– Ух ты! Килотонна, не меньше! – восторженно заорал он.
– Семен, не делай нам нервы, как говорит твой друг Серегин.
– Это не он говорит, это дядя Мойша из Одессы.
– Приказываю вам доложить обстановку.
Семен капельку обиделся. На суровый приказной тон и на себя, что он такой дурак. И начал очень даже неплохо соображать.
– Докладываю. В целях научных исследований мною был взорван каменный валун кубометров… шесть на три и на три… кубометров пятьдесят. На основании эксперимента установлено, что странное излучение, воспринимаемое мною как зеленоватый свет, исходит от камней. Не от всех подряд, но от многих. Более того, этим светом зеленым они просто пропитаны. Даже изнутри. Доклад закончил. Нет, не все сказал. Тут тихо, мирно и спокойно. Теперь закончил.
– Кольцов, какое тихо и мирно, если ты там? Сколько, говоришь, килотонн?
– Одна.
– Ну и какая тишина, какой покой? А свет этот – радиация. Тебе необходимо срочно вернуться!
– На фига? Мне всей жизни часа три осталось. Я вообще не собираюсь возвращаться, тут и останусь. Может, дольше протяну, мне радиация полезна.
– Чтоб вас всех мыши сгрызли! – педагогично высказался Антон Олегович. – Забыл, что ты – это не ты. Сейчас присоединимся к тебе. Ты не распугай там местных жителей.
– Не успею. Ловлю вас.
Семен настроился на клонов Насти и Костина и стал излучать для них пеленг. Хотя попросту сказать, протянул им невидимую обычному глазу ниточку, по которой те и заскользили прямиком к нему. Как бы невесомы они ни были, а инерцию набрать успели. Семен по привычке распахнул руки, чтобы поддержать приземляющихся, но те проскочили его насквозь.
Местное освещение, напугавшее Антона Олеговича, позволяло видеть клона очень даже замечательно. Семен немного удивился, что не сообразил этого раньше, ведь видел же свое тело, но не замечал. Наверное, от страха. Как начал действовать, страх поуменьшился, а уж когда прибыло подкрепление…
Забавно было смотреть на двух знакомых людей, тела которых стали прозрачным чуть искрящимся зеленью стеклом. У Насти этот свет чистый, изумрудный, а у Антона Олеговича оттенок синего присутствует. А у Семки… он глянул на себя… чуть сиреневым отцвечивает.
– Да уж. Тут светло, как днем, – высказал первое впечатление Антон Олегович.
– Где вы такой день видели? – не согласился Семка. – Чтобы светило мутно-зеленым и со многих сторон?
– Кольцов, чего ты к словам придираешься? Давай, показывай гостям свои хоромы.
– Предлагаю пройтись вон туда. Там на фоне зеленого и светящегося темное пятно.
Пятно оказалось пещерой. Сколько Семен и его спутники в нее ни всматривались, ничего живого или особо интересного на много километров видно не было. Пещера там не заканчивалась, но лезть в нее ни смысла, ни большого желания не возникало.
Пошли севернее, потом приняли на восток, ближе к дальней Стене.
Камень, камень, камень. Часто радиоактивный, в смысле светящийся, но по большей части самый обычный. В виде огромных валунов, странных скал в форме гигантских клыков, порой сплошных монолитных плит в сотни метров протяженностью, выщербленных ямками, щелями, трещинами, кое-где большущими кратерами. Словно метеорит сюда шмякнулся. Или авиационная бомба. Изредка встречались участки, покрытые щебнем.
– Жаль, никто геологию не изучал, – проворчал Антон Олегович. – Геолог бы много любопытного выяснил.
– Ага, например, что тут воды никогда не было.
– Молодец, Настя. Действительно, ни единого обточенного водой камня!
– Откуда здесь воде взяться? – удивился Кольцов. – При минусе ста градусах! О! Вон оттуда воняет, наверное, еще одна лужа газа.
Лужа оказалась немалого размера озером.
– Это сколько же газовых зажигалок можно заправить! – восхитился Семен, глядя, как густые волны неспешно накатывают на его ноги.
И пробежался по кромке жидкости, сожалея, что брызги не летят по сторонам. Зато следы в жидкости затягивались медленно.
– Несолидно как-то вы себя ведете, вам не кажется, Семен Анатольевич? – засмеялся Костин. – Шучу.
– А какой у вас псевдоним был? – неожиданно спросил Семен.
– Заяц.
Семка задумался. Уж всяко не за трусость так прозвали майора Костина. Пусть даже бывшего майора, или, точнее говоря, майора запаса.
– Наверное, следы хорошо путали? – выдвинул он свою версию.
– Лучше всех. Но в городе. Я, в отличие от нашей группы спецназа, не на джунглях Южной Америки специализировался, а на работе в городах.
– И все же довелось вместе… задания выполнять?
– Превратности службы! Из города в город не всегда самолетом долетишь. И в джунгли не всегда прямым путем попадешь, иногда через город. Так что потребность друг в друге возникала.
Антон Олегович остановился.
– Вам не кажется, что идущий вон оттуда свет другого оттенка?
– Кажется, – согласилась Настя.
– Предлагаю взглянуть поближе.
– Я бы туда не пошел, – вдруг произнес Семен, еще не поняв, почему именно эти слова попали ему на язык. Или правильнее сказать, пришли ему в голову, так как языком он не пользовался, а головой вовсю. – Но скорее всего нам как раз в такие места и нужно нос совать. Кстати, сударыня, ваш носик светится особо приятным изумрудным оттенком.
– А у тебя он светится сизым! – Настя показала Семке язык, оказавшийся оранжевым, как апельсин. – Прыгнем?
– Нет. Даже не полетим. Пешком пойдем.
И пошел первым, стараясь всякий раз увидеть заранее, чего коснется его призрачная нога.
– В самом деле что-то не так, – сказала сзади Настя.
– Я тоже почувствовал, – согласился с ней Антон Олегович.
– Кину-ка я туда камень! – предложил Семен.
– Килотонный? – хмыкнула Настя.
– Поменьше.
Камень он выбрал размером с кулак и ярко светящийся. Швырнул его так, что он должен был до самой стены долететь. Ну хотя бы метров триста. Но камень пролетел всего ничего от этого расстояния, когда его вдруг словно вниз дернули и он едва не вертикально свалился вниз. Второй светящийся булыжник, также запущенный с помощью левитации, но очень медленно, стал похож на китайский фонарик. Фонарик доплыл до того места, где был сбит первый камень, и сначала стал резко опускаться, а затем просто рухнул вниз.
– Ну только гравитационных аномалий нам не хватало! – возмутился Антон Олегович, словно это Семка здесь такую каверзу устроил. – Все уже повидали, только такого не видели.
– Сейчас еще и пощупаем, – пообещал Семен.
Никому не хотелось соваться в эту зону, но любая логика подсказывала, что именно в необычных местах возможно отыскать нужного им Стража. А может, и нескольких Стражей, кто знает, сколько их? Приближались к опасному месту буквально по сантиметру. Семен еще пару раз кидал камни, второй рухнул вниз, не пролетев и метра.
– Дошли! – выдохнул Семка.
– Стоим, прислушиваемся, – сказал Антон Олегович. И через долгую паузу спросил: – Кто что думает?
– Я думаю, нас там в лепешку расплющит или все не так страшно? – ответил Семен, пусть и понимал, не о том его спрашивают. – Ну в смысле, сможем мы там передвигаться?
– А мне кажется, что это капкан! – заявила Настя. – Шагнул за эту черту и попался!
– Блин, как бы проверить?
Семен завертел головой, и, как оказалось, вовремя. Нет, он в какой-то мере видел все вокруг себя и довольно далеко от себя постоянно, но как бы не сосредоточиваясь на этом. Все же, если твоя голова приучена видеть в первую очередь перед собой, то даже если вырастет глаз на затылке, ты о нем будешь постоянно забывать. А тут он просто взял и оглянулся.
– Там какие-то тени мельтешат, – сказал он отчего-то шепотом, пусть и понимал, что в этой ситуации, когда разговор ведется мысленно, от шепота толку нет.
– Уходим! – приказал Антон Олегович. – Настя, прыгай!
– Не могу.
– Я тоже, – скрипнул зубами Семка.
– Улетаем!
– Не выходит!
– Бежим!
– Тут бы с места сдвинуться.
Семка все же сделал пару крохотных шагов в сторону от зоны, которая, похоже, стала шире и захватила их. Но сделала это мягонько, исподтишка, коварно.
После третьего шага шириной в ступню стало легче. Будь они здесь по-настоящему, их бы точно расплющило в лепешки, даже мокрого места не осталось бы, так, горстка ледяного крошева. Но для Семки-клона все было не столь печально. Бежать он еще не мог, но шагать уже получалось. Насте и Антону Олеговичу объяснять не понадобилось, они тут же засеменили вслед за Семеном. Зона снова попыталась их спеленать, но результат у нее получился не таким мощным. Все трое продолжили семенить и уходить все дальше. Семену уже показалось – еще десяток шагов, и он сможет прыгнуть. Но тут вокруг него полыхнуло, и не бледно-зелененьким, а ослепительно белым. Будь он здесь в обычном облике, ослеп бы, а так просто пару секунд приспосабливался к новому освещению.
Там, где шевелились раньше смутные тени, появились несколько существ. Вот чем-то они напомнили ему дракона, сделанного Кимом на Рождество. Но чем?
Там, где шевелились раньше смутные тени, появились несколько существ. Вот чем-то они напомнили ему дракона, сделанного Кимом на Рождество. Но чем?
А! Словно из шариков сотканы. Или икринок. Светящихся. Даже на этом ярко освещенном ринге видно, что светятся. Длинные, пока дойдешь от головы до хвоста, собьешься шаги считать. Можно бы принять за гигантскую змею, но тело изуродовано наростами, как ствол березы огромными капами. И голова без глаз, без ушей. Пасть раззявила, а в ней ни зубов, ни языка. Хотя от этого не легче, а может, вдвойне страшнее.
Семен инстинктивно стал ждать ментального удара, но вместо него последовал импульс презрения к такой мелкой добыче.
Капкан в очередной раз расширился. Шагать, правда, помехи не создал, но далеко ли простым шагом скроешься? А для телепортации или для полета сил ни у кого не хватало.
– Позади капкан, впереди враг! Предлагаю атаковать! – Семен постарался говорить бодро, кажется, получилось.
– А что нам остается? – без особой бодрости, зато с передавшимся ребятам спокойствием в голосе сказал Антон Олегович. – Но для начала артподготовка.
На каждой ладони Антона Олеговича вырос шар тьмы – что-то новенькое, мелькнуло в голове у Семена, но раздумывать и даже особо наблюдать было недосуг, сам готовил бомбу – два комка тьмы не спеша поплыли вперед, сыпля черными искрами. Там, где такие искры падали на поверхность и встречались с камнями, те с легким шорохом обращались в ничто, в сгустки мрака. Это ничто вспучивалось фонтанчиками черного песка, или песчинками мрака, правильнее сказать, и собиралось в тучку. Первый шар долетел до ближайшего врага. Тот задергался, словно его электричеством ударило, и в свой черед стал превращаться в пыль из мрака. Вторую змею в этот миг накрыло облачком пыли, и она стала похожа на решето – дырок больше, чем тела. Свое дело выполнил и второй шар. А облачко пыли от него завертелось вихрем и поползло к следующей твари.
– Вы этак один всех в пух и прах превратите, – буркнул Семка.
– Пыль у меня одноразовая. Увы, – усмехнулся Антон Олегович.
Семен почувствовал себя веселее. Большая лужа жидкого газа слушалась его почти так же хорошо, как вода. Он вычерпал ее целиком и распылил над целой колонной чудищ, выползающих из огромной норы.
– Щиты! – крикнул он и пустил в облако газа молнию.
Газ, смешанный с кислородом здешнего густого-прегустого воздуха, взорвался огненным шаром. Бабахнуло отменно!
– Пять килотонн! – удовлетворенно прокомментировал Семка.
Добрый десяток особей исчез с лица… с лица дна Провала!
– Подвинься, Терминатор, – потребовала Настя, хотя Семка ей ничем не мешал. Но он подвинулся послушно. И правильно сделал.
От ног Насти, стоявшей на огромнейшей, в сотни метров в любую сторону, базальтовой плиты, покатилась вперед каменная волна. Словно цунами приближающаяся к берегу, она набирала силу, скорость и высоту, вздыбилась над оставшимися змеями и накрыла их.
Настя зачем-то попыталась отряхнуть ладошки.
– Размялась? – спросил Семка. – Посмотри вправо.
Змееподобные твари, с которыми они только что завершили бой, были огромны. Семен запросто попрыгал бы в пасти, и не факт, что обычным образом дотянулся бы до верха. Но как говорится, всегда найдется рыба побольше.
То, что к ним приближалось, было такого размера, что оценить его оказалось непросто.
– Зато их ровно три! – нашла и здесь что-то хорошее Настя.
– Блин! – полукультурно ругнулся Семен. – Нужно было им этих червячков оставить поклевать!
– Сейчас нас самих склевать попробуют.
– Да на нас мяса ни кусочка. У! Они и сами не из мяса! Это здесь так видно, будто…
– Одного я успокою, – пообещал Антон Олегович. – Второго боюсь не успеть.
– А я их попридержу, – пообещал Кольцов.
– Как?
– За хвост!
Семен вспомнил ночь перед Рождеством – не книжку или кино, а ту ночь, когда их завалило камнепадом и они встретились со Стражем – и скачком сделался больше раз в пятьдесят. Хотел еще крупнее стать, не хватило силенок. Так что он все равно уступал в габаритах противникам в разы. Рядом выросла фигура Насти.
Где там внизу копошился крохотный теперь Антон Олегович, сразу не увидели, а через долю секунды стало не до того. Семен создал себе двуручный меч и рассек ближайшее чудовище надвое. С ходу сообразил, что обе половинки не менее опасны, чем целое, и принялся кромсать чудо-юдо на фарш. Формы оно в принципе не имело, так что отсекал он какие-то конечности или просто наросты, он понятия не имел. Но раз уж рубил воображаемым мечом, то для удобства стал представлять перед собой осьминога с непропорционально толстыми щупальцами. Отрубив для порядка все восемь щупалец и нарезав их ломтиками, как колбасу, принялся за половинки туловища. Равномерно деля их надвое, еще раз надвое и так далее.
Настя избрала чуть иную тактику. Ну да, ей с ее подготовкой по карате и карты в руки! А мы тут по-простому! Кхех!
Настя, вооружившись сразу двумя кинжалами, прыгала вокруг своего монстра, отсекая от него кусок правым кинжалом и тут же этот кусок прокалывая левым, отчего тот просто истаивал и осыпался, а порой наоборот, взвивался вверх струйками песка.
Семен довел размеры своих кусочков до таких мелких, что и они стали рассыпаться.
– Кому помочь? – спросил Антон Олегович, которого из-за мелкого размера они толком не видели. Но своего монстра он уже ухайдокал.
– Дайте размяться, – ответила ему Настя, у которой дело продвигалось к завершению.
И тут Семен почувствовал, что уже почти добитый и уж всяко обреченный их последний противник ощутил такой сильный ужас, что в единый миг сам по себе превратился в ничто. Потому как и песок, на который он якобы рассыпался, существовал лишь в воображении Семена Кольцова. А вот опасность, которую почувствовал этот монстр, и его страх были материальной реальностью. Но забодай меня комар, как любил порой высказаться дядя Сережа, откуда же она идет к ним?
– Словно отовсюду напирает, – сказала Настя. – Обволакивает.
И тут их троих словно корова языком слизнула, и они провалились в несуществующую буквально, но все равно огромную и прожорливую глотку.
34
Семен очнулся от резкого запаха и оттого, что его немилосердно хлестали по щекам.
– Оживай, Семка, оживай.
– Так убивают, а не оживляют, – произнес он сухим языком, едва не оцарапав небо.
– Фу! – выдохнул Левченко. – Шутит, значит жив! – и жалобно как-то попросил: – Не пугай нас так больше!
А Семен взял и разрыдался.
– Это тоже нормально, – услышал он голос Айболита. – Алена, как Настя?
– Плачет.
– Антон?
– Рычит. Губу прокусил.
– Ничего, ничего… пройдет. Дай мне твоей настойки. Да не капай ты, плесни в стакан. И больным тоже плесни от души. Тут от всяких трав и лекарств пользы мало будет, а вот спиритус вини!..
– Ты мне тут детей не спаивай, – потребовал стоящий рядом полковник.
Его сильно покачивало, по лицу стекали струйки пота.
– Больной, марш в постель, только мешаешь. Стой. Алена, ему тоже плесни.
Семен слышал все это из далекого далека. Вроде здесь был, в, можно сказать, родном Спальном гроте, а на самом деле в другой галактике. Все было чужим! И он тут был чужим и никому не нужным. На душе было гадко. Омерзительно было на душе. Словно он, Семен Кольцов, своими руками задушил кого-то близкого, а после эти руки сам же себе и отрубил. Оттого ему было жалко и несуществующего пострадавшего от его рук, и себя, и руки, без которых так плохо… Никогда в жизни ему не было так плохо, а тут еще осознание того, что лучше уже не станет, жужжало как назойливая муха.
Рот и глотку обожгло, ему насильно влили что-то ужасное. Он закашлялся, но выплюнуть не смог, проглотил. Волна тепла в животе принесла крошечное облегчение и слезы вновь хлынули из его глаз.
Последнее, что он услышал, как Ковалев спросил у Антона Олеговича:
– Где же вы были, что такими вернулись?
А тот ответил:
– В аду. И нас сожрал демон.
Тут Семка провалился в липкую гадость дурмана и вновь оказался на дне Каньона. Он там, да наверное, не он один, храбрился. И дрался правильно. Но как же ему там было страшно! Это если словами рассказывать, так даже увлекательно получается, в самом же деле…
Он во сне раза три или четыре прошел весь свой путь по дну Каньона и всякий раз, приближаясь к последнему мгновению, испытывал столько чувств сразу, что и выделить какое-то не выходило. Омерзение? Наверное. Ужас? А вот черт его знает, возможен такой ужас или ему показалось? И сосущая пустота внутри него не желала проходить.
Раз двадцать за час он вскакивал и, заходясь в рыданиях, орал, что не простит себе. Наконец понял, в чем себя винит и, как ни странно, заснул. Почти спокойно.
Проснулся в очередной раз уже без истерики. Было тихо, наверное, ночь наступила. Так и есть, все спят. Понятно, кроме дежурных. Их с Настей и Антоном Олеговичем так и оставили на тех местах, где они устроились, чтобы отправиться в Провал. Антон Олегович дышит ровно, только голова вздрагивает. Губы искусаны, видимо, не желал при людях плакать и орать. А Семке было в тот момент все равно, видит его кто или нет. Настя… Такая бледная. Но тоже дышит хорошо. Он коснулся ее руки, даже не сжимая запястье, уловил пульс, он этому научился. Послал кусочек своей фирменной энергетической подпитки. Чуть не рухнул от головокружения и тошноты. Перетерпел. Собрался с силами и «подпитал» Костина.