— Скоро в чеченское село въедем, — предупредил полковник Перескатис. — Там попрошу всех быть сдержанными и аккуратными, не соваться куда не следует и самим не подставляться. Чеченцы народ ненадежный. Всегда могут что-то стащить, а обнаглеют или слабину почувствуют, попробуют просто отобрать. И чуть что, за оружие хватаются. С ними даже местные пограничники не связываются. Предпочитают решать дела миром.
— Нам с ними идти, сэр? — спросил Лосовски.
— Нет. Мы дождемся только группу сопровождения. Тоже чеченцы, но которых мы оплачиваем. Они нас и поведут.
— Они надежные?
— Не знаю. Пока не подводили. Знаю, что жадные. Всегда требуют в десять раз больше, чем получают в итоге. С ними нужно уметь торговаться. Они с другой стороны. Из России. Поведут, получается, домой…
— К месту встречи, сэр, — поправил Лосовски. — Нам нужно пройти к месту встречи. В Дагестан. Дальше мы от помощи вашей группы откажемся. Нас там собственная группа встретит.
— Я в курсе. Они доведут вас, куда требуется. Потом будут возвращаться, чтобы я с ними расплатился. Расплачиваться, во избежание неприятностей, я буду только после вашего сообщения об удачном завершении маршрута. Номер мой запомните. Связь здесь устойчивая. Оператор российский, обслуживает русские погранзаставы и местных жителей, в основном по ту сторону границы. Их вышка охватывает и грузинский район. Для местных жителей, живущих по эту сторону границы, это неудобно. Оплату приходится производить в России. Впрочем, к таким неудобствам они уже давно привыкли. Для многих пересечь границу то же самое, что для американца перед завтраком сходить в булочную.
— Вы с нами не идете?
— К сожалению… У меня нет полномочий на переход границы. Я лицо дипломатическое. И аккредитован только в Грузии. Следовательно, на дипломатический скандал нарываться не намереваюсь. Вам проще. Собрались и пошли… на экскурсию…
— Да, сэр, мы любим экскурсии, — согласился капитан…
* * *Мое выздоровление дошло до определенного уровня и словно приостановилось. Дальше пошло вполне обычными темпами, что вызвало удовлетворение заведующего отделением госпиталя. Он хотел рекомендовать мне физиотерапевтические процедуры, но долговязый профессор, присоединивший к моему костюму кучу всяких датчиков, оттягивающих мой пояс, и постоянно записывающий их показания, заверил заведующего отделением, что костюм полностью восполняет восстановление. Врач показания датчиков посмотрел и согласился. Моего согласия в данном случае никто не спрашивал, никто не интересовался, насколько я устал таскать на себе эту амуницию, которую время от времени приходилось подключать к простой розетке, чтобы подзарядить аккумуляторы, хотя они, кажется, в определенной степени заряжались и при простом моем движении руками и ногами. Врача больше всего беспокоило мое правое плечо, хотя меня оно уже беспокоить перестало. И я, несмотря на наставления врача и долговязого профессора, снимал на ночь часть костюма, заменяющую мне «вертолет».
В один из дней у меня слегка поднялась температура. Это показали датчики костюма, да и сам я чувствовал. Врач вместе с долговязым, посовещавшись, пришли к мнению, что это реакция организма на большую татуировку. Обычно такие объемные татуировки делают в несколько заходов. В любом случае, краска отравляет если не весь организм, то раздражает кожу. И у меня на нескольких участках появилось воспаление. Так что физиотерапевтический кабинет посетить мне все же пришлось, где воспаленные участки облучили ультрафиолетом. Воспаление прошло.
Меня самого, как и полковника Михайленкова, больше всего беспокоили уроки арабского языка. Занимался я усиленно, и даже собственный язык, казалось, слегка покрылся трещинами от чрезмерных усилий. Но преподавательница была довольна.
Когда полковник Михайленков, выслушав доклад Ирины Анатольевны, сообщил мне, что капитан Лосовски со своей группой уже вылетел в Турцию, а оттуда вылетает в Грузию, я почувствовал облегчение. Мне, в силу характера и в силу специфики привычной службы, надоело быть подопытным кроликом у людей, делающих экзокостюмы и экзоскелеты. Хотелось действия…
— Ты когда будешь готов? — спросил Михайленков.
— Минут через пять, товарищ полковник. Только зубы почищу, и все, — пообещал я.
— К вечеру приказываю быть здоровым.
Я согласился почти радостно.
Любой бы на моем месте согласился.
— Руки просят оружия, товарищ полковник, и устал уже бока отлеживать. Пусть и на знаменитой японской кровати.
— Главное твое оружие в настоящий момент — арабский язык. Завтра утром будешь беседовать с Ахматханом по-арабски. Правда, до этого придется, возможно, и в бой вступить. С капитаном Лосовски. Он без экзоскелета. Ты — в экзокостюме. Заодно и испытаешь его на возможность рукопашной схватки…
* * *Чеченское село располагалось на берегу реки, согласно карте. Рекой маленький ручей, по большому счету, назвать было сложно, но капитан Лосовски хорошо знал норов таких рек и речушек. Стоит где-то в горных районах пройти дождям, как ручей превращается в мощный поток, в который никому не рекомендуется входить, не привязавшись предварительно к чему-то достаточно крепкому, — с ног сшибет и размажет о камни. Это свойство всех подобных рек.
Группу разместили во дворе заброшенного дома, за забором, сложенным из сланцевых плоских камней. Дом, запыленный и захламленный, предоставили им в полное пользование. Хозяин дома, как сказали, не вернулся из России больше пяти лет назад. «Не вернулся» при этом говорилось таким же тоном, каким говорится «погиб».
Машину поставили посреди двора, под окнами, ворота закрыли. При этом сразу разгружаться не стали, поскольку машине в любом случае следовало еще ждать группу проводников, с которой полковник Перескатис должен расплатиться. По совету полковника Лосовски выставил во дворе часового, особому вниманию которого поручил именно машину с высокотехнологичным грузом.
Осталось дождаться ночи и местных проводников…
* * *Я только закончил самостоятельное облачение в экзокостюм, когда в дверь палаты постучали. Понял, что за мной приехали.
Так и оказалось. Вошли два капитана и старший лейтенант. Один из капитанов, седой от природы, сказал:
— По вашу душу, Котовский… Собирайтесь. Машина внизу. Московские дороги — непредсказуемы. Выезжать следует с запасом времени. Вещи свои заберите сразу. Сюда больше не вернетесь. Обмундирование и оружие получите на месте. Самолет через три часа. Летите спецрейсом.
Мои вещи уже были собраны. Сомнения оставались только насчет планшетного компьютера. Его принесла мне Ирина Анатольевна, хотя, как я понял, планшет принадлежал не ей, а управлению. Но, поскольку никто меня особо о планшете не предупреждал, предпочел взять его с собой.
— С кем летим? — спросил я.
Седой капитан показал на второго капитана и на старшего лейтенанта:
— Офицеры вашей группы.
— Капитан Бекбулатов, — представился с сильным кавказским акцентом капитан, шагнув вперед. — Амир Ватанович меня зовут. Включили в группу как человека, хорошо знающего местную обстановку. Помимо этого я считаюсь, как бы это сказать, техническим экспертом, что ли. Компьютерщик и все остальное. Обеспечиваю вашей группе связь со спутником. Мой ноутбук будет вам, думаю, очень полезен…
Он излишне крепко пожал мою не восстановившуюся после ранения правую руку. Я в ответ улыбнулся, и капитан руку сразу выпустил.
— Старший лейтенант Золотарев, — в свою очередь, представился его спутник. — Александр. Сан Саныч… Спецназ ГРУ.
В машине мне, как командиру, уступили переднее пассажирское сиденье. Седой капитан сидел за рулем. И ехал настолько быстро, насколько позволяла обстановка на вечерних московских дорогах. А она была вполне сносной.
— А полковник Михайленков? — спросил я.
— Должен ждать вас у самолета. Он с вами летит. Инструктаж на месте. С полковником специалисты по экзосистемам и солдаты. Видимо, вместе полетите.
— Нам еще и солдат выделили? Что за солдаты? Сколько? Откуда?
— Я не в курсе. Знаю только, что с вами летят солдаты.
Москву мы покинули по Щелковскому шоссе, из чего я сделал вывод, что лететь будем с аэродрома Чкаловский. Так и оказалось. Как обычно бывает с военными бортами, посадку мы совершали без регистрации. Самолет оказался грузопассажирским, а не просто транспортным. То есть он имел грузовой транспортный отсек и грузовой задний распашной люк, но имел еще и салон для пассажиров. И даже отдельный пассажирский вход, где около трапа нас дожидался, посматривая на часы, полковник Михайленков.
— Как себя чувствуешь? — сразу спросил полковник. — К выполнению боевого задания готов?
— Даже без скафандра, товарищ полковник. Хотя бронежилет таскать мне было бы, признаюсь, тяжеловато.
— Как себя чувствуешь? — сразу спросил полковник. — К выполнению боевого задания готов?
— Даже без скафандра, товарищ полковник. Хотя бронежилет таскать мне было бы, признаюсь, тяжеловато.
— Пойдем в салон. Я тебе место забронировал. Там полностью объясню задание. Оно сильно меняется. Ситуация обострилась, и не по нашей вине, но мы не может игнорировать смежников. У них тоже дела государственные.
— Смежники — это кто?
— В данном случае — ФСБ.
В салоне уже сидели шесть офицеров. На меня они посмотрели, как на пустое место. Разве что мой «скафандр» их слегка заинтересовал. Солдат я не увидел. Должно быть, их было немного и они спали в первых рядах, не показываясь.
Мы сели в самом последнем ряду. Из кабины пилотов вышел человек, полковник сделал ему знак рукой — все в порядке. И больше мы не отвлекались.
Михайленков раскрыл и разложил карту, по которой я сразу понял, что работать придется в горных районах Дагестана.
— Вот, смотри. Здесь должны встретиться две группы. Группа капитана Лосовски и группа Ахматхана Айтмырзаева. У Ахматхана трое людей. У Лосовски четверо. По первичному плану мы намеревались выслать твою группу на перехват группы Лосовски сразу после пересечения границы. Самого капитана ты должен был подменить и при встрече захватить Ахматхана и его людей. В группе Лосовски есть сотрудник СВР. Его зовут лейтенант Принстон, и он должен был помочь тебе. Внешне его определить не сложно. Он ростом под два метра, на голову выше других. Но возникла сложность. Лосовски везет какие-то документы или что-то еще для резидента ЦРУ в Дагестане. Предполагается, что это какой-то влиятельный в республике человек, чиновник с мягким креслом, но ФСБ не знает, кто он такой. И потому необходимо дождаться, когда произойдет встреча, ФСБ сделает свою работу, а потом уже вступишь в дело ты вместе с группой испытателей экзоскелета, за которым Лосовски охотится. При поддержке взвода спецназа ГРУ.
— Все предельно просто и буднично, — сказал я. — И зачем только я язык ломал цветастым арабским произношением!
— Когда-нибудь пригодится. И еще. Дело в том, что в качестве оплаты за помощь Лосовски везет бандитам инфразвуковой генератор, вызывающий у людей мощную диарею, полностью лишающую человека боеспособности. К сожалению, лейтенант Принстон не участвовал в испытаниях генератора. И не может ничего подсказать. Как против такой установки воевать думаешь?
— Не знаю. Надо на месте смотреть.
— И никто не знает. Установка апробировалась несколько лет назад, когда в Грузии разгоняли митинги оппозиции. Мы поинтересовались. Действие направленное. Но с расширением по мере удаления от источника. Примерно то же самое происходило во Франции. Там тоже испытывали на массовых выступлениях… Из Грузии у нас есть только видеоматериалы, но они позволяют сказать, что слабое действие оказывалось на тех, кто стоял в стороне. Из Франции нами была получена даже копия отчета МВД Франции. Там положение было хуже. Установка действовала и на тех, кто ее использовал. Поэтому будем исходить из грузинских реалий. Атаковать группу Лосовски и Айтмырзаева можно только сбоку или с тыла. Это первое. Второе. Работать на опережение. До того, как установка будет подготовлена к использованию. По нашим данным, запаса аккумуляторов у нее практически нет, и работает психотронный генератор на токе, вырабатываемом простым солярочным генератором переменного тока. Понимаешь ситуацию?
— Понимаю.
— Если не успел атаковать, спасайся бегством. Тем не менее рюкзак туалетной бумаги я бы тебе рекомендовал запасти.
— При моем «скафандре» это бесполезно. Не успею снять. А где солдаты? Мне сказали, что мы летим с солдатами.
— Едут. Их ждем. Вон, кажется, машина. Двигатель шумит.
— Не понимаю только, зачем мне чужие солдаты. Мне бы свой взвод под команду.
Полковник промолчал, но посмотрел на меня странно. И я все понял. И потому не удивился, когда при загрузке в самолет первым в салон вошел старший сержант Серегин. Нашел меня взглядом, козырнул:
— Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу старшему лейтенанту.
Михайленков рукой махнул, разрешая.
— Товарищ старший лейтенант, взвод прибыл в ваше распоряжение. Разрешите продолжить загрузку?
Хотелось радостно улыбнуться, но я побоялся, что от моей радости исчезнет радость в глазах Серегина…
* * *Перед наступлением темноты пришли четыре человека. Бородатые лица, на груди автоматы, на поясе подсумки с гранатами, только кинжалы зубами не сжимают и платков на лицах нет, иначе стопроцентные кавказские абреки, какими их представляют в фильмах. С настоящими абреками Лосовски не встречался, но считал, что каждый выходец с Кавказа немного абрек.
Полковник Перескатис заговорил с ними о помощи по переноске груза, проводники решили торговлю устроить. Капитан Лосовски, когда понял, в чем дело, прервал полковника.
— Мы свой груз сами понесем. Никому не доверяем. Презентационная техника.
Полковник перевел сказанное. Проводники сразу сникли, исчезла наглость…
В принципе, психотронный генератор не тяжелый, был приспособлен для переноски. Единственное, приходилось нести с собой запас солярки для обеспечения энергоустановки. Но запас этот был небольшим. Солярку кавказские бандиты пусть добывают себе сами. Это, наверное, не сложно даже в России.
Как только стемнело, двинулись в путь. Шли сначала по улице села. Улица, естественно, не освещалась. Но за невысокими заборами в темноте виднелись фигуры людей. Группу провожали взглядами, удовлетворяя свое любопытство, местные жители. Капитан Лосовски вполне допускал, что среди них может оказаться и информатор ФСБ, но что-то противопоставить этому он не мог и только надеялся, что горцы, которые всегда любят представлять себя людьми чести, таковыми и являются. Однако предпринимать что-то уже поздно. Даже если и вернуться в дом, откуда они вышли, соглядатай ФСБ не поверит и будет всю ночь караулить и ждать, когда группа уйдет.
Значит, следует соблюдать осторожность при переходе границы. Соглядатай может сообщить российским пограничникам, и группу встретят автоматными стволами. Но группа капитана Лосовски была хорошо экипирована, и приборы могли помочь обнаружить засаду. Шлем каждого из бойцов был снабжен тепловизорной оптикой. И любую засаду можно будет обнаружить заранее.
Как только закончилась улица села, закончилась и дорога. Каменистая тропа вела вниз, к берегу речки. Света звезд явно не хватало для того, чтобы не спотыкаться, и капитан Лосовски первым опустил на шлеме очки ночного видения [33]. За ним последовали и другие бойцы группы. У чеченских проводников таких очков не было, но они, кажется, как волки, обладали способностью видеть в темноте и шли не спотыкаясь.
Тропа вывела к воде. Проводники вошли в речку, группа Лосовски последовала за ними. И дальше путь шел уже по руслу мелкой реки. Здесь споткнуться было трудно, несмотря на то что дно не просматривалось в темноте ночи. Просто камни, о которые можно было споткнуться, над поверхностью выступали заметно. А вокруг тех, что не выступали, вода слегка бурлила, и очки ночного видения позволяли это рассмотреть. Но скоро стало светлее, потому что из-за гор выплыла луна.
Ваха, старший из проводников, остановился и дождался, когда с ним поравняется капитан Лосовски.
— Скоро с грузинскими пограничниками встретимся, не пугайтесь, — сказал с легкой насмешкой на плохом английском.
Взгляд у Вахи был высокомерный, как у большинства чеченцев, которых Лосовски встречал в своей жизни.
— Мы не из пугливых, — ответил капитан. — Но хорошо, что предупредил. А то могли бы расстрелять их.
— Не надо. Они, конечно, жадные, но свои деньги отрабатывают.
Наряд пограничников показался как раз перед поворотом реки. И, увидев группу, пограничники сразу развернулись и двинулись в обратную сторону. Так, должно быть, договорено. Пограничники свою оплату отрабатывали.
Шли еще с десяток минут по дну речки. Свернули вслед за руслом, но на берег не выходили. Обувь уже начала промокать.
— Ваха, — позвал Лосовски. — Когда будем границу переходить, предупреди. Я в тепловизор осмотрю.
— Мы уже давно в России. Когда грузин увидели, мы как раз границу переходили. Они участок для нас охраняли. Если бы к нам пошли, значит, переходить нельзя. Ушли — можно.
На берег выбрались только через полчаса, когда на небе начали одна за другой гаснуть звезды. Звезды гаснут обычно перед рассветом. Но в горах рассвет наступает позже, чем на равнине. Солнцу тоже требуется время, чтобы преодолеть участок неба, закрытый горами.
— Мы в Чечне?
— Мы в Ичкерии. Так мы свою страну зовем. Это русские зовут ее Чечней.
— Чечней ее зовут и в Америке, и в Европе, — не согласился Лосовски. — Но нам надо в Дагестан. Это долго?