директору, оставив нас отрабатывать удары самостоятельно, мой курс решил припомнить
мне старую «казарму». Картина маслом: их девять, кружком, я – в центре, судорожно
сжимаю меч и огрызаюсь. Де Беард снова подначивает, а его дружок-герцог своего
цепного пса Георга, того, что с кулаками как моя голова, вперёд толкает – вроде как, давай, начни. И ведь хоть бы раз решились ну хотя бы вдвоём с рыжим на меня напасть, я бы их
сделал. Нет, девятеро, сволочи! Без шансов.
И вот я красочно представляю себя в лазарете, Георг кулаками играет, де Беорд кривляется
у него за спиной, а круг тем временем раздаётся, пропуская Рэйя. Тот невозмутимо
проходит в центр – мимо изумлённого рыжего с дружком. Становится у меня за спиной и
очень медленно, но очень показательно вынимает из ножен меч. Оглядывает всех
спокойно и встаёт в позицию.
Рыжему де Беорду хватило глупости ляпнуть поражённо: «О, Босяк-то покровителем
обзавёлся. И сколько раз ты ему…». Договорить он не успел. Вечер рыжий умник
долёживал уже в лазарете – и Рэй долго гонял его, как белку, по кругу, прежде чем отделал
так, что будущий граф мог только ползать. И никто де Беорду не помог. Крысятник…
А потом, забравшись на верхушку главной башни, Рэй слушал моё возмущённое шипение:
зачем вступился за меня, как за девчонку?! Дослушал и показал блокнот: «Тебе, правда, нужны новые проблемы от опекуна?».
Я завозмущался – какое тебе, мол, дело, я что, неясно в прошлый раз сказал…
Он, лёжа на самом краю широкой каменной ограды, снова выслушал, покосился на меня.
И быстро вывел:
«Мне плевать, кто ты. Мне всё равно, где ты родился. И если ещё раз эти дурацкие мысли
придут в твою тупую голову, я вправлю тебе мозги».
Я зыркнул на него.
- Извини…те, Ваша Светлость, но я вам не верю. Всем здесь есть дело до моего рождения, а вам нет?
Он слетел с ограды в мгновение ока и, подмяв меня под себя, отвесил тяжёлую оплеуху. И, сидя, пока я трепыхался под ним, быстро черканул: «Продолжать?» Потом с сомнением
глянул на меня и добавил: «Или они уже вправились?».
Я не выдержал и захохотал. Он, помедлив, – тоже.
Больше о разницах в статусе между мной и им мы не говорили никогда.
Я быстро научился его чудному языку. Не очень хорошо умел отбивать чечётку пальцами –
как у Рэя споро получалось. Но понимал его уже через седмицу совершенно спокойно. За
следующий месяц мы излазили весь замок вдоль и поперёк – я плюнул на осторожность и
показал ему всё, что нашёл сам. У нас даже были любимые места – заброшенная
сторожевая башня, туннель над библиотекой и Алхимическая башня, которую все, кроме
разве что самого алхимика, суеверно боялись. Ну и ещё оружейная, конечно, плац и
закуток в саду, где под яблоневыми деревьями была скрытая дёрном пещера.
Рэй говорил, что я лазаю, как мартышка. Даже рисовал этих самых мартышек – вообще на
меня не похоже. Но забавно получалось. Ещё его почему-то восхищало моё умение
обходиться без слуг. Не понимаю, почему – слуги же привилегия лордов, а он её не любил.
Подражал мне в бане, даже научился её топить (зачем?), следил, как я зашиваю порванную
штанину с таким интересом, словно я его любимые логарифмы показывал, как решать.
Странный.
Зимние экзамены по арифметике я, кстати, кое-как сдал только благодаря ему. Учитель
удивлённо смотрел на мои решения, на меня и говорил, что не понимает, как человек,
только что не знавший, как совершать с числами простейшие действия вроде сложения-
вычитания, решает квадратные уравнения.
Да что там понимать – Рэй просто был терпелив и требователен как никто. Хотя мы с ним
не один его блокнот исчёркали, пока я учился. Но это тоже было весело.
Ещё он рассказывал мне о магианской философии. С жаром – ему явно нравилось.
Заберемся на сторожевую башню, он от ограды к ограде бегает, руками размахивает, на
лице такие краски, что ни один живописец не передаст. И тычет мне в свиток, который я
только что читал вслух. А пальцы танцуют…
Со стихами вообще забавно было – огромный фолиант мальтийской поэзии мы стащили
прямо из-под носа у библиотекаря, потом я опять же вслух читал, а Рэй сидел рядом и
через каждое слово потрясал свитком чистой бумаги.
«Ну как ты читаешь? Как ты читаешь?! Это вот так надо!»
Выдирал у меня книгу, беззвучно шевелил губами, а на лице такая неподдельная боль,
будто он лично за жемчужиной для возлюбленной бросился и утонул, а эта дура за другого
вышла.
Благодаря ему я уже через полгода выучил этот Золотой фонд наизусть и даже мог
прочесть с выражением, но хоть ты меня убей, никак не понимал, зачем сочувствовать
идиотам, бросавшимся за жемчужиной ради какой-то вертихвостки. Или уходящему на
войну лорду, слёзно прощающемуся с женой. Мы пару раз даже дрались с Рэем – он
думал, что вобьёт в меня это самое «понимание». В шутку, конечно.
Моё фехтование улучшилось тоже благодаря ему. Через год я обогнал де Беарда, а через
два оставил его далеко позади – плеваться от ярости и кричать оскорбления. Самое
забавное – ему статус не позволял со мной фехтовать, зато я теперь знал парочку
приёмчиков, после которых и громила Георг отправился в лазарет отдыхать пару дней.
Когда закончился первый год, на летнюю сессию явился мой опекун – лично меня
экзаменовать. Я перед его приездом несколько раз порывался сбежать, но Рэй,
задержавший свой отъезд специально из-за меня, каждый раз стучал мне по голове пером
с видом «Не тупи!». И сажал обратно за книги.
Развалившийся в директорском кресле лорд Джереми сначала скептично морщился,
придумывая мне задачки. И, попивая коньяк, глядел, как я пишу решения. Потом, взяв и
вчитавшись, поставил рюмку на стол. Потом забыл про неё – разглядывая то меня, то
тетрадь. Прямо как учитель арифметики. А после ни с того ни с сего попросил прочесть
«Оду о Севере». Я опешил, но прочёл – язык словно сам двигался, слова говорились вроде
бы абсолютно без моего участия.
Милорд долго смотрел на меня, не мигая, и так странно, что я на всякий случай принялся
озираться, думая, куда бы слинять, если он что-то, хм, интересное для меня придумает.
Лорд Джереми поймал мой взгляд и хмыкнул: «Я уж было подумал, тебя здесь
подменили». И отпустил.
В тот же день он уехал, назначив мне годовое содержание в размере очень приличной
суммы и пообещав, что через год снова приедет. Я подумал-подумал и гордо написал, что
нафиг мне его жалование сдалось, я его не заработал и вообще, хватит: он и так за школу
платит, а мне потом всю жизнь долг отдавать? Очевидно, письмо повергло милорда в ещё
большее изумление, он долго не отвечал, а когда ответил, то даже ни разу не обозвал меня
«зверьком» или «глупым мальчишкой». Написал только, что всё я заработал и, если через
год проэкзаменуюсь также блестяще, то он сумму удвоит.
Рэй радовался, когда я поделился с ним новостями. Я же был просто сбит с толку. Ну их, этих богачей с их причудами…
Тем же летом, после отъезда Рэя и моего опекуна посмотреть на последние экзамены
младшего курса приехал сам король. Мы сдавали военное искусство – то, в чём я обходил
вот уже два месяца всех своих «товарищей». Но не может же чернь сдать лучше, чем
герцоги! Это я понял ещё когда нашёл вместо своего тренировочного меча какую-то
погнутую ржавую железку. Она должна была рассыпаться от первого же удара, и я еле
удержался, чтобы не сверзить ею о стену. Ну его, короля – но обидно было до слёз.
Уступать всем этим гнилым рыцарям без страха и упрёка только потому, что им повезло
родиться в расписанной золотом спальне, а не в подворотне, как мне?
Парные поединки были ещё ничего – моим партнёром выступал Арно, а он и вовсе
никогда не знал, как правильно за меч взяться. Мне удалось разыграть красивое
представление, уходя из-под неуклюжих ударов толстячка и вроде как отвешивая ему свои, но на самом деле переходя в рукопашную. Но когда мы имитировали турнир «стенка-на-
стенку», на конях, с рапирами (моя, естественно, трухлявая и поломанная), в доспехах, я
понял, что сейчас вся эта свора в первую очередь избавится от меня, а уже потом поскачет
лупасить друг друга, как и положено. А я буду валяться в пыли под их копытами, весь
такой жалкий и никчёмный. Да, конечно, я очень, безумно хотел, чтобы ничего у них не
вышло. Даже богов молил. И они смилостивились, послав мне «заначку» в кармане.
В общем, боюсь, что королю пришлось наблюдать вместо постановочного сражения
В общем, боюсь, что королю пришлось наблюдать вместо постановочного сражения
весьма прискорбную картину. Взбесившаяся лошадь в доспехах – это, скажу я вам, такая
сила… Главное, непонятно, куда её понесёт – а несло хорошо. Там доза-то «веселушки»
была мизерная – больше из лаборатории утащить не получилось. Но моего боевого коня
хорошенько развезло – достаточно сказать, что он грудью бросался на деревянную ограду
трибун, пытаясь, видно доскакать до короля и картинно пасть перед ним на колени.
Меня мотало в седле, как мешок с мукой. Я молился: только бы удержаться. Большинство
моих однокашников не были так удачливы – их взбесившийся конь посшибал из седла ещё
во время первого забега по арене. А выбитый из седла рыцарь даже в лёгких доспехах –
это, хм, как жук, упавший на спину. Дёргается, дёргается, но вот подняться…
Короче, соревнование по очкам (несмотря на штрафные за сбитых союзников) неожиданно
выиграл я, а победила, соответственно моя команда. Своё горячее «спасибо» она мне
сказала вечером, подкараулив у конюшни и как обычно взяв в круг. И закончил бы я тот
день снова в лазарете, если бы в последний момент за нашими спинами не раздалось:
- Неужели девять на одного нынче благородно?
Все, как по команде, обернулись. И мгновение спустя опустились на одно колено… перед
королём.
Один я стоял, как дурак, и пялился. В голове непрошено мелькали воспоминания сада с
крикливыми птицами, Небесной девочки с синими глазами и его, тогда ещё принца
Валентина, смех, когда меня уводили на порку, после которой я еле выжил.
А король изучающе смотрел на меня и уж не знаю, что думал. Только когда на меня
шикнули: «Босяк, опомнись, на колени!» и потянули за рукав на землю, отмахнулся, а
потом и вовсе подошёл ко мне:
- Ты сегодня дрался… интересно. Ты Ланс, да? Воспитанник герцога Джереми? Мне про
тебя рассказывали, - и добавил, улыбнувшись. - Ты далеко пойдёшь.
Шёпот герцога-с-кольцами прозвучал в навалившейся тишине удивительно громко:
- Чернь всегда останется чернью.
Я стиснул зубы так сильно, что думал – раскрошатся. Мне плевать было, что обо мне
думают эти высокородные сволочи, но я не дам, никому не дам себя унижать!
Но прежде чем я успел огрызнуться, король неожиданно произнёс:
- Ланс, ты не проводишь меня к Дозорной башне? - и, словно не чувствуя общего
удивления, прибавил. – Боюсь заблудиться.
Ничего не понимая, я послушно шёл за ним сначала по садовым дорожкам, потом – мимо
подсобников к Дозорной. Отлично он знал дорогу, шёл очень целеустремлённо, я еле
поспевал. И совершенно, абсолютно не понимал, как себя вести. Меня действительно
учили при короле падать в ноги. Король же подобен богам, он выше всех милордов вместе
взятых. Но сейчас всё это казалось неуместным. Я видел перед собой просто человека, обычного человека, намного моложе лорда Джереми. Может, я уже достаточно жил с
аристократами, что благоговейный трепет перед Его Величеством прошёл? Когда он был
принцем, да ещё и вторым, это было ничего, тем более рядом с тем чистым воздушным
созданием с Небес. А сейчас… в общем, я совсем запутался.
У самой башни король Валентин неожиданно остановился, повернулся ко мне и сказал:
- Знаешь, мне тоже говорили, что я никогда не стану королём. И вот, - он улыбнулся. –
Никогда не сдавайся – вот, что главное в жизни. Не сдаваться.
Я поднял на него взгляд – от изумления. Что он говорит? И кому? Мне?!
Его Величество улыбнулся и неожиданно положил руку мне на плечо.
- Знаешь, Ланс, я никогда бы не взял их в свою гвардию. И никогда не доверил бы им даже
ночной горшок. Никому из них.
Я молча стоял перед ним, не в силах ни двинуться, ни хотя бы слово сказать. Что
происходит?
- А тебе я мог бы доверить свою жизнь, - продолжал король. – Ведь так?
Мне? Выскочке, сироте из подворотни? Мне?!
Король улыбнулся – совсем не по-королевски. Подмигнул
- Сэр Ланс. Звучит, а?
И, ушёл, оставив ошеломлённо вглядываться в сумрак, то и дело прорезаемый фонарями
слуг.
Сэр Ланс… Сэр Ланс… Я?
До того вечера я не строил далёких планов. В подворотне они, поверьте, не нужны. И
здесь я не думал, кем стану, когда эти четыре года закончатся – либо милость милорда, либо сбегу хоть в бездну. Дальше я не загадывал.
А после того вечера у меня появилась мечта. Да, как у лордов. Я захотел, Ворий помилуй
меня, попасть в королевскую гвардию. Показать этой сваре, что да, я буду сэром, что я
достойней их, лучше, удачливей. Пусть они хоть трижды герцоги – я свой титул получу
сам.
Впрочем, о титуле я стал задумываться позже. Тогда мне хотелось быть гвардейцем. При
короле. Короле, который не чурается черни. Который понимает, что девятеро на одного не
честно. Который советует не сдаваться. Мне так нужны были эти слова!
Образ Его Величества Валентина I в моей голове перевернулся и заиграл яркими
красками. На самом деле, сейчас я думаю, мне просто необходим был кто-то вроде кумира, на которого я хотел бы быть похожим. Ни на лордов же. А король – это… это совсем
другое дело! Король – это не принц, это совсем другой человек!
Девочка с Небес могла бы быть довольна: я поверил, что её драгоценный Валентин
действительно добр и сказочен.
Глава 4. Игрушка
(Из архива рода Боттеров)
Карета въехала в ворота – колёса перестали стучать по мостовой, а мягко зашелестели по
песку дорожки – и, сделав круг, остановилась. Её тут же окружили королевские гвардейцы.
Дверцу открыли, приказали выходить и караулом выстроились рядом.
Лорд Алэр – ныне глава рода Боттеров – неторопливо вылез, дал себя обыскать,
спокойно отдал меч и кинжал. И так же спокойно последовал за тремя гвардейцами – в
окружении «почётного караула» ещё пятерых. Всё это не просто походило на арест, а, по
мнению Алэра, им и являлось, но выказывать недовольство сейчас было, по меньшей
мере, глупо. Алэр отлично знал место, куда его привезли – особняк леди Бодейн,
известной на всю столицу светской львицы и нынешней фаворитки принца... короля
Валентина. И вряд ли сама леди решила поиграть с юным герцогом Боттером в шпионские
игры. В конце концов, она никогда не отличалась особенным воображением, по крайней
мере, в постели – это Алэр знал доподлинно.
Следовательно, вели юного герцога к королю, а, учитывая, что этот король не далее как
месяц назад вырезал чуть не весь род Боттеров, оставив Алэра и его младшую сестру с
братом сиротами... можно было предположить, что Его Величество просто решил
закончить начатое.
Лишь бы не тронули Мадлен. Алэр знал, что сделает для этого всё, даже кинется в ноги
королю, убившему его отца и мать – даже это, лишь бы с Мадлен всё было в порядке.
А хуже всего – король тоже это знал. И потому всё, что Алэру оставалось – держать
спину ровно, а на лице – маску спокойствия. И выполнять приказы.
Алэра оставили в какой-то зале на втором этаже – раньше он здесь точно не был.
Возможно, рядом с личными покоями леди Бодейн, хотя и не похоже. Длинная, узкая
комната, украшенная для увеличения пространства зеркалами. Камин, бросающий
золотистые отблески отражений, задрапированные чёрным окна. Алэр поймал
собственное отражение в ближайшем зеркале – густая тень в сумраке. Усмехнулся: по
крайней мере, к комнате его костюм подходил.
Ждать пришлось на удивление недолго.
Ещё один, довольно короткий поход по коридорам, и Алэр предстал перед королевскими
очами – кланяясь, как обязывает этикет, и отводя взгляд. С лицом герцог знал, как
справиться, с позой – тоже, а вот убрать ненависть из взгляда не мог.
- Ваше Величество.
- Поднимитесь, герцог, – голос короля Валентина звучал устало, но твёрдо. – Дайте вас
рассмотреть.
Алэр послушно выпрямился, всё также потупившись.
Украшенные золотыми бантами-пряжками королевские туфли обошли Алэра по кругу,
прежде чем Валентин вынес вердикт:
- Вы хорошо выглядите, герцог. Даже несмотря на траур.
Алэр поднял голову и быстро взглянул на короля. Валентин стоял в двух шагах от него и
задумчиво улыбался.
- Чем… чем я могу служить Вашему Величеству?
- И ты нравишься женщинам, я наслышан, – игнорируя его вопрос, добавил Валентин. –
О ваших амурных победах недавно говорила вся столица... не так ли, Боттер?
- Да, Ваше Величество, – стараясь, чтобы голос звучал ровно, ответил Алэр.