Был у нее такой бзик, был. Стоило только опасности начать наступать ей на пятки, как в голову ей ударял шальной хмель ухарского безрассудства из серии: а, будь, что будет, и так далее… В такие моменты ей хотелось зубоскалить, невзирая на то что легко могла по этим самым зубам и получить. Строить из себя дурочку или, наоборот, королеву, в роль которой она сейчас так ненавязчиво влезла. Но еще больше ей нравилось злить своего оппонента.
Конечно же, человек здравомыслящий покрутил бы у височка пальчиком и понтересовался бы по поводу наличия извилин. Но… Такая тактика не раз выручала ее прежде, и Ксюша совершенно искренне надеялась на то, что сможет что-нибудь выжать из нее и сейчас. Пусть немного. Пусть самую малость, но упустить момент покуражиться, может быть, даже перед смертью, она не могла.
— Итак, господа, — начала она, выбираясь наружу и отряхивая измятую и грязную одежду. — Я вижу, все в сборе. Думаю, можем начинать…
Николаев вылез следом. При дневном свете его голова в струпьях крови напоминала неряшливую голову мумии из отвратительного сериала, кадры из которого она однажды мельком посмотрела.
— Ромочка, что они с тобой сделали! — Против воли горестные нотки все же у нее вырвались, но она тут же взяла себя в руки и очаровательно улыбнулась замеревшим метрах в трех от нее мужчинам.
— Итак, огласим список присутствующих… Виктор — хозяин казино, он же хозяин города, он же премерзкий человек, он же братоубийца и к тому же никакой мужчина. — Заметив, как он занервничал при последних словах, она пошла дальше. — Александр — его правая рука, а может, нога, а может, его левое яйцо, уточнять не буду. Весовая категория колеблется от девяноста девяти килограммов чистого веса тела до ста граммов содержимого черепной коробки. Угрюм, злобен и, как и его хозяин, — отвратителен. А это кто тут прижался? Кто смотрит на меня с видом самым виноватым? Господа! Спешу вам представить Дмитрия, моего соседа. Что можно сказать об этом молодом человеке? Лишь одно — он до безобразия туп и подл…
— А теперь я охарактеризую тебя. — Виктор схватил ее за руку, резко дернул и оттолкнул с силой. — Ксения! Самая вероломная, самая хитрая, самая похотливая сука на земле. Если пересчитать, сколько за ее жизнь в ее постели перебывало мужиков, то деревья в этом лесу стыдливо собьются в кучку. Не брезгует никем. Ее амплуа простирается от слесаря до милиционера.
— Миллионера, милый! — злобно сверкая глазами, продолжала она высокомерно улыбаться. — Миллионера, милый… Или ты забыл, какова предыстория моего появления здесь?
Матерь божья! Он занервничал! Да так занервничал, что впору неотложку вызывать. И за сердце схватился. И глазом задергал. И ручками завсплескивал.
Была такая игра в детстве: «холодно-горячо». Ксюша почувствовала, что еще одно слово, и можно будет обжечься. Но сказав «а», нужно было говорить «б».
— Так, может, расскажешь всем нам, как вы с братцем крутили денежки? А может быть, и отщипывать от общака не брезговали? Поделись своими прошлыми делишками, расскажи…
— Лучше ты расскажи, сука, куда деньги девались?! — прорычал он, делая шаг в ее сторону. — Или я тебя сейчас в этом же подвале похороню!!!
— Стой, где стоишь!!! — Николаев, доселе молча наблюдавший за этой сценой, вдруг обрел дар речи. — Тронешь ее… убью!!!
Как ни смехотворно было его заявление, учитывая, что сам он был таким же, как и она, пленником, но прозвучало оно на редкость убедительно. Да настолько, что Виктор невольно отступил за широкую спину Александра.
— И как ты, интересно, это сделаешь? — нагло заухмылялся тот в лицо Николаеву. — Мент, ты офонарел совсем или как?
— Или как… — Николаев схватил Ксюшу за плечи и спрятал за себя. — Только попробуйте кто-нибудь тронуть мою женщину…
То ли ментовская наглость сыграла свою роль, то ли запальчивость, с которой Роман бросился на ее защиту, но парни растерялись и недоуменно переглянулись. Это минутное замешательство дало возможность Виктору немного обрести былую самоуверенность. Он прокашлялся, поправил галстук, который надевал, едва свесив ноги с кровати, и тоном, не терпящим возражений, отчеканил:
— Давайте их в дом. Мента этого наглого отключите, если будет корячиться сильно. А эту суку ко мне в комнату. Поговорим…
Поговорить на его языке означало лишь одно — ее будут бить. Это она поняла по тому, как удовлетворенно заулыбался Сашка и старательно прятал от нее глаза Димка. Но ее воображение не простиралось столь далеко, как у Виктора. Ему, оказывается, нужно было взять реванш за поруганное чувство мужского достоинства. Он, видите ли, почувствовал себя уязвленным, увидев подтверждение своих догадок об их с Николаевым взаимоотношениях.
— Это твои проблемы! — громко закричала Ксюша, оказавшись с ним наедине. — Игорь был твоим братом, а ты убил его!!!
— Нет!!! — рявкнул Виктор, хватая ее за рукав куртки и пытаясь повалить на пол. — Я не убивал его!!!
— Не верю! — заскулила Ксения, едва устояв на ногах. — Ты просто не рассчитал… Ты не подумал, что он окажется хитрее…
— Нет, сука!!! Нет!!! Я любил его! Он был моим братом! — Виктор навис над ней и занес руку для удара. — Я убью тебя! Где деньги?!
— Не знаю… — Ксюша всхлипнула и самыми честными глазами посмотрела на него. — Клянусь мамой, не знаю… Ты напрасно затеял всю эту игру. Напрасно сжимал это дурацкое кольцо вокруг меня. Ты что думал, что я испугаюсь, схвачу деньги и попытаюсь скрыться?
— Почти угадала, — прошипел он, ощупывая взглядом ее лицо.
— Идиотизм какой-то! — воскликнула сквозь слезы Ксюша. — Ради каких-то мифических денег весь этот бардак?! Ты убил моего соседа! Зачем?!
— Одним идиотом меньше, — презрительно фыркнул Виктор.
— Зачем?!
— А как, по-твоему, я поселил бы рядом с тобой Димку? Как бы я заставил вредить тебе? И все шло как по маслу, если бы не этот мент!.. — Он грязно выругался. — Надо было ему влюбиться в тебя! Другой бы давно тебя по каталажкам затаскал…
— И что бы в этом случае сделал ты? — Ксюша удивленно уставилась на него. — Если бы я сидела на нарах?
— Ну… Я бы внес залог и стал бы уговаривать тебя убраться из города… Ну, а ты женщина умная и сразу бы поняла, что бежать с пустыми руками неразумно. Вот тогда бы ты и встряхнула тайничок. Куда же ты их все-таки спрятала? Хотя ты и не могла этого сделать. Я же был рядом с тобой с того самого момента, когда этому ублюдистому наркоману понадобилось пустить вам по пуле в лоб. Ведь как ему говорили!.. — Поняв, что выдал себя с головой, он замолчал, правда, ненадолго. — Куда он мог их деть?! Куда?! Ты ведь знаешь, какие там бабки?! Знаешь?!
— Откуда, что ты? — округлила Ксюша заплаканные глаза. — Хотя, если бы и знала, не сказала бы тебе.
— Знаю я тебя, сучка! — снова зашипел Виктор, взбешенный неудавшейся попыткой. — И зная тебя, не верю!!! Не верю!!! Где они?! Отвечай!!!
Ему не составило особого труда свалить Ксюшу на пол. Еще меньше времени ушло у него на то, чтобы скрутить ей руки за спиной.
— Ты мне все скажешь!!! Я буду тебя пытать!!! Ты все вспомнишь! Даже то, чего не было!
В справедливости его угроз она убедилась менее чем через минуту. В первое мгновение она даже задохнулась от неожиданности, настолько непредсказуемым было его действие. Оно было настолько болезненно изощренным, что она поначалу, смутившись и растерявшись, даже не смогла закричать. Когда же весь ужас унизительного инквизиторства Виктора дошел до нее, она пронзительно завизжала.
Ее отчаянный вопль достиг ушей расположившихся в кухне-столовой мужчин.
— Слышь, мент, твоя баба кричит, — елейно улыбаясь, Александр пнул ногой поверженного на пол Романа. — Как думаешь, от удовольствия или от чего еще?..
Вопросы он задавал скорее от нечего делать. Сидя на стуле и очищая столовым ножом большое яблоко, он отдыхал после отработки точных ударов на Николаеве. Тот лежал сейчас подле его ног и стонал от боли и бессильной ярости. Он, конечно же, слышал дикий крик Ксении и мог только догадываться, чем он был вызван. Но встать, справиться с ухмыляющимся врагом, а затем еще и поспешить ей на помощь у него вряд ли хватило бы сил. Да если бы и хватило, то дуло автомата, направленное на него Димкой, красноречивее всяких слов предостерегало его от этой безуспешной попытки.
— А представь, что он с ней сможет сейчас сделать, — вовсю куражился Александр, громко хрустя яблоком и перемежая свой хруст отвратительно похотливыми предположениями. — Он, говорят, на это дело мастак…
— Заткнись, мразь! — просипел Роман. — Заткнись, или я тебе горло сейчас зубами перегрызу!
Слышать все это, а затем невольно прокручивать в мозгах обрисованные этим животным сцены было выше его сил. Первый раз он просил у бога смерти. Первый раз, потому что слышать, как она кричит, было невыносимо.
— Ты-то вон крепкий, кричать не стал… — Александр склонился к нему чуть ниже. — Димка, пока ты по дому шастал, я этого крутого опера так обработал, как ему ни на одном спецзадании не попадало. Кстати, а ты чего там так долго задержался? А может, за хозяином подглядывал? Ну-ка колись, какие у этой телки сиськи? Под одеждой очень даже ничего…
Димка сидел, застыв как статуя. Ничего не выражающим взглядом он смотрел то на Александра, то на Романа, корчившегося сейчас на полу. Казалось, что все происходящее в этом доме его совершенно не интересует. Все эмоции умерли в нем в тот момент, когда… А впрочем, так ли уж это важно сейчас? Разве может тот дурацкий поступок, вызванный каким-то идиотским непониманием или неверием, повлиять на его теперешнее решение. А он его принял… Точно принял! Нужно только собраться с мыслями. Черт! Он никогда бы не подумал, что это так трудно сделать. Посмотришь на бывалых ребят, так у них все запросто, а вот он не смог.
Черт! Надо было сразу это сделать. В тот момент, когда все они стояли на улице. А сейчас… Сейчас все гораздо труднее… Но отступиться он тоже уже не может…
— Диман! — вернул его к действительности вальяжный голос Сашки. — Давай я поднимусь, может, ему помощь нужна будет? Телку хочу эту! Сочная такая! Глазищи черные, у-ух! Короче, я завелся! Сиди здесь, карауль…
Больше медлить было нельзя.
Димка аккуратно снял автомат с предохранителя. Передернул затвор, почти не слыша металлического скрежета, и саданул одиночным прямо Сашке между лопаток. Тот даже не успел понять, что произошло. Вскинул руки, будто для объятий, и рухнул там же, где и стоял.
Николаев изумленно приподнял окровавленную голову и, протянув руку, хрипло попросил:
— Помоги…
Виктор услышал выстрел и на минуту оторвался от истерзанного тела Ксении. Такой упертой сучки он еще не встречал. То ли действительно не знает, где деньги, то ли алчная до безумия. Но выдержать такое и не рассказать!.. Он же ее почти вдоль и поперек ножом пометил, включая интимные места, а она только визжит да ругается. Воистину сука! А тут еще стрельба непонятная. С ума сошли, что ли? Видно, у пацана нервы не выдержали, раз решил мента замочить…
Додумать свою мысль до конца ему не было суждено. Дверь с треском отлетела в сторону, едва удержавшись на петлях. И взору его явилось видение, заставившее его замереть с окровавленным оружием в руке.
— Ты же не хочешь сказать, что будешь стрелять в меня? — спросил он первое, что пришло ему в голову.
— Хочу, — совершенно спокойно ответил ему Димка и, не дожидаясь, пока Виктор на излюбленный манер террористов вздумает прикрыться Ксюшиным телом, послал пулю тому в грудь.
Глава 32
— Димка, ну Димка! — Ксюша смотрела на своего соседа хмельными глазами и, теребя того за рукав клетчатой рубахи, не переставая, канючила: — Ну почему ты все-таки выстрелил? Ну скажи…
— Вот глумная. — Всякий раз, как она приставала к нему с этим вопросом, он старательно уходил от ответа. — Отвяжись…
— У меня сегодня день рождения или нет?! — обиженно воскликнула она и потянулась за початой бутылкой вина. — Ты мне можешь сделать приятное, коли никто этого сделать не способен?!
— А что же мент твой?.. Или не поздравил? — Если честно, то после всех злоключений он видел его здесь пару раз и в душе лелеял надежду, что Ксюха все же образумилась и дала отставку этому полукровке.
— Поздравил, а как же! — разочаровала она его своим ответом. — С утра, как положено, букет роз и все такое…
«Все такое» подразумевало под собой предметы сугубо интимные, и вдаваться в подробности ей совсем не хотелось. Ее сейчас больше интересовали непредсказуемые и вроде как противоречивые действия Димы в не столь далеком прошлом. Но тот, видимо, и не собирался откровенничать. Лишь моргал белесыми ресницами, пряча загадочный блеск светлых глаз, да кривился в своей излюбленной ухмылочке.
— А чего я здесь его почти не вижу? Ты кинуть его решила? — не унимался между тем Димка.
— Кто же такими мужиками разбрасывается? Сдурел, что ли? Не-е-ет, у нас с ним все нормально. Во всяком случае… пока. — Она пригубила вино в бокале. — Ремонтом занимается. Работа, сам знаешь, не из легких. Попутно раны зализывает. Вроде как на свадьбу намекает. С мамой вон со своей познакомил. Преинтересная, я тебе скажу, женщина. Историю мне совершенно невероятную рассказала о проклятии, нависшем над их родом. С первого момента мне показалось, что она несколько драматизирует. Но потом мы с Ромочкой поразмыслили…
— С Ромочкой!.. — фыркнул Димка и укоризненно покачал головой. — Мент он! Ментом был и им же и сдохнет! Чего тебе, мужиков, что ли, больше нету?
— Ты это… — Ксюша погрозила ему пальцем. — Не тронь моего…
— Еще скажи — мужа! — презрительно сплюнул он себе под ноги. — Где это видано, чтобы такая баба, как ты!..
— Я не баба, а женщина…
— Какая разница! К тебе же все вернулось, все: и ателье, и магазины, и в квартире твоей Макс вон какой ремонт закатил. Скоро переберешься отсюда…
— И что?
— А то! Ты теперь богатая, независимая… — Димка немного помялся, — женщина… Ты можешь любого словить! А этот мент!..
— Эх, Димка, дурачок ты желторотый, вот ты кто! — Ксюша совершеннейше счастливо рассмеялась. — Ромочка меня какую полюбил? Молчишь? То-то же! Богатую, красивую да счастливую любой дурак полюбит. Что-то я этих самых мужиков вокруг себя не видела, когда арбузами торговала да в коммуналке этой обреталась. А? Где были-то они все? На тачках крутых раскатывали да поглядывали свысока, сдачу мне оставляя из благого высокомерия. Противно! А Ромка… Ромка сумел полюбить меня, когда я была такой дрянью! Деньги… Деньги — это, Димка, такое дерьмо.
— И из-за них столько зла кругом, — подхватил он ее мысль. — Виктор вон, лелея светлую мечту о больших бабках, и брата замочил, и отца моего, и в ящик сыграл, не сумев разыскать этот злополучный клад.
— Как же ты все-таки сумел расколоть его? Ты же так был ему предан, — решила заехать с другого бока Ксюша, раз уж он сам заговорил об этом.
— Попробуй разберись, кто прав, а кто виноват. Он мне с четырнадцати лет и отца и мать заменил. И работу давал, и с голоду подохнуть не позволил. Но кровь родная, от нее ведь никуда не денешься. Когда указал на тебя, как на убийцу отца моего, у меня крыша съехала напрочь. Думал, уничтожу гадину! Потом письмо твое получил, и тут такое со мной началось! В душе все перевернулось. Кому из вас верить — не знаю. Я тебя и в подвал этот не собирался толкать. Что меня дернуло, черт его знает? И жалко тебя было… Видно, бог все-таки есть.
— Ты о чем?
— Когда Сашка мента твоего метелил, я пошел по дому бродить. Ну и ваш разговор с Виктором подслушал.
— Это где он об отце твоем говорил? — понимающе кивнула Ксения.
— Да… Решение пришло как-то само собой, но… Я никогда не думал, что так тяжело выстрелить в человека.
Димка надолго замолчал, покручивая нетронутый бокал с вином. Ксюша была приятно удивлена тем, что мальчик пошел не в отца. Спиртное отвергал напрочь, мог позволить себе лишь немного пива. А о наркотиках при нем не стоило даже заговаривать. Кто же знал, что, перешагнув все эти пороки, он обагрит руки кровью?
— Что теперь? Как дальше жить? — задал он вопрос, не адресованный никому.
— Не переживай… Все будет хорошо. Ты же сам сказал: я теперь обеспеченная женщина и все такое… А тебе, можно сказать, жизнью обязана, и своей, и своего мужчины. Не переживай, друг. Что-нибудь придумаем…
Закончив на этой оптимистичной ноте их вечернюю посиделку, Ксения смахнула грязные тарелки в раковину. Оставила остатки угощения соседям, приложив к ним соответствующую записку с благословением на вкушение трапезы. И, чмокнув в лоб озадаченного столь поспешными сборами Димку, выпорхнула из квартиры.
Такси она поймала почти сразу. Стоило ей только выйти из проходного двора и призывно взмахнуть рукой, как новехонькая «Волга» приветливо распахнула перед ней переднюю дверь. Район, правда, водителя немного обескуражил, но обещанная мзда его воодушевила, и недолго думая он повез Ксению за город.
Прошло ровно два месяца с той кошмарной ночи. Два насыщенных событиями и эмоциями месяца. Все закрутилось, завертелось, пришло в движение вокруг нее, возвращая ее к прежней жизни, к прежнему кругу общения, к утраченным когда-то чувствам. Единственное, что никак пока не выходило, это наладить контакт с подругами.
Перво-наперво на нее взъярилась Милка. Вернувшись от тетки и обнаружив своего супруга на больничной койке, она буквально обезумела. И чего только Ксении не довелось услышать от нее: и эгоистка-то она чертова, и уродка-то моральная, и много всего того, что может выкрикнуть охваченная гневом и беспокойством за любимого мужа женщина. Ей плевать было на то, что Макс наконец-то обрел свободу. Плевать, что они пол-леса облазили, пока разыскали его, уползшего с перевязанной головой в непонятном направлении. Она не хотела слушать ничего, постоянно восклицая: