3. Ложь о стукачах. Бесспорно, СССР стукачами и сексотами не кишел, но они все же были. Это и младенцу понятно. Но поверить в то, что никого из них московские события не заинтересовали — невозможно! Это еще больший бред, чем предыдущие два. Тем паче, что стукачи вербовались преимущественно в интеллигентской среде, а интеллигенты такого подарка судьбы поизгаляться на национальную тему упустить не могли.
4. Фальсификация посредством умолчания. Доносы и доклады о несанкционированных акциях 1948 г. в архивах есть, но современные исследователи о них умалчивают, поскольку содержание таких документов никак не укладывается в рамки пропагандмируемой ими концепции абакумовского заговора против евреев. В частности, в доносах рядовых стукачей может содержаться информация, узнать которую в те годы было возможно либо ознакомившись с секретными архивами Политбюро ВКП(б), либо получив ее из первых рук. Вероятность такого развития событий — 99,99 % из 100 %.
5. Уничтожение архивных документов. Очевидно, что в течение длительного времени кем-то уничтожались опровергающие официальную версию документы по делу ЕАК, в том числе и документы по осенним событиям 1948 г. в Москве. Причем неизвестные работали столь азартно и несогласованно, что невзначай уничтожили все доносы стукачей, не подумав, что это может вызвать подозрения. Вероятность — 99,99 % из 100 %.
Чтобы невольно не возвести хулу на безвинно пострадавших, изложу только известные факты о дальнейших событиях и без оценочных суждений.
* * *Первый еаковец Д. Н. Гофштейн был арестован в Киеве еще 16 сентября 1948 г. Накануне, 12 сентября, он направил с киевского главпочтампта телеграмму Голде Мейерсон с призывом начать и возглавить борьбу за возрождение иврита в СССР. Как говорится, сознательно вызвал огонь на себя.
Через четыре дня Гофштейн был арестован. Ему вменили ст. 54–10, ч. 2 УК УССР. Это та же ст. 58–10 в УК РСФСР: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст. ст. 58-2 — 58-9 настоящего Кодекса), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания…».
После московских событий обвинение переквалифицировали по ст. 58-2 «Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные Союзом ССР с иностранными государствами договоры…» Если ст. 54–10, ч. 2 УК УССР предполагала арест на шесть месяцев, то ст. 58-2 УК РСФСР гарантировала высшую меру социальной защиты — расстрел. Гофштейна этапировали в Москву, и началось следствие по делу ЕАК.
Впервые комитет появился в показаниях Гофштейна 16 декабря 1948 г. Либеральные исследователи утверждают, что подследственный заговорил после пыток и по указке следователя. В любом случае, речь сразу же пошла о намерениях создать еврейскую государственность на территории СССР при поддержке американских евреев. Косвенно, но явно подразумевался Крым. Интересующий нас фрагмент протокола допроса выглядит так:
«ВОПРОС. При обыске у вас изъяты документы, подтверждающие, что вы являлись членом Еврейского антифашистского комитета и также принимали активное участие в его деятельности.
ОТВЕТ. Членом Еврейского антифашистского комитета я являлся с начала I942 года, куда был введен моими сообщниками — Михоэлсом, Эпштейном и Фефером. ‹…› Михоэлс рассказал мне об обстоятельствах создания Еврейского антифашистского комитета, уточнил задачи, которые перед ним поставлены советским правительством и какую работу он должен проводить. Однако, сказал Михоэлс, кроме этих официальных задач, мы будем использовать предоставленные нам легальные возможности для проведения националистической работы в интересах еврейской нации.
ВОПРОС. И в этот же раз вы договорились с Михоэлсом об использовании комитета в антисоветских целях?
ОТВЕТ. Да. Михоэлс далее пояснил мне, что, став председателем Еврейского антифашистского комитета, он будет добиваться осуществления своей заветной мечты — объединения еврейской нации с тем, чтобы поставить перед советским правительством вопрос о выделении для евреев территории, где они могли создать свою автономную республику. Он подчеркнул, что война Советского Союза с Германией подготовила благоприятные условия для разрешения “еврейского вопроса” в СССР и трудности, вызванные войной, понудят советское правительство пойти нам на уступки.
ВОПРОС. Только ли на это вы рассчитывали?
ОТВЕТ. В деле создания еврейской республики Михоэлс возлагал большие надежды на поддержку американских евреев, которые, как полагал Михоэлс, через правящие круги США смогут оказать давление на советское правительство в разрешении “еврейской проблемы” в СССР. В этих целях, сказал он, мы со временем добьемся посылки в Америку делегации от Еврейского антифашистского комитета, которая поедет в США, постарается найти там общий язык с еврейскими кругами и заручится их помощью. ‹…› В Куйбышеве я встретился с Бергельсоном, который, пересказывая мысль Михоэлса, настойчиво доказывал, что еврейское государство надо создавать не в Палестине, а у нас — в Советском Союзе, так как это, по его мнению, наиболее реально. Ссылаясь на свою осведомленность о влиянии американских евреев на правительственные круги США, Бергельсон утверждал, что если нам удастся заручиться их поддержкой, то они сумеют через правительство США оказать такое давление на Советский Союз, при котором советское правительство вынуждено будет пойти нам на уступки. Ту же мысль мне высказал и Фефер. Он заявил, что евреи, проживающие в Америке, нам очень крепко помогут добиться самостоятельности. Мы, говорил Фефер, связаны тесными родственными узами с евреями в США и они сделают для нас все от них зависящее»[513].
Через неделю после этого допроса начались аресты. В ночь на 24 декабря 1948 г. арестовали И. С. Фефера. Когда об этом стало известно, член президиума ЕАК П. Д. Маркиш сказал А. М. Борщаговскому[514]:
— Ночью арестовали Фефера. Слыхали? Этот негодяй один в могилу не уйдет, всех за собой потащит[515].
Он оказался прав. Фефер молчать не стал, и в течение месяца за решеткой оказался весь президиум ЕАК. Конечно, заговорщики они были никудышние. Кто просто испугался, а кто после избиений, но все как один оговорили друг друга. Уже на самом процессе подсудимые объявили, что главной задачей для каждого было дожить до суда и рассказать там о своей лжи.
О том, какое место занимал в деле ЕАК Крым, лучше всего говорит протокол допроса Гофштейна 12 января 1949 г. «…чтобы легче было… получить территорию для создания самостоятельной еврейской республики в Крыму. Михоэлс, Бергельсон, Фефер и Добрушин[516] буквально носились с этим своим проектом, доказывали мне, что ими уже проведена большая работа и что решение вопроса о Крыме является делом ближайшего времени. В целях популяризации среди евреев своей идеи создания еврейской республики в Крыму Михоэлс и Бергельсон готовили в еврейском театре постановку пьесы “Принц Реубейни”[517], в которой протаскивалась идея создания еврейского государства и его деятельная связь с другими странами. Постановка этой пьесы националистического характера была запрещена, но ее все же сумели переправить в США и издать там на еврейском языке.
В 1944 году Михоэлс в одну из бесед сказал мне, что из Крыма выселены все татары и что там находится член еврейского антифашистского комитета генерал Яков Крейзер[518], а также направленная им в Джанкойский район группа еврейских писателей, которые собирают информацию о еврейских колонистах в Крыму. Все эти материалы о крымских евреях были пересланы в США или публиковались в газете “Эйникайт” в Москве. После же того, как советским правительством было отказано в предоставлении евреям Крыма, Михоэлс, Бергельсон, Фефер и другие мои сообщники не отказались от своей идеи создания еврейской республики, но приложили больше усилий на то, чтобы через еврейские круги США оказать давление на советское правительство. Они рассчитывали, что международная обстановка в послевоенный период изменится в такую сторону, когда Америка сможет повлиять на Советский Союз в разрешении “еврейской проблемы”».
Более обстоятельные показания дал следствию И. С. Фефер. Впрочем, он, конечно, был самым осведомленным в крымских проблемах руководителем ЕАК.
«ВОПРОС. На прошлых допросах вы показывали о том, что еврейские националисты до последнего времени вынашивали надежды на получение для евреев Крыма. Что практически вами предпринималось в этом направлении?
«ВОПРОС. На прошлых допросах вы показывали о том, что еврейские националисты до последнего времени вынашивали надежды на получение для евреев Крыма. Что практически вами предпринималось в этом направлении?
ОТВЕТ. Незадолго до смерти Михоэлса я беседовал с ним о ближайших перспективах работы Еврейского антифашистского комитета. Несмотря на то, что прошел ряд лет с того момента, как было написано письмо о передаче евреям Крыма, мы не потеряли веру в “крымский проект”. Во-первых, нас утешал тот факт, что никакого официального решения по этому вопросу не было. Во-вторых, переменив после пребывания Гольдберга в СССР нашу тактику в отношении Биробиджана, мы все же сомневались в концентрации там больших еврейских масс. Мы полагали, что придет время, когда советское правительство займется “еврейским вопросом” и в интересах оздоровления настроений еврейского населения, положит конец его рассеянности по территории СССР и соберет его в одно место. В связи с этим, как мы думали, Крым есть единственное место, которое сможет привлечь евреев.
ВОПРОС. И уже намечали кандидатуры в состав правительства еврейской республики?
ОТВЕТ. Вопрос о будущем “правительстве” еврейской республики неофициально, но весьма оживленно обсуждался членами президиума Еврейского антифашистского комитета. Это было вскоре после посылки нами письма в правительство с просьбой отдать Крым евреям. Возомнив себя чуть ли не государственными деятелями, мы уже заранее распределяли “министерские портфели” между наиболее активными националистами.
Разговоры о “правительстве” еврейской республики в Крыму обычно начинал Эпштейн при появлении в комитете Михоэлса.
“Наш президент”, — говорил Эпштейн, указывая на Mихоэлса и выдавая этими репликами свои сокровенные чаяния.
ВОПРОС. …Которые гнездились не только у Эпштейна, но и у вас?
ОТВЕТ. Не скрою, что такие разговоры отвечали моим настроениям и желаниям. Импонировали они и другим членам президиума Еврейского антифашистского комитета: Михоэлсу, Шимелиовичу, Квитко, Маркишу.
ВОПРОС. Как же предполагалось распределить портфели в этом “правительстве”?
ОТВЕТ. По единодушному мнению членов президиума комитета Михоэлс намечался на пост президента еврейской республики в Крыму. В качестве премьер-министра Эпштейн намечал себя. Это, однако, не вызывало восторга у других членов президиума, так как Эпштейн и в Еврейском антифашистском комитете не проявил себя как хороший организатор. Тем не менее, он никому не хотел “уступить” этот пост и при разных обстоятельствах, в особенности в 1944 году — году наибольших надежд на положительное разрешение крымской проблемы, Эпштейн продолжал “формирование” еврейского правительства.
Главному врачу Боткинской больницы Шимелиовичу был обещан пост министра здравоохранения, при полном его удовлетворении. Заведующему кафедрой института права при Академии Наук СССР Трайнину Арону Наумовичу — министра юстиции, еврейскому поэту Квитко — министра народного просвещения, Галкину — заместителя министра просвещения, Юзефовичу — руководителя еврейских профсоюзов, Маркишу — председателя союза еврейских писателей.
ВОПРОС. А вы на какой пост прочились?
ОТВЕТ. Меня Эпштейн прочил председателем комитета по делам искусств.
ВОПРОС. Не скромничайте, Фефер. Известно, что вам, как “отличившемуся” во время пребывания в Америке, был обещан пост министра иностранных дел.
ОТВЕТ. Я не помню, чтобы меня прочили на пост министра иностранных дел еврейской республики. Возможно, что Эпштейн и говорил кому-нибудь из членов президиума комитета об этом, но лично со мной такого разговора не было.
ВОПРОС. При распределении этих “государственных постов” не был забыт, конечно, и ваш киевских единомышленник Спивак[519]?
ОТВЕТ. Нет, Спивака мы тоже не забыли. Когда в 1944 году Спивак возвращался из Уфы в Киев и, будучи проездом в Москве, заходил в Еврейский антифашистский комитет, я и Эпштейн посвятили и его в сущность “крымской проблемы”. Мы сказали ему, поскольку “опыт Биробиджана” не дал положительных результатов, нами предприняты меры, чтобы создать еврейскую республику в другом месте и что наиболее подходящей территорией этого является Крым. При этом Эпштейн в моем присутствии заявил Спиваку, что скоро его Кабинет еврейской культуры станет еврейской академией в Крыму и предложил ему готовиться к этому.
В положительное разрешение “крымской проблемы” мы верили еще и потому, что Гольдберг, как я уже показывал ранее, обещал оказать нам содействие путем соответствующего влияния на советское правительство через правительство США. В связи с этим мы решили, что необходимо напомнить американцам о Крыме, и в 1948 году направили в Крым еврейского писателя Самуила Гордона[520], чтобы послать в Америку новые сведения. Гордон привез ряд очерков, из которых было видно, что в Крыму уже нет национальных еврейских колхозов и евреи работают совместно с русскими. Но на отдельных примерах и фактах Гордон в своих очерках показал, что, несмотря на этот процесс ассимиляции, захвативший еврейские колхозы, в Крыму все же есть сила, на которую можно опереться при реализации “крымского проекта”. Очерки Гордона были отправлены в Америку.
Наряду с этим мы также решили усилить помощь Биробиджану, сделав все, чтобы собрать там побольше евреев. Имея несколько сот тысяч евреев в Биробиджане, мы были бы силой, с которой бы считались.
ВОПРОС. В чем выражалась ваша “помощь” Биробиджану?
ОТВЕТ. Через газету “Эйникайт” и Бюро объединения еврейских писателей мы начали вести широкую агитационную работу по привлечению евреев в Биробиджан. Бюро объединения еврейских писателей специально обсуждало этот вопрос и вынесло решение о посылке на Украину группы писателей для вербовки евреев, желающих выехать на жительство в Еврейскую автономную область. Я помню, что в 1947 году на Украину поехали писатели Э. Гордон[521], Галмштейн[522] и другие. С этой же целью Еврейский антифашистский комитет устроил ряд встреч ответственных партийно-советских работников Биробиджана с представителями еврейского населения Москвы и других городов. Одновременно мы усилили поток информации о Биробиджане в США.
Уже после смерти Михоэлса редактор газеты «Эйникайт» Жиц[523] и писатель Маламуд[524] написали брошюру о Биробиджане “Биробиджан сегодня”, которая также была отправлена в Америку. Американцы высоко оценили присланные материалы, и “Амбиджан”[525] даже прислал комитету в качестве подарка автомашину “Линкольн”. Это надо было понимать, что мы на правильном пути. Но в 1948 году, в связи с образованием еврейского государства Израиль, перед Еврейским антифашистским комитетом встали новые проблемы. Началась “осада” комитета: беспрерывные звонки по телефону и посещения. Несколько раз мне звонил Лозовский, желая уточнить события. В комитет приходил полковник Драгунский, просивший нас оказать ему содействие в выезде “на фронт” в Палестину. Приходил профессор Этингер[526] и выражал недовольство тем, что мы молчим. Мой старый знакомый Рогачевский[527] подал в комитет официальное заявление о создании еврейской дивизии. Приходили десятки евреев и просили содействовать им в выезде в Палестину для защиты своей древней родины.
ВОПРОС. Какую позицию занял Еврейский антифашистский комитет в связи с образованием государства Израиль?
ОТВЕТ. Для меня создание еврейского государства было крупным радостным событием, но я считал, что реального значения для нас — евреев СССР — это не имеет. Я знал, что у нас ничего не изменится, и не может измениться под влиянием этого, небольшого для СССР, внешнеполитического события. Меня интересовал этот вопрос больше с точки зрения внутренней, то есть, с точки зрения использования этого события для усиления и роста националистических настроений внутри страны. Поэтому мы не только [не] старались затормозить поток этих настроений, но всячески содействовали этому. Мы создавали впечатление у желающих добровольно выехать “на фронт” в Палестину, что это не исключается, то есть фактически поощряли эти тенденции путем занесения в списки добровольцев, обещая им поставить этот вопрос перед правительством, что нами и было сделано. В газете “Эйникайт” был опубликован ряд статей о еврейском государстве, призванных усилить националистические настроения. Эти статьи были написаны мною, Бергельсоном и работником комитета Гольдбергом. Но это нас не удовлетворяло. Мы искали встреч с работниками дипломатической миссии государства Израиль, прибывшей в СССР в сентябре 1948 года, чтобы с их помощью связаться с Америкой по поводу “крымского проекта”.