Иволгин. Вольем их в нашу оперативную группу
Дзержинский. Они стреляные воробьи. Выборгская сторона.
Иволгин. У вас на Выборгской стороне третьего дня были убиты двое наших работников. Тоже красногвардейцы. Убиты подло, в спину из подворотни.
Веснин. Мы знаем наш район, можем поднять Красную Гвардию.
Иволгин. Вот этого не надо делать. Там обосновался подпольный пункт, где юнкера и офицеры получают подложные советские документы.
Барабинский. У нас в районе!.. Какой позор!
Иволгин. Я укажу вам все подозрительные адреса, и можно начинать разыскивать.
Дзержинский. Правильно!
Барабинский. Постараемся оправдать доверие партии.
Веснин. Доброго здоровья, товарищ Дзержинский.
Дзержинский. До свиданья.
Ладогин. Товарищ Дзержинский, а это не мешает, что я беспартийный?
Дзержинский. Нет, не мешает.
Ладогин. До свиданья, товарищ Дзержинский.
Все, кроме Дзержинского и Иволгина, уходят.
Дзержинский. Иволгин! Я давно заметил, что у вас дурное настроение. Отчего?
Иволгин. Мучительные мысли.
Дзержинский. Вам тяжело работать?
Иволгин. Нет. Мне кажется, что я должен арестовать свою сестру.
Дзержинский. Арестовать? За что?
Иволгин. Я ничего окончательно не знаю. Роман, любовь… Но чутье подсказывает, что у этого господина не любовь на уме… Оля, моя сестра, сделалась ко мне, к моим друзьям враждебной, чужой. А мы коммуной жили, по-студенчески. Я в партии с шестнадцатого года, приходилось рвать с близкими людьми по политическим соображениям. А тут — сестра. Я ее люблю. Девчонка… Дура. Плохо я ее воспитывал.
Дзержинский. Понимаю, Иволгин. Сколько ей лет?.. Оле?..
Иволгин. Восемнадцать.
Дзержинский. Ребенок. Вы успокойтесь и расскажите, что вам подсказывает чутье.
Иволгин. Где она с ним познакомилась, понять не могу. А чутье подсказывает — офицер, махровый тип корниловца…[56] Да, Олю придется арестовать.
Дзержинский. Может, следует арестовать корниловца, а не Олю?
Иволгин. Но Оля его любит. Это отвратительно.
Дзержинский. За это Олю арестовать нельзя. Если корниловец — враг, надо ее спасти. Олю…
Иволгин. Спасти? Может быть, еще спасти не поздно.
Дзержинский. Думаю что еще не поздно.
Иволгин. Горячее спасибо, Феликс Эдмундович!
Дзержинский. Надо спасти… Оленьку!
Эпизод третийОдин из залов Петроградского коммерческого клуба. Глухие шторы. Круглый стол посередине. Пустые кресла. Входят Савинков и Спиридонова.
Спиридонова. Куда вы меня привели, Борис Викторович?
Савинков. Клуб петроградских коммерсантов упразднен вместе с коммерсантами. Но в природе не бывает пустоты. Здесь можно встретить интереснейших людей. Недурно кормят. Сохранилась старая французская кухня.
Спиридонова. Вы — барин, гражданин Савинков, неисправимый барин.
Савинков. И не намерен исправляться, гражданка Спиридонова. Любя народ и Русь, я верю в аристократию нации.
Пауза.
Спиридонова. Что за вопрос, который вы хотели мне задать с глазу на глаз?
Савинков. Ах, так? Прямее? Хорошо. Как долго левые эсеры намерены сотрудничать с большевиками?
Спиридонова. До поры до времени…
Савинков (энергично). Вот! А почему эту пору вам не приблизить? Вы, террористка, боитесь крови?
Спиридонова. Я ничего не боюсь, и я не против крови… Но вы хотите поднять юношество, студентов… а какие это террористы! Нужно иметь опору в массах.
Савинков. Согласен, восстания поднять не можем. Но уничтожать поодиночке вожаков партии большевиков мы можем. Пускай за это дело поплатится головой сотня-другая мальчиков и девочек, зато какой эффект!
Спиридонова. Демократическая молодежь за вами не пойдет. Она левеет. Остается аристократическая молодежь — буржуазия, монархисты. Они пойдут стрелять направо и налево, в большевиков, в Марию Спиридонову… Надеюсь, вы этого не хотите, Борис Викторович, как социалист.
Савинков (гневно). Я одного хочу!.. Чего и вы хотите! Но разница между нами состоит в том, что вы легально действуете на политической арене, а я уже в подполье. Я выбрал террор.
В глубине зала появляются Шебурский, Сильвия и человек в зеленом френче.
Спиридонова. Смотрите, Борис Викторович, как бы заодно не выбрали контрреволюцию.
Савинков. «Слова, слова, слова…»
Спиридонова. Как говорит принц Гамлет…
Савинков. Я хочу направить Россию по пути Запада. Если это контрреволюция — я стану на колени перед ней и тысячу раз поклонюсь такой контрреволюции. (Видит пришедших.) Так, значит, «до поры до времени». (Пафос.) Но вы придете к нам! Час этот близится! Мы его приблизим… Если, конечно, кто-нибудь до поры до времени меня не выдаст.
Спиридонова (негодование). Борис Викторович!
Савинков. Не вы, не вы, мой друг, — другие. Ваши люди работают в группе Дзержинского, которую называют Чрезвычайкой… ВЧК.
Спиридонова. Да, они там, но лично вам их нечего бояться.
Стремительно входит Сидней Рейли. Быстро оглядывается вокруг и направляется к Савинкову.
Рейли. Рад вас видеть… (Спиридоновой.) Я могу задать один конфиденциальный вопрос вашему собеседнику? (Савинкову, чуть отойдя.) Господин Брюсс Локкарт здесь теперь?
Савинков. Нет, но скоро все они сюда приедут.
Рейли. Отлично. Понимаю. Мне очень важно видеть высших лиц. Дела. Коммерция. (Так же стремительно удалился.)
Спиридонова. Странный господин. Он жулик?
Савинков. О, что вы! Он крупный турецкий коммерсант по фамилии Массино.
Спиридонова. Массино. Экзотика… Похож на проходимца. До свиданья, Борис Викторович, хоть мы по-разному смотрим на вещи и окончательно не договорились…
Савинков (перебивая). Но гребем вместе, в одной ладье истории. Я провожу вас, Мария Александровна. (Стоящим в стороне). Подождите меня, господа.
Савинков и Спиридонова уходят.
Сильвия. Я не ошиблась? С ним была Мария Спиридонова?
Шебурский. Как? Та самая? Эсерка, убившая какого-то губернатора?
Зеленый френч. Она, конечно. Видел на митингах.
Шебурский. Мадемуазель Сильвия, где я мог вас видеть?
Сильвия (легкий и игривый европеизированный акцент). Вы задаете мне очень вульгарный вопрос.
Шебурский. Пардон. Но я мучительно думаю.
Сильвия. Думать вслух не годится. Вы офицер? (Глядя на него, рассмеялась.)
Шебурский. Не понимаю… Что вас веселит?
Сильвия. Вас испугал один вопрос. Бедняк!
Зеленый френч. Сударыня, этот человек был трижды в лапах моряков и красногвардейцев… Будь вы мужчиной…
Сильвия. А я женщина и могу вас безнаказанно сердить.
Зеленый френч. Точно так-с.
Сильвия. Вы были у них в лапах?.. Восхитительный момент. Люблю людей, которые видели смерть. Не сердитесь… улыбайтесь. (Увидела Савинкова). Я вас покидаю. Гуд бай. (Отходит.)
Шебурский. Чертовски интересна!
Зеленый френч. Нанá[57].
Шебурский. Ротмистр, вы болван.
Зеленый френч. Мишка, Мишка, тебя погубят бабы.
Шебурский. Молчи. Ты будешь говорить с великой личностью.
Зеленый френч. А денег он даст?
Шебурский. Молчи.
Сильвия (она рылась в ридикюле и передала Савинкову несколько конвертов). Это все!
Савинков. Но деньги, дорогая, деньги.
Сильвия. Как я могу вместить их в дамский ридикюль? Потом, сегодня, но не здесь. (Озабоченно оглядывается.) Мой босс не любит, когда темно.
Савинков. Какой, простите?
Сильвия. Тот, который вам платит деньги! Здесь надо включить свет. (В сторону Шебурского.) Поторопитесь с этими… Старик сказал, что он не будет находиться в клубе более пятнадцати минут. Он делает свою политику. Объясните это русским господам.
Савинков. Но деньги, дорогая, деньги.
Сильвия. Как я могу вместить их в дамский ридикюль? Потом, сегодня, но не здесь. (Озабоченно оглядывается.) Мой босс не любит, когда темно.
Савинков. Какой, простите?
Сильвия. Тот, который вам платит деньги! Здесь надо включить свет. (В сторону Шебурского.) Поторопитесь с этими… Старик сказал, что он не будет находиться в клубе более пятнадцати минут. Он делает свою политику. Объясните это русским господам.
Савинков (раздраженно). Что объяснить?
Сильвия. О, мой бог! Американское правительство не будет вмешиваться в русские дела… Наш президент не хочет, чтобы русские люди думали о нем плохо. (С улыбкой.) Как нехорошо заставлять женщину говорить грубым языком политики. Гуд бай! (Уходит.)
Савинков (про себя). Какая дрянь… (Шебурскому.) Мишель, я рад вас видеть.
Шебурский (подходит с поклоном. В сторону спутника). Тот, о ком я говорил.
Савинков. Корниловец? Прекрасно. Но это ваше дело. Вы напрасно…
Шебурский (Зеленому френчу). Иди в буфет. Подожди меня.
Зеленый френч. Не удостоился? (Уходит.)
Шебурский (в ответ на взгляд Савинкова). Дурно воспитан. Кавалерия. А кто эта особа, которая меня сюда доставила? Чертовски интересная особа!
Савинков. Выбросьте из головы романтику. А как идут наши дела?
Шебурский. Увы!
Савинков. Деньги? Деньги будут.
Шебурский. Нет знакомств. Деньги могут понадобиться срочно на другое дело.
Савинков. Ах, не разменивайтесь. Надо завязывать знакомства.
Шебурский. Студенты… Это не по мне. Я их не выношу.
Савинков. Мишель, нелепый предрассудок.
Шебурский. Я волочился с горя за одной девочкой, но девочка и влюблена в меня, и жаль ее. Не то.
Савинков. Вы сентиментальны?
Шебурский (с жаром). Я порядочный человек, Борис Викторович. Когда вас любят чисто, свято… Потом не та среда.
Савинков. Мы научим вас, как действовать в любой среде. А вы курсистку свою не бросайте. Сейчас я очень занят.
Шебурский. Борис Викторович, я должен сообщить вам нечто грандиозное.
Савинков. Ну, скорее.
Шебурский. Советы перебираются в Москву.
Савинков. Не понимаю, как — перебираются?
Шебурский. Их правительство решило переехать.
Савинков. Ну и что?
Шебурский. Борис Викторович, и вы, вы не оцениваете этой новости!
Пауза.
Савинков. Правительственный поезд. Рельсы, динамит…
Шебурский. О боже мой, конечно.
Савинков. Какая дьявольски простая мысль! Шебурский, заклинаю вас, не проболтайтесь.
Шебурский. Я сам пойду на эту операцию. Она мне может стоить жизни.
Савинков. Выбейте из головы романтику. Клянитесь, что не проболтаетесь.
Шебурский. Клянусь. (Крестится.)
Савинков. Завтра утром в девять часов на Каменноостровском у мечети вас будет ждать мой извозчик. До завтра, мой дружок. Какая дьявольски простая мысль!
Шебурский. Господи, помоги!
Оба уходят.
Эпизод четвертыйБакалейная лавочка с полупустыми полками. За прилавком — жирный усатый лавочник. Он крестится.
Лавочник. Он приехал… Царица небесная… В рискованное дело я ввязался. Пронеси, господи!..
Входит Зеленый френч. Он в чуйке[58]. Шапка, рукавицы, кнут.
Зеленый френч (от порога). Коробку спичек и махорочки!
Лавочник. Один я… Берите, ради бога, поскорее. И убирайтесь.
Зеленый френч (насмешливо). Трясетесь? Нечего трястись, полковник.
Лавочник. Молчать!
Зеленый френч. У нас организация блестящая. Громадные умы.
Лавочник (вынимая из-под прилавка фанерные коробки). Не спрашиваю, ничего не знаю. Вот ваша колесная мазь, забирайте. И передайте вашему Мишелю, что я сегодня здесь последний день. Нельзя. Вы афиши по городу читали? Чрезвычайная комиссия. Че-ка.
Зеленый френч (усмешка). Красногвардейцы, солдатня… Смешно. Неопытный народ. (Пересчитывает коробки.)
Лавочник. И подпись «Дзержинский». Я этого Дзержинского имел честь знать самолично. Серьезный господин.
Зеленый френч. Не мало ли?
Лавочник. С тем, что взяли, хватит поднять на воздух Исаакиевский собор.
Входят две покупательницы.
Забирай, товарищ, свою колесную мазь. Последняя. Распродали. (Покупательницам.) А вам что угодно?
Первая покупательница. Что ж спрашивать, когда пустые полки.
Зеленый френч в два приема уносит коробки.
Лавочник. Спрос не убыток.
Вторая покупательница. У прежнего хозяина товару было больше.
Лавочник. Не виноват, хозяюшки. Оптовики попрятали товары. Дышу на ладан.
Зеленый френч. Ну, я поехал. Что куму передать?
Лавочник. А то и передай, что говорили. Кончаю свою торговлю.
Зеленый френч уходит.
Первая покупательница. Крупы, конечно, никакой?
Лавочник. В завете не осталось.
Вторая покупательница. Манной для ребеночка… хоть фунтик, а?
Лавочник. Хоть обыщите — моя торговля налицо.
Первая покупательница. Одна колесная мазь?
Входят Ладогин и Барабинский.
Лавочник. И колесной мази не осталось, всю ломовик забрал. (Вошедшим.) Вам что угодно?
Ладогин (точно навеселе). Анархисты загуляли! Вина не дашь, хозяин? Да ты не бойся. Мы экспроприируем одну крупную буржуазию.
Лавочник мнется.
Вторая покупательница. У спекулянтов все! (Ладогину.) Гуляете, бессовестные, а народ терпит муку. Вы бы лучше спекулянтов взяли в шоры.
Ладогин. Мы экспроприируем одну крупную буржуазию. Всему виной крупный капитал.
Лавочник. Верные слова. Оптовики попрятали товары. Честному торговцу — крах.
Вторая покупательница. И крупные и мелкие — все одна шайка-лейка. Все вы уговорились задушить народ.
Покупательницы уходят.
Ладогин (вслед). Звони! Звони! Мещанская стихия.
Лавочник. Совершенно верно… Церковного вина хотите?
Барабинский. Церковное… чем причащаются?
Ладогин. Я человек крещеный, не побрезгую.
Лавочник вышел за перегородку.
Барабинский. Торговлишка… не то…
Ладогин. Посидим, посмотрим.
Входит лавочник.
Лавочник. Нате.
Ладогин. Мы тут и причастимся.
Лавочник. Неловко, у меня навынос.
Ладогин. А у меня — где нахожусь, там и распивочно. Дай, братец, по коробочке… Стаканчики… не понимаешь? (Уселся на кадку.)
Барабинский (взял стаканы и разливает вино; хозяину). А вам?
Лавочник. Непьющий.
Ладогин. Врешь, хозяин!
Лавочник вздрогнул, и Ладогин рассмеялся.
Не пить с таким носом невозможно.
Лавочник. Отпился, отгулялся!
Ладогин. Ну, будь здоров… (Выпил.) Поповщина, курьез.
Входит молодой человек в длинной шинели и ушанке. Чуть задержался у порога и подошел к стойке.
(Запел).
(Барабинскому, шепотом.) Юнкер.
Юнкер (тихо). Коробочку спичек и махорочку.
Лавочник. Вот и спички и махорочка. Сдачи получите.