– Где это он достал себе такую одежку? – изумился вслух один из них. Они подошли поближе и последовали за ним через толпу по узким кривым улочкам старого городского района. Около часа он бесцельно бродил по улицам, мимо таверн, баров, сувенирных киосков и маленьких картинных галерей. Он спустился вниз по улице Анафиотика и остановился у рынка поглазеть на сабли, мушкеты, кастрюли, подсвечники, керосиновые лампы и бинокли.
– Какого черта ему там надо?
– Такое впечатление, что он просто вышел на прогулку. Стой. Вон он идет.
Он повернул на улицу Геронда и направился к ресторану «Ксинос». Детективы стояли в сторонке, наблюдая, как он заказывает себе обед.
Им все уже начинало надоедать.
– Хоть бы уж он скорее что-нибудь сделал. Хочу домой. Поспать бы сейчас.
– Лучше бди! Если упустим его, Николино нам головы пооткусывает.
– Как его можно упустить?! Он же как маяк.
Второй детектив смотрел на него во все глаза.
– Что ты сказал?
– Я сказал…
– Проехали. – В голосе у него внезапно зазвучала тревога. – Ты лицо его видел?
– Нет.
– И я нет. Tiflo! Пошли.
Детективы поспешно вошли в ресторан и подошли к столику.
Перед ними сидел совершенно незнакомый человек.
***Ярость инспектора Николино не знала границ.
– Я поставил три бригады следить за Риццоли. Как вы умудрились его потерять?
– Он нас перехитрил, инспектор. Первая группа видела, как он сел в такси…
– Упустили такси?
– Нет, сэр. Мы видели, как он вышел. Вернее, мы думали, что это он. Он был очень броско одет. У него был другой пассажир в такси, с которым он поменялся одеждой. Мы следили не за тем.
– А Риццоли уехал в такси?
– Да, сэр.
– Номер записали?
– Понимаете, сэр, нам показалось это лишним.
– А что за человека вы взяли?
– Коридорный из той гостиницы, где живет Риццоли. Риццоли сказал ему, что хочет сыграть кое с кем шутку. Дал ему сотню. Больше мальчишка ничего не знает.
Инспектор Николино глубоко вздохнул:
– Как я понял, на данный момент никто не знает, где находится мистер Риццоли.
– Боюсь, что нет, сэр.
***В Греции семь главных портов: Салоники, Патры, Волос, Игуменица, Кавала, Ираклион и Пиреус.
Пиреус расположен в семи милях к юго-западу от Афин и является не только главным портом Греции, но и одним из важнейших портов Европы. В Пиреусе четыре гавани, три из которых предназначены для прогулочных яхт и океанских судов. Четвертая гавань, Гераклес, отведена для грузовых судов, которые пристают прямо к набережной.
«Теле» стоял на якоре в бухте Гераклес. Это был огромный танкер, похожий на гигантского бегемота, притаившегося в темной воде.
Тони Риццоли в сопровождении четырех мужчин подъехал к пристани. Взглянув на огромный танкер, Риццоли подумал: «Итак, он здесь. Теперь проверим, на борту ли наш приятель Демирис».
Он повернулся к сопровождающим:
– Двое подождите здесь. Остальные пойдут со мной. Следите, чтобы никто не сошел с судна.
– Будет сделано.
Риццоли и двое мужчин направились к трапу. Когда они поднялись наверх, к ним подошел матрос:
– Чем могу служить?
– Мы к мистеру Демирису.
– Мистер Демирис в своей каюте. Он вас ждет?
«Значит, сведения были верными». Риццоли улыбнулся:
– А как же. Конечно, ждет. Во сколько вы отплываете?
– В полночь. Я вас провожу.
– Спасибо.
Вслед за матросом они прошли по палубе к лестнице, ведущей вниз. Трое мужчин спустились за ним и по узкому коридору, миновав с полдюжины кают, подошли к последней двери. Матрос хотел было постучать, но Риццоли оттолкнул его:
– Мы сами представимся. – Толкнул дверь и вошел.
Каюта оказалась значительно больше, чем думал Риццоли. Там была кровать, диван, письменный стол и два кресла. За письменным столом сидел Константин Демирис.
Увидев вошедшего Риццоли, он с трудом поднялся. Лицо его побледнело. – Что… что вы здесь делаете? – чуть слышно спросил он.
– Мы с друзьями решили пожелать тебе приятного путешествия, Коста.
– Откуда вы узнали… Я хочу сказать… я не ждал вас.
– Что правда, то правда, – согласился Риццоли. Он повернулся к матросу и сказал: «Спасибо, приятель».
Матрос вышел.
Риццоли посмотрел на Демириса:
– Собрался в путешествие, не попрощавшись со своим партнером?
– Нет, конечно нет, – поспешно сказал Демирис. – Я… приехал тут кое-что проверить. Танкер утром отплывает. – Пальцы у него дрожали. Риццоли подошел поближе. Затем тихо произнес:
– Коста, детка, ты сделал большую ошибку. Какой смысл бежать когда негде спрятаться? Мы же с тобой договорились. Или забыл? Знаешь, что бывает с теми, кто нарушает слово? Они умирают, и умирают трудно.
Демирис проглотил комок в горле:
– Я… я хотел бы поговорить с вами наедине.
Риццоли повернулся к своим спутникам:
– Подождите за дверью.
Когда те вышли, Риццоли уселся в кресло:
– Ты меня разочаровал, Коста.
– Я не могу этого сделать, – сказал Демирис. – Я вам дам денег – вы о такой сумме и не мечтали.
– За что?
– Вы покидаете это судно и оставляете меня в покое. – В голосе Демириса звучало отчаяние. – Вы не можете так со мной поступить. Правительство отберет весь мой флот. Я буду разорен. Пожалуйста. Я дам вам все, что захотите.
Тони Риццоли улыбнулся:
– У меня есть все, что мне нужно. Сколько у тебя танкеров? Двадцать? Тридцать? Мы их все пустим в дело. Все, что нам требуется, так это подобрать еще парочку портов. – Вы… вы не представляете, что вы со мной делаете.
– Полагаю, об этом следовало подумать до того, как проворачивать ту аферу. – Тони Риццоли поднялся. – Тебе придется побеседовать с капитаном. Скажи ему, мы сделаем лишнюю остановку где-нибудь на побережье Флориды. Демирис поколебался:
– Хорошо. Когда вы вернетесь сюда утром…
Риццоли расхохотался:
– Я никуда не собираюсь. Кончай эти игры. Ты же хочешь улизнуть в полночь. Прекрасно. И я с тобой улизну. Мы доставим груз героина на борт и, чтобы подсластить сделку, захватим еще одно из сокровищ государственного музея. И ты доставишь его для меня в Америку контрабандой. Пусть это послужит тебе наказанием за то, что ты попытался меня одурачить.
Демирис казался совсем потерянным.
– Может быть, все же… – взмолился он, – я могу что-то сделать…
Риццоли похлопал его по плечу:
– Взбодрись. Обещаю: тебе понравится быть моим партнером.
Риццоли подошел к двери и открыл ее.
– Порядок. Можно грузить, – сказал он.
– Куда нам пристроить груз?
На судне была уйма мест, где можно было спрятать кокаин, но Риццоли не считал нужным особо изощряться. Флот Константина Демириса был вне подозрений.
– Положите груз в мешок из-под картошки, пометьте его и засуньте подальше в трюм, – распорядился он. – Вазу принесите мистеру Демирису. Пусть будет под его личной охраной. – Риццоли повернулся к Демирису и смерил его презрительным взглядом. – Не возражаете?
Демирис пытался что-то сказать, но безуспешно.
– Ладно, парни, – приказал Риццоли, – действуйте. Тони поудобнее уселся в кресле:
– Неплохая каютка. Разрешаю тебе здесь остаться, Коста. Мы с ребятами найдем себе другое помещение.
– Благодарю вас, – удрученно произнес Демирис, – благодарю вас.
***В полночь два буксира вывели гигантский танкер в открытое море. Героин уже был на борту, а ваза доставлена в каюту Демириса.
Тони Риццоли отозвал одного из своих приятелей в сторону:
– Пойди в радиорубку и оборви там все провода. Не хочу, чтобы Демирис передавал что-нибудь на берег. – Понял тебя, Тони.
Хотя Константин Демирис полностью сломался, Риццоли не хотел рисковать.
***До самого отплытия Риццоли беспокоился, как бы не случилось чего непредвиденного, потому что происходящее превосходило все его ожидания. Константин Демирис, один из самых богатых и могущественных людей в мире, его партнер. «Партнер… Как же, – думал Рицолли, – да он полностью в моей власти! Весь его проклятый флот – мой. Да я могу перевозить столько героина, сколько захочу. Пусть другие лезут из кожи вон, пытаясь доставить порошок в Штаты. У меня все схвачено. Да еще эти музейные редкости. Уж удача так удача. И все только мое. Ребятам вовсе незачем об этом знать». Тони Риццоли заснул. Ему снились целые флоты золотых кораблей и дворцы, полные молоденьких служанок.
***Проснувшись утром, Риццоли с приятелями отправился завтракать. В кают-компании уже находились несколько членов экипажа. Стюард подошел к их столу:
– Доброе утро.
– А где мистер Демирис? – спросил Риццоли. – Он что, не завтракает?
– Он лежит у себя в каюте, мистер Риццоли. Нам приказано подавать вам и вашим друзьям все, что пожелаете.
– Очень мило с его стороны, – улыбнулся Риццоли. – Мне дайте апельсиновый сок и яичницу с беконом. А вы, ребята?
– Звучит неплохо.
Когда завтрак был заказан, Риццоли сказал:
– Я бы хотел, чтобы вы не очень высовывались. Старайтесь держаться незаметно. Будьте вежливы и обходительны. Не забывайте, мы в гостях у мистера Демириса.
***К ленчу Демирис не вышел. К ужину тоже.
Риццоли решил пойти поболтать с ним.
Демирис сидел в каюте, уставившись в иллюминатор. Выглядел он бледным и уставшим.
– Ты бы поел, партнер, надо ж силы поддерживать, – сказал Риццоли. -А то вдруг заболеешь. У нас же полно дел. Я велел стюарду принести ужин сюда.
Демирис глубоко вздохнул:
– Я не хочу. Впрочем, ладно. Уйдите, пожалуйста.
Риццоли усмехнулся:
– Ухожу. После ужина – поспи. У тебя ужасный вид.
***Утром Тони направился к капитану.
– Я – Тони Риццоли, – сказал он. – Гость мистера Демириса.
– Знаю. Мистер Демирис предупредил, что вы ко мне зайдете. Он что-то говорил об изменении курса.
– Верно. Я скажу, когда надо будет. Когда мы прибываем к побережью Флориды?
– Приблизительно через три недели, мистер Риццоли.
– Прекрасно. Я еще зайду.
Риццоли ушел и отправился бродить по танкеру – его танкеру. Весь проклятый флот теперь принадлежит ему. Весь мир! Риццоли не мог вспомнить, чтобы он когда-нибудь чувствовал себя таким счастливым.
***Они благополучно пересекали океан. Время от времени Риццоли заходил в каюту Демириса.
– Ты бы держал девок на борту, – как-то сказал Риццоли. – Впрочем, я слышал, что грекам девки не нужны, это правда?
Но Демирис предпочел сделать вид, что не услышал оскорбления.
***Дни тянулись медленно, но каждый час приближал Риццоли к исполнению его мечты. От нетерпения он был как в лихорадке. Прошла неделя, потом еще неделя, и наконец они подошли к северному побережью Америки.
В субботу, когда Риццоли стоял у борта и смотрел на океан, вдруг ярко сверкнула молния.
К нему подошел первый помощник капитана:
– Похоже погода портится, мистер Риццоли. Надеюсь, вы не боитесь морской болезни.
Риццоли пожал плечами:
– Я ничего не боюсь.
На море появились волны. Судно то зарывалось носом в волну, то вздымалось на ее гребень.
Риццоли почувствовал, что его тошнит. «Выходит, я боюсь морской болезни, – усмехнулся он. – Ну и какая разница?» Весь мир принадлежал ему. Он вернулся в каюту и рано лег спать.
Ему опять снились сны. На этот раз без золотых кораблей и голых девушек. Плохие сны. Шла война, и гремели орудия. Его разбудил взрыв. Сна как не бывало. Каюту раскачивало. Судно находилось в эпицентре шторма, чтоб его черти драли. Он слышал, как по борту бегали люди. Что, наконец, происходит?
Тони поспешно выбрался из постели и вышел в коридор. Пол внезапно пополз влево, и он с трудом удержался на ногах.
– Что случилось? – крикнул он пробегавшему мимо человеку.
– Взрыв. На судне пожар. Мы тонем. Идите лучше на палубу.
«Тонем?… – Риццоли не верил своим ушам. Все шло так гладко. -Плевать, – подумал Риццоли. – Даже если я потеряю этот груз, я могу это себе позволить. Будут еще грузы. Надо спасать Демириса. Без него – хана. Надо послать сигнал SOS». – И тут он вспомнил, что сам приказал уничтожить радиопередатчик.
С трудом удерживая равновесие, Риццоли прошел по коридору к трапу и поднялся на палубу. К его изумлению, шторм кончился. Море было спокойным. Было полнолуние. Вдруг снова раздался взрыв, потом еще один. Судно еще больше накренилось. Корма быстро погружалась в воду. Матросы пытались спустить на воду спасательные шлюпки, но было уже поздно. Море вокруг танкера было покрыто горящей нефтью. Где же Константин Демирис?
И тут он, несмотря на грохочущие взрывы, где-то высоко услышал звук работающего двигателя. Он поднял голову. На высоте примерно десяти футов над танкером завис вертолет.
«Мы спасены», – возликовал Риццоли и начал изо всех сил махать руками.
В иллюминаторе вертолета появилось лицо. Риццоли не сразу понял, что это Демирис. Он улыбался, а в его поднятой руке была бесценная амфора. Риццоли не мог отвести от нее глаз, пытаясь сообразить, что именно происходит. Откуда Константин Демирис взял вертолет среди ночи?…
И вдруг он все понял, и сердце у него ушло в пятки. Никогда, ни на одну минуту, не собирался Константин Демирис иметь с ним дело. Этот сукин сын все продумал с самого начала. Тот телефонный звонок, когда ему сообщили, что Демирис собирается сбежать… Не от Спироса Ламброу тогда звонили, а от Константина Демириса. Он расставил ему ловушку, заманил на судно, и Риццоли попался, как последний недоумок.
Танкер все быстрее уходил под воду, и Риццоли уже чувствовал, как холодные волны океана плещутся у его ног, как они достигли затем колен. Этот подлец бросил их всех подыхать неизвестно где, и никто никогда не узнает, что произошло.
Риццоли снова поднял голову к вертолету и заорал диким голосом: «Вернись! Я дам тебе все, что захочешь!» Ветер отнес его слова в сторону. Последнее, что увидел Тони Риццоли, прежде чем судно перевернулось и горящая соленая вода залила ему глаза, был вертолет на фоне полной луны.
Глава 17
CЕНТ-МОРИЦКэтрин была в состоянии шока. Она сидела на диване в своем гостиничном номере и слушала, как Ганс Бергман, старший в группе лыжных спасателей, говорит ей, что Кирк мертв. Звук голоса Бергмана волнами накатывался на Кэтрин, но слов она не разбирала. Слишком потрясена она была ужасом всего случившегося. «Все близкие мне люди умирают, – думала она в отчаянии. – Ларри мертв, и теперь – Кирк». Были и другие – Ноэли Пейдж, Наполеон Чотас, Фредерик Ставрос. Какой-то нескончаемый кошмар. Сквозь пелену отчаяния она с трудом расслышала голос Ганса Бергмана: – Миссис Рейнольдс… Миссис Рейнольдс…
Она подняла голову.
– Я не миссис Рейнольдс, – сказала она устало. – Я Кэтрин Александер. Мы с Кирком… были друзьями.
– Понятно.
Кэтрин глубоко вздохнула:
– Как… как это случилось? Кирк так хорошо ходил на лыжах.
– Знаю. Он бывал здесь неоднократно. – Бергман покачал головой. – По правде говоря, мисс Александер, я и сам не понимаю, что случилось. Тело мы нашли на Лагалпе – спуске, закрытом на прошлой неделе из-за снежной лавины. Может, ветром снесло указатели? Мне очень жаль.
«Жаль… Какое незначительное, глупое слово!»
– Не хотите ли распорядиться насчет похорон, мисс Александер?
Значит, смерть не есть конец всему. Надо было еще насчет чего-то распоряжаться. Гроб, место на кладбище, цветы, родственники, которых следует известить. Кэтрин хотелось закричать.
– Мисс Александер?
Кэтрин взглянула на Бергмана:
– Я извещу семью Кирка.
– Благодарю вас.
Всю обратную дорогу в Лондон она пребывала в ужасном настроении. Она поехала с Кирком в горы, полная надежд на то, что эта поездка, возможно, откроет ей дверь в новую жизнь.
Каким Кирк был добрым и терпеливым! «Я должна была уступить ему, подумала Кэтрин. – Но в конечном итоге разве это что-нибудь бы изменило? Ничего вообще-то невозможно изменить. На мне лежит проклятье. Я несу гибель каждому, кто приближается ко мне».
Она была слишком угнетена, чтобы сразу приступить к работе. Она заперлась в квартире и отказывалась кого-либо видеть. Экономка Анна готовила ей еду и приносила в комнату. Но Кэтрин не могла есть.
– Вы должны что-нибудь съесть, мисс Александер.
Но Кэтрин мутило от одной мысли о еде.
***На следующий день ей стало еще хуже. Грудь как бы налилась свинцом. Было трудно дышать.
«Так дальше продолжаться не может, – решила Кэтрин. – Надо что-то делать».
Ей пришла мысль поговорить с Эвелин.
– Я виновата в том, что случилось.
– Ты говоришь глупости, Кэтрин.
– Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Все равно ощущаю себя виноватой. Может, стоит с кем-нибудь поговорить? Например, с психиатром?
– Я одного знаю, он просто великолепен, – заметила Эвелин. – Кстати, к нему время от времени ходит Уим. Алан Гамильтон его зовут. У меня была подруга, которая все стремилась покончить жизнь самоубийством. После курса лечения у него она забыла об этом и думать. Хочешь пойти к нему?
«Вдруг он скажет, что я сумасшедшая? А если я и в самом деле сумасшедшая?»
– Хочу, – ответила Кэтрин неохотно.
– Я постараюсь договориться о визите. Он очень загружен.
– Спасибо, Эвелин. Очень мило с твоей стороны.
Кэтрин направилась в кабинет Уима. «Он обидится, если я не расскажу ему о Кирке», – подумала она.
– Уим, ты помнишь Кирка Рейнольдса? Несколько дней назад он разбился, катаясь на лыжах.
– Да? Вестминстер 0471.
Кэтрин опешила:
– Что?
Внезапно она сообразила, что Уим назвал номер телефона Кирка. Как Уим представлял себе людей? Как цепь номеров? Неужели он начисто лишен чувств? Не может любить, ненавидеть или жалеть?
«Наверное, ему лучше, чем мне, – вздохнула Кэтрин. – По крайней мере, он не способен чувствовать той ужасной боли, что мы все».