– Я подумаю... Дай мне несколько минут... – отвечает Азиз, а сам прислушивается.
Кто-то пробивается к лазу сбоку, должно быть, с другого лаза.
– Думай... – благодушно разрешает Разин. – Если не задохнёшься там...
Шевелится камень... Шевелится... Это могут быть и враги... Но враги уже не страшны, когда ты и без того в их руках. Ты в безысходности... А в безысходности спасти может только чудо...
Может, там скребётся именно чудо?
Луч фонарика! Не выстрел! Это и есть чудо...
Ход сбоку! Конечно, это чудо...
– Стреляю при любом крике... – предупреждает Азиз компьютерщиков. – Мне уже нечего терять...
– Сюда... – шёпот еле доносится до Азиза.
– Кто там? – так же тихо спрашивает и Азиз.
– Это Талгат! Сюда! Последний, кто выберется, заваливает дыру... За мной...
Первыми навстречу лучу фонаря проползают, разрывая одежду об острые края лаза, компьютерщики, потому что дыра открылась прямо против них. Потом и боевики, по очереди, с двух сторон. Дыру заваливает Азиз. Себе он доверяет больше, чем другим. И очень старается. Чтобы ни один камень не пошатнулся и не выдал их. Искать будут. Это не подлежит обсуждению. И обязательно найдут, если даже этот проход нашли и вычислили его назначение. Но на это придётся потратить много времени. А время сейчас оценивается жизнями...
Новый ход ещё более узкий, чем предыдущий. И луч фонаря всё отдаляется и отдаляется. Видно, что седобородый человек, время от времени попадающий лицом в свет, ползёт задом наперёд – в проходе не развернуться. Хорошо хоть, этот лаз не такой длинный, как предыдущий. Луч внезапно уходит куда-то вверх и не натыкается на видимый ползунам потолок... Основные мучения кончились...
Но что ещё впереди?
3
– Ты что такой весёлый?
Это лысый, в очередной раз обернувшись, удивляется блуждающей улыбке Пулата.
– Я не весёлый... Я недоумевающий... Не понимаю, что вам от меня надо...
Пулат ведёт себя уверенно, не показывает ни страха, ни сомнения.
– Как твоего друга зовут?
– Которого?
– Который убежал...
– Он слишком быстро бегает. Я не успел спросить...
Лысый хмыкает и трёт руку. Должно быть, пальцы после столкновения со лбом Виталия дают себя знать. Завтрашний день придётся такому крупному человеку встречать в гипсе. И всё вроде бы ненароком. Впрочем, это ещё вопрос, на который нельзя ответить утвердительно, – будет ли для него таким же благополучным завтра, каким кажется сегодня...
– А ты кто такой?
– Пенсионер. По инвалидности...
Сказано с гордостью, но не добавлено, что военный.
– И что ты, пенсионер по инвалидности, там делал?
– Где?
– В игровом зале...
– Работал.
– Работаешь там?
– Не-а... Я же говорю, пенсионер... А работаю я... Когда кто выиграет, я его уговариваю такое дело обмыть... Всегда кто-то согласится угостить...
– Халявшик?
– Сам ты... держиморда. Мог бы и ты угостить. За необоснованное беспокойство.
– Соляной кислотой... – Лысый отворачивается.
Это уже хамство, а Пулат не любит, когда ему хамят. Но пока роль заставляет его терпеть и это, однако в память себе, как в записную книжку, он ситуацию записывает. Пулат где-то читал, что все нечестные люди со временем лысеют. Это вовсе не говорит о том, что все лысые нечестные, но нечестный человек не может быть волосатым, как Доктор.
Машины проезжают, не слишком торопясь, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, через весь город, потом через район новостроек и сворачивают на боковую дорогу. Какой-то посёлок, совершенно незнакомый Пулату. При въезде Виталий видит на перекрёстке «БМВ» Тобако. Доктор сидит на правом сиденье, традиционно держа стекло в опущенном состоянии, чтобы легче дышалось. Он даже зимой предпочитает свежий ветер. Хорошо, что Доктор подключил Тобако. Андрей пользуется скоростью и маневренностью с таким искусством, что сумел где-то сократить путь и не догонять, а встречать машины с «качками». Интересно только, каким образом они вычислили место? Впрочем, имея такие средства осведомления и наведения справок, какие имеет Басаргин, этим можно пользоваться с успехом. Тем более что номера машин известны. Стараются ребята...
* * *Басаргин не только справки наводить умеет, хотя и этим не пренебрегает, он ещё успевает быстро проинсталлировать новую программу... Успевает зарегистрироваться как пользователь в картотеке ФСБ, на сервере Министерства связи и на всех узлах сотовой связи, открыв спутнику Интерпола выход на легитимный контакт с самыми необходимыми сетями... Он в дополнение успевает на ходу и саму программу освоить. Правда, жалея при этом, что не поехал на операцию сам, а отпустил Доктора, который с компьютером на более короткой ноге, несмотря на то что никак не может сдружиться ни с одной клавиатурой. Его пальцы упорно желают нажимать сразу по несколько клавиш – издержки комплекции. Кроме того, Доктор гораздо лучше владеет французским, а программа без русификатора. И Басаргину приходится буквально на бегу переводить с помощью Александры незнакомые команды. Но – все это удается, хотя и с немалым потом...
Басаргин без проблем подключает спутник Интерпола к сотовой трубке Пулатова и отслеживает при этом через компьютер всё передвижение машин по столице. Одновременно Александр получает сведения от ФСБ о самих машинах и досье на владельцев. Доктор и Ангел постоянно держатся на связи, и все сведения поступают к ним. Таким образом, как только машины миновали центр города, Басаргин уже понимает, куда они направляются, даёт спутнику второе задание и получает точный интерактивный план будущего места действия. К сожалению, он не может передать этот план по телефону Доктору с Ангелом. Но посылает туда же с разных концов города ещё трёх свободных волонтёров. Но эти получают задание не вмешиваться в ситуацию самостоятельно, только помогать Доктору и Ангелу по мере необходимости, если таковая возникнет. Этих волонтёров Доктор сам недавно передал под командование Басаргина, а раньше они работали с ним, хотя, по распоряжению того же Доктора, в первых же операциях нового подбюро помогали Басаргину. Все – бывшие спецназовцы ГРУ, но не офицеры, а солдаты-срочники.
Машины, с которых осуществлён захват Пулатова, числятся за авторемонтной фирмой. Рассмотрев хорошенько карту, Басаргин подсказал, как Ангелу срезать путь и оказаться в ремонтном боксе раньше, чем туда доберутся неспешные «качки». Тобако и подсказывать ничего не надо. Он сам сориентировался, как только Доктор после звонка Басаргина назвал ему адрес. И сейчас Александр просто наблюдает на мониторе трансляцию со спутника, не давая самого крупного изображения, чтобы охватить весь район и все машины, что участвуют в деле.
Итак, Ангел уже там, куда везут Пулата, Доктор с Тобако встречают их на перекрёстке, пропускают и неспешно следуют в том же направлении вне пределов прямой видимости.
– Андрей... По левой дороге... Сверни, да-да, вот сейчас, и – параллельным курсом... – даёт Александр совет в трубку.
– Понял... – отвечает Тобако.
– Я вас веду... – И тут же деловым тоном Александре. – Я оторваться не могу, боюсь объекты потерять. Позвони со спутниковой трубки в Лион. Поинтересуйся у Костромина, сколько номеров я могу вести одновременно... Я не разобрался с программой...
Александра набирает номер комиссара по памяти, выходит в коридор, чтобы не мешать разговаривать мужу. Она так же сосредоточена, как и он. Для Александры кажется неоправданным риском «сдача в плен» сотрудника. Она не понимает таких методов. Впрочем, и сам Александр как воспитанник оперативной школы ФСБ, а не боевой школы спецназа ГРУ тоже такие методы не одобряет. Ему больше по душе целенаправленный сбор информации и улик. Но воспротивиться как руководитель, понимающий, как много поставлено на карту в случае провала операции, он не может.
Александр тут же набирает другой номер на простом «мобильнике».
– Ангел, они подъезжают...
– Я понял... Я во дворе жду... пока карбюратор промывают... Чёрный ход в офис под приглядом... Здесь же вход в подвал, но мне показалось, что в тот же подвал есть вход и из ремонтного бокса.
– Хорошо. Ориентируйся по обстановке. Я контролирую ситуацию через спутник. Сколько в боксе работников?
– Три слесаря... И какой-то пьяница болтается... Кажется, его разбитая машина в углу стоит... Но ведёт он себя по-свойски... Нет... Он уходит... Похоже, в магазин...
– Кавказцев нет?
– Нет.
– Странно... Я пытаюсь выйти на чечен, и меня начинают преследовать, потом автоматом – других. А чечен среди преследователей нет. Ладно... Подумаем... Я попробую взять под контроль телефоны офиса. Там только два стационарных номера. Если будут звонить по сотовому, мы ничего, к сожалению, не узнаем...
– Ракчеев приехал?
– Пока нет. Жду... Ты где его высадил?
– У метро. Давно должен был появиться.
– Надеюсь, с ним ничего не случится. Появится. Может, поехал переодеться. Он же вместе с Пулатом повалялся по тротуару.
– Надеюсь, с ним ничего не случится. Появится. Может, поехал переодеться. Он же вместе с Пулатом повалялся по тротуару.
– Нет. Одежда у него почти в норме...
– Ладно. Действуй...
Басаргин сам удивляется опозданию Ракчеева. И снова смотрит на часы. Его тоже начинает беспокоить такое опоздание. Если только в самом деле домой решил по пути заглянуть... Хотя бы пообедать... Тогда скоро будет... Но без сопровождающего домой идти опасно. Кто знает, когда и по какой причине прилипли к нему «хвосты». Кто знает, что этим «хвостам» известно про самого Ракчеева. Кто-то же показал на него... Этот кто-то мог назвать и фамилию, и адрес, и еще что-нибудь...
Александр набирает домашний номер телефона «стукача». Долго слушает длинные гудки. Никто к аппарату не подходит. Это беспокоит еще больше.
Возвращается Александра.
– Тебе большой привет от Костромина. Он так соскучился, что завтра вылетает к нам. Просит утром встретить.
– Спутник... Сколько номеров?
– Одновременно до двенадцати... В экстренных случаях до пятнадцати... Прослушивание номеров в прежнем режиме, как на старой программе. Не больше пяти... Больше – только в случае глобальных катастроф...
– Понял, – кивает Александр и сразу вводит в компьютерную программу дополнительные номера, чтобы взять под контроль все возможные средства связи, задействованные в операции. На онлайновой карте начинают мигать новые красные точки.
– Надо купить Ракчееву «мобильник»... И всем, с кем работаем, тоже... До последнего стукача и волонтёра... Как провести покупку?..
– Думай, на то ты и руководитель, – отвечает жена и берёт в руки альбом, который отложила в сторону, помогая мужу. Но не уходит, продолжает начатую работу здесь же, в кабинете, усевшись в кресло у двери, которое занимал раньше Пулат...
* * *Ангел недовольно осматривает двор. Бокс на четыре машины занимает основное пространство. Еще во дворе смотровая яма и какой-то стенд с домкратами. Но присесть здесь человеку нормально одетому просто не на что. Единственный стул, вынесенный откуда-то из помещения, настолько промаслен и затёрт грязными спецовками автослесарей, что трудно представить, что станет с нормальными брюками после минутного отдыха на нём.
Во двор выходит один из автослесарей. Вытирает руки ветошью, потом более-менее чистой тряпкой. Закуривает, зевает, останавливается рядом с Ангелом. Тоже с неодобрением смотрит на грязный стул. И, хотя трудно сказать определённо, автослесарь дополнительно испачкает стул своими штанами или его штаны испачкаются о стул, он не рискует на него сесть.
– Долго ещё? – спрашивает Ангел, предварительно посмотрев на часы.
– С полчасика... Работы немного... Так, первое обслуживание... Без стендов... Машина-то совсем новенькая, а набегала уже – будь здоров! По командировкам мотаешься?
– Живу в ней... – не слишком вежливо отвечает Ангел и проходит в бокс, посмотреть, как движутся дела с его машиной.
Он уходит умышленно, потому что видит, как к воротам подъезжают два «БМВ». Из ворот бокса видно дверь и в офис, и в подвал, но со двора не видно дверь в подвал из бокса. Останавливается около «Гранд Чероки». Капот поднят. Один из автослесарей чуть не всем мелким телом забрался под него. При приближении хозяина машины слесарь выпрямляется. Лицо испачкано, глаза сияют.
– Эх, доведётся ли когда-нибудь на такой покататься... – говорит в раздумье.
– Сколько тебе здесь платят? – спрашивает Ангел между делом, оглядывая бокс, но одновременно окидывая взглядом двор.
Машины уже въехали. Пулат сидит в первой. На заднем сиденье в середине. Человек на пассажирском сиденье впереди обернулся, что-то втолковывает Виталию...
– Что здесь платят... Как и везде, копейки. В Москве только москвичи зарабатывают.
– Откуда сам-то?
– С Молдавии...
– Без регистрации?
Глаза маленького автослесаря бегают по сторонам. Но отвечает он уверенно:
– Почему, есть регистрация. Временная.
– Тогда ты почти москвич. Требуй, чтобы платили как следует.
– С них потребуешь... Сразу с работы вылетишь, да ещё по шее получишь.
– А чья мастерская?
– Да хрен их знает. Хозяин иногда подъезжает. Крутой какой-то. Бандит или типа того. Весь наколотый. Живого места нет. Глянет, нагоняй даст и уедет... В делах ни хрена не смыслит.
– А эти кто? – кивает Ангел на машины во дворе.
Дверцы уже распахнулись. Выбираются серьёзные крутоплечие парни. Слегка повалявшиеся в грязи. В таком виде вечером их в казино наверняка не пустят. Ангел узнаёт двоих из второй машины. Они его не должны узнать. Они бежали за Ракчеевым, а Алексей просто шёл навстречу. Они не смотрели на него. И получили только по удару. За какую-то секунду. По основательному удару. И бежали к своему несчастью слишком быстро, целеустремлённо. Собственная скорость и масса сплюсовались со скоростью кулака Ангела. Сразу отключились...
Судя по одежде остальных, Пулат тоже постарался основательно. Но ему было сложнее не только из-за количества нападавших. Ему надо было ещё комедию ломать, изображая случайность. Наверное, он справился. Опыт есть...
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
1
Сохно лютует. В каждой руке по пистолету. Быстро идёт, почти бежит, размахивая ими, и разговаривает:
– Я сам... Я сам проверял каждую стенку... С фонарём полз... Там негде было выбраться...
Согрин только молча вздыхает.
– Тем не менее они выбрались... – Разин хмур, и тяжёлый голос его на шагу прерывается. По сути дела, это провал операции, и подполковник понимает это.
Полчаса назад они соединились около колодца, прождали десять минут, которые попросил на раздумья Азиз, результата не услышали и стали осторожно звать иорданца сами. Случается, тишина не отвечает ничего, но при этом она несёт так же много информации, как прямой ответ. Сохно стремительно спускается в колодец, без страха ползёт в проход, держа в одной руке «стечкин», в другой фонарь. Возвращается быстро. Возбуждён, словно встретился в лазе с привидением.
– Ушли! Уш-шли... – И во время разговора чуть не задыхается от злости. Так бывает с цепными собаками, которых цепь не пускает к противнику. Они лают, хрипят и задыхаются.
– Куда? Как? Был же взрыв!
– Проход завален. Под завалом трупы. Остальные ушли.
– Испарились... – вздыхает Кордебалет.
– К выходу! – командует Согрин как старший по званию. – Выходы перекрыть. Все перекрыть!
Разин отдаёт распоряжения, рассылает людей. Кордебалет инструктирует командиров на наличие мин, показывая опасные участки на карте. А Согрин с Сохно и Разин со своей группой уже устремляются в погоню.
Но быстрая ходьба в потёмках не сбивает дыхание Сохно. Он корит себя:
– Я сам... Я сам проверял каждую стенку... С фонарём полз... Там негде было выбраться... Негде... Я даже простукивал подозрительные места... Как прозевал? Как?..
– При чём здесь ты... Это Талгат... – делает вывод Разин. – Талгат пробил проход сбоку...
– Проковырял... – уточняет Согрин. – Если бы он пробивал, нам было бы слышно...
– Проковырял, – соглашается Разин. – Наверняка он хорошо знает эти пещеры. Помнится, он раньше жил где-то в этом районе... И вывел всех. Выручил... Надо успеть...
Они идут быстро. На пределе, который определяется обстоятельствами. И понимают при этом, что и боевики обязаны идти так же, если хотят спастись. Но у боевиков есть в составе трое пленников, которые к такому передвижению не приспособлены. Правда, и эти пленники должны свою жизнь ценить. А когда тебя толкают в спину стволом автомата, невольно будешь поторапливаться. Здесь уже не физическая подготовка будет играть роль, а инстинкт самосохранения.
– Не уйдут... – уверен в себе Сохно. Он знает, что, когда потребуется, лошадь бегом загонит, не то что человека. Не знаком с усталостью.
– Уйдут, если на склоне пурга... – охлаждает пыл Сохно майор Паутов.
– Там пурга... Куда же она делась... – говорит Согрин.
– Может до хребта дойти и отразиться... Сменить направление...
– Высоко шла... Вершины захватывала...
– Высоко только тучи... Сама пурга ниже...
– Попробуй-ка, уйди в пургу... Сгинут без конца... Не рискнут выйти...
– Для них это шанс. Пойдут...
В такой обстановке они не гасят фонари даже тогда, когда выбираются в главный проход к большому камню-валуну. Сомневаются, что кто-то захочет устроить засаду на численно превосходящего противника. Боевиков слишком мало, чтобы атаковать. К тому же с фонарями легче обнаружить заминированные участки, хотя сомнительно, что Азиз позволит себе остановку для такого тонкого и несуетливого дела. Азиз старается создать дистанцию. Это для него сейчас гораздо важнее уничтожения живой силы противника.
Но здесь передвижение идёт более быстрое. Они уже могут позволить себе даже бег. Только ближе к выходу на другой склон, разведанному несколько часов назад сержантом Волковым, приходится снова снизить скорость. Проход только посредине, по бокам нагромождение камней.