Формальности тянулись бесконечно долго. Первым делом, хотя Надя с Димой и отнекивались, обоих отвезли в травмпункт. Переломов и вывихов не обнаружили, констатировали лишь многочисленные ссадины и синяки. И сотрясение мозга, конечно. Велели:
– Ждите в коридоре, сейчас справки выпишем.
– Да зачем они нам? – Наде хотелось поскорее сбежать из учреждения, несмотря на поздний час, наводненного болящими.
– Как – зачем? – удивился травматолог. – Вы попали в аварию, получили легкие телесные повреждения! Потом с виновника взыщете по суду расходы на лечение и за моральный ущерб.
– Вряд ли мы с ним судиться будем, – усмехнулся Полуянов.
– Мое дело документ вам выдать, – пожал плечами врач. На секунду взглянул в Надино осунувшееся лицо и посоветовал Диме: – Водки ей купи и выпить заставь. Тут за углом ларек.
– Ох, я и сам бы выпил, – оживился журналист, когда они вышли за дверь.
«Будет, что об отпуске вспомнить, – мелькнула мысль у Нади. – Ночь, провинциальный травмпункт, и мы с любимым человеком пьем паленую водку из ларька!»
Но вслух она произнесла:
– Лучше не надо, Дим. Мы ж еще в ГАИ не были – вдруг тебя заставят в трубочку дышать?
– Да, Надька. Ты, как всегда, мудрая, – грустно вздохнул Полуянов. И лукаво добавил: – Но скучная смертельно!
– О тебе, дураке, забочусь, – ответила девушка ему в тон.
Впрочем, беспокоилась зря – о том, чтоб дыхнуть, речи на посту ДПС не зашло. Деловитый (и сам с запахом спиртного) капитан чуть ни с порога огорошил:
– Пробили мы уже ваших обидчиков. Порадовать нечем – номера на их тачке краденые. Сняты позавчера в Геленджике, с 412-го «Москвича», заявление об утрате поступило тогда же. А просто черную «девятку» искать бесполезно. – Он развел руками. – Их в крае зарегистрировано больше десяти тысяч.
– Эта вся навороченная была, – вспомнила Надя. – Диски такие красивые, глушитель хромированный.
Гаишник лишь хмыкнул:
– Полезная, конечно, деталь.
Мазнул взглядом по Наде, хмуро воззрился на Полуянова. Подытожил:
– Так что дела у нас с вами хреновые. Виновника аварии установить невозможно. И свидетелей нет.
– Перед нами «Мазда» ехала, красная. Новенькая совсем, – вспомнила Митрофанова. – В номере, кажется, единичка была. И восьмерка. Может, ее найти? Они наверняка все видели. Хотя бы в зеркало заднего вида.
– И кто этим будем заниматься? – хрюкнул капитан.
Надя растерялась:
– Как – кто? Вы. Ну или не вы, а группа разбора.
Тут и Полуянов улыбнулся. А гаишник ласково, будто ребенку, сказал:
– У группы разбора в производстве – полсотни дел. С летальными исходами. С наездами на пешеходов. А у вас – легкие телесные.
– Вы еще скажите, что мы сами во всем виноваты, – буркнула Митрофанова.
– Чем вы недовольны, вообще не понимаю, – пожал плечами капитан. – Сами целы. Машину чинить не надо, возмещать ущерб тоже. Вы ведь тачку напрокат брали?
– Ну, – коротко кивнул Полуянов.
– Значит, застрахована она по расширенному КАСКО. Вне зависимости от причины аварии, возмещается полная стоимость. Так что заявляйте завтра с утра в контору, где машину арендовали, берите у них новую, если дадут, и нам голову не морочьте.
– Вот и поговорили, – подытожила Надя, когда они вышли из будки поста. Повернулась к Диме: – А ты-то чего молчал?
– Потому что сразу понял: дело тухлое, – вздохнул журналист. – И расследовать его никто не станет. Если мы, конечно, денег не предложим.
– За зарплату менты – или кто они теперь, полицейские? – значит, не работают, – протянула Митрофанова.
И внимательно посмотрела на Диму:
– А ты сам-то что думаешь? Хулиганство? Случайность?
– Боюсь, что нет, – поморщился он.
– Я тоже боюсь, – согласилась Надя. – И что нам теперь делать?
– Как – что? – Журналист взглянул на нее даже с недоумением. – Естественно, самим разбираться. Кто нам эту случайность устроил и зачем.
И всем своим видом показывает: он не отступится, он – герой. А ей вот – особенно сейчас – совсем не хотелось быть героиней. Зарыться бы носом в подушку или хотя бы прижаться к Диминому плечу и просто выплакаться.
Надя поежилась – по спине полз противный холодок.
– Замерзла? – Полуянов накрыл ее плечо своей лапой.
– Да нет. От нервов, наверно, – жалобно вымолвила девушка. – Еще и ночь бессонная…
Дима взглянул на часы, неохотно признал:
– Поспать, конечно, надо.
– Только сначала как-то домой бы добраться.
– Куда? – Полуянов спросил с удивлением.
– Ну, в смысле, в гостиницу, – поправилась она.
– А я вот думаю… – начал Полуянов, но договорить не успел.
Из милицейской будки выскочил давешний капитан, крикнул:
– Эй, пострадавшие! Не уехали еще? Сюда давайте. У меня экипаж в Приморск едет, подбросит вас.
Отказываться они не стали.
И к четырем утра уже миновали неизбежное на въезде во все небольшие городки кладбище.
– Куда вам в Приморске? – неохотно поинтересовался милицейский водитель.
«Ворчать будет, что до гостиницы от трассы крюк».
Надя обаятельно улыбнулась и приготовилась его уговаривать.
Однако Полуянов ее опередил:
– На автостанции выйдем. Она через километр, прямо на шоссе.
– Знаю, – кивнул гаишник и сразу повеселел.
– Но… – Девушка удивленно взглянула на Диму.
– Нормально, Надя. Прогуляемся.
И зыркнул сурово: не спорь, мол.
Надя обиженно отвернулась.
И набросилась на него, лишь когда вышли из милицейского «Форда»:
– Что ты с ними миндальничаешь?! Отвезли бы, не расклеились!
– А ты что, действительно собралась возвращаться в гостиницу?
– Не понимаю тебя, – растерянно пробормотала Митрофанова.
Полуянов сказал снисходительно:
– Жить надоело? Прямиком решила в их лапы? Они знали, на какой мы машине. А уж выяснить, где мы живем, еще проще.
– Господи, Дима, – ахнула девушка. – Неужели ты думаешь… что все настолько серьезно?
– В любом случае рисковать тобой я не могу, – отрезал он. – Кстати. В восемь утра из Краснодара есть самолет до Москвы.
– Я согласна, – поспешно откликнулась она. – Но только вместе с тобой.
– Исключено.
– Ты прекрасно знаешь: я тебя не брошу, – вздохнула Надя. И устало добавила: – Значит, надо искать, где нам жить. Что ты предлагаешь?
* * *…Предложил Полуянов настоящую душегубку. На окраине городка, километрах в трех от моря, на пыльной, немощеной улице. Постучали во двор, один из многих, на калитке которого красовалась табличка: «СДАЮ ЖИЛЬЕ». Выглянул сонный хозяин. Заученно оттарабанил:
– Стольник за койко-место, деньги вперед.
Паспортов не спросил, даже именами не поинтересовался. Принял оплату, провел их в домик. Буркнул:
– Сортир направо. Летний душ во дворе.
И утопал на хозяйскую половину.
Новое жилище представляло собой компактный фанерный домик – крайний слева в унылом ряду таких же, наскоро сколоченных будок. По площади – не больше кухни в хрущевке. Окно крошечное и почему-то под потолком. Внутреннее убранство спартанское: две узкие кровати. Вешалка. Трехногая тумбочка (чтоб не упала, опирается на кирпич). Да голая лампочка под потолком.
Надя присела на жесткую кровать. От постельного белья пахло хозяйственным мылом, от пола – хлоркой.
– Как писал Зощенко, спи скорей, ибо твоя подушка нужна другому, – пробормотала она.
– В армии и похуже бывало, – беспечно прокомментировал Полуянов.
А Митрофанова поискала глазами зеркало (не нашла) и растерянно добавила:
– Но мне даже не во что переодеться. И лицо протереть надо. И крем мой нужен. И, и… шампунь, гель для душа.
Он ласково обнял ее:
– Надюшка, ну не ищи ты проблемы там, где их нет. Мы ж не в лесу! Купим тебе все, что нужно! До утра только подожди. А сейчас поспала бы ты! На тебе лица нет.
– А, смысла уже нет спать. Почти шесть, – вздохнула она.
Но на ветхий топчан, не раздеваясь, прилегла, закрыла глаза. И сразу голова закружилась, и кровать уже вроде кажется не столь жесткой…
А Полуянов долго еще курил у открытого окошка.
– Чего спать не ложишься? – сонным голосом проворчала Митрофанова.
– Думаю, – коротко откликнулся тот.
А Надя внезапно, рывком провалилась в сон. Ей снились гонки, дороги, аварии. И атаковавшая их «девятка» присутствовала – за рулем почему-то сидела милая библиотекарша из Института моря, Зинаида Николаевна.
А Дима склонился над ней. Прислушался к ровному дыханию. И на цыпочках, чтобы не разбудить, вышел из комнаты.
* * *Митрич шоферил чуть не с рождения – еще когда грудным был, папаня давал за руль подержаться. Потому насчет профессии себе никогда голову не ломал. Водить машину – и точка. Грузовик, легковушку, автобус – без разницы. Главное, чтоб постоянно картинка за окном менялась и деньги платили.
Карьеры сделать – допустим, до начальника гаража дорасти – никогда не планировал. Зачем ему? Мороки много, а прибавка в зарплате небольшая. Лучше уж виртуозно исполнять, что умеет, – баранку вертеть. У шофера, даже если он на голом окладе сидит, вариантов подзаработать всегда полно.
И крутил руль почти до полтинника. На персоналке, на автобусе рейсовом. Таксовал на «Фольксвагене» собственном. А на старости лет все-таки довелось выбиться в начальники.
Еще пару лет назад в Приморске все хлебные точки держали гости с Кавказа. К автовокзалу или к пляжу русских не подпускали. Только и удавалось клиентов «от бордюра» брать. А потом вдруг почти революция свершилась. Горцев из городка стали выдавливать, а частным водителям – местным – предложили в сообщество объединиться. Митрич (как и коллеги) сначала кривился. Боялся: только перепишут всех и после в налоговую стуканут. Но те немногие, кто согласился, рассказывали: это удобно. Точку себе сам выбираешь – восточные гости больше пикнуть не смеют. И платишь только диспетчеру за то, что заказы подбросит.
Решил попробовать – пошло дело! Куда приятней не рыскать больше по городу, а ждать, пока диспетчер вызовет или когда клиент к тебе сам подойдет.
А скоро ему, как самому солидному из всей их братии, повышение предложили. Сначала у пляжа клиентов зазывал. Получалось неплохо, народ за представительным пожилым мужчиной шел охотно. А потом и вовсе доверили за всей точкой надзирать. Хлопот особых нет, денежка капает. Наскучит стоять-прогуливаться – всегда можно самому клиента доставить, это только приветствовалось.
В общем, начальствовал.
Но и баранку крутил. Для души.
Сегодня выехал с утра пораньше по холодку. И почти у дома, на Вишневой, пассажир голосует. Парень. Вида в целом приличного, но всклокоченный. Накануне хорошо погулял, наверно. И еще странность: вроде не встречал его никогда, но лицо знакомым кажется.
Митрич притормозил. Приветливо улыбнулся клиенту, пригласил:
– Прошу!
И лишь когда тот уселся, спросил:
– Куда вас доставить?
Новое правило: никогда, прежде чем пассажир в машину не погрузился, не спрашивать: «Куда ехать?» Все теперь как в Европе, блин!
– К Институту моря, – спокойно попросил парень. – На пляж.
Митрич взглянул на него в заднее зеркало. И понял наконец, где видел. На фотографии, что ему показывали вчера.
Вот уж верно говорят: кто рано встает, тому бог дает. Проснулся до зари – и улыбнулась ему неслыханная удача.
Только б не спугнуть!
И Митрич спокойно озвучил таксу:
– Двести рублей, как обычно.
С тех, кто по виду курортник, обычно по триста до коммерческого пляжа брали, но в данном случае главное – не профит, а чтоб с крючка не сорвался.
– Договорились, – кивнул парень.
Такси выехало с тихой Вишневой, влилось в поток машин, спешащих к морю. А прежде чем вывернуть на трассу, Митрич просительным тоном сказал:
– Вы не против, если я на секунду у магазина тормозну? Сигареты закончились.
– Могу угостить. – Пассажир протянул ему пачку пижонских, американских.
– Не, я такие не могу. Мне б «примочки» родной, – виновато пробормотал водитель. – Да вы не бойтесь, я мигом!
Остановился, выскочил из машины, нырнул в магазинчик, тут же вытащил телефон. Стекла здесь, знал, тонированные, с улицы не заметят.
На другом конце провода откликнулись мигом:
– Да?
И мужчина быстро и тихо отрапортовал:
– Парень, которого фотку показывали, у меня в машине. В Институт моря везу.
* * *Беспокоил Хозяина журналист. Реально беспокоил.
Почему он едет в институт на рассвете? Что хочет там найти? Продолжает свою тему про безвинно погибшую девицу Лидку? То был бы идеальный вариант.
Однако нужно иметь в виду и другие расклады. В том числе самые неблагоприятные. Нет хуже недооценить противника.
В любом случае, и охрана выставлена на всех постах, и ребята, что территорию патрулируют, предупреждены. Парень незамеченным шагу не ступит.
* * *Путей, чтоб проникнуть в Институт моря, существовало несколько.
Официальный – по пропуску – Полуянову не подходил.
Попробовать договориться? Сунуть охранникам на проходной малую денежку? Возьмут, конечно, охотно. Однако есть большая вероятность, что о его визите мигом доложат. Да и видеокамеры, Дима помнил, на всех КПП имелись.
Пробраться сначала через пирс на институтский пляж, а потом и на территорию – через невысокий забор? Долго, да и тоже есть риск, что заметят. Тем более сейчас светло уже, охранники, что «зайцев» гоняют, могут быть на посту.
Или попробовать с тыла? Институт моря находится в парке, плавно переходящем в лес, и территория научному учреждению отмерена щедрая. Десять гектаров дикой природы. Забор, правда, солидный, и по верхней кромке идет колючая проволока. Но вряд ли столь огромная площадь вся патрулируется. Да и лаз в любом ограждении в нашей стране найдется обязательно.
Дима попросил водителя высадить его у проходной, что вела на пляж.
– Касса только в семь открывается, а сейчас без двадцати, – предупредил шофер. И любезно предложил: – Могу на соседний, дикий пляж вас подбросить, тут рядом. А с него перелезете через мол. Сэкономите заодно.
– Спасибо, – отказался Полуянов. – Я лучше подожду.
Вышел из машины, закурил, неспешной походкой направился в сторону кассы… Однако, словно в задумчивости, проследовал мимо нее. Такси уже уехало. Дима вернулся на трассу. Зашагал по обочине. Вдоль нее тянулись угодья Института моря. Роскошная у них территория! Сосны, эвкалипты, ухоженные аллеи. Сначала за лесополосой угадывались институтские корпуса, дальше пошел сплошной лес. Вот и забор, прежде шедший вдоль дороги, завернул под прямым углом.
Никто его, кажется, не видит. Шоссе в ранний час пусто.
Дима свернул с обочины. Ободрал руки о колючки, чертыхнулся. Ну и заросли! Однако в них все ж виднелась еле заметная глазу тропинка, ведущая вдоль забора. Значит, и прореха в бастионе найдется.
Прошел метров двести. Периодически проверял ограду на прочность – стоит крепко. Хотя кое-где заборная сетка отличалась по цвету – лазы народ проделывал регулярно. Но чинили их, похоже, оперативно. Попробовать самому расшатать? Без инструмента получится вряд ли.
И тут он приметил точно возле забора со стороны нейтральной территории не по-южному раскидистый, крючковатый дубок. Взобраться – раз плюнуть. По веткам надежным, толстым перебраться за забор. По ним же спуститься. Ну и внизу метров с полутора прыгнуть.
Операция по проникновению в стан врага прошла, если не считать пары царапин, блестяще. Дима отряхнул одежду, огляделся, прислушался. Тишина, благодать, только море вдали шумит.
И «желтый дом» (как описала его Виолетта) Полуянов нашел без труда. Располагался он – будто по заказу – на отшибе, со стороны леса.
Одноэтажное, облупленное, с виду почти заброшенное здание. Странный контраст в сравнении со свежеотремонтированным главным корпусом и яркими пятнами кафешек.
«Оборудования у него там на миллионы! Швейцарское какое-то выписывал», – помнится, хвасталась Виола.
А хотя бы на окна-стеклопакеты средств не нашлось. И даже не жалюзи стекла завешены – видны простецкие, советского вида занавески. Попробовать заглянуть?
Дима еще раз осмотрелся – территория абсолютно тиха и пуста. Только птицы распевают. Уже ступил из-за дерева на асфальтированную дорожку и вдруг обоняние уловило: где-то поблизости курят. Похоже, домик только пытается казаться заброшенным.
Что ж. Не обязательно идти напролом.
И Дима прежде решил обойти корпус по большому радиусу. Осторожно перемещаясь от дерева к дереву, обогнул «желтый дом». За окнами, кажется, никакого движения. И народу поблизости нигде никого. Лишь метрах в ста от корпуса, на лавочке, сидят-покуривают двое мужчин.
Они ему сразу не понравились. Как-то совсем не похожи на ученых, сотрудников института – крепкие, бритоголовые, хмуролицые. Зачем они здесь? Кого ждут? Или охраняют?
Полуянов продолжил свой осторожный обход.
И у двери в неприметный корпус обнаружил еще двоих. Будто копии тех, с лавочки, – тоже морды туповатые, мышцы накачаны. Гавайские рубашки оттопыриваются. Что за разработки ведет молодой ученый-океанолог в несолидном, облупленном помещении, но под столь надежной охраной?
В любом случае, подходить на глазах бугаев к «желтому дому» будет неразумно.
Полуянов начал как можно незаметнее отступать. Охранники его не увидели, и, похоже, вылазка завершалась удачно. Уже и забор со спасительным дубом показался… Но вдруг в звонкой тишине утра по нервам ударил голос:
– Стой!
* * *Надя проснулась с четким ощущением, что ей нечем дышать, она умирает. Вдохнула глубоко, еще не разлепляя век, и сразу закашлялась. Воздуха в помещении, кажется, совсем нет. Только звук его заполняет – противный, тонкий. Да это ж ее телефон!
Девушка с трудом открыла глаза, рывком села на узкой кровати, осмотрелась. В комнате царит полумрак, шторки задернуты, дверь закрыта. Соседняя койка аккуратно застелена – Полуянов так сроду убрать постель не сможет. И она даже не примята. Значит, и не ложился. Сбежал куда-то. Может, он и телефонирует?