В общем-то, это было к счастью, потому что Любаша таращилась на нас во все глаза.
– Перестели-ка ему постель, – приказала я, – смотри, как все сбито!
Любаша взялась натягивать простыни и отвлеклась от нас.
– Расскажи мне, что случилось? О чем ты? – прошептала я. – Чего ты боишься?
Он сбивался, путался в словах, но все же я кое-как поняла, о чем он говорит, и вся похолодела от ужаса. Это были его ранние воспоминания, и они оказались так страшны, что просто диво, как рассудок маленького мальчика справился с ними… теперь я понимала, отчего Алекс так замкнут, нелюдим и так всех боится.
Он рассказал мне о большом сером доме в английском поместье, в котором он родился и в котором жил с отцом и матерью.
Алексу было скучно. Он видел деревенских детей, которые играли вместе, однако с ним никто никогда не играл. Этих детей не приглашали в дом, а Алексу не позволяли навещать крестьянских детей и детей арендаторов.
Иногда мальчишки издалека дразнили Алекса и называли его дьяволовым отродьем, сыном колдуна и чернокнижника.
Между тем Алекс очень любил отца, как бы его ни называли мальчишки. Мистер Дуглас был худым черноволосым и чернобородым человеком. Он пел сыну смешные песенки и рассказывал сказки. Любила Алекса и его английская нянюшка, которую звали Мэри.
Услышав это, я поняла, почему он называл меня нэнни. Так же когда-то он звал милую и ласковую Мэри!
Матушку свою Алекс почти не видел. Она тяжело болела, все время болела. По разговорам служанок Алекс каким-то образом понял, что его мать чуть не умерла, когда он рождался, и до сих пор не могла оправиться.
– Когда доктор сказал мистеру Дугласу, что его жена не может разродиться, он предложил сделать ей операцию, – перешептывались служанки. – Тогда миссис Дуглас осталась бы жива, но ребенок был бы мертв. Но мистер Дуглас отказался от операции. Он сказал, что надеется сохранить и жену, и младенца. И вот его сын родился, однако миссис Дуглас была при смерти. Она должна была умереть! Уже все доктора, которых призывал к ней мистер Дуглас, отказались лечить ее. Даже деревенская знахарка, старая Молли Грэхем, сказала, что жизнь ушла из нее вместе с кровью. И тогда мистер Дуглас продал душу дьяволу! Он стал оборотнем! Дьявол вернул в тело миссис Дуглас кровь, но рано или поздно мистер Дуглас будет наказан за это! Разве может быть не наказан человек, который не смирился с Божьим приговором и продал дьяволу душу за жизнь своей жены?! Оборотни долго не живут!
Алекс ничего не понимал, но эти слова навсегда врезались в его детскую память.
Он любил проводить время с отцом, а тот частенько говорил сам с собой. Алекс не понимал и этих разговоров, но запомнил их безотчетно, как дети безотчетно запоминают непонятные им стихи и песни. Взрослые потом удивляются: «Откуда ты это знаешь?!» – а ведь они сами когда-то рассказали ребенку эти сказки и спели песни.
Отец все время читал какие-то черные толстые книги с пожелтевшими страницами и искал в них сведения, как можно расторгнуть договор с дьяволом и спасти свою душу. Раньше его влекла темная магия, но с тех пор, как он запродал себя нечистому, светлый мир простой человеческой жизни привлекал его все больше и больше, сильнее и сильнее. Он тем более тяготился своей жертвой, что понял: жена не любит его и не чувствует никакой благодарности за то, что он спас ей жизнь.
Однажды отец в сердцах бросил ей упрек, что ради нее продал душу. Но мать начала смеяться и говорить, что дьявол не впервые принимает души Дугласов, ведь один из предков отца еще во времена королевы Елизаветы тоже заключил сделку с дьяволом и даже звался личным оборотнем королевы.
Алекс помнил, что отец бросился на мать с такой яростью, что она убежала со всех ног и больше старалась к отцу не приближаться. А он долго бормотал что-то о королеве Елизавете, о Роберте Дадли и его жене, и о каком-то своем далеком предке Вольфе Дугласе, который некогда оказал королеве Елизавете услугу, но был за это сожжен на костре…
И вот однажды проклятие начало сказываться на отце. Он что-то делал… он совершал какие-то ужасные преступления… Он не в силах был противиться власти дьявола, не в силах был справиться с ним. Алекс не мог подробно рассказать: то ли не знал, то ли не находил слов для описания. Однако грехи Дугласа стали известны людям, и на него озлобилась вся округа. И однажды все крестьяне пришли к его дому и пригрозили сжечь и дом, и всех его обитателей, если мистер Дуглас сам не выйдет к ним и позволит себя сжечь на костре из своих книг.
Крестьяне слышали от служанок, что Дуглас проводит дни и ночи за их чтением, и думали, что он изучает наущения дьявола. А он, напротив, изо всех сил искал средство расторгнуть свой союз с дьяволом!
Алекс говорил, что никогда не видел свою мать такой напуганной. Она рыдала и, прижимая к себе сына, валялась в ногах у мужа.
– Спаси меня! Спаси! – молила она. – Не выдавай меня им! Выйди к ним сам! Скажи, что ты делал все это один!
И вот, чтобы спасти дом, жену и сына, Вольф Дуглас вышел к разъяренной толпе, неся с собой целый мешок своих книг. Алекс и его мать стояли на крыльце дома и видели все, что происходило, слышали каждое слово. Слуги покинули их, и даже милая нянюшка Мэри убежала, потому что боялась разъяренной толпы.
– Принеси нам те средства, которые ты применял, чтобы сделаться оборотнем! – кричали люди. – Или мы сожжем тебя!
Отец заколебался. Алексу показалось, он хотел вернуться в дом и что-то там взять, но тут миссис Дуглас крикнула с крыльца:
– Все заключено в нем самом! Жгите его! Жгите оборотня!
Тогда люди привязали мистера Дугласа к дереву и сожгли. По округе разносились его страшные крики:
– I am in the blaze! Я в огне…
Сначала в костер швыряли книги, однако они не горели. Тогда собрали побольше хвороста и дров, а обугленные книги расшвыряли.
Настала ночь. Алекс видел в окно, как мать вышла к костру и долго стояла, глядя на обгоревший скелет Вольфа Дугласа. Потом она собрала в мешок книги и вернулась в дом.
Наутро прибыла полиция. Зачинщиков беззаконной расправы над сквайром отправили в тюрьму. А миссис Дуглас уложила вещи на повозку и перевезла в городской дом своего покойного мужа. Спустя некоторое время она упаковала багаж и отправилась в Россию – залечивать страшные душевные раны и растить маленького сына.
Когда Алекс закончил свой сбивчивый рассказ, я была также заплаканна, как он, и также дрожала. У меня мучительно болела голова от всего того, что мне пришлось от него узнать, и я теперь не знала, что делать с этим знанием.
Ах, как я хотела хоть с кем-то посоветоваться, кому-то рассказать, переложить эту ношу на чьи-то плечи, услышать добрый совет, но такого человека не было рядом!
Я вспомнила серые, ясные глаза Григория Васильевича, и на сердце стало чуть легче. Все-таки есть такой человек! Я почему-то чувствовала, что ему можно рассказать все, он все поймет – и поможет мне. Мне и Алексу.
Но я не знала, где сейчас Григорий Васильевич. Может быть, он уехал домой, может быть, еще здесь. В любом случае, прежде всего нужно успокоить Алекса.
– Малыш, – прошептала я, – ничего не бойся. Я никому не позволю тебя обидеть.
– Я бы хотел большой пистолет, – пролепетал он. – Большой-пребольшой! Чтобы он стрелял громко-громко!
– Пистолета у меня нет, – сказала я ласково, – но есть ножик.
– Большой? – оживился Алекс.
– Нет, маленький. Но он очень острый. А самое главное – это нож твоего отца. Когда-то давным-давно он подарил его моему отцу. Понимаешь? И теперь я отдам этот нож тебе. Думаю, твой отец там, на небесах, откуда он смотрит на тебя, будет очень доволен!
Я не стала говорить Алексу о том, что вовсе не было исключено: мистер Вольф Дуглас, колдун и чернокнижник, мог заранее знать о том, что его нож когда-нибудь попадет к его сыну.
Более того! Думаю, Дуглас именно потому и подарил в свое время моему отцу заветную шкатулку, что знал: именно я открою ее и отдам ножик Алексу.
* * *«Не звони, Римский, никуда, худо будет!»
Нет, это было письмо не от Маршевой, а от железного волка, ее брата…
Конечно! Лидия внимательней взглянула на адрес. У Маршевой был гугловский почтовый ящик – gmail.ru, а письмо пришло с mail.ru. Два адреса похожи, как близкие родственники. Вообще ее брат тоже мог подписываться как marsh, ведь у них была одна фамилия, это Лидия угадала, а Татьяна Никитична подтвердила.
Но что значит это письмо? Почему железный волк его прислал?
Догадаться проще простого: он выследил Лидию. Он знает, где она, может быть, сейчас наблюдает за ней – и не удержался от искушения дать ей понять, что намерен выиграть у нее.
Лидия окинула мрачным взглядом пустой интернет-зал, приподнялась над своим компьютером и выглянула в холл.
Лидия окинула мрачным взглядом пустой интернет-зал, приподнялась над своим компьютером и выглянула в холл.
Никого…
– Девушка, вы закончили? – радостно спросила дежурная.
Лидия бросила на нее затравленный взгляд:
– Нет еще.
– Мы через семь минут закрываемся, – холодно предупредила дежурная.
– Как через семь?!
Этого известия Лидия испугалась чуть ли не больше, чем того, что железный волк где-то близко.
Надо срочно закончить работу!
Она снова открыла «Входящие», просмотрела названия, но почему-то не нашла ни одного письма Маршевой.
Наверное, с перепугу. Надо еще раз проверить, внимательней…
Проверила. Их не было. А только что были…
Кто-то уничтожил их прямо сейчас! Сию минуту!
Кто-кто… Железный волк. Наверное, с планшета или мобильного телефона вошел в почтовый ящик и грохнул файлы.
Стоп! Без паники. В почте тоже есть своя корзина. Надо заглянуть в нее. Конечно, железный волк мог успеть и ее очистить… Нет, еще не успел, вот они – все пять постов Маршевой!
Лидия немедленно скопировала их и вставила в свой готовый к отправке файл. И в ту же минуту корзина опустела.
Ай да железный волк, ну хитер! Вспомнил-таки про корзину!
Хотя было бы странно, если он бы не вспомнил…
Теперь не ждать! Лидия отправила письмо, уж не обращая внимания на порядок, в котором поставила файлы. Потом создала еще одно послание на те же адреса и со страшной скоростью, не обращая внимания на опечатки, написала несколько строк – свои краткие выводы с обозначением всех имен, фамилий и отношений между людьми.
А если она неправильно написала адрес Грушина? Если оба написала неправильно?!
Ну ничего, в любом случае письмо останется среди «Отправленных» в ее почтовом ящике. И будет ждать, пока люди, которые будут расследовать гибель Лидии Дуглас, не заглянут в него и не прочтут имени убийцы и перечня его преступлений.
«Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется…» Единственная строка, которая Лидии нравилась у поэта Некрасова! И эта строка, судя по всему, окажется для нее пророческой.
«У вас осталась одна минута», – сообщила надпись, появившаяся на экране. Дежурная предупреждает…
Лидия отправила последнее письмо. И вздохнула, потому что так и не написала ни слова родителям. Не успела!
Дурочка. Чувство долга – наследственное и неодолимое – знаменитое…
Экран погас, напоследок подмигнув – как сообщник, как помощник.
Отчего-то стало чуть легче на душе. Правда, ненадолго – стоило только представить, что ее ждет.
– Девушка, – робко спросила она, – у вас тут нет запасного выхода, а?
Дежурная посмотрела как на сумасшедшую:
– Какой запасной выход?! Вон там – выход на улицу, для всех.
Лидия молча кивнула и пошла «вон туда».
Надежда на то, что у двери окажется могучий охранник, к которому можно обратиться за помощью, развеялась как дым при виде тощенькой бабушки-уборщицы – типичной представительницы этого племени.
Лидия беспомощно оглянулась.
Что она делает? Куда идет?! За спиной простирается большой пустой зал Ростелекома. За некоторыми столиками еще сидят дежурные. Если броситься им в ножки, даже в буквальном смысле, соврать про ревнивого мужа, который ее подстерегает, или про разбойника (это теплее), или чокнутого маньяка (горячо!), умолить вызвать полицию (нет, нельзя!!!), нет, умолить выпустить ее через какой-нибудь запасной или пожарный выход, через окно, в конце концов… неужели они не внемлют, если Лидия будет рыдать и умолять?
Она запросто может зарыдать, потому что слезы уже щекочут нос. Но она не будет умолять, и этих слез никто не увидит, потому что она чувствует всем существом своим: от нее зависит, останется ли отец жив, или кто-нибудь незаметный, например, какая-нибудь заботливая медсестричка или столь же заботливый охранник проникнет в его палату и прикончит его.
Его не убили случайно, однако железный волк понимает, что благодаря этой случайности он может делать с Лидией что хочет. Она словно бы видела лицо человека, нет, того, кто притворялся человеком, а на самом деле был железным волком: ощеренные в ухмылке зубы, а на подбородке родимое пятно, на котором не растет борода…
Не растет! И тем не менее этого пятна не видит никто…
– Идите, идите, девушка, что стали?! – проворчала уборщица. Она буквально вытолкала Лидию в спину и захлопнула за нею дверь. Лязгнул ключ во внутреннем замке. Ушла и погасила свет.
Лидия спустилась со ступенек и увидела капитана Табунова.
Он смотрел так странно…
– Это вы? – спросил с недоверчивым выражением. – Но… ваши волосы… Там была другая!
– Что? – спросила Лидия растерянно, трогая распустившуюся косу. – Где – там? Кто – другая?
– Что с вашими волосами? – настойчиво спросил Табунов.
– А что с ними такое? – зло усмехнулась Лидия. – Ничего особенного, растрепались. Вам не нравится?
– Растрепались… – пробормотал Табунов нахмурившись. – Растрепались…
Вид у него был полубезумный. Капитана качало, словно он хотел тронуться с места, да не мог решить, в какую сторону идти.
– Сергей, в машину! – раздался хорошо знакомый Лидии голос.
Она огляделась. У обочины стоял серый «Вольво» без номеров, с надписью «Перегон». Темный силуэт виднелся за рулем.
Силуэт железного волка.
Папа Саша был прав – за ними следили прошлым вечером именно из этой машины. И не факт, что это был Табунов!
– Ваша машина? – спросила Лидия.
– Ну? – буркнул Табунов. – А вам что?
– А за рулем кто?
– Приятель один.
– Приятель? Не тот ли самый экстрасенс, который вам внушил, что вашу жену убила женщина? – с презрением проговорила Лидия.
Табунов воздел кулаки и надвинулся на нее.
– Вы больны, – с тоской вздохнула Лидия. – Вам лечиться надо. Скажите, Жанна вам какие-нибудь травяные чаи заваривает? Вкусненькие, да? Головка от них не кружится? А вафли она вам не печет, случайно? На той самой вафельнице, которой они вашу жену прикончили?
– Ты чего несешь? – спросил Табунов, хватая ее за локоть с такой силой, что Лидия невольно вскрикнула. – А ну, в машину садись!
– Не сяду! – попыталась вырваться Лидия, у которой от боли, страха и усталости хлынули слезы.
– Садитесь, да побыстрей, Лидия Александровна, – позвал из машины железный волк хорошо знакомым голосом. – Ваш отец в госпитале. Но если мы смогли пробраться в ту больницу, где вы отлеживались, то и в госпиталь при надобности проникнем и доведем дело до конца. В то время как ваше послушание может спасти Дугласа.
Лидия почувствовала, что у нее подгибаются ноги. Итак, она угадала и это. Но ее это не радовало, даже наоборот. Вмиг навалилась такая усталость, смешанная с ужасом, что исчезли все силы.
Она неуклюже забралась на заднее сиденье. Табунов сел рядом.
– Пристегни ее, – приказал железный волк, полуобернувшись, и Лидия увидела его ухоженную бородку, под которой скрывалось то самое родимое пятно.
«Красный жар»!
Железный волк заблокировал дверцы, осмотрелся. Поздние прохожие изредка спешили мимо, ни на что не обращая внимания. Машина тронулась.
«До чего же странно, что у него даже автомобиль называется «Вольво», – подумала Лидия как-то отстраненно. – Похоже на слово «волк». Нарочно или просто совпадение? Или я уже просто на этом волке зациклилась?»
Они обогнули сквер и по улице Горького направились в сторону площади Свободы.
Зазвонил телефон.
Табунов отодвинулся от Лидии, чтобы было удобней достать мобильник из ближнего к ней кармана.
– Да, – ответил коротко. – Да, не волнуйся. Все в порядке. Да, после сразу приеду.
Лидия сидела совсем рядом, напрягая слух изо всех сил, но ей было не слышно, что ему отвечают. А есть такие телефоны, в которых словно бы громкая связь постоянно включена. Каждое слово собеседника до тебя долетает! Такой телефон был у нее, ужасный предатель, как она его называла. А телефон Табунова, наоборот, сообщник того, кто по нему говорит. Хранит все секреты собеседника!
Впрочем, Лидии было вполне довольно того, что говорил Табунов.
«После сразу приеду», – сказал он. После чего?
«Не понимаешь? В самом деле? – с издевкой спросила себя Лидия и ответила: – Понимаю…»
Табунов сунул телефон в карман.
Они миновали площадь Свободы, потом Сенную и мчались теперь по улице Родионова.
– Как вы меня нашли? – спросила Лидия угрюмо.
– Догадался, – усмехнулся железный волк, не поворачиваясь. – Не только вы этим свойством отличаетесь! Я думал сначала просто файлы стереть в вашем компьютере, но мы его нигде не нашли, ни в редакции, ни у Жанны.
Лидия вздохнула:
– Значит, эти имитации грабежей – ваших рук дело? Я так и подумала, что искали мой компьютер… Очень аккуратно в редакции, но беспощадно в моей квартире. Кто там такой ужас навел, вы сами или капитан помогал? Или Жанна рассвирепела?