– А как же? – пожал плечами Долохов. – Иначе откуда я сам знаю об этой трагедии, как вы думаете? Разумеется, от нее!
Людмиле необязательно знать, что это очередное вранье. Ирину Пластову он видел сегодня впервые в жизни – живьем. Раньше только на фото. И никогда даже словом с ней не обмолвился. Но именно ради встречи с Олегом Пластовым он мчался ночью во Владимир, а потом и в Москву. Правда, темная история с этой Ярушкиной – вот неблагодарная пакостница, а?! – здорово его сбила с шага, как выражаются кавалеристы. И все же он чудом успел в Москву, на Казанский вокзал, к прибытию поезда. Успел только благодаря тому, что состав задержался во Владимире не на час, а на два с половиной, из-за возни с трупом. И в Москве узнал, что именно Олег Пластов был тем человеком, об убийстве которого сообщала владимирской железнодорожной милиции изможденная, страшноватая проводница, которой, кстати сказать, Долохов на Казанском вокзале постарался не попасться на глаза. А вдруг вспомнит их мимолетную встречу во Владимире? Именно поэтому Долохов вообще ничего толкового не мог выяснить об убийстве. Приходилось довериться в этом другим людям, хотя дело Пластова было его, абсолютно его! Но он решил спешно возвращаться в Нижний. Спешил, летел, дрожал, вот счастье, думал, близко… Черта с два!
Про Пластова не узнал, Ярушкину Е. Д. потерял… ладно, хватит думать о неудачах. Все поправимо, кроме смерти. А если быть до конца откровенным перед собой, то Пластов свою участь заслужил на все сто двадцать процентов. Парадистанс? Вот именно!
– А, так вы знакомы с Ириной Петровной! – проговорила тем временем Людмила, и ее лицо прояснилось. – А я-то думала, почему это она на вас так внимательно смотрела, когда мы с вами уходили.
Долохов очень понадеялся, что Люда ошиблась. Потому что пристальное внимание Ирины Пластовой было бы для него более чем огорчительным! Если так… если так, значит, он сделал на своем пути гораздо больше ошибок, чем ему казалось!
Ладно, и об этом потом.
– Ну да, конечно, – рассеянно кивнул он. – Так что, позвонишь своему Валере?
– Давайте, ладно, – согласилась девушка, не глядя протягивая руку за телефоном. Глаза ее были устремлены куда-то в сторону.
Долохов проследил этот взгляд и увидел, что на стойке бара появился новый набор всевозможных желе. Так вот почему Люда даже не заметила, что Долохов нечаянно назвал ее на «ты»!
Он без звука поднялся и отправился в бар. Принес манговое и клубничное, подал Люде чистую ложку и стал слушать разговор, который она провела с женихом совершенно мастерски. Она узнала все, что интересовало Долохова. При этом еще и желе умудрялась поглощать!
В конце концов обе чашки опустели, а Людмила попрощалась со своим Валериком. Вернула Долохову мобильник:
– Да, вы правы, они уже сообщили Ирине Петровне, что с мужем несчастье. Она сегодня должна выезжать во Владимир. Ее ждут ночью, вроде бы она на «Нижегородце» должна приехать. А вскрытие еще не проводили, Валерка говорит, у них эксперт был на выезде. К тому же он уверяет, что картина достаточно ясная. У Пластова голова проломлена бутылкой.
Долохов рассеянно кивнул. У него было свое мнение насчет ясности этой картины, однако теперь это останется не более чем его личными трудностями. Слишком много времени прошло с тех пор, как умер Пластов. Преступно много!
А его жена, значит, сегодня отправляется во Владимир… На поезде «Нижегородец». Эх, если бы можно было прицепить к Пластовой «хвоста»… Да еще такого, который смог бы ее разговорить. А еще лучше – заставить как-то действовать…
Но такой возможности нет. Разве что самому рвануть? Но Пластова его сегодня видела-перевидела! Не бороду же наклеивать, не горб к спине приставлять!
Да, за ней следить некому. Жаль. Трижды жаль.
А впрочем, эта беда поправимая. Благодаря Людмиле, которая вертит женихом как хочет, у Долохова появился во Владимире источник информации. Более чем ценный источник!
– Ужас какой! – продолжала сокрушаться Людмила. – В таком дорогом поезде, в самом дорогом вагоне – и такое хулиганство! Вот уж правда – кому-то захотелось острых ощущений, да? И эта женщина сбежала, вы представляете?
– Какая женщина? – насторожился Долохов.
– Да которая, предполагается, убила Пластова. Валерка сказал, что она спрыгнула с поезда на ходу и бесследно исчезла. То есть им доложила проводница, она их привела в вагон, когда поезд во Владимире остановился. Они убитого унесли, конечно, потом поезд дальше пошел, и они договорились, что проводница на обратном пути задержится во Владимире для дачи показаний. А она не вышла из вагона, хотя ее встречали. Подождали, потом стали искать, и тут оказалось, что она вообще исчезла – еще в Москве, как только поезд пришел на Казанский вокзал, и к отправлению не явилась, вагон без нее ушел. Ой, Валерка говорит, там такой хипеж стоял, в поезде, это ужас. Главное, она была из какой-то другой бригады, поменялась с постоянной проводницей, а напарница вообще заболела, она одна ехала, и вот получилось, что спальный вагон фирменного поезда остался без присмотра, там не убрано ничего было с ночи… Мрак, да?
– Это вам все ваш жених успел рассказать? – недоверчиво спросил Долохов.
– Ну да, – энергично кивнула Люда. – Неужели я сама такое придумать могу? Валерка знаете как быстро говорит? Сто слов в минуту! Я в каком-то детективе читала, это потому, что менты должны передать всю информацию между двумя выстрелами. Он даже сказал, как фамилия этой проводницы. Они ее теперь искать будут. Потому что уклонение от дачи показаний – это просто вообще, я не понимаю, какая безответственность!
Долохов подумал, что Людмила, пожалуй, весьма подходящая подруга для мента Валерика. И если он наконец уговорит ее поспешить со свадьбой, то из ее головы напрочь выветрятся все бредни насчет Рутгеров Хауэров и всевозможных сексуальных блондинов. К ее же вящей пользе!
– Но вы, конечно, эту фамилию не запомнили? – небрежно спросил он.
– Это почему? – не без обиды вскинула голову Люда. – У меня вообще память на фамилии хорошая. Ее фамилия Берзина, зовут Лариса Петровна.
– Берзина, говорите? Странная фамилия, – произнес Долохов. – Латышская, что ли? Был такой Ян Берзинь, латышский стрелок.
– Ой! – вдруг воскликнула Люда, смешно взмахнув руками. – Какой латышский стрелок? Что я такое говорю?! Дарзина ее фамилия, а никакая не Берзина! Дар-зи-на!
Ка-ак?
Вот этого Долохов не ожидал.
Он только надеялся, что изумление никак не отразилось на его лице.
– Уверены? – спросил самым невыразительным голосом, на какой только был способен.
– Уверена, вот те крест! – Люда обмахнулась щепотью. – Как я могла перепутать? Конечно, Дарзина! Эта фамилия похожа на слово, ну, на название одного химического соединения. Поэтому я точно говорю – не ошиблась.
Она выпалила это – и осеклась. Глаза морг-морг… Люда спохватилась, что брякнула что-то зря.
В чем дело, интересно знать?..
– Какого соединения? – небрежно спросил Долохов. – Никогда ни о чем таком не слышал. Я, правда, в химии не силен.
– Да так, ерунда, это из неорганической химии, в смысле, из органической. Ой, кстати, мы тут слишком долго сидим! – вскочила Люда. – У меня же зачет! Я побегу, ладно?
Если бы Долохов и на самом деле был тактичным и воспитанным человеком, какого из себя периодически строил, он бы, конечно, не стал больше приставать к девушке. Но он таким в жизни не был, увы. Тем более – теперь!
– Я тебя отвезу, не волнуйся. А пока, Людочка, – сказал он вкрадчиво, как и подобало змею-искусителю, – как насчет еще пары-троечки желе?
Людмила как завороженная плюхнулась на свой стул, и Долохов вновь направился к стойке бара, мысленно ухмыляясь сквозь время и пространство узбеку из города Ташкента периода распада СССР.
D-x-NVИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА МАЛЯВИНОЙ НАТАЛЬИ СТЕПАНОВНЫРасшифровка видеозаписи.
– Вам что-нибудь говорит имя Роман Карташов?
– Нет.
– Посмотрите на эти фотографии. Вам известен кто-нибудь из этих людей?
– Да. Я знаю вот эту девушку.
– Назовите ее имя, отчество, фамилию. Скажите, как вы с ней познакомились.
– Я не знаю ни ее фамилии, ни отчества. Ее зовут Людмила. Мы познакомились в ночном клубе «Гудок». Вернее, около него. Ну, я точно не помню, как это было.
– Постарайтесь все же вспомнить. И не забывайте, что это в ваших же интересах.
– Ну да, я понимаю. Короче, дело было так. Мы поссорились с мужем. Он мне кое-что обещал, но не сделал. И мы должны были кое-куда пойти, а он вместо этого уехал встречаться с какими-то бизнес-партнерами. Я на него рассердилась. Мне вообще все это осточертело, если честно. Я училась, заканчивала вуз, когда мы встретились, и могла бы, к примеру, в аспирантуру поступать. Если бы захотела. А он меня сорвал со всего этого, про аспирантуру я и думать забыла. Он обещал, что меня всем обеспечит, что я смогу реализоваться как личность, но я целыми днями сижу одна, он то в своем офисе, то в банке, то с партнерами встречается, то в командировки мотается. Можно подумать, не директор фирмы, а «шестерка» какая-нибудь. Мы с ним никогда никуда не ходим, заманить его прошвырнуться по магазинам – вообще нереально, а во что я одеваюсь – ему все равно!
– Он вас ограничивал в тратах?
– Ну нет, он не жмот, но ведь это само собой разумеется, верно? Я же знала, за кого замуж выходила.
– У вас есть дети?
– Нет, я не хочу пока рожать, во-первых, я еще молодая, надо для себя пожить, а во-вторых, какие могут быть дети при таком отце? Это же совершенно несерьезный человек! Разве можно так относиться к семье? Он и жене-то не уделяет никакого внимания, а разве для детей найдется время? Потом, у него какие-то предрассудки. Когда я сказала, что, если заведем детей, им нужна будет нянька, он прямо на дыбы встал. Никаких нянек, ты сама должна воспитывать… и все такое. А ведь от него не дождешься, чтобы он с ребенком посидел, он же на работе с утра и до поздней ночи, что ж, мне вообще быть к дому пришитой?! Нет, я так не могу. Мне надо как-то развиваться, я ведь тоже живой человек. Главное, зачем такие деньжищи получать, какие он получает, если нельзя их тратить как хочется? Даже няньку не нанять!
– Пожалуйста, расскажите, каким образом вы попали в тот вечер в «Гудок».
– Ну говорю же, я должна иметь хоть какую-то личную жизнь! И когда узнала, что муж опять не приедет допоздна, я взяла тачку и поехала в «Гудок».
– Вы взяли такси?
– Да. Мне неохота было садиться за руль, потому что я уже довольно здорово выпила к тому времени, ну, думаю, в «Гудке» всяко добавлю, это точно. А как потом возвращаться? Понимаете, мне как раз две недели назад муж подарил «Лексус Минорити», все-таки хорошенькая машинка, еще потрусь об кого-нибудь… Да и как его оставить около «Гудка»? Уведут, это точно! Муж и так ругается, что у меня все горит. Я две машины гробанула, ну и что? Подумаешь, «Форд» и старый «мерс». Но этот «Лексус» мне стало жалко, я не хотела, чтобы его угнали. Вот и поехала на такси.
– Почему вы отправились именно в «Гудок»? Это ведь клуб не из самых престижных, как мне кажется.
– Да ну, надоело мне все! Муж любит в «Барбарис» ездить, говорит, там интеллигентная обстановка, но мне хотелось именно туда, где ему не нравится. Хотелось чего-нибудь попроще. Где можно потусоваться и оторваться.
– И что потом?
– Ну, там много чего было. Я выпила, поиграла в боулинг, подергалась немножко, в смысле, потанцевала. Посмотрела на парней. Так, чепуха. Ко мне клеились какие-то недоростки, но зачем они мне? Я думаю – надо сваливать. Пошла на дорожку в туалет, там стоят две девчонки у окна. При виде меня они засуетились. Стали какие-то сигареты прятать, и я подумала, что, наверное, они курят травку. Я говорю, не бойтесь, девчонки, мне до лампочки, что вы делаете. Зашла в кабинку, сделала свои дела, потом выхожу, мою руки, те все еще стояли там… была еще одна девушка, тоже руки мыла… Точно, это и была та самая Людмила, вот я ее где первый раз увидела! Я представила, что сейчас опять домой ехать, одной сидеть, – и так мне чего-то хорошего захотелось, чего-то необыкновенного! Девочки, говорю, дайте затянуться. Они дали. Я им за это заплатила десять баксов, хотя трава была поганая. Но она меня как-то взяла. Я просто уже поддала в этот вечер, ну, и развезло. Короче, потянуло на приключения. Ну, я… в общем, немножко там еще потусовалась и пошла домой.
– А как насчет знакомства с Людмилой? Нельзя ли поконкретней? Постарайтесь ни о чем не умалчивать. Помните, вы обещали добровольное сотрудничество. Я думаю, ваш супруг вряд ли придет в восторг, если узнает о ваших ночных рейдах по автосервисам.
– Да, понимаю… Вы теперь можете меня как угодно шантажировать!
– Я могу закончить разговор и уйти, Наташа. Без проблем. Но тогда вам самой придется объясняться с вашим мужем. И врачи тоже не будут кривить душой, вы понимаете. Есть разница, дойдет до вашего супруга приличная версия, будто у вас просто недомогание, связанное с обильным кровотечением, или он узнает, что это результат общения с неопределенным количеством мужчин.
– Как вы можете так разговаривать с женщиной! Это неблагородно!
– Всего доброго, Наталья.
– Нет, погодите! Не уходите! Ладно, я скажу. Короче, мне там понравился один парень, в «Гудке», ну и он был вроде не против. После травки мне как-то повеселей стало. Мы потанцевали, потом пошли постояли в коридоре, малость потискались. Ну и нам захотелось… в смысле, нам не захотелось расставаться. Он говорит: давай возьмем такси. Если водиле заплатить, он оглядываться не будет. Я думаю: вот это да! В такие игрушки я еще не играла! И мы пошли в гардеробную за моей шубой. А тут мне, как назло, снова захотелось в туалет. Я туда пошла, а следом входит та девушка, черненькая, и говорит, чтобы я никуда не ездила. Ну, честно, мне было море по колено, я говорю, что если хочу с ним покататься, то какое ее дело. Она сказала, что у этого парня плохая слава, он меня обчистит, завезет куда-нибудь и выкинет из машины, еще спасибо, если живая останусь, потому что у него есть свои таксисты, которые помогают ему грабить богатых дамочек, которые вечно на него западают. А потом бегают лечиться в анонимный вендиспансер. Ну, в общем она мне такого нарассказывала, я прямо зарыдала. Говорю, да что ж это такое, прямо девушке и развлечься негде, одни сволочи вокруг. Так и со скуки помереть недолго! А она спрашивает, вы чего хотите? Вы, судя по всему, женщина не бедная, многое можете себе позволить. Я отвечаю, что у меня жизнь жутко пресная и скучная, а за деньги не купишь того, чего я хочу. Она спросила чего. Я говорю: остроты жизни. И тогда она сказала, что есть место, где можно купить все, даже это…
* * *На сей раз я была умнее. Я сделала все свои дела и на вокзале появилась уже совсем впритык к отправлению первого поезда на Москву. Большие кассы, в которых я брала билет в прошлый раз (с ума сойти, да неужели это было только вчера днем?!), уже закрылись. В здании вокзала они работают круглосуточно. Я пристроилась в одну очередь и скоро узнала, что на «Ярмарку» есть билеты только в СВ, а на «Нижегородец» – и СВ, и купе, и плацкарта. Ну и, конечно, «с обслуживанием».
Нет уж, в СВ я теперь вряд ли когда-нибудь поеду, разве что меня будет охранять взвод автоматчиков. В плацкартном вагоне не усну, это точно. А две ночи без сна – это чересчур. У меня и так по утрам глаза жутко отекают, а если еще и не спать… Завтра в издательстве надо хотя бы отдаленно быть похожей на человека. Ведь никто не должен заподозрить, что перед ними не просто авторша детективов, хорошо им знакомая, а разыскиваемая (очень может быть) милицией беглая убийца достойного гражданина Пластова О.С. Ну и вообще, ноблес оближ.
Словом, я беру билет в купе на «Нижегородец». Поезд отправляется около полуночи. Времени у меня три часа. Сейчас уходит «Буревестник», через час пресловутая «Ярмарка», ну а потом и мой паровоз. Куда податься? В здании вокзала мне быть не хочется – особенно пока не ушла «Ярмарка». Сама понимаю, что железнодорожные бригады работают по сменам, те проводники, которые ездили в Москву вчера, сегодня уж никак не поедут, у них выходной, и все же мне неохота там мелькать, пока на путях стоит «Ярмарка» и есть хоть один шанс из миллиона снова столкнуться с измочаленной теткой с синяками вокруг глаз, а также с ее небритым толстым подельником. Я перехожу через площадь и устраиваюсь в «Макдоналдсе». Поскольку я по жизни перманентно худею, то редко хожу в это и другие подобные чудесные местечки. А тут просто податься некуда. К тому же надо как следует заправиться, чтобы не возникло искушения опять поесть-попить из продуктового набора. Не то чтобы я предполагала повторение пройденного… Но пуганая ворона куста боится, а береженого по-прежнему бог бережет!
Короче, я сижу в «Макдоналдсе» два часа, медленно жуя гамбургер с рыбой, пирожки со смородиной и яблоками, картошку фри, потом какую-то печеную штуку с грибами, тоже вроде пирожок, только почему-то названный итальянским, запивая все это кофе, фантой и без опаски согрешить поедая мороженое, которое насквозь синтетика, а потому вполне может быть употребляемо в разгар Великого поста. Понимаю, что это не вполне увязывается с моими декларациями о похудении – на ночь вот этак-то набить животик! – но я пока нахожусь во власти форcмажорных обстоятельств и, хочу или нет, вынуждена с ними мириться. А мне нужны силы! Кто знает, что ждет впереди!
Впереди и правда полный мрак, ну а пока – пока мне скучно. Совершенно нечего делать. Ужасно хочется включить ноутбук и попытаться открыть долоховские засекреченные файлы. К примеру, мне вдруг приходит в голову, что в аббревиатуре D-x-NV это самое NV вполне может обозначать «наркотическое вещество». Икс – понятно, что такое, неизвестная величина. Получается: D – неизвестное наркотическое вещество. Может, это бред, но я привыкла с уважением относиться к своему творческому бреду. Благодаря ему я и живу на этом свете – в том смысле, что зарабатываю средства на пропитание и даже больше.