Что касается собственно еврейской политики, то Шолом-Алейхем — типичный оппортунист в лучшем смысле этого слова. Если так можно выразиться, партия Шолом-Алейхема — это партия беспартийных. Он в равной степени сочувствует территориалистам и сионистам (последним еще и по сентиментальным соображениям), ведь и те и другие хотят блага еврейскому народу, но не готов прямо занять чью-либо сторону в их препирательствах. Его политическое кредо выражено словами «Отцепитесь вы от меня, я не сионист, и не территорист, и не кто там еще, я не кто иной, как еврей…» (Двадцать второе письмо Менахем-Мендла). Между прочим, именно диалог Менахем-Мендла и Шейны-Шейндл дает возможность их автору не встать со всей определенностью ни на одну из противоборствующих платформ. Шейна-Шейндл, воплощенный скепсис и здравый смысл, постоянно дезавуирует идеологические восторги своего мужа.
Из всех еврейских партий, пожалуй, только социалисты с их пролетарским интернационализмом столь неуместным в юдофобской Польше начинают раздражать Шолом-Алейхема, но о них он упоминает мельком. У Менахем-Мендла, то есть у его автора, есть только один устойчивый объект ненависти и презрения — это те евреи, которые торгуют своим человеческим и национальным достоинством.
Меньше всего Шолом-Алейхема можно обвинить в последовательности и принципиальности. Он издевается над русской черносотенной политикой, но говорит о России «мы». Он восхищается сионистскими лидерами, но тут же подсмеивается над ними. Он желает всяческого процветания ивриту, но не за счет уничтожения идиша.
Единственное, в чем Шолом-Алейхем принципиален, это отстаивание прав идиша и литературы на идише. В 1913 году положение идиша стало его всерьез беспокоить. Еще десять лет тому назад ему казалось, что многомиллионная еврейская масса естественным образом говорит на еврейском языке, а изучение других языков — это необходимое культурное и социальное благо. И вдруг национальный писатель с некоторым изумлением увидел, как сфера бытования родного языка начала стремительно сжиматься. Идиш на глазах проигрывал соревнование русскому, польскому, английскому, ивриту. Теперь идиш нуждался в специальных мерах поддержки и защиты, поэтому во многих письмах Менахем-Мендла и Шейны-Шейндл звучат саркастические и тревожные ноты, посвященные отказу от идиша в среде молодого поколения.
Публицистическая проза «Новых писем» привлекательна еще с одной, может быть, наиболее интересной современному читателю, стороны. Откликаясь своими колонками на политическую злобу дня, Шолом-Алейхем вынужден был отказаться от создания сюжета для нового «Менахем-Мендла». Сюжет для новой «связки писем» предлагала сама постоянно меняющаяся политическая реальность. Этот элемент творческой несвободы писатель компенсировал как никогда широким набором формальных экспериментов. Как это часто бывает с младшими, «безответственными», жанрами, Шолом-Алейхем делает свою газетную прозу намного более экспериментальной, чем обычно. Здесь можно упомянуть и вставленное в девятое послание Шейны-Шейндл письмо несчастных эмигрантов, написанное в технике «потока сознания», и пятнадцатое письмо Менахем-Мендла с неожиданно разухабистыми стихами, и похожую на пьесу абсурда историю о попугае пристава (восьмое письмо Шейны-Шейндл), и сложное смешение языков, при котором уличный английский сталкивается со «святым языком» ешивы, а русский канцелярский — с деревенским украинским. Шолом-Алейхем был в сложных отношениях с И.-Л. Перецем и его многочисленными последователями, в 1910-х годах задававшими тон в литературе на идише. В эти годы Шолом-Алейхем, не приняв символизма Переца, оказался в значительной степени вытеснен на обочину литературного процесса. Читая «Новые письма» Менахем-Мендла из нашей сегодняшней перспективы, мы понимаем, что Шолом-Алейхем в позднем творчестве не остановился в развитии и, через голову символистов, предвосхитил многие достижения авангарда.
«Менахем-Мендл. Новые письма» — интересное во многих отношениях произведение, но его судьба сложилась неудачно. Сам Шолом-Алейхем не собрал эти письма в виде книжной публикации. Исследователи, писавшие о канонической повести «Менахем-Мендл», в лучшем случае упоминали о существовании продолжения. В 1948 году в СССР начало выходить новое собрание сочинений Шолом-Алейхема, в которое планировали включить и обсуждаемое здесь продолжение «Менахем-Мендла», однако развернувшаяся политика государственного антисемитизма остановила намеченное издание.
Впервые как цельный текст «Менахем-Мендл. Новые письма» под заголовком «Второй том „Менахем-Мендла“» был опубликован в журнале «Советиш геймланд (Советская родина)» во 2–5 номерах за 1969 год. Публикацию предваряла содержательная статья видного советского литературоведа Герша Ременика (1905–1981)[637]. К достоинствам советской публикации можно отнести также отличные иллюстрации, выполненные известным графиком Гершом Нигером (1910–1995). Однако в эту публикацию вошло менее двух третей писем, опубликованных в 1913 году в газете «Гайнт». Из нее без всякого предуведомления были изъяты письма, не отвечавшие советскому идеологическому контексту. Были полностью изъяты письма Менахем-Мендла, написанные с сионистского конгресса в Вене. Более того, в публикацию не вошла и «речь» Менахем-Мендла в Государственной думе (десятое письмо Менахем-Мендла) — блестящая антиюдофобская сатира Шолом-Алейхема, уж очень опасные ассоциации с политикой государственного антисемитизма могли возникнуть у советских евреев при чтении этого письма.
Полный текст «Новых писем» под заголовком «Менахем-Мендл (Нью-Йорк — Варшава — Вена — Егупец)» впервые был издан в книжной форме в Израиле в 1976 году издательством «И.-Л. Перец-фарлаг»[638]. Публикатор Авром Лис подготовил издание на основе экземпляров газеты «Гайнт» с собственноручной правкой автора, хранящихся в архиве «Бейс Шолом-Алейхем» в Тель-Авиве. Это издание также не свободно от некоторых недостатков, в частности, в отличие от советской публикации, израильское издание не содержит ссылок на номера «Гайнт», в которых впервые были напечатаны отдельные письма. Наконец, оба издания, и советское, и израильское, не содержат никаких комментариев.
Как уже было сказано выше, Шолом-Алейхем в 1909 году при подготовке окончательной редакции «Менахем-Мендла» исключил несколько писем. Все они, опубликованные в различных периодических изданиях между 1900 и 1904 годами, представляют собой письма Менахем-Мендла, адресованные своему автору. Шолом-Алейхем отказался от них потому, что размыкание диалога Менахем-Мендла с женой нарушало цельность повести, и, кроме того, прием «письмо персонажа автору» стал основой другого его произведения — «Тевье-молочника».
«Новые письма», созданные в 1913 году, начинаются с того, что Менахем-Мендл возвращается из Америки в Россию. При подготовке как советского журнального, так и израильского книжного издания публикаторы поставили эти ранние, не включенные в окончательную версию, письма в начало своей публикации, так как в этих письмах «обосновывается» отъезд Менахем-Мендла в Америку и его мытарства в Нью-Йорке. Публикаторы не избежали соблазна повторить работу Шолом-Алейхема и создали из писем, написанных в разное время, сквозное повествование, как бы новый эпистолярный роман. Я не считаю это решение правильным: что позволено автору, то не входит в компетенцию публикатора. Кроме того что «изъятые» письма и письма 1913 года разделяет десять и более лет, они и по своей задаче, и по стилю решительно отличаются друг от друга. В то же время сами по себе эти «изъятые» письма представляют несомненный интерес. В нашем издании они размещены в Приложении.
Два из числа «изъятых» писем, а именно «В Америку» и «Адьё!», представляют собой различные версии прощания Менахем-Мендла со своим автором. При этом «В Америку» было републиковано в «Советиш геймланд», а «Адьё!» — в израильском издании. Понятно, что «Советиш геймланд» выбрал то письмо, где речь не идет о сионистском конгрессе. Отказ от публикации «В Америку» в израильском издании можно объяснить желанием создать сюжет для нового «романа». В этом случае две параллельные версии одного и того же эпизода выглядели бы странно. В израильское издание не включено также письмо «В спешке». В этом письме Менахем-Мендл рассказывает о том, как он, наконец, приехал на праздники к жене в местечко. Понятно, почему Шолом-Алейхем не включил его в окончательную редакцию «Менахем-Мендла», изданную в 1909 году. Сложившаяся к этому времени концепция книги требовала, чтобы Менахем-Мендл никогда не доехал до своей желанной, но недосягаемой жены. Непонятно, однако, почему это письмо не было включено в израильскую публикацию.
Перевод для настоящей книги выполнен по израильскому изданию. Два письма «В Америку» и «В спешке» были переведены по публикации в «Советиш геймланд». Таким образом, в эту книгу входят все письма Менахем-Мендла и его жены, которые до настоящего времени оставались неизвестны русскому читателю.
Перевод для настоящей книги выполнен по израильскому изданию. Два письма «В Америку» и «В спешке» были переведены по публикации в «Советиш геймланд». Таким образом, в эту книгу входят все письма Менахем-Мендла и его жены, которые до настоящего времени оставались неизвестны русскому читателю.
«Менахем-Мендл. Новые письма», теперь и в русском переводе, возвращает читателя к одному из главных героев Шолом-Алейхема, а его автора представляет в новой, неожиданной роли публициста и политического сатирика.
Валерий ДымшицГлоссарий
Бадхен — ведущий традиционной еврейской свадьбы. Свои речи бадхен обычно импровизировал в стихах на более или менее устойчивые рифмы.
Бар-мицва (букв. «сын заповеди», арам., то есть обязанный выполнять заповеди) — тринадцатилетие, возраст религиозного совершеннолетия для мужчины. По достижении этого возраста на него возлагается вся полнота исполнения религиозных заповедей. В традиционных общинах молодой человек после бар-мицвы считался женихом, его начинали сватать.
Бесмедреш («дом толкования», др.-евр.) — молитвенный дом, место для богослужения и ученых занятий, синагога.
Галаха — иудейский религиозный закон.
Гемора — см. Талмуд.
Даен — член раввинского суда, помощник раввина.
Ешива — высшая талмудическая школа.
Йом-Кипур (русское название — Судный день) — важнейший религиозный праздник, день покаяния, примирения общины в целом и каждого человека в отдельности с Богом. Отмечается специальной литургией и суточным постом. Этот праздник входит в число Осенних праздников: его справляют через десять дней после Рошашоне (Новолетия).
Капота — традиционная верхняя мужская одежда, род длинного сюртука.
Клезмер — еврейский народный музыкант. Клезмерские капеллы играли, как правило, на свадьбах.
Кошерный — разрешенный для использования в пищу, антоним к слову «трефной». В переносном смысле: дозволенный, пригодный.
Меламед — учитель в хедере. Меламеды, особенно для младших детей, обладали очень низким социальным статусом, поэтому слово «меламед» было также синонимом слов «растяпа», «неудачник», а то и просто «придурок».
Минха-майрев — вечернее богослужение в синагоге. Минха — послеполуденная молитва, майрев — вечерняя, ее произносят после заката. Обычно их объединяли в одно богослужение. Минху произносили перед закатом, затем делали небольшой перерыв и после заката произносили майрев.
Миньен («число», др.-евр.) — кворум для публичного богослужения, не менее десяти совершеннолетних (старше 13 лет) мужчин, в переносном смысле слова: десяток.
Не рядом будь помянуто (легавдил) — выражение, употребляемое тогда, когда в одной фразе упоминаются одновременно священные и низкие, с точки зрения говорящего, предметы.
Обыватель — представитель одного из двух основных сословий в традиционной еврейской общине. Еврейская община в Восточной Европе делилась на два сословия: высшее — балебатим (обыватели, ед. ч. балебос) и низшее — балмелохес (ремесленники, ед. ч. балмелохе). Слово «балебос» переводится буквально как «домовладелец», но чаще всего обозначает определенное сословное положение. Во владельческих местечках домовладельцы платили поземельный налог помещику, и в качестве налогоплательщиков только они были полноправными членами еврейской общины. Наличие дома становилось, таким образом, дифференцирующим социальным признаком. Обыватели, как правило, были купцами, арендаторами, маклерами и т. д. Этот род занятий оставлял им свободное время для занятий Торой: такие занятия считались наиболее достойным времяпрепровождением для порядочного человека. Антагонизм между обывателями и ремесленниками был очень велик.
Омуд — пюпитр для хазана.
Пейсах (русское название — еврейская Пасха) — праздник, посвященный исходу из Египта. Важнейшим ритуалом этого праздника является сейдер (ритуальная трапеза), во время которого читают Пасхальную Агаду — специальный сборник, состоящий из рассказов об Исходе, комментариев и молитв. В течение Пейсаха, который длится восемь дней, запрещено есть и даже держать в доме квасное, то есть хлеб, крупы и другие продукты из зерна. Вместо хлеба едят пресные лепешки, мацу.
Пейсы — локоны на висках, которые ортодоксальные евреи не состригают.
Пурим — веселый праздник, посвященный событиям, описанным в Свитке Эстер (Книге Есфирь). Сопровождается пирушками и пуримшпилами — веселыми представлениями, разыгрываемыми на библейские сюжеты.
Раввин — лицо, имеющее высшее духовное образование и исполняющее функции эксперта по галахическим вопросам и главы раввинского суда.
Реб (букв. «господин», др.-евр.) — форма вежливого обращения к мужчине, аналогична русскому «господин».
Ребе — 1) учитель в хедере, то же, что меламед; 2) обращение к раввину, даену, другим лицам духовного звания; 3) то же, что хасидский цадик.
Суккес (русское название — Кущи) — осенний праздник, в течение которого полагается жить или хотя бы трапезничать в сукке, то есть в специальной куще, шалаше.
Талес — молитвенное покрывало, накидываемое на плечи женатым мужчиной во время утренней молитвы. К углам талеса, в соответствии с заповедью, пришиты четыре кисти, называемые «цицес».
Талмуд — собрание устного учения, сформированного во II в. до н. э. — V в. н. э. Состоит из более древней части — Мишны и комментария на Мишну — Геморы. Талмуд содержит в себе как галахические, то есть законоучительные, так и агадические, то есть повествовательные, фрагменты. Является основным предметом изучения в бесмедрешах и ешивах.
Тишебов — девятый день месяца ов, в этот день были разрушены Первый и Второй Храмы. Отмечается трауром, постом, чтением специальных элегий (кинес) и плачем.
Трефной — запрещенный к использованию в пищу, антоним к слову «кошерный». В переносном смысле: запретный, нечистый.
Тфилн — кожаные коробочки с вложенными в них четырьмя библейскими цитатами (Исх. 13, 10 и 11–16, Втор. 6, 4–9; 11, 13–21), написанными на пергаменте. Тфилн совершеннолетний мужчина должен повязывать на левую руку и лоб во время утренней молитвы.
Хазан — синагогальный певчий, лицо, осуществляющее вокальное ведение публичной молитвы.
Хасид («благочестивый», др.-евр.) — последователь хасидизма, направления в иудаизме, возникшего в XVIII в. и захватившего существенную часть еврейского мира Восточной Европы. Хасидизм до сих пор остается влиятельным течением в ортодоксальных кругах. Для хасидов характерна фанатичная приверженность своим духовным лидерам — цадикам.
Хедер — начальная религиозная школа для мальчиков.
Холамоед (букв. «будни праздника», иврит) — дни между двумя первыми и двумя последними днями праздников Песах и Суккот. Эти праздники длятся восемь дней. Соответственно статусом полного праздника (йом-тов) обладают только два первых и два последних дня, а в середине между ними холамоед — что-то вроде каникул.
Хупа — свадебный балдахин, под которым происходит венчание. Выражение «поставить хулу» означает «жениться, устроить свадьбу».
Цадик — см. Хасид
Шадхен — профессиональный сват.
Шамес — синагогальный служка.
Шахрис — утренняя молитва.
Швуес (русское название — Пятидесятница) — праздник, посвященный дарованию Торы на горе Синай.
Шмоне-эсре («восемнадцать», др.-евр.) — «Восемнадцать славословий», которые входят во все три ежедневные молитвы. Этот текст называется так по традиции, так как на самом деле он состоит из девятнадцати славословий. Шмоне-эсре произносят стоя, про себя.
Шойхет — резник, который осуществляет забой скота и птицы согласно иудейскому религиозному закону.
Шолом-алейхем («Мир вам», др.-евр.) — традиционное приветствие. На него отвечают: «Алейхем-шолом».
Штибл (букв. «домик», идиш) — небольшой молитвенный дом, чаще всего принадлежавший какой-либо религиозной группе, например хасидам.
Шхита — кошерный забой скота и птицы.
Издано при поддержке Благотворительного фонда семьи Розенблатт в рамках Издательской программы семьи Ремпель.
This Publication is supported by The Rosenblatt Family Trust