Семен все поглядывал на Настю, та чего-то ждала. Наконец, когда наступила полночь (решили, что пусть будет полночь по местному времени) и раздался бой курантов (это его Серегин на своей флешке нарыл), на одной из стен грота полыхнула ярко крохотная точка, стала разрастаться и вскоре по стене скакала белоснежная тройка, запряженная в синие сани. А в санях восседал Дед Мороз и лежала пушистая елка. Не успели зрители разглядеть, что морды у коней немного не лошадиные, а невесть какие, как всех отвлекли серебряные искры, сыпанувшие из-под копыт, и вроде как метель замела. Во всяком случае, рисунок подернуло подвижной морозной сеткой, а мгновение спустя эта сеточка взорвалась настоящим фейерверком.
Куранты ударили в двенадцатый раз. Все закричали кому что на язык подвернулось, но очень радостное, застучали стаканы…
В общем, все вышло здорово, единственное, что портило настроение Семке, это понимание того, что вскоре он из этого недолгого счастья снова переместится на дно Провала с его ужасами и мертвенным зеленым светом. Опять же, чтобы туда попасть, придется сильно расстараться и суметь снова доказать, насколько это необходимо. А какие у него доказательства? Предчувствия. Доказательство очень серьезное, но достаточно ли его сейчас?
36
– Я все понимаю, я не ретроград, – сказал полковник Ковалев. – Мне уже миллион раз доказали, что предчувствия любого из ребят достойны внимания. Даже больше – им стоит верить. И тем не менее прошу еще раз объяснить, ради чего нужно подвергаться смертельному риску?
– Никита, у нас есть вариант, как пройти Каньон, – заговорил Антон Олегович. – Хорошо продуманный во всем, кроме одного. Мы не знаем, как преодолеть Логово Блуждающих разумов. Семен уверен, что ответ на этот вопрос лежит на дне Провала.
– Антон, не стоит мне в сотый раз повторять то, что у меня в голове как заноза сидит. Спрошу иначе. Почему для того, чтобы пройти Логово, нужно лезть на дно Провала? Народ безмолвствует! Семен?
– Я что, партизан в плену у немцев? – сердито отозвался забившийся в угол Кольцов. – Знал бы, давно объяснил. И мы же доложили новую схему проникновения в Провал. Безопасную! С тройной гарантией.
– С тобой все ясно. Серегин, ты что думаешь?
– Думаю, как бы умудриться протащить туда если не этот сундук стоимостью пятьдесят миллионов долларов, – Серегин постучал ладонью по крышке своего чемоданчика, нашпигованного приборами и датчиками, с которым он ни на миг не расставался, – так хотя бы простой дозиметр.
– Издеваешься?
– Никак нет, товарищ полковник. Просто я верю Семену Кольцову, верю в его интуицию. При этом моя вера основана не на дружеском расположении, а на фактах. Так уж сложилось, что именно ему выпало больше всего возможностей общения с представителями этого мира, чаще всех он вступал в прямой контакт. Трагические, по сути, возможности, но он вышел из них с честью. В немалой мере благодаря своей интуиции. Полагаю, что высказался достаточно ясно.
– Кузьмин?
– Что Кузьмин? Я что, за них меньше твоего переживаю? Но… не рискуй ребятки постоянно, часто полагаясь как раз на одни свои предчувствия, они бы тут трех дней не продержались. Мы при таком раскладе, между прочим, погибли бы через две недели.
– Все – за, один я – против, – развел руками полковник. – По счастью, у нас не демократия.
– Никита Владимирович! – Семен поднялся и подошел ближе. – Вы меня простите, но я при всем уважении к вам запрета ослушаюсь. Пойду один. Потому что очень хочу домой. А у вас нет ни единого способа удержать меня.
– И меня! – тут же встала рядом с Семкой Анастасия.
– Бунт на корабле. И шантаж! – невесело засмеялся полковник Ковалев. – Не собирался я ничего запрещать. Пытался еще раз все уяснить, чтобы продумать досконально. Ну и… Время оттягивал, сознаюсь. Серегин, расскажи всем, что мне докладывал.
– Противоположная Восточная стена очень заметно отличается от нашей Западной. Поскольку ни у Семена, ни у кого бы то ни было нет представления, в какой точке искать… да и что искать, тоже неясно…
– Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что…
– Очень точная научная формулировка обстоятельств, товарищ майор. Я предлагаю оптимизировать поиск. Поменять метод простого тыка на метод тыка, хоть чем-то обоснованного. Вот карта противоположной стены. Однообразие стены в районе Провала нарушено в нескольких местах. Вот эта седловина, наиболее близкая к району Логова, по моей задумке, должна стать началом поисков. Прямо в том месте, где Каньон или Провал соприкасается со стеной. Для связи ставим цепочку клонов…
– Четыре цепочки, извини.
– Хорошо, четыре цепочки… А кто четвертый? Мог бы сказать заранее.
– Ты.
– Не шути, Семен.
Все присутствующие офицеры слегка растерялись. Доцента они прекрасно слышали, но с кем он говорит и о чем, не могли понять.
– Я не шучу, – сказал Семка вслух и для всех. – Ты сейчас слышал мою мыслеречь. Значит, и твой клон будет ее слышать, а стало быть, ты сможешь слышать его. Видеть его глазами тоже сможешь. Скорее всего не получится – пока не получится – видеть, как мы, в разных там диапазонах или как это называется. Но может, и к лучшему.
– И что я там в полном мраке стану делать?
– Почему во мраке? Ты со мной рядом пойдешь, я тебе свет организую.
– Ты давно понял?
– Если бы! Вчера задумался и обратился к тебе мысленно. Ты услышал. Ну я сразу не сказал, потому как не знал… сам же объяснял, что один раз не считается, нужна статистика. Вечером Настя с Аленкой тебя проверяли. Потом клон Войцека.
– Я уже придумал, как вам отомстить за дурацкие розыгрыши, – растерянно произнес Доцент. – А оно вон как… Научный эксперимент над живым человеком!
Серегин странно засмеялся.
– Я до жути хотел, чтобы у меня хотя бы самые крошечные способности прорезались. А сейчас страшно стало.
– Отставить бояться, – приказал Ковалев. – Продолжай излагать диспозицию с учетом новых факторов!
Семен, Настя, Серегин, Антон Олегович и Чих стояли на Нижнем карнизе напротив того места Восточной стены, которое они собирались обследовать. В хорошую погоду отсюда возможно было разглядеть вершины гор, предгорьями которых являлась Восточная стена, Каньон располагался на стыке горной цепи и равнины за ней. Но не сейчас, когда ливневые дожди пошли на спад, а с неба продолжала сыпаться некая водяная пыль, разбавленная крупными каплями.
– Хватит мокнуть, – сказал Антон Олегович. – Пора за дело приниматься. Вот кто бы объяснил, отчего на дне сухо, ни лужицы.
– Скорее нужно спросить, отчего там не сплошной ледник, – поправил его Доцент. – Понятно, что Туман не пропускает. Но тебя же интересовало, как он это делает?
– Неужто ответ нашел?
– Даже догадок не имею. Но ближе к делу, как говорится. Клона своего я слышу хорошо. Или как сказать? Нахожусь в полном контакте?
– Вот и отлично, – кивнул ему Антон Олегович. – Значит, можно возвращаться в тепло и выстраивать цепочку, согласно ранее утвержденному…
Договаривал он уже в Спальном гроте.
– …плану. Предупреждать надо, – повернулся он к Насте с Семеном. – И нечего лыбиться!
Семен не ответил, включил для всех фен, а сам завис уже привычно в позе лотоса – кто бы сказал ему еще перед вторым походом в Долину Гейзеров, что он запросто сможет вот этакое вытворять: висеть, сгибать этак хитро ноги, да еще клонов репродуцировать и управлять всей их многочисленной командой, – и принялся за работу.
– Доцент два готов, – сказал он через пару мгновений. – Чих второй готов… Ну и я готов.
– Антон Олегович номер два… Я – номер два… – произнесла Настя, предпочитая висеть лежа и с закрытыми глазами.
Первых клонов разместили на Верхнем карнизе, вторую группу – на Нижнем.
– Готовы номера три.
– Прыгаем на дно, – скомандовал Семен.
– Не получилось, – доложила Настя. – Потеряла контакт с Антоном Олеговичем.
– Настя, раз уж мой авторитет у вас настолько высок, что звать меня по имени не выходит, вы уж тогда по позывному называйте. А то долго очень.
– Хорошо. Потеряла контакт с Зайцем. Вернулась, прыгнула снова. Внизу темно и пусто.
– Отправляй Зайца… хи-хи… – Семку с чего-то пробило на глупый смех, но никто внимания не обратил, – на его точку и возвращайся. Я уже готов.
– Я тоже, – сказала Настя.
– За четвертых дублей беремся. Чих четыре пошел. Доцент четыре готов, Семен четвертый Грозный готов.
– У меня тоже все готовы.
– Прыгаем на шестьдесят километров.
Вот этот момент был самым сложным. Нужен был ориентир, чтобы прыгнуть в определенном направлении и на определенное расстояние. Для этого и понадобились дополнительные копии на Верхнем карнизе. Или на Нижнем. Одна из них была лишняя и нужна лишь для того, чтобы клона даже издалека, за много километров и сквозь пелену тумана было возможно рассмотреть в виде точки, но невозможно было определить ни расстояние до него, ни точное направление. А вот три клона, выстроившись на одной линии, издалека смотрелись как узенькая полоска. Она задавала направление, а Серегин еще вычислил, как она будет выглядеть с больших расстояний. Точность была очень низкой, но для них ее доставало.
С появлением дублей-клонов под номером четыре полоска-указатель стала тонюсенькой, но длиннее и ярче. Стало проще, да и разместить осталось только клонов под номером пять. Разместить уже у самого подножия Восточной стены. С этим справились быстро.
Этой группе под пятыми номерами и отводилась основная задача обследования подходов к Восточной стене. Остальные должны были служить маячками, резервом и наблюдателями в зонах своего расположения.
– Ну вот, все на местах. Пошагали? – спросил Семка Доцента, стоявшего бок о бок с ним, и вторую группу пятых клонов, километрах в двадцати.
– Стойте, – взмолился Доцент. – Я никак не могу понять, кто я. Ну то есть в ком я. В третьем, в четвертом или пятом клоне. Везде темно, везде все неподвижно.
– Без паники.
– Да я не паникую. Запутался я.
– Заблудился в трех «я», – хохотнул Заяц, расположившийся… в данном случае никто бы не сказал, где он расположился относительно Доцента, потому что Доцент не знал, где расположился он сам.
– Прошу пардону, – произнес Семен и зажег высоко над головой огонек размером с хороший прожектор, у Антона Олеговича, который теперь Заяц, научился. – Ищи, Костя, где светло.
– Фу! Наконец-то сориентировался, – выдохнул Константин Васильевич Серегин. – Мрачновато тут у вас. Не прибрано.
Пятые клоны зашагали, или, правильнее сказать, запрыгали. Вес у клонов был очень маленький, и даже несмотря на то, что при отталкивании от поверхности ноги проваливались в камень ввиду своей бесплотности и их приходилось вытаскивать с ощутимым сопротивлением, все равно приноровиться идти нормальным шагом не сразу выходило. Вот и прыгали, ровно астронавты по Луне.
Пейзаж тоже был подходящим, разве что знаменитая лунная пыль отсутствовала. И темно было. То есть подсветка работала, а Семену она и вовсе не была нужна, но естественного освещения не имелось и не предвиделось.
– Ты зеленого света не видишь? – спросил Серегин.
– Рядом нет. Там вон… как раз на границе освещенного места целая скала светится.
– А! Прыгать далеко, и все равно без приборов я ничего не пойму.
– Что тут понимать-то? Сам же объяснил – радиация!
– Узнать хотя бы, что излучает. Уран, плутоний… Мне вот кажется, что будь здесь просто руды, то есть смеси радиоактивных изотопов, вы бы видели отличия в свечении. Может, цвет отличался бы или яркость.
– Ну, значит, один изотоп везде.
– В природе так не бывает.
– Вон ты к чему ведешь. Что это чьих-то рук дело? Но зачем делать радиоактивные камни и скалы?
– Тоже верно. Случайно засорить – более-менее равномерно все бы распылилось по поверхности, а тут точечные и концентрированные скопления. И ты говоришь, что камни и внутри светятся. Ладно, пусть будет очередной природный феномен. Долго нам еще?
– Точно не знаю, – Семен ощущал Восточную стену, но сколько до нее осталось, представлял слабо. Позади хоть ориентиры в виде клонов оставались. – Но вон там, чуть правее, несколько пятен светящихся. Километр топать. Очень может быть, что они близко к Восточной стене.
– Ну это-то мы вскоре узнаем.
Окружающая местность на этот раз выглядела еще скучнее, чем в первый. Там и дыру глубокую обнаружили. И лужи, даже целое озеро замерзшего горючего газа нашли. И скалы тогда встречались чаще и живописнее. Гравитационная ловушка была, но про нее, вернее, про то, чем там дело закончилось, вспоминать не хотелось.
А тут чернота. Гладкая, относительно, конечно, каменная плита под ногами. Изредка в этой плите встречались выщербины и ямы. Даже зеленое свечение почти отсутствовало, только вдалеке светились немалые валуны или те же каменные зубы.
Вот и каменный массив впереди светился для Семки очень бледненько, а для Серегина пока еще не был виден совсем.
Такое однообразие невольно успокаивает, особенно если ты при всей важности задания понимаешь, что реальная смерть тебе не грозит. Шагаешь и шагаешь монотонно. И вдруг Семена с Серегиным едва не сдуло. Воздух, неподвижный и, наверное, густой от низкой температуры они ощущали, лишь когда прыгали чуть дальше, а значит, чуть быстрее обычного. А тут настоящий порыв ветра, да очень сильный. Семена уложило горизонтально спиной вниз и потянуло в обратную сторону, Доцента тоже завалило, но удачно прижало к попавшемуся на его пути камню. Семка, недолго думая, телепортировался к Серегину за камень. Мало ли что? Но ветер исчез, и даже следов его мощного дуновения не осталось.
– Что это было? – спросил Серегин.
– Ветер, – ответил Семен. – А что еще он мог сказать?
– С чего бы? Свет снова не организуешь?
Семка ругнул себя за то, что забыл об ограниченных возможностях старшего товарища, и зажег новый светильник взамен унесенного ветром.
– Вроде утихло, пошли? – сказал он, прислушавшись к окрестностям.
Серегин кивнул и неуклюже поднялся на ноги. Руки проваливались в камень, тот пружинил, да и вытаскивать ладони, а то и большую часть руки пришлось, прилагая некоторое усилие. Все это сильно сбивало с толку. Семену было легче – поднял себя в воздух, повернул вертикально и поставил на ноги. Он бы и Серегина так поставил, но тому следовало немного освоиться и стать самостоятельнее.
– Настя говорит, – сообщил Семка, пока Доцент поднимался, – у них по-прежнему тихо, но я их предупредил. Да они и так видели.
– А чего тогда так долго с ней говорил? Вы ведь все видите и слышите, что другой видит и слышит?
Семка не ответил. Потому что дело было вовсе не в привычке общаться в виде разговора. Другой причины, кроме желания просто поболтать с Настей, он не придумал, а врать не хотелось.
Наконец Доцент «твердо» встал на ноги, и они тронулись в путь. Не спеша и стараясь не терять концентрацию. Оно, конечно, снова все тихо и мирно, но вон, оказывается, как бывает.
– Правее? – предложил Серегин, увидев наконец Стену.
– Лучше дойдем до стены и пойдем вдоль нее. Вдруг какая мелочь любопытная попадется?
Подойти близко к стене не получилось, слишком неровной стала местность. Появился крутой склон, подножие стены было сплошь усыпано огромными камнями или кучами из огромных камней. Кое-где торчали уже знакомые им скалы в виде клыков, виднелись глубокие расщелины. Даже будучи легким клоном, скакать по сильно пересеченной местности неудобно, а просто подлететь Семен опасался. Сам не знал почему, но не хотелось ему левитацией пользоваться вблизи подножия стены.
Они повернули вправо и, почти не разговаривая – о постороннем чего-то говорить расхотелось, а делового повода никто из них не видел, они же не акыны, чтобы воспевать окружающее – прошли, наверное, километра два.
– Стоим, осматриваемся, – скомандовал Семен.
Сам начал осматриваться с того, что глянул и послушал зрением, слухом, ночным зрением, усиленным слухом и всем-всем-всем, что у него имелось, а значит, имелось и у его клонов. У всех клонов сразу и по очереди. Он и так все время этак поглядывал по сторонам, а то, что видели Настя, Чих и Антон Олегович, смотрел постоянно. Но в результате реально воспринимал лишь наиболее яркие и важные детали. А какие, спрашивается, яркие детали могут увидеть в полном мраке стоящие посреди дна Провала клоны? А вот к неярким мелочам стоило сейчас прислушаться и принюхаться. Особенно носом Чиха принюхаться. Он у него непростой.
Чиха брать с собой не планировали. Но когда Семен с Настей в состоянии отделенного сознания слетали к противоположной стене над Провалом, осмотреть седловину между двух гор, и по возвращении стали собираться в поход, произошли два крохотных события.
Тему встречи со Стражем обмусолили сто раз, но по поводу отдельных деталей к общему мнению не пришли. Да вообще ни к какому мнению не пришли. Вот к чему ему было швырять им под ноги каменную перчатку? Ну, не на дуэль же он их вызывал. Впрочем, Войцек полагал, что это как раз вызов, и даже всерьез ждал секундантов. Но те не появлялись. И чем-то его, то есть Стража, Чих… нет, не испугал, скорее удивил.
Так вот, Семен, чтобы не отвлекаться во время сложной работы на всякие там потребности организма, воспользовался удобствами санитарного характера и по пути из Бассейна в Спальный грот наткнулся на майора Кузьмина, выговаривающего Беркуту:
– Ты, Орлов, напрасно с такой иронией на меня смотришь. Во-первых, просто не дело свою амуницию забывать. Во-вторых, эти перчатки пока даже космонавтам недоступны. Опытный образец, и вас предупреждали…
Семен слушать дальше не стал, но по пути свернул в Столовую напиться.
Там Ким Нам Иль с Кагавой, отрабатывающие внеочередной, полученный «за метания молниями друг в друга в спальном помещении в присутствии гражданских лиц» наряд на кухне, разыскивали половник. Семка по себе знал, что вещи имеют гадкое свойство пропадать неведомо куда именно когда нужны. Искать помогал Чих.
– Чих, от тебя помощи! – пророкотал по-японски Кагава, но Семен общий смысл уловил. – Как от… – вот тут Семен в точности не понял, помимо того, что слово обидное.