Площадка перед казино была наводнена автомобилями. Входная дверь беспрестанно открывалась и закрывалась, запуская посетителей, окрыленных надеждой, и выпуская эту надежду, а вместе с ней и все деньги потерявших людей. Ксюше было отлично известно, как поставлен бизнес в этом казино. Крупный банк здесь редко кому удавалось сорвать, а если и выпадал случай, то донести его дальше входных дверей уж точно не представлялось возможным.
Втиснув николаевскую «восьмерку» между серебряным «Порше» и ярко-алым «Понтиаком», Ксения заглушила мотор и застыла в ожидании.
Она точно не могла сказать, кого надеялась здесь увидеть. Но интересующие ее люди могли все же появиться и вывести ее на какой-нибудь след. А уж она мешкать не будет, вцепится зубами в самый кончик клубка и обязательно размотает его до конца. Надоели ей все эти загадки с заморочками! Сначала отбирают у нее все, затем вдруг начинают проявлять меценатство. Попутно угрожая, приказывая и еще бог знает что! Зачем-то убирают ни в чем не повинного соседа. Подселяют к ней этого иудистого паренька. Он тоже начинает совершать ряд бессмысленных поступков.
Все! Хватит! Но для начала необходимо спасти Романа.
Николаев не должен погибнуть. В конце концов, он не имеет на это права! Подарить ей надежду, вернуть ей давно утраченное чувство восхитительного наслаждения жизнью, заставить поверить в удачу и почти тут же своими идиотскими действиями все пустить под откос?! Ну уж нет!!! Как хотите, господа, но она вам его просто так не отдаст!!!
Знать бы только, где он… В городе держать его не будут, это точно. Раз Димка отгонял машину, значит, о местонахождении может и не знать. А вот Макс…
Точно, эта политическая проститутка просто обязана быть в курсе дела! Уж он-то наверняка знает, из-за чего весь этот сыр-бор разгорался.
К дому своей подруги она отправилась, лишь дождавшись, когда за последним обитателем сего славного заведения закроется дверь. Видела и обескураженных посетителей, пытающихся возмутиться по поводу невозможности отыграться. И самого хозяина видела, вальяжно проследовавшего к своему шикарному «Мерседесу». А потом, отследив в зеркале заднего вида его габаритные огни, двинула следом.
Витенька был неоригинален, как всегда. Заехал в свой любимый ресторанчик, откушал, хотя в его казино была неплохая кухня, а затем поехал домой. К дому Ксения его провожать не стала, а, развернувшись на ближайшем перекрестке, поехала к Милке.
Глава 28
Милочка сидела в глубоком кресле и, не скрывая отвращения, разглядывала стоявшего перед ней на коленях Макса.
Тот был пьян. Пьян до безобразия. Пьян до такой степени, когда все нормальные человеческие инстинкты засыпают и на смену им лезут действия рефлекторного характера. То бишь смачное рыгание, громкое сморкание и удивительного содержания речь, перемежаемая сочными выражениями.
— Ты понимаешь меня теперь, любимая?! Ты можешь меня понять?! Я сволочь!!!
— Не могу не согласиться, — сурово подтвердила супруга. — Есть еще более емкое слово для определения твоей сущности — ты мразь! Ты предал не мою подругу! Ты предал не ее мужчину! Ты предал меня!!!
Говоря все это, Милочка, конечно же, немного перегибала палку. Не далее как месяц назад она, сидя в этом самом кресле, убеждала себя, что они с Ксюшей совершенно чужие друг другу люди. Но то было месяц назад. А сейчас все круто изменилось. Изменилось за какие-то два часа.
Когда Макс ворвался домой с ошалевшими глазами, прямиком кинулся к бару и менее чем за час ополовинил его содержимое, Милочка ни о чем его не спрашивала.
Он мужчина. Он делает деньги. И она прекрасно знала, каких сил и здоровья это стоит. Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз он так рьяно напивается.
Она села в свое любимое кресло. Сложила ухоженные ручки на коленях и приняла смиренный вид послушной и любящей супруги.
Но стоило Максу открыть рот и начать говорить, как всю ее кротость как рукой сняло. Она вопила, стегала его по щекам, по которым, к слову сказать, обильно струились слезы, оскорбляла на все лады. Но облегчения не наступало. Милочка была мудрой женщиной и понимала, что подобным колыханием воздуха она лишь выпускает зло и раздражение, разбуженные откровениями Макса. Проблемы же от этого мельче не становятся. И если муж, которого она любила больше жизни, решился на подобный поступок, значит, предел наступил…
— Я не предавал тебя! — тупо возразил Макс и икнул. — Я делал все это лишь из любви к тебе, понимаешь?! Почему я звонил тебе то и дело?! Почему мог среди бела дня бросить все и нестись как угорелый к тебе?! Потому что я боялся за тебя!!! Я ведь так тебя люблю!!! Господи, ну за что мне все это?!
Макс снова зарыдал. Милочка, в душе которой все разрывалось от жалости, скорби и обиды за его столь долгое молчание, положила дрожащую ручку ему на затылок и тихо спросила:
— Можно я задам тебе один вопрос?
— Конечно, любимая, конечно!
— Тварь ли ты дрожащая или человек?! Так, кажется, вопрошал один из героев Достоевского.
— Не знаю, не читал, — озабоченно ответил Макс, но истинный смысл слов все же дошел до него, и он горько продолжил: — А я и сам уже не знаю. Ты не представляешь, что он может сделать с тобой! Это чудовище, а не человек! Мне сегодня шепнули. Не сказали даже, а шепнули, потому как боятся его до смерти. Что за убийством его брата стоит он сам. Что бабки там крутые были замешаны. Игорь, он же общак держал. Очевидно, за несколько лет сумел нащипать вместе с Витюшей кругленькую сумму. Но отойдя в мир иной, наш Игоречек не только счета попрятал, он еще и денежки свои куда-то смог оформить.
— Счета потом отыскались, и нам с тобой это известно, как никому, — задумчиво пробормотала Милочка, постукивая коготками мужа по плечу.
— Да… — пьяно мотнул головой Макс. — А те деньги исчезли. Сколько Виктор их ни искал, что только не предпринимал, все бесполезно. И тогда он решил…
— Что они у меня?!
Голос Ксюши, раздавшийся от двери гостиной, произвел эффект раската грома.
— Ксюха! — одновременно выдохнули супруги и почти так же, слово в слово спросили: — Ты откуда?!
— Оттуда, — она мрачно улыбнулась их ошеломленному виду и попеняла, проходя в комнату и устало опускаясь на диван: — Дверь надо входную запирать, идиоты! Вас мог слышать кто угодно! Так что там, Максуша, было насчет денег? И что, большая сумма?
— Говорят, что-то около двух сотен тысяч, — полинявшим голосом ответил он и, поднявшись с коленей, уселся рядом с ней.
— Зелени?
— Нет, деревянных! — попытался съязвить он, но язык сильно заплетался и получилось не очень убедительно. — Конечно, зелени!
— Не слабо! — присвистнула Ксюша. — А я-то, дура, по клоакам городским скиталась! Хлеба иной раз вдоволь не ела! А оказывается, я — наследница такого состояния! А тебе там не шепнули заодно, куда я их подевала?
— Это ты у Виктора спроси. Он почти уверен, что деньги у тебя.
— Ага. Вот так, значит. — Ксюша вскинула ногу на ногу, обхватила колено руками и через минуту задумчиво произнесла: — Что-то ведь случилось, Макс? Я угадала?
— Ты о чем? — попытался он изобразить недоумение.
— Да ладно тебе. Слышала часть разговора. Случилось что-то, что сподвигло тебя на откровения. Молчал, молчал, а тут, нажравшись как свинья, начал говорить… — Облизнув языком пересохшие от волнения губы, Ксюша тихим голосом обрушила на него вопрос, который словно бормашина высверливал ей мозги: — Вы его убили?!
— Кого? — Мутный взгляд Макса не смог скрыть страха, заплескавшегося на самом дне его глаз. — Кого убили?
— Ах ты, сволочь! — Пружиной подскочив с дивана, она схватила его за грудки и, тряхнув что есть сил, взвизгнула: — Отвечай, мать твою! Вы убили его?! Где он, отвечай?!
— Ксюшенька, — Милочка, доселе молчавшая, решила все же вступиться за мужа, хотя и считала его действия, мягко говоря, не совсем порядочными, — жив твой Николаев. Жив. Кстати, а с чего это ты так о нем печешься? Он же вокруг тебя словно щука круги нарезал…
Опустив враз ослабевшие руки, Ксения повернулась к подруге и, наткнувшись на ее вопрошающе-любопытный взгляд, неожиданно для самой себя покраснела.
— Ты в него влюбилась? Скажи! Ксюшенька, миленькая! Ну скажи, что это правда!
Такова уж была природа Милочки. Очень уж ей хотелось, чтобы все вокруг нее были веселы, удачливы и обязательно влюблены. Приняв Ксюшину трагедию близко к сердцу, она не раз молила бога послать той любовь, но до недавнего времени он был глух и нем к ее молитвам. Видимо, временной отрезок, выпавший из ее внимания, и стал тем актуальным отправным моментом, когда случилось столь значительное событие.
Конечно, кандидатура не совсем подходящая, но… Главное, чтобы человек был хороший. Только что-то там она сказала об убийстве? Милочка напрягла память, что было очень сложно, поскольку в голове сразу зашумело от всевозможных видений. Воображение наперегонки подсовывало ей одну картинку за другой, мешая сосредоточиться на главном: жениха-то, того самого, которого она уже мысленно обрядила в смокинг, как раз и не было в наличии.
Конечно, кандидатура не совсем подходящая, но… Главное, чтобы человек был хороший. Только что-то там она сказала об убийстве? Милочка напрягла память, что было очень сложно, поскольку в голове сразу зашумело от всевозможных видений. Воображение наперегонки подсовывало ей одну картинку за другой, мешая сосредоточиться на главном: жениха-то, того самого, которого она уже мысленно обрядила в смокинг, как раз и не было в наличии.
— Максик! — жалобно пискнула Милочка. — Мы должны его спасти!
— Спасти… — ворчливо проскрипел он. — И кто это «мы»? Собирай вещи быстро! Поедешь к моей тетке. Поездом… Билет я уже купил…
— Значит, ты уже все решил?! — воскликнула Милочка. Правда, по ее тону нельзя было понять, радует ее сей факт или огорчает. Но она не стала долго держать их в неведении и, облегченно рассмеявшись, кинулась мужу на шею. — Я знала, что ты не подлец! Я знала, что ты очень хороший! Максик мой, я так люблю тебя! Но подожди! Ох, господи! Какая же я дура! Ты ведь будешь рисковать?! Это ведь очень опасно?! Ты сам сказал, что Виктор страшный человек!!!
Боясь, как бы Милочка не разошлась окончательно и не утопила их в слезах, первые признаки которых уже начали поблескивать на ее ресницах, Ксюша прокашлялась и твердо сказала:
— Милка, хорош тут сентиментальную дребедень разводить! Нужно человека спасать. Каждая минута дорога.
— Сашка сказал, что до утра Виктор там не покажется, — перебил ее Макс.
— Так, до утра осталось четыре часа. Давайте-ка вместе посидим и подумаем. Кстати! — Ксюша, чуть прищурив глаза, пристально уставилась на Макса. — Ты с нами или против нас? Значит ли твое сегодняшнее поведение освобождение от лакейства? Или это еще что-то?
— Что, например? — хмуро хмыкнул он, не отводя взгляда.
— Ну… Может, тоже думаешь, что деньги у меня… — пожала она плечами.
— Ага, как же! Видел я тебя, пока не подобрал и на хату не пристроил! Богаче тебя в городе не было! Тьфу ты, черт! Ты прости меня, Ксюха! Все делал, как он велел. Все до вздоха. Все визиты, все звонки. Противно было, а делал!
— Потому и ненавидел меня люто, да? Я была как безобразный гнойник на твоем девственном теле? Так, что ли? — Ксения нервно прошлась по гостиной.
— Ну… вроде того. Ты была назойливым напоминанием о том, в каком холуйском положении я нахожусь. А надо хорошо меня знать, чтобы понять, как это было мне непросто.
— Представляю… — эхом откликнулась Милочка, снуя по квартире и укладывая вещи в раскрытый чемодан. — И все из-за меня…
Чтобы окончательно не погрязнуть в разборе их внутрисемейных проблем, Ксюша принялась расспрашивать Макса о его недавней вылазке. Ее интересовало буквально все: какой район, что из себя представляли постройки, как выглядели насаждения.
— Это-то тебе зачем? — изумился он, вытаращив на нее глаза.
— Надо! Я была там однажды. Как раз в момент переустройства. Может, и удастся вспомнить что-нибудь! В кустах, говоришь, стоял?
Она снова и снова анализировала странноватое поведение Александра и все больше убеждала себя, что искать нужно в том самом месте.
— Ну что, едем?! — поднялась она нетерпеливо, после того как они минуты на три уселись помолчать на дорожку. — И поможет нам бог!..
Глава 29
Милочка долго и безутешно плакала, стоя на подножке вагона. Беспрестанно осеняла их крестным знамением. Пыталась что-то сказать, но слова срывались с губ жалобными всхлипываниями и неразборчивыми причитаниями.
— Любимая, перестань! Я прошу тебя! — еле сдерживался, чтобы не присоединиться к ней, Макс, к тому времени заметно протрезвевший и сумевший обрести вид взявшего себя в руки мужчины. — Все будет хорошо!
— Ты обещаешь мне, Максик?! — пискнула Милочка, вцепившись в лацкан его пиджака. — Обещай мне, что выживешь! Обещай, слышишь?! Я не смогу без тебя! Не смогу!!!
Ну кому под силу вытерпеть такое?! Макс тоже был не железный. Он уткнулся жене в шею, и плечи его завздрагивали.
— Слушайте, вы!!! — зашипела на них Ксюша, не выдержав этой душераздирающей картины. — Вы чего друг друга оплакиваете, а?! Как пел наш прославленный герой эстрады: «Все еще живы! Все!» Но может случиться так, что, пока вы тут друг друга соплями обмазываете, кто-то погибнет…
Хотелось ей того или нет, но на последних словах голос ей изменил, и она едва не пополнила число плакальщиков. Образ истерзанного, окровавленного и измученного пытками Николаева все время мелькал в ее воображении, заставляя скрипеть зубами от невозможности ускорить ход событий.
Но наконец требовательно взвизгнул где-то впереди сигнал тепловоза. Вагоны нервно дернулись, заставив безутешных супругов оторваться друг от друга, и состав медленно пополз с перрона.
— Я приеду за тобой! — крикнул Макс, махнув рукой Милочке, старательно прижимающей носовой платок к глазам. — Береги себя!..
— Ничего с ней не случится, — ободряюще похлопала его по спине Ксения. — Не переживай. Тебе ли не знать, что наша Милочка сумеет выкрутиться из любой ситуации. При этом с самым очаровательно-невинным видом наивного неведения. Успокойся.
— Это точно. — Макс, пряча глаза, повернулся к ней и усмехнулся. — Если бы ты знала, при каких обстоятельствах мы с ней познакомились. Как я ее однажды ремнем драл. И как потом под дулом ее пистолета стоял.
— Ничего себе! Романтическое у вас было начало, я чувствую, — присвистнула Ксения, хватая его за рукав и требовательно уводя с перрона. — Дорога неблизкая. Сейчас и расскажешь, коль мы с тобой решили перейти в новую фазу отношений. А Витьку… Витьку бояться нечего. Псих он. Потому и действия его не поддаются никакой логике и объяснению. Окружил себя ореолом тайны! Со мной в непонятные игры играет! Одно слово — псих! Я с ним немного пожила, пообщалась и со всей ответственностью могу заявить — не так страшен черт, как он сам себя малюет. Не дрейфь, Макс, мы его одолеем…
Большую часть пути Ксения внимала рассказу Максима об их романе с Милочкой. Она и смеялась, и испуганно замирала в особенно волнующих местах, но все больше восхищалась Милкиным безрассудством.
Это надо ж было ей, нежной, умненькой, рассудительной, стать в одночасье такой сумасбродкой, чтобы связаться с бандитом. И мало того, настолько потерять от него голову, чтобы решиться на замужество.
Дела! Ксюша взволнованно заворочалась на своем кресле. Ладно она, тут уж простителен любой вариант. Жизнь ее так побросала, что она перестала и вовсе обращать внимание на то, кто ее возлюбленный — бандит или милиционер, был бы мужиком. Но Милочка!..
Вспомнив ее манеры, ее воспитание, многочасовые лекции ей и Лерке, их третьей подруге, о том, кого и как надо любить, Ксюша только головой покачала.
Воистину примерами ничего нельзя доказать, как ничего нельзя и опровергнуть. Учила, учила, а сама…
— Если бы ты знал ее раньше… — наконец выдала она вслух. — Да… Она очень любит тебя. Теперь и я это вижу… Так, тут, кажется, сворачиваем?
В том месте, куда она указывала рукой, дорога делала резкий поворот влево и терялась в жухлой траве, лишь слабо примятой редкими ездоками. Макс сразу занервничал. Ксюше словно передалось его волнение, и она замолчала, пристально глядя вперед.
Поупражнявшись с ближним и дальним светом, Макс остановил свой выбор на первом. Сколь ни силен был свет противотуманок, но и он вяз в густой кроне хвойных деревьев, предостерегающе шелестевших по крыше машины.
— Жутко здесь… — отчего-то шепотом пробормотала Ксюша. — Как же этот придурок без света ехал? И зачем?
— Да, думаю, чтобы на нервах мне поиграть. Мне в тот момент так гадостно на душе было, впору петлю на шею накидывай. Это надо додуматься — мента завалить! Пусть и не сразу, но ясно же как божий день, что в живых его никто оставлять не собирается. Кстати, а почему ты настояла ехать именно на его тачке? Моя же перед домом стояла.
— Твоя всем глаза намозолила. Кто знает, кому Витенька дал указание… Может, постовой получил его, что пристальным взглядом провожал каждую машину, проезжавшую через пост. А может, тот пацан, что приставал к тебе на заправке?..
Всего лишь на мгновение отвлекся Макс и, заинтересовавшись ее словами, обернулся к ней лицом, и тут же по ушам ему ударил ее оглушительный визг.
Инстинктивно ударив по тормозам, он донельзя выкрутил руль влево. Спроси его в тот момент — зачем он это сделал, наверняка не знал бы, что ответить. Скрежет, какой-то треск, скрип. Жуткая какофония шаркающих звуков поглотила их, отгородив от внешнего мира. Машину пару раз куда-то подбросило — очевидно, за порослью молодых тонюсеньких березок был ров, — перевернуло, и она со страшной силой ухнула куда-то вниз.
Вся эта страшная прелюдия заняла до обидного мало времени. Он даже не успел прокрутить в мыслях всю прожитую жизнь. Единственное, что отчетливо зафиксировала память, это освещенный светом фар силуэт стоящего посреди дороги человека с автоматом, направленным на их машину…