– «.сорок четыре весёлых чижа!» – воскликнула Маруся.
– Молодец! – похвалил её Алёша. – То-то и оно: «.Чиж – судомойка, чиж – поломойка.»
– «.чиж – огородник, чиж – водовоз.»
– Ну да, каждый каким-нибудь своим делом занимается. Так вот: пока наша птица музицировала, я подсчитал, что на гармони играет двадцать девятый чижик из сорок четвертой квартиры. Я-то ещё всегда удивлялся: как же это, ведь чижи птицы мелкие, а гармонь – инструмент довольно громоздкий.
– А она оказалась губной! – не отставала от Алёшиных мыслей Маруся.
– Всё отлично сходится, – подытожил следователь. – Хорошо бы нам эту музыкальную птицу обратно вернуть, для более подробного разговора.
– Попробуем, – сразу поняла задачу Маруся и крикнула сладким голосом: – Лети сюда, милый чижик! Нам твоя музыка очень нравится, а издали слышно плоховато. Я лапами махала в том смысле, что аплодирую, честное слово. Больше не буду.
Долго губного гармониста уговаривать не пришлось. Он вернулся и выдал на своей гармошке заливистую трель: «Трам-пам-ля-ля!»
– Замечательно! – оценил качество мелодии Алёша. – А скажи, не бывало ли такого, чтобы ты пропадал?
Чижик вынул инструмент из клюва, заложил в кармашек под крыло и отрицательно закачал головой:
– Вот уж чего не было, того не было. Не из таких я, чтобы пропадать. Как начну в гармошку дуть, соседи говорят: «Да пропади ты пропадом!» А я им назло – ни в какую.
– А вот Баба Яга сообщает… – разоткровенничалась было Маруся.
– Что Баба Яга? При чём тут Баба Яга? – зачастил, не дослушав, Чиж. Разволновавшись, он снова снялся с места и, быстро-быстро махая крылышками, завис напротив Маруси – в некотором, правда, отдалении. – Ну видел я недавно твою Бабу Ягу. На болоте. Я иногда здесь музицирую, иногда – там. Поболтали немножко о том, о сём.
Очередная версия развеялась как дым. Не могла Баба Яга объявлять двадцать девятого Чижика в розыск, раз с ним общалась. Да и не пропадал он вовсе.
– До болота этого, – спросила кошка, – далеко?
– Не очень.
– Оно справа от нас или слева? – уточнил следователь.
Чижик неожиданно хмыкнул и произнёс:
– Вообще-то, от вас оно в основном снизу.
Алёша вздрогнул и покрылся липким потом. Пока активно шло следственное мероприятие, он в азарте работы начисто забыл о почти безвыходном положении, в котором они с помощницей оказались.
Не в силах произнести ни слова, Алексей молчал, а кошка продолжила любопытствовать:
– Тоже мне, нашёлся балагур. А если без шуток? В какой стороне от тебя болото?
Продолжая держаться в воздухе напротив Маруси, Чиж немного подумал и уже серьёзно ответил:
– Справа.
– Вот и выяснили наконец подробности, – удовлетворённо вздохнула кошка.
«Какая разница – справа или слева? Снизу!» – беспокойно думал Лёша. Страх накатил тошнотворной волной. Ноги, столько времени неподвижно стоявшие на крохотном неудобном уступе, свело судорогой. Рука, намертво вцепившаяся в ветку, дрожала от усталости.
Долго так не продержаться. Надо бы узнать, что там, внизу, но сердце неприятно замирало от мысли опустить глаза.
– Уважаемый Чиж, – хрипло пробормотал следователь, – будь добр, слетай ко дну пропасти, посмотри, что там да как. И скалу заодно огляди: может быть, обнаружатся уступы, по которым можно спуститься. Большую окажешь нам услугу.
– Мы это запросто, – легко согласился Чижик, – ждите.
В ожидании возвращения птицы Алёша, держась из последних сил, мог думать только об одном: «Скорей бы! Скорей!» Кошка же, устроившаяся куда удобней, продолжала вслух размышлять:
– Найти бы то болото, где Баба Яга с Чижиком встречалась. Может быть, она ещё там. Тут бы и разъяснилось, кто пропал.
– Маруся, перестань! – чуть не плача, взмолился Алёша. – И без того понятно, кто пропал: мы!
– Да ты что, – сердито взмахнула лапкой помощница, – обязательно выберемся!
– Выберетесь, выберетесь! – подтвердил возвратившийся Чиж. – Подходящих уступов на скале нет, но зато внизу густой-прегустой лес. Я думаю, если вы прыгнете, то упадёте в листву, ветки спружинят – не очень даже покалечитесь.
– Не очень. – с сомнением повторил Алёша, немного помолчал и резко бросил. – Нет, я прыгать не стану. Слишком опасно.
– А как иначе? – принялась уговаривать кошка. – Не навечно же здесь оставаться!
– Я прыгать не буду, – снова буркнул следователь.
– Так мы ж вместе! – подбодрила его Маруся. – Вместе прыгать не страшно, вот увидишь.
– Вместе? На счёт раз, два, три, что ли?
– Нет – на раз, – помощница сильно оттолкнулась задними лапами и, стартовав со своего уступа, после долгого плавного прыжка очутилась у Алёши на плече. От толчка он потерял равновесие, ноги соскользнули, деревце не выдержало увеличившейся тяжести, хрустнуло, обломилось, и следователи полетели вниз, так что в ушах стоял свист.
Да ещё откуда-то сверху раздавалось: «Трам-пам-ля-ля!»
Глава тринадцатая У другого дуба
Зелёное море листвы стремительно приближалось. Размахивая ногами, руками и лапами, Алёша и кошка бухнулись в волны зелени, словно с высокого трамплина. Небольшие ветки ломались, как спички, а те, что потолще, действительно пружинили, замедляя неудержимое падение. Пробуравив насквозь крону огромного дерева, следователи, поцарапанные и покрытые ссадинами, но по большому счёту целые и невредимые, оказались на мягкой мшистой земле. Ощупали друг друга – кажется, живы. Огляделись.
– Смотри-ка, никак мы в Зеленодубской бухте опять оказались? – удивилась Маруся. – Ведь вот он, дуб, такой же, как там, неохватный.
– Может, и в Зеленодубской, – пожал плечами Алёша, – верно Чиж говорил: в Лукоморье не соскучишься.
Успокоившаяся было листва дуба вновь заволновалась, зашелестела – кто-то спускался с дерева.
– Анюта, – недовольно процедила сквозь зубы кошка, – никакого от неё покоя. А где же Кот Учёный?
Но из ветвей показался не раздвоенный рыбий хвост – две голые ступни, довольно замызганные.
Значит, не Анюта. Значит, не Зеленодубская бухта. Значит, не тот дуб.
И вот существо, слезавшее с дерева, появилось целиком и спрыгнуло наземь. Человек, довольно молодой. Восточный халат продран во многих местах. Из прорех торчит пожелтевшая от времени вата. На голове – тюрбан.
– Салям алейкум! – сказал молодой человек. – Хорошо, что вы пришли.
– Что ж тут такого хорошего? – фыркнула Маруся.
– Страшно одному, моя госпожа, – не обратил внимания на раздражённый тон собеседницы молодой человек, – тут такое было!
– Что именно? – заинтересовался Алёша.
– Я – Али-Баба, – повздыхав немного, начал свой рассказ Али-Баба, – дровосек. Довольно бедный. Каждое утро прихожу сюда, до вечера рублю дрова, а потом продаю их на рынке. Тем и кормлюсь.
– И как, на жизнь хватает? – отвлеклась от темы Маруся.
– Более или менее, спрос на топливо хороший, – и Али-Баба вернулся к прерванному рассказу. – Сегодня решил свалить этот дуб. Только пристроился, на ладони поплевал, гляжу: по дороге идут разбойники.
– Как же вы догадались, что это разбойники? – удивилась кошка проницательности лесоруба.
– Тут не надо семи пядей во лбу быть, – ответил дровосек. – Лица страшенные, на поясе – кривые сабли-ятаганы, только один без оружия; атаман у них с большой чёрной бородой, а кроме ятагана у него ещё и дубина. Я быстро влез на вершину дерева, спрятался в ветвях и стал наблюдать. Разбойники подошли вон к той скале, раздвинули траву и колючки – за ними оказалась маленькая железная дверца. Атаман громко крикнул. – голос Али-Бабы дрогнул от волнения.
– Что же он крикнул? – поторопила рассказчика Маруся.
– Сим-Сим, открой дверь! – прошептал лесоруб.
– Понятно, – сказал Алёша. – Дверь сама собой открылась, атаман вошёл в пещеру, а за ним его люди, и дверца захлопнулась. А вы к тому времени уже успели пересчитать разбойников: ровно сорок человек, не считая атамана. То есть сорок один.
– Почти так, мой господин, – возразил Али-Баба, – но не совсем. Их было тринадцать.
Следователь задумался. Взлохматил волосы. Почесал переносицу. Переспросил:
– Тринадцать? Может быть, всё-таки двенадцать?
Однако Али-Баба упорно стоял на своём: он, мол, хорошо сосчитал.
– Если так, – вздохнул Алёша, – это дело нас совершенно не касается.
– Я ещё не всё рассказал! – попытался заинтересовать собеседника дровосек. – Дверца захлопнулась, и скоро за ней такой шум поднялся, что оглохнуть можно. А потом наступила тишина.
– Нет-нет, если тринадцать, то подробности ни к чему, – прервал его следователь. – Свидетель Али-Баба может идти рубить дрова.
Лесоруб приложил руку к груди, поклонился:
– Спасибо, мой господин!
– Вам спасибо, – улыбнулся Алёша.
– Мне-то за что?
– За то, что дуб не срубили. Иначе куда бы мы с Марусей упали? Вот то-то и оно.
Лесоруб приложил руку к груди, поклонился:
– Спасибо, мой господин!
– Вам спасибо, – улыбнулся Алёша.
– Мне-то за что?
– За то, что дуб не срубили. Иначе куда бы мы с Марусей упали? Вот то-то и оно.
Когда Али-Баба, продолжая кланяться, исчез среди деревьев, кошка, сгорающая от любопытства, обратилась к следователю по особым:
– Теперь, когда мы вдвоём, объясни, пожалуйста: что это за арифметика такая у тебя?
– Всё очень просто, – прояснил ситуацию Алёша, – даже элементарно. Разбойников изначально было сорок человек, плюс атаман, я это доподлинно знаю. Если бы их при пересчете оказалось двенадцать, мы с точностью могли утверждать, что ровно двадцать девять куда-то исчезли. Но раз тринадцать, значит, история к нашему расследованию отношения не имеет. Понятно?
Маруся кивнула.
– Ладно, – продолжил Алексей Попов, – я пойду болото искать, где Баба Яга. Что-то блуждаем мы в потёмках без особенного толку. Как там Чиж сказал – справа болото или слева, я что-то запамятовал?
– Справа, – напомнила помощница.
– Вот и отлично. А ты на всякий случай побудь здесь, понаблюдай за дверью в пещеру, вдруг какие-нибудь новые обстоятельства выявятся. Шум, тишина. Странно это всё-таки.
И он ушёл направо.
Маруся осталась одна. Немного попрыгала с камешка на камешек, поиграла с веткой, раскачивавшейся под лёгким ветерком, как мышиный хвостик, помыла лапы и живот. Чем бы ещё заняться? Алёша всё не возвращается и не возвращается, в пещере тихо, никто из неё не выходит..
«А я ведь знаю, спасибо Али-Бабе ещё раз, как дверь открывается, – подумала кошка. – Не попробовать ли ради развлечения?»
Она подошла к скале и произнесла заветное:
– Сим-Сим, открой дверь!
Дверь сразу же открылась, Маруся прошмыгнула внутрь, и дверца захлопнулась.
Как раз в это время, никакого болота не найдя, вернулся Алёша. Он сел у дуба, рассуждая сам с собой:
– Неужели Чижик обманул? Но с чего бы ему лгать? – следователь задумался и хлопнул себя ладонью по лбу. – Кажется, сообразил! Он ведь, когда рассказывал Марусе о местонахождении болота, находился напротив неё! Она спросила: «В какой оно от тебя стороне?» Он ответил: «Справа». И это было чистой правдой – относительно Чижика. А относительно кошки – наоборот, слева! Кстати, где же она?
Тут дверца в скале, чуть скрипнув, открылась, и Маруся весело бросилась к Алёше:
– Нашлась! Нашлась! Я нашла Бабу Ягу!
Дверь закрылась снова.
Обрадованный следователь не стал журить помощницу за самовольное проникновение в пещеру:
– Наконец-то! И что ж Баба Яга говорит?
– Ничего.
– Что за скрытная старушка! – огорчился Алёша. – Значит, никаких объяснений не хочет давать? Ну и характер! Но что поделаешь. Доложи-ка мне о своём пребывании в пещере подробней.
Глава четырнадцатая В пещере
– Значит, так. Вошла. Огляделась. Большая сумрачная комната с тяжёлым овальным сводом. Стол стоит, а так совершенно пусто. Нет, не совершенно: в дальнем углу неподвижно лежат какие-то тела. Время от времени слышатся стоны. Осторожно подкралась поближе. Двенадцать!
– Значит, всё-таки двенадцать… – задумчиво отметил Алёша.
Маруся недовольно пошевелила усами:
– Не перебивай! Все без сознания. У всех руки и ноги крепко-накрепко связаны верёвками.
– Чернобородый там? – уточнил следователь.
– Там и чернобородый, – подтвердила помощница.
– Хорошо, – кивнул Алексей Попов. – Теперь пойдём дальше.
– Я и пошла. Заметила вход в другое помещение, поменьше размером. Проскользнула. А там – она!
– Кто – она?
– Так Баба Яга же! Лежит на топчане, храпит, укрывшись с головой какой-то попоной.
– Почему ты решила, что это именно наша старушка? Ведь лица её не было видно!
– Долго мне догадываться не пришлось, – гордо ответила Маруся. – Видно было ногу. Костяную. Торчит из-под попоны костяная нога, особая примета. Тут не ошибёшься.
Следователь снова кивнул. Кошка продолжила доклад:
– Я будить не стала. Подумала: надо тебя поскорее поставить в известность. Но как выйти? Получилось с первого раза: оказалось, что «Сим-Сим» работает в обе стороны. И вот я здесь.
– Отличная работа, – одобрил Алексей действия помощницы. – Кажется, дело о двадцати девяти близится к завершению. Пора с ним окончательно разобраться.
Подошли к пещере. Сказали: «Сим-Сим!» Дверь открылась. Шаг вперёд. Закрылась. Мимо связанных разбойников продвинулись в помещение поменьше. Топчан. Попона. Храп. Костяная нога.
– Бабушка, – елейным тоном произнёс следователь, – пора вставать и давать объяснения по поводу загадочной СМС-ки!
Баба Яга продолжила храпеть, только натруженную руку выпростала из-под покрывала. Маруся вскочила на топчан и пощекотала усами заскорузлую ладонь. Баба Яга хрипло захихикала и откинула с лица попону. Следственная бригада застыла в изумлении.
Чёрная повязка через глаз. В ухе серьга. Пышные усы.
Сильвер!
Глава пятнадцатая Рассказ капитана
– Капитан! – удивлённо выдохнул Алёша. – Вы?
– Кто ж ещё, подавиться тебе минтаем! – буркнул, не до конца ещё проснувшись, пират.
– Но костяная нога. – не унимался следователь.
– А что, нельзя? – протёр Сильвер глаз, не покрытый повязкой, и обиженно добавил: – Бабе Яге можно, а мне нет?
– Да что вы, пожалуйста, – попыталась установить миролюбивые отношения Маруся, и ей это удалось. Капитан начал свой рассказ.
Давно уже надоела ему деревяшка, заменявшая потерянную в давнем жарком дельце ногу. А было это так.
– Про дельце как-нибудь в другой раз, ладно? – попросил Алёша.
– В другой, так в другой. В общем, неудобная она, деревяшка, и ненадёжная: в воду упадёшь – сама собой всплывает, аж перевернуть может; в огне окажешься – сгорит, как полено. И не красивая к тому же.
Одним словом, задумал Сильвер деревянную свою сменить на костяную. Тот мастер, что Бабе Яге когда-то протез делал, исчез в неведомом направлении, концов не найти, или старуха просто пожадничала адреском поделиться, чтоб единственной в своём роде навсегда оставаться. Такая уж она, Баба Яга.
Пришлось капитану самому заняться поисками умельца. Порасспрашивал, навёл справки, и оказалось, что есть один такой, в Двадцать Девятом государстве. Списались, договорились о дате и точном времени приёма. Потому-то Сильвер так и спешил, когда Алёше с Марусей понадобилось на остров Буян плыть, – время уже поджимало. Но ничего, успел к назначенному сроку. Мастер оказался и впрямь отличный, всё сделал быстро и красиво.
Сильвер, бахвалясь, выставил костяную ногу с выцарапанными на ней рисунками: черепами, якорями, пронзёнными сердцами.
– Первый класс! – сказала Маруся.
Алексей похлопал в ладоши.
– Ну и что дальше?
Дальше Сильвер расплатился с мастером. Старую ногу, деревянную, взял под мышку и отправился к шлюпке – он ведь водным путём добирался, не через Скалистые же горы тащиться. Почти уже дошёл до судна, как вдруг откуда ни возьмись – разбойники.
– Двенадцать? – спросил Алёша.
– Куда там! – присвистнул капитан. – Ровно сорок, не считая атамана.
– И они вас схватили? – ахнула кошка.
– Эх, Маруся, – покровительственно потрепал её по шее пират, – Сильвера так просто не схватишь. Особенно если схватит он свою деревянную да как пойдёт молотить по чугунным лбам! Двадцать девять разбойников завалил, пока не подустал маленько. Тут уж, конечно, оставшиеся всем скопом накинулись, деревяшку отняли, а как без неё-то? Не зря в народе говорят: против лома нет приёма.
– И вы совсем не боялись? – кошка закатила глаза от восхищения.
– Чего мне было бояться? – усмехнулся капитан. – Пока драка шла, атаман несколько раз своим кричал: «Брать живым и не калечить! Он нам для выкупа нужен невредимым!» Какой уж тут страх!
– Значит, – вернулся к сути дела Алёша, – вы вывели из строя ровно двадцать девять злоумышленников. Куда же они делись?
– Вот уж не знаю, – не стал понапрасну фантазировать пират. – Наверное, по лазаретам расползлись, у кого сил хватило. Инвалидная команда. Больше им не разбойничать – здоровье не то. А мы дальше пошли, двенадцать разбойников и я.
– Так и Али-Баба говорил: тринадцать людей, – припомнила Маруся.
– Они, значит, с саблями, – продолжал Сильвер, – атаман ещё и мою деревяшку на плечо закинул, а я безоружный.
– Точно: атаман с дубиной, а один человек без оружия, – кошка продолжала убеждаться, что рассказ дровосека был точен.
– В общем, положение печальное, полный, можно сказать, аврал, – капитан смолк и понурился, охваченный неприятными воспоминаниями.
Следователь тоже задумался, а потом, полностью погрузившись в собственные размышления и начисто забыв о Сильвере, обратился к помощнице: