— Мы думаем, что она там, внизу? — уточняет Томаш.
— А где еще?
Томаш кивает:
— Тогда ты иди и забери ее, а я поищу фургон.
— Что? — Сет, опешив, даже переспрашивает не сразу. — Спятил?
— Он наверняка где-то здесь. У него тут стоянка.
— И что ты с ним сделаешь?
— Не знаю! Но пока у нас никаких идей. А это хоть что-то.
Сет хочет возразить, однако ничего не идет на ум.
— Главное — не пускай к ней Водителя, — говорит Томаш. — Я поищу что-нибудь нам в помощь. А если не получится… — Он пожимает плечами. — Тогда я вернусь, и мы оба погибнем в бою.
Сет морщит лоб:
— Мы не погибнем.
— Я знаю, ты хочешь казаться смелым ради меня, но мы можем. Есть такой риск, когда борешься со смертью. Победа не гарантирована.
— Но мы победим, — твердо заявляет Сет. — Мы не позволим этому уроду забрать Реджину. Просто не позволим.
Томаш расплывается в улыбке:
— Ей бы понравилось, если бы она тебя услышала. Да, ей бы очень-очень понравилось.
— Томаш, я тебя не пущу…
Но Томаш уворачивается, все с той же улыбкой:
— Как будто я стану спрашивать разрешения.
— Томаш…
— Найди ее, мистер Сет. Я скоро.
Сет стонет с досадой.
— Ладно, только не рискуй зря.
— Где-где, а здесь, по-моему, любой риск не зря, — заявляет Томаш и срывается с места.
Сет смотрит, как он со всех своих коротких ног перебегает площадку и исчезает за дальним углом противоположного корпуса, откуда в прошлый раз появлялся фургон.
— Не пропади, — шепчет Сет. — Только не пропади.
Он вздыхает поглубже для храбрости, потом еще раз, и сам бежит через площадку. Кажется, вот-вот откуда-нибудь выскочит Водитель, но солнце освещает каждый уголок, ничего подозрительного не видно. Сет прислушивается, замерев перед дверью корпуса. Двигателя не слышно, шагов тоже.
Реджины — вопящей, дерущейся, стонущей от боли — тоже.
Сет открывает вход. Стеклянно-молочная внутренняя дверь и лестница не изменились, все так же сияют изнутри. Сет шагает через первый порог и движется ко второму.
Пока ничего, кроме электрического гудения снизу.
Пригнувшись, Сет проходит несколько ступенек. Еще несколько. Вот и поворот между маршами. Сердце стучит в груди так громко, что на миг пронзает страшная мысль — вдруг и Водитель слышит?
А потом раздается вопль.
Реджинин.
Сет, не задумываясь, одним махом преодолевает остаток лестницы.
67
Он мчится по нижнему коридору, вписывается, не сбавляя скорости, в последний поворот и выбегает в огромный зал. Кровь стучит в ушах, кулаки сжаты, хоть сейчас в бой.
«Вперед без раздумий», — проносится в голове.
Но Реджины нигде нет. С приступки видно только бесконечные ряды гробов, как и раньше. Вот тот, который он открывал, — теперь накрепко закрытый, как ни в чем не бывало. Залу нет ни конца ни края, и Сет вспоминает сменявшиеся на экране кадры с бессчетных камер наблюдения.
Она может быть где угодно.
— Реджина! — кричит он, и крик тонет в огромном гулком пространстве.
Тишина. Ответа нет. И воплей больше не слышно.
Сет поворачивается к молочной панели на стене — вдруг удастся снова ее включить? Она загорается от прикосновения, по окнам бегут непонятные строки (а иногда проносятся так быстро, что все равно ничего не разберешь), вокруг мигают картинки с камер, натыканных по всему комплексу.
Но в самом центре экрана застыл один неподвижный кадр. Открытый гроб где-то в глубине необъятного зала.
И в нем Реджина.
А над ней склонился Водитель и обматывает ее бинтами.
— Нет! — Сет судорожно тычет пальцем в экран, пытаясь выяснить, где этот гроб.
Рядом с Реджиной появляется схема расположения, как в прошлый раз, но координаты написаны непонятно. Что значит «2.03.881»? Зал два, третий ряд, гроб 881? И что?
Сет озирается, понимая, что придется искать наугад, оббегать все, пока не найдет, и постараться ее…
Реджина снова кричит.
Он резко разворачивается к экрану. Непохоже, чтобы она отбивалась от Водителя и вообще чувствовала его присутствие. Она кричит опять, и крик доносится не с экрана, а откуда-то из чрева огромного здания.
— Сукин сын! — выпаливает Сет в экран, где Водитель делает свое дело, не обращая внимания на Реджинин страх и вопли. — Я убью тебя! Слышишь? Убью!
Он ударяет кулаком по экрану.
И изображение меняется.
В окне выскакивает Реджинино имя. Реджина Франсуаза Эмерик — и дальше досье. Рост, вес, дата рождения, еще дата — видимо, выхода в виртуал.
И еще одна, обозначенная как «Отключение».
День, когда ее столкнули с лестницы. Без вариантов. Дата смерти, только ошибочная, потому что Реджина не умерла, а очнулась здесь.
«Исконная капсула за пределами охраняемого периметра», — читает Сет. Вот почему Водитель привез ее сюда, а не к ней домой. С опозданием на годы он помещает ее к остальным.
Еще одна строчка вспыхивает мигающим красным: «Ожидается соединение с Летой».
— Лета? — произносит Сет вслух. — С какой стати?..
Он снова шарит взглядом по экрану. Вокруг Реджининого окна столько разных данных, что не разобраться. Сет нажимает «Ожидается соединение с Летой», и выскакивает еще одно окно.
На нем дата «смерти», а под ней «тайм-код повторного подключения».
Сет смотрит на дату.
Перечитывает.
— Не может быть! — шепчет он.
Цифры «переподключения», то есть время, в которое Реджину возвращают в виртуал…
Оно раньше, чем время отключения.
Получается, Водитель отбрасывает ее назад во времени. До момента гибели. Всего на несколько минут, но ДО.
— Как? — Сет жмет на экран в поисках ответов. — Как такое возможно?
«Это программа, — отвечает он сам себе. — И только. Программа, на которую все подписались сами, в которой участвуют все…»
Но все-таки лишь программа.
Если она смогла смоделировать Оуэна, кто знает, что еще ей под силу? Кто сказал, что в виртуале настоящее и прошлое вообще из одной жизни? В конце концов, он сам лично во сне проживал свое прошлое не единожды. И в прошлом Томаша тоже побывал.
И если смерть Реджины — это сбой в системе…
Может, система пытается сама исправлять ошибки.
Может, она поместит Реджину за несколько минут до случившегося и все переиграется заново, но теперь уже как надо.
Она погибнет по-настоящему.
Экран вдруг вспыхивает синим. «Производится запуск Леты», — мигает надпись. На картинке Водитель вкладывает Реджине в рот дыхательную трубку. Вот, значит, как погружают в Лету.
Сейчас она забудет. Забудет его и Томаша. У нее сотрут все из памяти.
А потом система ее убьет. Чтобы восстановить порядок в мире.
— Черта с два! — шипит Сет, нажимая «Производится запуск Леты».
Рядом выскакивает окно с надписью: «Приостановить запуск? Да. Нет».
Сет жмет на «Да».
— Получи, фашист, гранату!
Водитель на экране оборачивается.
И смотрит прямо в камеру.
Словно в глаза Сету.
А потом пускается бежать.
Сет прислушивается, дожидаясь, откуда донесется топот. Вот и он, стремительно приближается из-за правого угла, но пока еще далекий.
Значит, там и есть Реджина.
Дыхание учащается, сердце снова начинает колотиться. Оружия нет. Отбиваться нечем. Если Водитель до него доберется, одолеть эту тушу нет ни единого шанса.
Но может, удастся сбежать. Все-таки он был неплохим бегуном в свое время.
Сет спрыгивает с приступки и мчится вдоль гробов. В эти секунды главное — не пустить Водителя к Реджине, не дать завершить процесс, который убьет ее по-настоящему. Он поворачивает в дальнем конце зала и бежит туда, откуда слышится топот Водителя. Пригибается, когда видит, как тот тоже заворачивает за угол. Замерев у гроба, Сет готов в любую секунду сорваться и увлечь Водителя за собой.
Но Водитель бежит не за ним. Он бежит по центральному проходу, мимо, даже головы не повернув…
К экрану.
— ЭЙ! — вопит Сет, вскакивая. — Я ЗДЕСЬ!
Водитель не останавливается. Забравшись на приступку, он начинает тыкать в экран — ясное дело, возобновляя Реджинин перезапуск.
Сет лихорадочно озирается, ища, чем бы запулить в Водителя, все равно чем, лишь бы отвлекся. Но вокруг одни гробы, от стены до стены и дальше, за поворот.
Его вдруг осеняет. Тот первый гроб, который он открывал, теперь снова запечатан…
«Водитель приставлен следить. Это его работа. Наводить порядок».
Сет наклоняется над ближайшим гробом и нащупывает зазор, как и в прошлый раз с трудом просовывая пальцы под тугую крышку, налегая всем весом, выталкивая ее неимоверным усилием…
И снова чуть не падает, когда крышка отскакивает. Внутри какой-то замотанный в бинты хлюпик; по трубкам, делая свою неведомую работу, текут мигающие огни. Сет оглядывается на Водителя.
И снова чуть не падает, когда крышка отскакивает. Внутри какой-то замотанный в бинты хлюпик; по трубкам, делая свою неведомую работу, текут мигающие огни. Сет оглядывается на Водителя.
Тот смотрит прямо на него.
А потом отворачивается и выбивает пальцами дробь по экрану.
Гроб перед Сетом начинает закрываться.
— Нет!
Сет пытается удержать крышку, но ее тянет вниз с непреодолимой силой. Водитель возвращается к переподключению Реджины.
— Черт!
Сет отпускает крышку. И тут, в последний момент, приходит новая мысль. Сунувшись в закрывающийся гроб, он хватает руку лежащего там мужчины и перекидывает наружу через бортик. Крышка скользит вниз, вниз, вниз, угрожая расплющить руку…
Однако, едва коснувшись, тут же откидывается обратно.
— Ха! — победно восклицает Сет и поднимает голову.
Водитель снова оборачивается.
И шагает к нему.
— Непорядочек, а? — кричит Сет, перебегая к гробу в соседнем ряду.
Теперь он уже приноровился и справляется с крышкой быстрее и проще. Ухватив руку лежащей в гробу старушки, он перекидывает и ее через бортик.
Водитель тем временем укладывает на место руку дядьки, потом нажимает какую-то точку на крышке гроба, и на металлической поверхности загорается небольшой экран. Гроб сразу же захлопывается.
Опустив взгляд на стоящий рядом гроб, Сет жмет в ту же точку. И на крышке тоже обозначается экран.
«Вот, значит, как оно работает». Увидев окно «Открыть для диагностики?», Сет нажимает «Да». Крышка поднимается, являя на свет спящего внутри темнокожего мужчину среднего возраста. Сет перекидывает его руку через бортик и отбегает от приближающегося Водителя.
Перебираясь из ряда в ряд, Сет наугад открывает гробы и ворочает тела. Водитель следует за ним, восстанавливая порядок.
У него получается быстрее, чем у Сета. Он догоняет.
Подскочив к очередному гробу, Сет откидывает крышку. Внутри лежит миниатюрная бледная женщина. Выдохнув: «Простите!», Сет подхватывает ее на руки, вытаскивает наружу и осторожно укладывает на пол. Гроб начинает прерывисто гудеть и мигать сигнальными огнями, часть из которых бежит по трубкам, подсоединенным к женщине. Сет сжимает несколько трубок в кулаке и замирает в нерешительности.
— Это ради спасения друга, — заверяет он обмякшее тело женщины. — Вы все равно, наверное, ничего не вспомните.
Он выдергивает трубки из гроба. Они вылетают на удивление легко, веером разбрызгивая вокруг какие-то жидкости, гели и фонтаны искр, а одна обжигает Сету руку. Зашипев от боли, он роняет трубку…
И едва успевает увернуться от дубинки Водителя, занесенной прямо над его головой…
Сет отскакивает, дубинка обрушивается на пол, оставляя там обугленную метку. Водитель нависает над отпрянувшим Сетом, снова замахиваясь дубинкой…
Но ему приходится обернуться к женщине, вокруг которой разливается лужа разных жидкостей из оборванных трубок.
Сет, воспользовавшись моментом, вскакивает на ноги и бежит. «Простите!» — кричит он на бегу женщине, которую Водитель укладывает обратно в гроб и уже подключает заново трубки, с молниеносной скоростью нажимая разные иконки на экране…
Сет бежит. Только завернув за угол, из-за которого появился Водитель, он замедляет бег, пораженный увиденным.
Перед ним целое море гробов, так много, что даже на частичный подсчет уйдут часы. Широкие коридоры, соединяющие залы, тянутся так далеко, что глаз не хватает, загибаясь куда-то и уходя в неведомые глубины.
Сет пускается бежать снова, поглядывая по сторонам, ища открытый гроб, но вокруг только закрытые — отполированные, сияющие, гудящие под напряжением протекающей внутри жизни. Водитель явно мастер своего жуткого дела.
Сет рискует оглянуться. Пока не догоняет, но для Водителя это вопрос нескольких секунд. Сет уже у перехода из второго зала в третий. Притормозив, он открывает очередной гроб, заправски нажимая на крышку, которая тут же откидывается.
Внутри женщина.
С ребенком на руках.
Женщина забинтована так же, как остальные, а вот малыш по-другому — плотно укутан в одеяльце, сделанное словно из синего геля. От него трубки тянутся к матери, которая крепко прижимает маленькое тельце к себе.
Как любая другая мать.
«Вот-вот удастся наладить репродуктивную функцию и деторождение», — обещала тогда женщина из агентства.
Похоже, они успели до того, как все рухнуло. Зачатие по трубкам, роды во сне — как вообще это происходит на практике?
Но дети рождались.
«Надейтесь на будущее», — говорила женщина из агентства. И вот оно, будущее.
Они верили, что будущее настанет.
До него снова доносится топот.
Водитель скоро будет здесь.
Бросив последний взгляд на женщину с ребенком, Сет захлопывает гроб и открывает соседний. Внутри пухлый подросток. Сет выдергивает три-четыре пучка трубок, потом подхватывает тело под плечи, чтобы вытряхнуть из гроба…
По ушам бьет топот Водителя, врывающегося в зал и стремительно мчащегося по проходу.
На волне адреналина Сет рывком переваливает парня на пол. Прислоняет спиной к борту и на всякий случай выдергивает еще несколько трубок.
— Прости, — кидает он парню и несется прочь.
Выбегая из второго зала, он оглядывается…
Водитель тормозит у гроба с парнем.
Но не подходит.
Он смотрит на Сета, разрываясь между двумя неотложными задачами.
На какой-то страшный миг кажется, что сейчас он продолжит погоню.
Но нет, все-таки склоняется над парнем и начинает укладывать его обратно. Сет бежит дальше, понимая, что Водитель наверняка усваивает уроки, и в следующий раз номер с вытаскиванием тела уже не прокатит, а значит, нужно найти Реджину срочно, как можно…
И тут до него доносится ее крик.
— Реджина! — зовет Сет.
Крик донесся из соседнего зала, это точно, из того широкого коридора в дальнем конце. Она должна быть там. Должна!
Она кричит опять.
— Нет! — Сет припускает, как на стометровке. — Нет-нет-нет-нет-нет!
Он летит по коридору. Что сейчас над ним на поверхности, снаружи, — угадать невозможно. Череда залов немыслимо огромная и уходит в неохватные дали. Краешком сознания Сет успевает отметить странность. Когда построили комплекс? Почему именно здесь?
Снова Реджинин крик.
И тут Сет наконец ее замечает.
Справа, в конце ряда, почти у самой дальней стены. Гроб открыт, видно Реджину внутри.
Она выгибается, бьется.
Раньше не билась.
— Реджина!
Как и все остальные, она полуодета, верхняя половина туловища и голова обмотаны бинтами, но джинсы с обувью не тронуты, словно в первую очередь требовалось одно — стереть память. Ну да, неудивительно.
«Память — основа всего этого мутного дела».
Но Реджина сопротивляется, борется с бинтами на глазах, с трубкой во рту, которая ничуть не заглушает рвущийся из горла вопль…
— Я иду! — кричит Сет.
Подбежав, он вытаскивает трубку. Реджина тут же заходится в приступе отчаянного кашля.
— Реджина! Реджина, ты меня слышишь?
Она кричит, так громко, что уши закладывает. Руки молотят вслепую, по воздуху, по нему, куда попало.
— Ты меня слышишь?
Реджина вырывается в ужасе и снова голосит во все горло.
— Блин, Реджина!
Сет в растерянности отступает, оглядываясь на ряды гробов, на широкий центральный проход, ведущий из соседнего зала в черт его знает сколько следующих. Водителя пока не слышно, но ведь ясно, что вот-вот заявится.
— Прости. — Сет перехватывает запястья Реджины и заклинивает одной рукой. Удержать удается с трудом, а принуждение только разжигает ее ярость. — Прости, прости, прости, — твердит Сет, свободной рукой пытаясь нащупать кончик бинтов на затылке девочки. — Сейчас ты меня увидишь, и все встанет на место, я обещаю…
Ладонь задевает судорожно пульсирующий красный огонек на Реджининой шее…
И в тот же миг перед глазами все меркнет.
68
— Ты — никто, — говорит мужчина. — Ты жирная. Ты уродина. На тебя никогда ни один парень не взглянет.
— На меня многие глядят, — возражает она, но в желудке шевелится страх.
Она смотрит, как его руки сжимаются в кулаки. Она крупная, но он крупнее и не боится пускать свои кулаки в ход, как только что, когда он обрушил их на маму за недостаточно горячий чай. Реджина тут же вылетела из-за стола и понеслась по лестнице наверх, а он за ней с громким ором.
Обычно он неповоротлив, когда напьется, но она стормозила, отыскивая телефон и деньги, а когда вышла, он уже тут как тут, караулил ее на лестнице.
— Никто на тебя не взглянет, — выплевывает он. — Прошмандовка!
— Пропусти! — требует она, сама сжимая кулаки. — С дороги, или богом клянусь…