— Я, конечно, слышала, что бывают такие, но думала, что такое только не у нас, не на острове.
— А где же? — натужно спросил Рик, подсовывая под веревку изогнутые концы арматуры.
— Ну, может быть, на материке, среди гериндо…
— Все, отойди в сторону.
Моника посторонилась, Рик развернул тюк и столкнул вниз, вскоре внизу послышался всплеск.
Они постояли еще немного, прислушиваясь к шуму усиливающегося ветра.
— Как думаешь, он утонул?
— Конечно утонул. Здесь наветренная сторона, а вдоль берега течение песок сносит. Глубоко здесь.
— Пойдем назад?
— Пойдем.
Они вернулись к своему капироче и сели на крыльцо. Моника вынесла бутылку с черной сахеллой, и Рик не нашел причины отказаться.
Сначала пили по очереди, потом Моника отказалась, а Рик так и пил, пока не прикончил всю бутылку. Он пытался измерить выпитое в «барбосах», но черная сахелла продавалась в красивых фигурных бутылках, а выпивка в «Синем марлине» в розлив. Однако когда у него возникло знакомое ощущение, что он снова бредет по узкой тропинке и вот-вот рухнет в пропасть, Рик понял, что «семибарбосовая» граница им снова пройдена.
Ну да, поначалу ему казалось, что он снова идет по тропе вдоль крутого склона, но сколько ни оборачивался, не видел за собой ни Моники, ни тяжелого тюка. Так и рухнул в бездну, не заметив ее в очередной раз. От быстрого падения защекотало в позвоночнике, потом заломило в ногах, перевернуло воздушной струей и ударило об илистое дно. Ошметки теплой грязи разлетелись по сторонам и перепугали черных птиц, которые жили на дне пропасти.
Они покружили над ним, покричали, а потом успокоились, уселись на его лицо и принялись чистить крылышки.
Издалека донесся вой ветра… Или…
Рик открыл глаза, птицы тотчас взмыли в небо и уселись на потолок.
«Это же мухи…» — дошло до него. Но этот странный шум, откуда он?
Набравшись сил, Рик повернулся на левый бок и увидел Монику. Она была в чистом цветастом халате, а ее волосы были убраны в аккуратный пучок.
«Значит, не на работе», — подумал Рик, знавший, что Моника, принимая клиентов, волосы всегда распускала.
«Ты уже проснулся?» — послышалось совсем рядом, и Рик понял, что с ним разговаривают его старые сандалии. Однако он на такие фокусы не поддавался, зная, что говорят не сандалии, а сахелла внутри него. И не простая сахелла, а черная — по пяти песо за сто грамм!
— Ты уже проснулся?
Рука Моники коснулась его головы, такая мягкая и приветливая. Рик даже отстранился с непривычки и закашлялся, давно его голову не гладили женщины, вот так, со значением.
«Да, дорогая, я проснулся. Свари мне, пожалуйста, кофе, пока я принимаю душ…»
«Давай только быстро, а то он остынет!»
«Я потороплюсь, сегодня полеты рано…»
— Вроде проснулся… — прохрипел Рик и вздохнул. Этот вернувшийся издалека диалог отозвался в нем застарелой болью.
— Я твоим душем попользовалась, ничего? Там воды еще много осталось.
— Ничего… — ответил Рик и сел, спустив ноги на пол. Посидел, привыкая к такому положению и новым ощущениям — пол оказался гладким и прохладным, потому что Моника его вымыла.
У стены напротив кровати стоял пластиковый стул, на нем лежали шорты. Рик опустил глаза и убедился, что абсолютно гол.
В этом не было ничего удивительного, напившись, он раздевался как попало, а мог и вовсе не раздеваться. Мог оставить на себе шорты и бейсболку, а мог — сандалии и бейсболку. У него случалось по-разному, оттого по утрам было о чем подумать, но теперь в его комнате оказалась женщина. Значит, что-то было?
— Ты… не могла бы подать мне шорты? — попросил Рик.
— Да ладно, вставай так, я отвернусь…
«Можешь и не отворачиваться, — подумал Рик. — По твоим воспоминаниям можно каталоги составлять. И даже — рейтинги».
Встав с кровати, он постоял пару минут, держась за стену, потом сделал шаг и едва не упал, но его вовремя подхватила Моника.
— А чего ты весь бумажками обклеенный? Они с тебя вчера сыпались, как конфеты…
— Конфетти…
— Ну да. Тебя проводить в душевую?
— Если тебе нетрудно…
39
Пока Рик мылся, Моника принесла ему шорты и повесила на гвоздь, так что к завтраку он вышел практически одетым.
— Тут мальчик приходил… — сказала Моника, садясь за стол.
— Какой мальчик? — спросил Рик, садясь и машинально беря из коробки галету.
— Сказал, что его зовут Зигфрид и что его послал Гарсиа…
Рик с трудом откусил кусочек галеты и, словно почувствовав чье-то присутствие, оглянулся. Из-за кухонной загородки выглядывал Морвуд. Его морда выражала одновременно испуг и удивление, ведь впервые коробку с его галетами посмели унести с ее постоянного места.
— Что ему было нужно?
— Он сказал, чтобы на работу ты сегодня не ходил.
— Это почему же?
— Не знаю.
Рик взял из коробки галету и, не оборачиваясь, швырнул через плечо, зная, что Морвуд подберет.
Поймав настороженный взгляд Моники, он криво ей улыбнулся, затем оглянулся и увидел, что Морвуд держит галету в зубах, однако не уходит, с беспокойством поглядывая на оставшуюся на столе коробку.
Чтобы успокоить его, Рик демонстративно закрыл жестяную крышку. Лишь после этого крыса ушла.
— Она у тебя, что ли, дрессированная? — спросила Моника.
— Вроде того… — ответил Рик, намазывая джем на несъедобную галету.
В дверь постучали.
— Это, наверное, тот мальчик.
— Пойду посмотрю, — сказал Рик, поднимаясь. Его снова повело в сторону, и Моника бросилась помогать, но он выставил руку, останавливая ее:
— Не бойся, я держу себя под контролем…
— Точно? — усомнилась Моника.
— Точно, — кивнул Рик и, держась за стену, пошел открывать.
На крыльце он увидел подростка лет тринадцати, давно не стриженного, с подбитым глазом.
— Привет, — сказал тот, смерив Рика испытующим взглядом. — Ты Рик?
— Да. Я Рик.
— Ох и несет от тебя. Небось с утра до ночи хлещешь?
— Хлещу. Что еще?
— Меня Гарсиа послал… Сказал, чтобы ты сегодня на работу не ходил и ждал его.
— Я… — Рик вздохнул, чтобы подавить приступ тошноты. — Я должен идти на работу и я пойду…
— Не ходи, если хочешь остаться жив… — предупредил подросток.
— А что не так на работе?
— А то не так, что сеньор Кавендиш тебя пристрелит из «редингтона», с которым он теперь по рыбачьей деревни бегает.
— А чего он там ищет?
— Не чего, а кого! — поправил его подросток и усмехнулся, наслаждаясь своей осведомленностью. — Тебя он ищет!
От долгого стояния Рика снова стало подташнивать, закружилась голова. В таком состоянии он мог лежать, сидеть или ходить. Но не стоять.
— Сеньор Кавендиш всегда относился ко мне хорошо, с чего ему искать меня в рыбачьей деревне с «редингтоном» в руках? — спросил Рик, чувствуя, что понемногу начинает злиться на мальчишку. Он давно бы дал ему подзатыльник, если бы не видел, что этот разбойник знает что-то важное.
— Рик, ты там скоро? А то кофе остынет!
— Я сейчас… — отозвался Рик.
— А что у тебя делает эта шлюха? Ты что, жениться на ней собрался? — поинтересовался подросток.
— С чего ты взял?
— С того, что она у тебя дома, а не ты у нее…
— Мы — соседи.
— Сиськи у нее большие, только вялые, — поделился информацией подросток.
— Что касается сеньора Кавендиша… — напомнил Рик, — я пойду, найду его и все выясню.
— Лучше не надо, при нем сейчас Пепе-Тесак и Малыш Бруно. Они сначала стреляют, а потом думают…
Рик помолчал, собираясь с мыслями, что было сейчас очень непросто. Черная сахелла бодрила лишь первые пару часов, а после и в особенности с утра… Лучше бы пил дешевую.
— Кто… и что… такое наговорил обо мне сеньору Кавендишу, что он меня ищет с Пепе и Бруно? — спросил Рик, с трудом ворочая языком и помогая себе жестами, чтобы не потерять нить разговора.
— О, я уж думал ты не спросишь! Короче, Гарсиа сказал Кавендишу, что ты спишь с его девкой, а потом всем об этом рассказываешь. И что ты смеешься над хозяином, говоря, что он старый дурак, девку содержит, а ты ее пользуешь…
— Бред какой-то.
Рик снова вздохнул. Он еще надеялся, что сейчас проснется на своей помятой грязной кровати и рядом не будет ни Моники, ни этого нагловатого мальчишки — только он и его похмелье.
— Так что, мне уходить? Они же сюда заявиться могут?
— Нет, Гарсиа сказал, что ты прячешься от них в рыбачьей деревне, вот они там и вьются. Сиди здесь и жди Гарсиа. Он скоро придет.
— Когда именно?
— Меньше чем через час…
— Хорошо.
Рик закрыл дверь и вернулся за стол. Однако чтобы прийти в себя, ему понадобилось еще несколько минут, и все это время Моника о чем-то говорила, но Рик уловил только окончание ее рассказа.
— Ты был так нежен со мной, Рик, а ведь до этого я всех мужчин считала подонками, с которыми приходится спать только ради заработка…
Рик поднял глаза на Монику, все еще не понимая, о чем это она.
— Ты даже хотел иметь со мной детей, — добавила она и смущенно улыбнулась. Рик попытался улыбнуться в ответ, но у него вышла страдальческая гримаса.
«А что у тебя делает эта шлюха? Ты что, жениться на ней собрался?» — вспомнил Рик. Должно быть, это как-то отразилась в его глазах, потому что настроение Моники переменилось.
— Ну, я пойду. Надо навести у себя порядок, а то после того случая…
— Спасибо тебе.
— А мне-то за что?
— За уборку моей берлоги. Я ее два года не убирал…
— Пустяки. Если бы ты вчера дверь не вышиб…
Рик кивнул. Теперь он хотел, чтобы Моника поскорее ушла, потому что снова подступала тошнота, от которой не было никакого спасения, кроме новой пьянки.
40
Всю ночь Джекобу снились кошмары, и он дважды падал с узкой солдатской койки. Затем включал свет и ходил по номеру, прислушиваясь к своим ощущениям. Немного успокоившись, пил безалкогольное пиво, запас которого имелся в холодильнике, и снова ложился.
Кондиционер в номере работал хорошо, условия были сносными — душ, полотенца, холодильный Шкаф. Спать можно было на широкой тахте, но она находилась у окна, а в лесу были партизаны.
И хотя Феликс уверял, что база под надежной охраной, лучше уж на узкой койке, зато у дальней стены.
Окончательно побороть кошмары и заснуть Джекобу удалось лишь под утро. В половине восьмого зазвенел будильник, Джекоб приподнялся с подушки, чтобы прихлопнуть нудно зудящий прибор, но оказалось, что этот звук исходит от скриптбокса — прибора местной связи.
Пришлось взять трубку и ответить.
— Алле, майор Браун слушает…
Джекоб надеялся, что это Феликс, который звонит, чтобы рассказать, к каким они с ботаником пришли выводам, но на том конце оказался дежурный по пищеблоку.
— Сэр, вы сами придете на завтрак или вам принести еду в домик?
— В домик? В какой домик? Ах да, принесите в домик. Что там, кстати, сегодня?
— У вас на двери холодильного шкафа должно быть меню. Посмотрите, сделайте выбор и позвоните…
— Нет-нет, не нужно выбора. Давайте что-нибудь… Там по номерам или по буквам?
— Дневное меню определяется номером.
— Тогда что-нибудь из нечетных…
— Из нечетных, сэр? — не понял дежурный.
— Да, как-нибудь так. Когда вы доставите завтрак?
— Через десять минут, сэр…
— Очень хорошо! — с фальшивым энтузиазмом произнес Джекоб, которому хотелось поваляться еще пару часиков. Втайне он надеялся использовать эту командировку, чтобы немного расслабиться и отдохнуть от ежедневного однообразия: подъем после вечернего загула, выпроваживание очередной подружки, дорога на службу, унылое перебирание бумаг, а в присутствии посторонних — еще и с умным видом. Потом опять домой, душ, такси, кабак, пьянка.
Сложный режим. Почти спортивный.
Собравшись с силами, Джекоб поднялся с кровати и прошелся по мягкому покрытию пола, которое приятно щекотало босые ноги. Заглянув в шкаф, он обнаружил там армейский спортивный костюм и тотчас в него облачился, поскольку из легкой одежды у него с собой были только шорты и футболка.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул Джекоб, садясь к столу.
Дверь открылась, и появился повар — в колпаке и белой робе из ткани-теплоизолятора.
Повар держал поднос с крышкой, на которой красовался крупно выбитый инвентарный номер.
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, приятель. Ставь это сюда, сейчас посмотрим, чем тут у вас кормят…
Повар поднял крышку. Под ней оказался закрытый термопластиковый контейнер.
— Очень хорошо пахнет! Наверняка очень вкусно! — принялся расхваливать Джекоб.
— Пахнет? — насторожился повар. — Неужели герметичность нарушилась?
— Нет-нет, все в порядке. Можешь идти, приятель, я сам справлюсь.
— Приятного аппетита, сэр. Я заберу поднос, когда буду доставлять обед.
41
После завтрака Джекоб принял душ из странной жидкости, которую поначалу принял за воду, и пробыл в номере до обеда, отсыпаясь, ну, и привыкая к доносившимся снаружи звукам.
Это были приглушенные голоса, крики птиц, шум авиационных двигателей, но время от времени Джекоб слышал и некие непонятные звуки, которые звучали внутри номера. Какие-то шорохи, пощелкивания, они повторялись многократно и раздавались сразу со всех сторон. Как только Джекоб обращал на них внимание и начинал озираться, они прекращались, но стоило ему отвлечься, как они снова набирали силу.
В конце концов это начало его беспокоить и, чтобы избавиться от неприятных ощущений и заглушить странные звуки, он включил ТВ-бокс, принимавший рапид-ролики с местного сервера.
Дожидаясь обеда, Джекоб даже сделал попытку прогуляться возле домика, но стоило ему открыть дверь, как снаружи пахнуло таким жаром, что Джекоб тотчас отказался от своих намерений. Лучше уж попить безалкогольного пива.
Выпивая примерно две с половиной баночки в час, Джекоб то и дело ходил в туалет и, возвращаясь к скучному шоу в очередной раз, на корпусе ТВ-бокса он вдруг заметил странную статуэтку, которую прежде не видел — что-то вроде небольшой ящерицы из зеленоватого стекла. Но не успел Джекоб присмотреться к статуэтке, как она вдруг растворилась в воздухе.
— Эй… Эй, что это за шутки? — воскликнул он. Но, поразмыслив, решил, что это у него последствия акклиматизации.
— Тут еще не такое померещится… — сказал себе Джекоб и, сев к ТВ-боксу, попытался вникнуть в суть шоу, но тут заметил еще пару статуэток — одну на полке, над тахтой, а другую на стене возле кресла.
В этот раз одна из прозрачных ящериц растворилась сразу, а вторая перед этим успела сделать по стене несколько шагов.
Джекоб почувствовал, как к горлу подступает паника, но в этот момент постучали в дверь, и он с радостью побежал открывать.
Его визитером оказался повар, принесший поднос с обедом, но это был уже не тот, утренний.
— Ваш обед, сэр, — сказал он.
— Проходи, а то духота так и прет…
Джекоб посторонился и, пропустив повара, закрыл дверь. Затем постоял мгновение, раздумывая, удобно ли задавать вопросы низшему чину и не вызовет ли это у него какой-то неправильной реакции. В конце концов, можно было начать издалека и, если что, дать задний ход.
— Вот, сэр, ваш обед… А этот поднос я заберу… — сказал повар, аккуратно ставя на стол поднос с обедом.
— А-а… у этого обеда имеется какой-нибудь номер заказа?
— Отдельно — нет, сэр. Какой заказали завтрак, такими будут обед и ужин. Но если хотите…
— Нет-нет, все в порядке, — сказал Джекоб. — Ты присядь.
Не выпуская пустого подноса, повар осторожно опустился на край стула.
— Пересядь в кресло, дружище, в нем намного удобнее, а поднос давай сюда, потом отсюда заберешь…
И Джекоб перебросил поднос на кровать.
— Мне, вообще-то, на кухню нужно, там работы полно.
— Ну пять минуток у тебя имеется?
— Да, сэр, имеется.
— Ты знаешь, кто я?
— Ну… — повар замялся.
— Говори, не бойся. Небось болтают, что городской неженка, да? Службы не видел, да?
— Не, сэр, что вы. У нас даже нижние чины знают, что вы специалист по особым ситуациям.
— Ну, это правда, я действительно специалист по этим самым ситуациям, но ты мне вот что скажи — вы ничего такого в пищу не добавляете?
— Что вы имеете в виду, сэр? Нарушаем ли мы порционность?
— Да, нарушаете ли вы порционность? — ухватился Джекоб за это слово, чтобы начать хоть какой-то диалог.
— Нет, сэр, порционность мы не нарушаем, потому что сами здесь ничего не готовим. В местном воздухе полно всяких бацилл, поэтому продукты приходят сюда уже упакованными и замороженными. Мы их лишь разогреваем по инструкции, и уже вы сами вскрываете их упаковку первыми. После этого блюдо можно употреблять в течение получаса, а затем оно остывает и в него попадают эти самые бациллы…
— Ага… — произнес Джекоб. Это была не совсем та информация, которая его интересовала, но уже кое- что. Знать подобные вещи было необходимо, а между тем его об этом никто не предупреждал. — А есть ли еще какие-то особенности местного климата? Не страдают ли здесь люди галлюцинациями?
— Я ни о чем таком не слышал, сэр, хотя работаю здесь уже три месяца. Правда, в хозвзводе есть один человек — сержант Миллиган, так вот он везде видит женщин.
— Женщин?
— Да, сэр. Ему везде чудятся женщины. На что бы он ни посмотрел, сразу говорит — смотри, на голую бабу похоже…
— Ах вот в каком смысле, — кивнул Джекоб. Он был в затруднении. В нем здесь видели какого-то супермена, а его тянуло признаться, что у него видения.