нами дальше едешь?
– Нет, – просветил я товарищей по поводу моих дальнейших планов. – Я оформил перевод в ольмюцкую армию. Буду тут теперь при штабе груши околачивать. С Вахрумкой.
– Тю – ю–ю – ю–ю… – разочарованно протянул Йозе. – Это не интересно. Никакой тебе героики… Никаких трофеев… Никаких наград…
– Сам сказал, что завтра нас наградят, – пожал я плечами.
– Этого мне мало, – глаза молодого заблестели от азарта и алчности. – Я «Рыцарский крест» хочу. Чтоб на шее болтался и всем сразу виден был. Да чтобы с мечами и бриллиантами. Да «трофеем». И к фамилии чтоб добавили «верт».
Кароль дал подзатыльник Йозе.
– Охолонись, малыш, а то быстрее получишь десятиграммовый свинцовый привет на лоб, чем «Рыцарский крест» на шею. До него еще две степени «Солдатского креста» надо выслужить. А их просто так никто не дает.
– А «Солдатский крест» нам завтра дадут. Я это чую – ю–ю – юю!!! – воскликнул Йозе. – Мужики, вы только представьте, как нам все парни завидовать станут, а все девки сразу ноги раздвигать будут, как только нас увидят.
– Орден Сутулого с закруткой на спине ты получишь, – усмехнулся я и обратился к старшему. – Кароль, ты сводил бы односельчанина тут в городе в бордель, а то ему моча в голову ударяет не по – детски.
– Вот еще, деньги на шлюх тратить, – насупился Кароль. – Все равно, что в речку выбросить. А податливую прачку найти, времени у нас нет.
– Ну, коли ты не желаешь, так я его сам свожу, – отставил я утюг на подставку. – Сам уже давно без бабы. Напрягает это и на нехорошие подвиги тянет. Утюг кому-нибудь нужен, пока в нем угли горячие? Если да, то сами каптенармусу этажа потом отнесёте, – и стал развешивать китель на плечики, а штаны на спинку кровати. – Спать хочу, силы нет…
– Так еще отбоя не было? – заметил Кароль.
– А у нас и фельдфебеля нет, чтобы его прокричать, – возразил я. – Вечер поздний. Тремать нас в казарме некому. Вы как хотите, парни, а я на боковую. Только лампу со стены снимите, чтоб мне в глаза не била.
Снилось мне, что я бегу, извиваясь под разрывами снарядов взметывающих в небо фонтаны земли, лезу через колючую проволоку по накинутой шинели, а винтовка – гадина длинная все цепляется ремнем за колючку.
Наконец перелез и сразу обеими ногами попал в «путанку» тонкой проволоки на земле и я упал как подкошенный. А над головой ударил вражеский пулемет и пули, чирикая воробышками, густо летят над моей головой.
И такой меня ужас пробрал, что еще в два кола впереди колючки гадской осталось. А у меня ноги стреноженные.
Наши откатились назад. Атака захлебнулась. Один я остался между кольев колючего заграждения перед самыми вражескими траншеями.
А мне по – русски кричат из ближних окопов:
– Эй, имперец – перец, ползи сюда. Тебе у нас в плену хорошо будет: каша березовая, сало козлиное и молоко из-под бешеной коровки. Зато кажон деть по три раза!
И здоровый солдатский ржач вдогон…
Тут наша артиллерия как дала шрапнелью, и в мою спину штук десять пуль вонзилось одновременно. Больно так…
Проснулся в холодном поту. Перекрестился машинально. И первый раз в этом мире молитвенно подумал о таком.
– Господи, а кто там с той стороны фронта-то? Вдруг русские? И вообще есть ли здесь Россия как таковая? И если есть, то я получается власовец?
Грустно стало от такой перспективы.
В конце концов, решил, что пора заняться мне местной географией, а там… будет день – будет пища.
Королевский дворец ничего особого собой не представлял, разве что большой он. Но далеко не Зимний… не Царское село… и даже не Гатчина. Вот дворец армейского штаба, в котором мы были вчера – тот точно в будущем станет памятником архитектуры уровня списка ЮНЕСКО.
Королевский дворец в Будвице – это двух с половиной этажное здание с полуподвалом. На уровне мостовой невысокие вытянутые окошки с решетками. Высокий первый этаж – до окон голова не достает и сами стрельчатые окна не меньше трех метров в высоту. Нормальный второй этаж. И квадратненькие оконца низенького третьего этажа – помещения для слуг. С улицы дворец неказист, разве что веселенько окрашен по штукатурке в нечто оптимистически бирюзовое на фоне былых оконных простенков. Даже не скажешь, что тут король живет.
В плане дворец напоминает букву «П» или как говорили в старину «построен покоем» в три корпуса. Внутри «буквы» не парк, а ровный плац, уложенный большими квадратными плитами похожим на диабаз камнем. На этом плацу ежедневно происходит развод королевской гвардии. Сам не видел, но шепчут что это красивое зрелище. Наверное что-то типа того что в Лондоне у английской королевы – видел как-то по телику. Пафосно. Для привлечения туристов самое то.
От казармы нас везли как больших бар, на пролетке с кучером в гвардейском лазоревом мундире, фетровой треуголке с галунами и белых штанах. В сопровождении также обмундированного фельдфебеля. Фактически – лейтенанта, учитывая, что в королевской гвардии чины считаются старшинством на два класса выше перед армейскими. Все чинно, благородно. Извините… Подвиньтесь… Только после вас… Даже строить нас фельдфебель не пытался. Удивительно…