Повисла недолгая пауза.
- Ну и отлично! – хлопнул в ладоши Валентин, отворачиваясь и проходя к креслу у
камина. - Тогда решено... Вы составите компанию одной юной леди, герцог. Одной
одинокой, милой юной леди.
Алэр поднял взгляд – сейчас можно было не бояться, в нём было только удивление:
неужели он так легко отделался?
- Кому именно, Ваше Величество?
- Моей воспитаннице.
Алэр замер. Воспитанница? Откуда? У принца... короля Валентина не было внебрачных
детей. А раз так, откуда воспитанница?
Улыбка короля стала шире.
- Вы с ней встречались, герцог. Правда, не думайте, что она вас вспомнит – она была тогда
несколько занята… кажется, вашей матушкой, если мне правильно доложили… Герцог?
Вы в порядке? Вы побледнели.
Алэр с трудом различал голос Его Величество – в ушах звенело, во рту появился мерзкий
привкус крови. Не может же быть… Выходит, Рэйан был прав. А они наделись, что это
чудовище, может быть, дух, прирученный кем-то из предков короля – считалось, что в
сокровищнице найдутся и не такие диковинки.
Они и нашлись, но, похоже, не в сокровищнице.
Алэр пошатнулся, встретился взглядом с королём и громадным трудом заставил себя
сохранять маску спокойствия. Нет, перед этим ублюдком выказывать страх он не станет.
А король тем временем продолжал:
- С некоторых пор я не могу уделять ей столько внимания, сколько уделял раньше, и
девочка страдает от одиночества. И вы, - Валентин поймал взгляд Алэра и снова
улыбнулся, - замените ей меня... в некотором роде.
Повисла тишина, слушать которую у Алэра не было сил.
- Ваше Величество... я… я не понимаю. Что… я должен делать?
Валентин медленно поднялся. Подошёл к Алэру вплотную и выдохнул в лицо:
- Да всё, что она захочет. У девочки начались… фантазии... Говорят, у чародеев они
всегда начинаются раньше. И после колдовства ей необходим любовник. Вот ты им и
станешь.
Резко опустив голову, так, чтобы волосы упали на лицо, Алэр схватился дрожащими
пальцами за край стола, чтобы не упасть.
- Ну-ну, не надо падать в обморок, герцог, – насмешливо протянул король. – Я возлагаю
на вас громадное доверие. Я отдаю вам лучшее, что у меня есть, вы понимаете? Ну вот, а
чтобы у нас воцарилось полнейшее взаимопонимание, напомню вам, что мои гвардейцы
сейчас гостят в вашем фамильном особняке. Говорят, юная Мадлен очень красива? Я ещё
ни разу не встречал её в свете, какая жалость. Но ничего, если мне она не понравится, я
отдам её охране – кому-то девочка уж точно придётся по вкусу.
И, послав содрогнувшемуся Алэру ещё одну ослепительную улыбку, вернулся к столу.
- Ну что, герцог? Выполните мой приказ?
- Я… приложу все возможные усилия, Ваше Величество, - с трудом совладав с голосом,
ответил Алэр. Воротник сорочки вдруг сделался слишком тесен, и воздуха теперь
отчаянно не хватало.
- Да вы сядьте, герцог, - смилостивился король. – Ну же, вот, садитесь к огню, выпьем.
Слышал, вы предпочитаете Генуэсское? Я тоже. Возьмите бокал. Берите, я сказал! И
давайте обсудим детали. Итак, мою воспитанницу зовут Элиза, ей одиннадцать. И да, если
вы хоть пальцем её тронете, когда она того не пожелает, я сделаю с вашей сестрой то же
самое только в десять раз хуже. И если вы вдруг решите вспомнить о мести... лучше не
вспоминайте. И упаси вас Девятеро сказать Элизе хоть слово о её... даре. Девочка не
поймёт, а мне передадут очень быстро. Опять же для вашей сестры это будет иметь
нежелательные последствия. С другой стороны, если вы Лизетте понравитесь, я найду
Мадлен подходящего жениха и обеспечу более чем достойное приданое. Вы понимаете?
- Да, Ваше Величество, - сосредоточившись на том, чтобы бокал в руке не дрожал, тихо
ответил Алэр.
Валентин кивнул.
- В средствах вы стеснены не будете, но о столице можете забыть. Моя воспитанница
живёт... уединённо, далеко отсюда. Поэтому сейчас, если вопросов у вас нет, поезжайте
домой, попрощайтесь с сестрой – завтра я отвезу вас и познакомлю с моей милой ласковой
Элиз. Всё? Ну, тогда идите.
Уже в карете Алэр, точно очнувшись, рванул воротник сорочки – жемчужные пуговицы
покатились во все стороны, но герцог не обратил внимания, кусая губы и слизывая кровь.
Прислуживать чудовищу, которое убило его семью? Видеть её каждый день, улыбаться и
ублажать, в том числе и в постели?
Да уж... действительно легко отделался!
***
Комната была полна кукол. Они смотрели на Алэра стеклянными глазами отовсюду:
выстроившись на полу, выглядывая из-за ваз с цветами, сидя на полках и в креслах. Они
пили чай из маленьких фарфоровых чашечек, они танцевали друг с другом и
раскланивались на импровизированном балу, примеряли шляпки перед зеркалом и играли
в золотой мячик. Застывшее неживое царство манекенов, одновременно прекрасное и
пугающее.
Валентин, сноровисто переступая и огибая кукол, прошёл к круглой, украшенной
изящной резьбой, увитой искусственным побегом плюща двери и легко толкнул.
Алэр машинально отпрянул, но ни рычания, ни крика из открывшейся взгляду
маленькой спальни не раздалось.
Только тихое и очень радостное:
- Принц!
Ворох розовых лент и золотых кружев бросился Валентину на шею.
- Моё солнышко! – нежно пропел король, обнимая ворох. – Лизетта, я скучал по тебе,
малышка... Тебе понравилась кукла, которую я прислал?
Ворох отнял голову от груди Валентина и превратился в тоненькую девочку-подростка
большеглазую и одетую в безвкусное пышное платье.
Алэр смотрел на неё и не мог поверить, что эта разряженная куколка, вешающаяся
королю на шею и бормочущая, как ей грустно без своего принца, способна причинить
кому-то вред.
Не мог, пока «принцесса» не повернулась к нему, и Алэр не поймал её взгляд. Синие
глаза были живыми, не мёртвенно-чёрными, как у чудовища, ворвавшегося в гостиную
Боттеров. Лицо не застыло в безжизненной маске, и кровь не пачкала чудесное розовое
платье. Но где-то там – Алэр не мог точно сказать, где... и что это, он тоже бы не сказал.
Но нечто в девочке напоминало о чудовище – что-то в глубине её глаз, быть может? Или
просто тени вокруг неё сгущались сильнее?
- Моя красавица, – поймав удивлённый взгляд девочки, улыбнулся Валентин. – Позволь
представить тебе Алэра, моего близкого и лучшего друга, – король предостерегающе
глянул на герцога, и Алэр тут же попытался улыбнуться как можно... дружелюбней. – Я
попросил его присмотреть за тобой, моя птичка.
«Птичка» что-то недоумённо прощебетала.
- Ну солнышко моё, – вздохнул король. – Моё сердце обливается кровью, зная, что ты тут
одна, без меня...
- И ты прислал мне своего верного рыцаря? - непонятно отчего воодушевилась девочка, глянув на Алэра уже с восхищением.
- Да, моя малышка, - облегчённо выдохнул Валентин. – Я надеюсь, вы с ним
подружитесь, солнышко моё.
Девочка радостно захлопала в ладоши и присела перед Алэром в подобии реверанса.
- Для меня честь принимать вас, рыцарь! – точно выученное стихотворение,
продекламировала она.
Алэр остолбенело перевёл взгляд на короля. Тот шепнул одними губами:
- Подыгрывай!
- Я тоже... рад... леди, - пробормотал Алэр, поклонившись, заставив себя взять
протянутую ручку в тоненькой атласной перчатке и поцеловать.
Перчатка пахла розой, а рука дрожала.
- Мой принц такой добрый! - с обожанием глядя на Валентина, пропела девочка, отняв
руку. - Я так его люблю!
- Я тоже люблю тебя, моя крошка, - пропел король, - а теперь я должен устроить моего
друга. Не-нет, крошка, разве у тебя сейчас не урок танцев? Алэр уже никуда не убежит, можешь не беспокоиться. Ну идёмте же, идёмте, герцог… Ну как вам моя Лизетта?
Изумлённый Алэр так и не нашёлся с ответом.
***
Король уехал тем же вечером, и вечером же его воспитанница вломилась в комнату
Алэра – то ли на правах хозяйки, то ли действительно искренне не понимая, почему этого
делать не стоило.
- Ты любишь чёрное? - с детской непосредственностью поинтересовалась она.
Алэр спрятал руки за спиной – чтобы не видела, как он сжал кулаки. Ещё очень хотелось
отвести взгляд – но синие глаза девчонки обладали какой-то поистине магической
притягательностью. Оторваться с непривычки от них было невозможно.
- Нет, миледи.
Девочка моргнула, став похожей на нахохлившегося со сна голубка.
- Но ты весь в чёрном.
Алэр всё-таки «оторвался» – зря, взгляд тут же уткнулся в шейку девочки. Тоненькую, хрупкую шейку. Такую хрупкую...
- Но ты весь в чёрном.
Алэр всё-таки «оторвался» – зря, взгляд тут же уткнулся в шейку девочки. Тоненькую, хрупкую шейку. Такую хрупкую...
О боги, это ведь было бы даже милосердно, она бы и боли почувствовать не успела!
Почему, почему Алэр вынужден просто стоять и смотреть на идиотски улыбающуюся
девчонку, убившую его родных?
Если бы не Мадлен!..
- Да, миледи.
- Но ты говоришь, что не любишь чёрный, - нахмурилась девочка. - Однако ты его
носишь. Почему?
«Потому что ты убила мою семью, тварь!»
Алэр вздохнул, успокаиваясь.
Если бы...
В конце концов, нет никакой гарантии, что король не убьёт Мадлен...
Если бы!
- Это знак, миледи, - сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, произнёс Алэр. – Знак
траура.
- Траура? - озадаченно повторила девочка.
«Издевается, маленькая тварь! – прикрыв глаза, думал Алэр. – Делает вид, что не
помнит. Дря-а-ань!»
Мадлен...
- Скорби, миледи. По умершим родным.
Девочка моргнула и, став похожей на грустного мима, шагнула к Алэру.
- Прости. Я не хотела, - а, глянув на герцога, добавила. - У меня нет никого. Родных.
Всех убили. А меня спас принц... Жаль, что он не спас тебя.
Алэр задохнулся. Спас?!
Герцог стиснул зубы так, что нижняя челюсть онемела. А девчонка – очевидно, чтобы
добить – вдруг обняла его за шею, доверчиво положив голову на плечо, глубоко дыша.
От неё по-прежнему тонко пахло розой. И, Девятеро, её хрупкая шейка так близко...
Алэр закусил губу, и в этот же момент девочка вдруг отпрянула. Вскинула взгляд.
- Ты... ты не рыцарь, – испуганно прошептала она дрожащими губами. – Ты хочешь
сделать мне больно!
И, прежде чем Алэр успел опомниться, опрометью бросилась вон из комнаты.
Когда её лёгкие шаги затихли в коридоре, Алэр медленно вдохнул. Также медленно
выдохнул. Поморщился и торопливо открыл окно. Кажется, теперь он возненавидит розу.
Всю ночь ему снилось, как девчонка бьётся в агонии у него на руках, а портреты
родителей смотрят на него со стены и одобрительно улыбаются.
Алэр тоже улыбался, когда проснулся.
***
(Из записок Элизы Северянки)
Он не понравился мне с самого начала. Не могу сказать, почему – он был красив, галантен, хорошо воспитан. Но он ничем не напоминал моего принца – даже внешностью. Валентин
был блондином, у этого же волосы до плеч напоминали чёрный атлас и завивались в тугие
кудряшки, как у барашка. Это, и серые внимательные глаза, да вечно сжатые в скорбную
полоску губы создавали ощущение постоянного напряжения – точно готовая зазвенеть
струна. Всегда собран, всегда серьёзный, излишне учтивый. Но красивый – да, этого было
не отнять. Валентин выбирал для меня привлекательную игрушку. Если сам принц скорее
напоминал утончённого щеголя, то Алэра я бы сравнила с клинком, готовым к атаке. Такой
красотой обычно обладают войны – нервной, волнующей, напряжённой.
Внешность для меня уже тогда имела много значения. Но Алэру она не помогла – я его
узнала. Точнее, я поняла, что почему-то вижу его в одном из своих повторяющихся
кошмаров, где всё залито кровью, а у моих ног лежит сломанное тело женщины, похожей
на Алэра как две капли воды. Ну как я могла его не узнать?
Принц хотел, чтобы мы подружились, и я честно попыталась. Я убедила себя, что
кошмары не повод для того, чтобы огорчать моего сказочного принца. Он же был так добр
ко мне, он осыпал меня подарками…
Алэр меня боялся. Я чувствовала это – как холодный ветер по голой коже. И это мне
совершенно не нравилось – забавно, но страх делает нас, чародеев слабее. А ещё Алэр
лгал. Я тогда уже умела осознавать, когда люди говорят неправду и их отношение к себе
умела понять тоже. Алэр меня ненавидел, хуже – он хотел моей смерти. Я не знала, как я
это поняла, но находиться с ним в одной комнате больше не могла.
Это было… так, как если бы один из моих кошмаров вдруг ожил.
Но одиночество мне не то что не помогло – меня замучили видения и снова началась
лихорадка. Мне было так плохо, что я думала: ночь не переживу.
Пережила. Более того – на следующую ночь всё повторилось.
Очень скоро я вообще перестала понимать, что жива, и уже не отличала реальность от
кошмаров.
***
(Из архива рода Боттеров)
Прислуга боялась юную госпожу до дрожи.
- Ох, Ваша Светлость, - вздыхала домоправительница, лично накрывая герцогу стол в
саду. - Нам запрещено говорить об этом, но я уже с ног сбилась, пытаясь найти ей
горничную... С одиннадцатилетия леди прошло всего три месяца, и она... Ох, Ваша
Светлость! - дама прижала руку ко рту, испуганно глядя на Алэра. - Никто не хочет ей
прислуживать ни за какие деньги. Я подняла жалование в десять раз, представляете, в
десять!.. А раньше, милорд, ведь была такая милая девочка, её так все любили...
Алэр недоверчиво вскинул брови, и домоправительница, ободрённая его вниманием,
присела на свободный стул.
- Такая ласковая, такая... цветочек хрупкий, Ваша Светлость! Бывало, учует, что медовый
пирог пекут, забежит на кухню и ну давай от радости танцевать – да так, что ноги сами за
ней в пляс пускаются. И как смеялась!.. А как одиннадцать минуло – точно проклятье
какое наслали. Вы не подумайте, милорд, мы здесь не суеверные, ну, насчёт магии и
подобных предрассудков. Но, может, кара какая от кого из богов? Вот только за что такому
зайчонку?.. Иной раз видишь, как она, пригорюнившись, гуляет в саду, и вроде и хочешь
обнять да утешить, но боязно – одну горничную у нас на глазах ведь в кипятке сварила. А
вторая из окна её башни выбросилась – ох и кричала, милорд, ох и кричала... Третья и
вовсе пропала – в лесу потом нашли, звери её задрали... А ей ведь гувернантку уже пора!
«Гувернантка девочке и впрямь нужна, - думал Алэр. - Если только король не собирается
держать свою «воспитанницу» в глуши всю жизнь».
Что ж, отсутствие горничной вполне объясняло небрежный вид девочки. Алэр навестил
её утром – в замке наверняка были соглядатаи, доносящие королю все его поступки.
Ставить благополучие Мадлен под угрозу из-за ненависти Алэр никак не собирался. Но
завтракать с «рыцарем» Элиза не пожелала, только дрожащим голосом потребовала, чтобы
он ушёл да поскорее. Алэр пожал плечами и с удовольствием подчинился. Ему это было
только на руку – находиться рядом с претворяющимся овечкой чудовищем было трудно. А
что там за причуды у неё – не Алэра забота.
Последующие семь дней Элиз он видел редко. В основном одну, в саду, с игрушками.
Прислуга от неё шарахалась, и одинокая девочка разговаривала с куклами больше, чем с
людьми. Алэр наблюдал за ней с тайным злорадством, напоминая себе, что чародейка
просто видится невинным ребёнком. А если ей и правда плохо – что ж, он пальцем не
шевельнёт, чтобы стало легче. С чего бы?
Сам герцог отчаянно скучал – ровно никаких развлечений в этой глуши не имелось. Да
что там, его даже за ворота не пускали поохотиться! Только шахматы да упражнения с
мечом – и то местная оружейная оставляла желать лучшего.
Так что именно скука да тревога за сестру погнали его в итоге в Девичью башню снова.
Юная госпожа уже три дня не покидала свои комнаты, что вызывало лёгкое беспокойство
домоправительницы – не случилось ли чего? И тайную радость остальной прислуги –
девочку они давно записали в проклятые. А проклятья, как известно, штука заразная – по
крайней мере, в представлении черни.
Куклы по-прежнему равнодушно глазели на Алэра из гостиной. А девочка,
неприбранная, в сорочке, сидела, покачиваясь на кровати, и невидяще смотрела прямо
перед собой, что-то бормоча.
Когда Алэр подошёл ближе, то с удивлением разобрал:
- Я самая красивая, я самая умная, я несравненна...
- Миледи?
Девочка подняла голову, глянула на него сверкающими от слёз глазами. У Алэра зашлось
сердце – уж очень сильно мерзавка напоминала сейчас расстроенную Мадлен.
- Уходи!
Алэр пожал плечами.
- Миледи, вам не стоит хотя бы переодеться? Мне позвать кого-нибудь?
Девочка всхлипнула и – Алэр ясно видел – тени вокруг неё и впрямь сгустились.
- Я сказала: уходи!!
Алэр вылетел из башни в мгновение ока, и тут же услышал отдалённый звон – окно в
гостиной девчонки лопнуло.
Больше общаться с Элиз Алэр не пытался. В конце концов, чудовище оно и есть чудовище.
И какая разница, какое обличье оно принимает? Принц не требовал развлекать её против