– А вот недавний банкет. – Зинаида Николаевна сразу перемахнула в конец альбома.
Искусственная елка. Официанты в униформе. Несколько напряженные лица сотрудников, директор уже безо всяких карнавальных нарядов.
– А этот его заместитель, Венечка, где? – поискала глазами Надя.
– Уволился, – вздохнула библиотекарша. – Больше трех лет назад, сразу после того, как в институте реформы начались.
– Почему?
– По официальной версии – на пенсию ушел. Ему как раз шестьдесят исполнилось, они ж с Вадимом ровесники.
– А по неофициальной?
– Никто не знает, – развела руками библиотекарша. – Может, просто перемены по вкусу не пришлись. Он ведь ученый был от бога, науку боготворил, а тут вдруг коммерция. Ходили слухи, Вадим предложил ему из заместителей уйти и кафедру возглавить. А Веня не захотел, оскорбился.
«Полезный, наверное, человек для нас с Димой», – пронеслась мысль у Нади. И она как можно небрежнее поинтересовалась:
– И где он сейчас, этот Веня?
– Скончался, – преклонила голову библиотекарша. – И полугода на пенсии не пожил. Инсульт. Это часто бывает у тех, для кого работа всем была. И вдруг никому не нужен оказался.
– А родственники у него остались?
Зинаида Николаевна взглянула удивленно:
– Зачем вам?
– Не знаю, – смутилась Надя. – Я просто так спросила.
Пожилая библиотекарша окинула ее внимательным взором, нахмурилась.
Митрофанова поспешно произнесла:
– Вы сказали: ученый от бога. Ну, мне и стало интересно: он, наверное, одиноким был, вроде Перельмана?
– Да вовсе нет, – усмехнулась собеседница. – И чудаком он не был. Компании любил, выпить, аспиранток симпатичных смутить. Жена, сын здесь, в Приморске, живут.
Однако в голосе ее теперь явственно звучала настороженность. И разговор она поспешила перевести в официальную плоскость:
– Заболтались мы тут с вами, а мне работать надо. Книги-то будете брать?
– Конечно. И огромное спасибо за чай!
Надя поднялась.
Вернулась вслед за Зинаидой Николаевной в помещение библиотеки. Внесла залог, выбрала пару книг. А когда уже уходила, увидела на террасе забытый фотоальбом. Воровато оглянулась, открыла его, нашла фотографию с давней новогодней вечеринки. Вот и Звездочет с Астрологом. И подпись, к счастью, имелась: «Наши предсказатели В. А. Ларионов и В. Г. Соловец».
Вениамин Соловец. Диму явно должна заинтересовать его судьба и особенно внезапная кончина.
* * *И опять прозвучала тема клада!
Вчера – координаты некоего места в море.
Сегодня – «сказка» про сундук с золотом.
Интересное совпадение.
Полуянов загорелся.
Правда, нашли галеру два года назад. Клад – если он там был, конечно, – наверняка уже достали.
Но проверить надо обязательно.
– Надюшка. Я в Сеть хочу выйти, а если с телефона слишком долго получится, – сообщил Дима, – пойду в интернет-кафе. Ты со мной?
– Димуся… – смущенно пробормотала она. – А можно, я лучше искупаюсь быстренько? Я за сегодняшний день вся пропылилась. Очень аккуратно, не бойся. На городском пляже. Там народу полно…
* * *…Получила высочайшее позволение, но помчалась вовсе не на пляж.
Потому что, когда из Института моря вместе с Димой ехали, вдруг молнией, вспышкой мелькнуло: почему ей показался знакомым аляповатый, красно-желтый платок, что валялся в сосновой роще в нескольких шагах от места гибели Матвея?
Она вчера видела похожий на заброшенной турбазе.
Перед тем, как подать чай, ее мимолетный знакомый – фотограф Женя – протер стол такой же (кажется) тряпицей…
Еще одно интересное совпадение.
Но что дальше?
Сказать Димке? А смысл?
Фотограф-то Матвея точно не убивал. Зачем ему? Зато Полуянов сразу к ней прицепится: вы вчера разве с Женей встречались? Зачем? Она ж не призналась Диме, что Евгений ее вчера на приватную экскурсию возил, – сказала, что с группой на автобусе ездила.
Да и вообще: стоит ли с Полуяновым советоваться? Только нарвешься на упреки, а к цели не приблизишься ни на шаг.
Но все равно разобраться-то хочется!
Раньше видела платок у фотографа. Сегодня, подобный, в двух шагах от места убийства…
Занимал Надю и другой вопрос: куда Женя запропастился?
То попадался ей буквально на каждом шагу. А после вчерашней экскурсии будто в воду канул.
И, опять же, остается открытым вопрос: зачем фотограф с ней познакомился? Изначально?
Может быть, у него тоже есть своя роль в этой истории?..
Все-таки рассказать обо всем Диме?
Нет. Прежде она Жене сама вопросы задаст.
Жаль только, что его телефона у нее нет.
* * *Вахтера на входе, к счастью, не оказалось.
Надя беспрепятственно проникла в одноэтажное помещение унылого вида. Ожидала увидеть нечто похожее на Димкины «Молодежные вести», только рангом пониже: полные коридоры народу, красотки из секретариата бегают с верстками полос, в кабинетах народ сутулится за компьютерами. Но оказалось, что в этом здании еще множество фирм. За одной дверью, как следовало из таблички, регистрацию гостям с востока оформляют, за другой – таится агентство недвижимости. А редакция занимает единственную комнату, и находился в ней один человек. К величайшему сожалению Нади, то была молодая, с нахальным взором и излишним макияжем девица. Оторвалась от старинного (явно старше десяти лет!) монитора и надменно спросила:
– Что вам угодно?
«Ох, Полуянова бы сюда! – мелькнуло у Нади. – Обаял бы нахалку в два счета!» А сама она, когда ей приходилось общаться с молодыми да наглыми, всегда терялась. Но делать нечего. Набрала полные легкие воздуха и выпалила:
– Вы не подскажете, где я могу найти Женю?
И по лицу молодой журношлюшки мгновенно расплылась саркастическая улыбка:
– Женю? Какого-такого Женю?
– Фотографа. Из вашей газеты. – Надя чувствовала себя полной идиоткой.
– Соловца, значит, – с удовольствием констатировала девица. И явно приготовилась издеваться дальше: – А по какому вопросу?
Отвечать Надя не стала. Растерянно произнесла:
– Его фамилия Соловец?
– Ну да, Женька Соловец, – подтвердила журналисточка.
Вот это да! Даже вспоминать не пришлось, откуда ей фамилия знакома! Заместитель директора Института моря, тот самый, что рассорился со своим шефом в пух, ушел с работы и вскоре умер от инфаркта, – тоже Соловец! Женя – его однофамилец? Вряд ли. Скорее родственник. Может, даже сын? Как, бишь, заместителя пожилая библиотекарша называла? Веничка, вот.
И Надя наудачу спросила:
– Извините, а какое у Жени отчество?
Девица расхохоталась:
– На алименты подать хотите?
Решила, что Надя – брошенка и пытается своего любовника любой ценой вернуть. Фу, стыдно как. Но для дела, наверно, хорошо. Тем более что у девицы сочувствие в голосе зазвучало:
– А вам Женька что, даже телефон не оставил?
– Я его визитку потеряла, – неловко соврала Надя.
– Раз сам не звонит – значит, разлюбил, – тоном много повидавшей и умудренной жизнью дамы произнесла девица.
Нет, это просто невыносимо!
И Митрофанова постаралась сбросить с лица маску забитой и робкой дамочки, распрямила плечи. Тонко усмехнулась:
– Если разлюбил – я переживу. А отчество спрашиваю, потому что Вениамина Соловца знаю, он раньше в Институте моря работал. Услышала фамилию и заинтересовалась: вдруг они родственники? И вообще, вежливые люди в личную жизнь посторонних не лезут.
Журналисточка несколько опешила. Сбавила тон. Произнесла:
– А фиг его знает, родственники они или нет. Но отчество у Женьки – Е. В., я точно знаю, мы в ведомости рядом. Подожди, – вскочила она из-за компьютера, – самой интересно стало, сейчас посмотрю.
Перебежала к соседнему столу, уверенно выдвинула ящик, зашуршала бумажками. Наконец, выкрикнула:
– Ага, есть! Вениаминович!
– Похоже, сын его… – растерянно пробормотала Надежда. И быстро спросила: – Так вы не подскажете, где мне Женю найти?
– Он в командировке, в Геленджике, – беззаботно откликнулась девица. – Там сегодня новый аквапарк открывают.
– А телефон дадите?
– Да ради бога! Только Женька, когда работает, трубу все равно не берет, – пожала плечами красотка.
И снисходительно добавила:
– Можете свой номер оставить. Он, если захочет, сам вам перезвонит.
* * *– Вот, Дима. Все тебе, как на духу.
Надя закончила свою повесть, опустила повинную головушку.
Полуянов укорил:
– Зря ты мне про платок не сказала сразу. И в редакцию сама пошла тоже зря! Решили ведь: мы команда. А ты за моей спиной, втихомолку…
– Ну я ж хотела, как лучше. Прежде отфильтровать информацию и только потом тебе подавать! – подлизнулась Митрофанова. И поспешила перевести разговор: – А с кладом-то что? Ты нашел в Интернете?
– С кладом, похоже, пшик, – вздохнул журналист. – Галеру обнаружили отсюда в ста километрах. В районе Туапсе. И почти в нейтральных водах – от берега восемь миль.
– С кладом, похоже, пшик, – вздохнул журналист. – Галеру обнаружили отсюда в ста километрах. В районе Туапсе. И почти в нейтральных водах – от берега восемь миль.
– Может, тут, под Приморском, тоже сокровища? – предположила Надежда.
– Нет, Надюшка. Чувствую я: кладом для нас может твой Соловец оказаться. Где, ты говоришь, он сейчас? В Геленджике, на открытии аквапарка? Адрес, время узнала?
– Естественно! – улыбнулась она. – Не зря же я подруга журналиста! На набережной. Начало в девять вечера. А в десять будет бесплатная дискотека и фейерверк.
* * *Правила движения на местных дорогах лихой гонщик Полуянов соблюдал неукоснительно – не то что в Москве.
Когда примерно посередине пути они въехали под знак «Ремонтные работы, скорость – двадцать километров в час», Дима честно потащился на второй передаче. Сзади быстро собрался изрядный хвост из машин, но обгонять через двойную сплошную да на извилистой дороге никто не решался. Лишь новенькая «Мазда», тащившаяся следом за Полуяновым, гневно светила фарами – езжай, мол, быстрей или пропусти.
Пару минут он не обращал внимания, потом не выдержал. Начал потихоньку прибавлять газ, разогнался до сорока.
Но «Мазда» все равно почти висела на его бампере. И поток за ними растянулся, по Надиным прикидкам, километра на два.
Первой не выдержала раздолбанная «шестерка» с экипажем из двух джигитов – выскочила на встречку, обогнала их машину, триумфально унеслась вдаль.
– Счастливого пути! – буркнул вслед Полуянов.
Следующей решилась «Мазда» – объезжала неумело, долго, еле увернулась в итоге от встречной машины.
– Не умеешь – не берись, – прокомментировал журналист.
В этот момент из колонны выскочил еще один смелый на заряженной «девятке»: спортивные диски, спойлеры, вместо обычного глушителя – огромная серебристая труба. Взревели мотором, почти мгновенно поравнялись с Полуяновым… но, вместо того чтоб умчаться, сделали движение правым бортом в его сторону. Диме, чтоб избежать столкновения, пришлось почти прижаться к отбойнику. Но гонщикам показалось этого мало – обогнали, встали впереди и тут же вдарили по тормозам: учись, мол, ездить! И лишь потом унеслись.
– Вот сволочи! – разозлилась Надя.
– А, не бери в голову. На юге – обычное дело, – успокоил ее Дима. – Я сразу подтормаживать начал.
Тут, к счастью, и долгожданные знаки показались: отмена всех ограничений, скорость – девяносто! Полуянов прибавил газу, Надя облегченно откинулась на спинку сиденья, открыла окошко. Хотя и темно уже, а все равно чувствуется, что по горной дороге едешь. Пусть красот не видно, но воздух изумительный просто!
Въехали в небольшое сельцо. Темные домишки, фонари светят через один, тротуаров нет. Сосредоточение местной жизни – единственный магазин: площадка перед ним ярко освещена, на перилах расселась компания молодежи, у крыльца несколько машин. В том числе, показалось Наде, та самая навороченная «девятка».
Полуянов тоже заметил, ухмыльнулся:
– Догнаться остановились. Чтоб ехалось веселей.
И по-прежнему осторожно повел машину дальше на перевал, что начинался сразу за сельцом. Ну, и повороты здесь! Пусть ехали медленно, а Наде все равно приходилось за сиденье держаться. Спасибо хоть местные гонщики на сложном участке тоже не лихачили – Дима ехал за той самой новехонькой «Маздой», что обогнала их раньше. И машина, способная разгоняться до трехсот километров в час, сейчас честно тащилась не быстрее сорока.
Но тут сзади них послышался рев. Полуянов взглянул в зеркало заднего вида, сообщил:
– Наши лихачи на «девятке». По встречке летят.
И заблаговременно принял вправо. Колеса захрустели по песку обочины, Надя увидела: отбойник буквально в трех сантиметрах от борта машины. Однако герои юга, вместо того чтоб воспользоваться возможностью укатить вперед, неожиданно сбавили скорость. И теперь ехали точно параллельно их машине оставив для встречных узкое пространство.
– Что они делают?! – выкрикнула Надя.
– Учат меня, – сквозь зубы произнес Полуянов. – Мало им показалось.
И сделал движение влево в сторону обидчиков.
– Дима, не связывайся! – закричала Надя. – Пусть катятся!
И в ужасе увидела: из-за поворота мелькают фары. Кажется, грузовик. Большой. Они не разъедутся!
И в этот момент «девятка» врага точным движением и всей своей массой ударила их в левый бок.
– Нет! – отчаянно выкрикнула Надя.
Их машину швырнуло на отбойник, стало разворачивать… А встречный грузовик все ближе, ближе… Автомобиль на секунду завис на обочине, и дальше Митрофанова уже ничего не помнила. Только ослепительные вспышки фар и громкий скрежет металла.
* * *Грудь сдавило, на ногах будто вериги. Не шевельнуться, не вздохнуть. Она пыталась вырваться. Подняться, убежать. Но тело, каменное, мертвое, не слушалось.
Надя в отчаянии застонала.
И вдруг почувствовала, как лицо обожгло холодом. Вода! Ледяная, пахнет смесью болота и лимонада.
И только веки подались – Митрофанова с трудом разлепила глаза. Первое, что увидела, – покореженную и пыльную бутылку из пластика. А дальше – боже мой! Над ней склонился Дима. Всклокоченный, весь в грязи, но, кажется, целый. Брызгает ей на лицо, улыбается.
– Дима? Что? А где машина наша? – невпопад непослушными губами вымолвила она.
– Нету, – усмехнулся он. И укорил: – Много ешь, Митрофанова!
Смахнул со лба грязь и пот, добавил:
– Еле дотащил тебя.
– Но что случилось?.. – начала она.
И лишь сейчас вспомнила. Удар, их «Лада» пробивает ограждение, мат Полуянова, а дальше – чернота.
– Мы же должны были разбиться, – пробормотала она.
– Бог, видно, уберег, – серьезно откликнулся Полуянов. И нежно коснулся ее руки: – Все хорошо, Надюшка. Все позади.
Надя попыталась осмотреться – ночь хотя и черна, но в свете луны видно: автомобиль их всмятку. Счастье, что не загорелся.
Они с Димой на склоне. Не отвесном, но крутизны изрядной. И удерживаются лишь потому, что Полуянов и сам на дерево опирается, и ее на ствол втащил. Наверху приглушенно шумит дорога, слышен, пока издали, вой милицейской сирены. А внизу – девушка боязливо взглянула и тут же отвернулась – обрыв. Полетели бы туда – верная смерть.
И Надя выкрикнула:
– За что они нас?!
– Наверно, мы им не понравились, – хмыкнул Полуянов.
Митрофанова перевела взгляд на останки машины, прищурилась, разглядела: «Приора» их упирается правым бортом в толстенный ствол многолетнего дуба, видно, и остановившего их роковой полет.
Она нежно взглянула на Диму:
– Ты… ты специально машину в дерево направил?
Тот развел руками:
– Видит бог, я старался. Но вообще – она неуправляемая была. Просто нам повезло.
И укорил:
– Ты тоже хороша! Чувств она, видите ли, лишилась! Нашла время. Татьяна Ларина, блин! Кости-то целы?
Однако под напускной грубостью Надя услышала искреннюю заботу. Осторожно, держась руками за дерево, поднялась на ноги. Жалобно взглянула на Диму:
– До сих пор трясет всю. Но вроде ничего не сломала.
Хотела спросить Полуянова, как она выглядит – но не стала. Наверняка кошмарно.
Милицейские сирены выли совсем уж рядом, и Дима деловито произнес:
– Ты номер той «девятки» запомнила?
Надя не сомневалась ни секунды:
– Да. Н 200 Н К. Двадцать третий регион. Я сразу, как они к нам прицепились, посмотрела. На всякий случай.
– Умничка, – расплылся в улыбке Дима. – А то у меня в памяти провал. Только помню, что местные, краснодарские. Но основные цифры из головы вон, хоть убей.
– Ну, ты же водитель, на дороге сосредоточен, а я твой штурман. Мне по должности положено все детали запоминать. – Надя тоже растянула губы в слабой улыбке.
– Значит, гаишники найдут мерзавцев в два счета, – продолжил свою мысль журналист. – Тем более что их тачка тоже теперь битая.
А Надя задумчиво произнесла:
– Хорошо же в Краснодарском крае учат «чайников».
– Хорошо, если бы все было так просто, – процедил Полуянов.
В этот миг завизжали автомобильные тормоза. Сверху, с дороги, полыхнул прожектор, донесся мужской крик:
– Есть кто живой?
– Не прошло и получаса, – с иронией констатировал журналист. – А ведь за нами поток машин шел. Видели, конечно, что случилось. Но никто не остановился. Добрые в России люди.
– Я б сама не остановилась. Ночью, в горах, – малодушно призналась Надя.
– Мы здесь! – замахал руками Полуянов.
– Носилки нужны? – крикнули с дороги.
– Нет! – прокричал в ответ Дима.
А Митрофанова неожиданно для себя самой расхохоталась.
– Ты чего? – удивился Полуянов.
Но девушка не ответила. Просто вдыхала горный воздух, грелась в холодном свете звезд, ощущала шершавую кору древнего, много повидавшего дерева. И была счастлива: несмотря ни на что, она жива. И рядом с ней Дима.
* * *Формальности тянулись бесконечно долго. Первым делом, хотя Надя с Димой и отнекивались, обоих отвезли в травмпункт. Переломов и вывихов не обнаружили, констатировали лишь многочисленные ссадины и синяки. И сотрясение мозга, конечно. Велели: