– Да нет, Владимир, я не это имел в виду. Через что мы прошли? Мы прошли через распад государства.
– Так мы же его сами и развалили.
– Вот я и говорю, поэтому и несем значительную часть ответственности. Когда нужно было выйти на улицу и остановить распад государства, сказать идиотам, негодяям и врагам страны прямо в глаза, кто они есть на самом деле, многие же дрогнули…
– Не вышли потому, почему не выходят и сейчас, – нет альтернативы.
– Государство до сих пор неконкурентоспособно с частным сектором в кадровой политике. Мы не можем платить нормальные деньги людям, которые готовы работать на государевой службе.
– Я что-то не видел ни одного министра или депутата, умирающего с голоду.
– Не министры в Чечне воюют.
– Кстати, наши бойцы говорили, что сорок процентов от боевых мы должны отдать, чтобы получить свои деньги… Они же отдают их не чеченским боевикам?
– Если вы увидите еще раз людей, которые способны это засвидетельствовать, пусть дадут мне эту информацию, и я оторву голову тем, кто эти деньги у них забирает.
– Дмитрий Олегович, вы задели тему очень болезненную для нашей страны, о стопроцентной ответственности. У нас в стране как-то не принято уходить в отставку. Когда происходят теракты в Москве, то должны отвечать высокие чины. А у нас после каждого теракта, как правило, развешивают награды. Вот за «Норд-Ост» были закрытым приказом присвоены геройские звания, а депутаты Мосгордумы получили почетные знаки.
– Я и свою вину вижу в том, что происходит в стране Я не смог осенью прошлого года продавить через Думу поправку, чтобы резко сократить взнос России в Совет Европы. Мы там платим больше, чем в ООН, и непонятно за что. И я хотел эти деньги, это 20 миллионов долларов, целевым образом направить на поддержку антитеррористической деятельности.
– Но вы должны отвечать за популизм. Например, во время избирательной кампании вы сказали: миллион долларов за голову Басаева.
– Полмиллиона…
– И где голова Басаева? Ну, хоть кто-нибудь позвонил? Народ хоть дал какие-нибудь сведения?
– Басаев прислал мне по сайту «Кавказ-центр» угрозу. Он назвал меня, как он сказал, жмуриком. Это вроде переводится как покойник. Вот единственная весточка, которая пришла от самого Басаева, которого я пытался найти с помощью этих денег.
– Отличие нашего народа от израильского в том, что наш народ не принимает участия в борьбе с терроризмом. В то время как израильский народ относится к этой борьбе не как к отдельной операции правоохранительных органов, а как к общенародному делу.
– Я думаю, проблема в другом. Я эту инициативу выдвигал не только потому, что она связана с электоральным каким-то ресурсом, а именно потому, что у меня были законные деньги, отведенные мне на выборы. И я готов был пожертвовать какой-то телевизионной рекламой или плакатами, чем-то еще, но заплатить эти деньги целевым образом. Я думаю, что мне просто не поверили. Отвращение к власти, всех мажут одним цветом.
– Это неправда?
– Абсолютная неправда!
– Народ не воспринимает правоохранительные органы как своих защитников.
– Наши спецслужбы станут на ноги, я в этом не сомневаюсь. Но мы вынуждены пройти через период, когда разбитые, двадцать раз реформированные ФСБ и другие спецслужбы должны восстановить свой кадровый потенцал. И поэтому думать, что мы прекрасные, а они нас не берегут, – неправильно. Мы сами еще не выбрались из этой ямы. И второе. Конечно, мы будем предлагать законопроект об ответственности власти всех уровней за сказанное, за обещания в ходе избирательной кампании.
Отвечать власть должна, в том числе вплоть до своей отставки. Соврал, преступил норму закона – будешь отвечать по закону. У настюрьмы забиты колхозниками, которые курицу со двора колхозного сперли. А человек, который страну не просто разграбил, он ее разломал, изменил законодательство так, что его теперь и привлечь нельзя к уголовной ответственности, – он у нас в почете, мы ему назначили содержание, охрану. Это все неправильно.
Виктор ГЕРАЩЕНКО: "Это у них не злой умысел, а просто так,…"
‹22 февраля 2004 г.›Друзья его называют Гераклом, недруги – красным вампиром. Виктор Геращенко – депутат и несостоявшийся кандидат в президенты.
– Виктор Владимирович, зачем вам как депутатство, так и попытка президентства?
– У меня был выбор. Или идти куда-то председателем наблюдательного совета в солидную банковскую, финансово-промышленную группу и спокойно доживать свой век.
Или еще почирикать. Я считаю, что Госдума – это трибуна, это возможность высказывать свое мнение по всем вопросам политической и экономической жизни.
– Но по-моему, в нынешней Думе почирикать как раз не удастся.
– Считается, что представители "Единой России" будут заглушать слабые чириканья маленьких фракций. Но это не совсем так. Там много солидных, зрелых людей, которые прошли школу законодательных собраний в области, были мэрами городов. Они знают, как ставить вопрос… Основная работа депутатского корпуса должна проходить в профильных комитетах, где должны обсуждаться законы.
– Как я наслышан, формирование вашего профильного комитета было похоже на интриги мадридского двора.
– Ну не любят они нас! Это показывает некомпетентность, неопытность руководства "Единой России", руководства Думы, эта неприличная эйфория, дух съезда победителей, без каких-либо ассоциаций с нашим прошлым… Ведь если у "Единой России" две трети голосов в Думе, то они в любом комитете будут иметь большинство членов, и, чтобы ни говорил председатель, как бы он ни пытался вести заседание, ведь решает большинство.
– Вы в каком комитете?
– В комитете по собственности. Очень важном комитете.
– А мне казалось, что вы банкир. А есть комитет, занимающийся банками и финансовыми учреждениями?
– Есть.
– И вы туда не прошли?
– Эх…
– Просто не могу представить! Такого профессионала – не взять в комитет по финансам?!
– Я сам не понимаю. Конечно, на мой взгляд, было бы более правильно, чтобы я работал в этом комитете.
– Это уже анекдот. "Мужчина, вы в футбол играете?" – "Да". – "Молодец, будете тренировать волейбольную команду". Может, заговор?
– Я думаю, они до этого не доперли. Не способны. А просто решили: зачем он будет все время вякать: то не так, это не так…
– Боятся показать свой низкий уровень профессионализма?
– Думаю, что так.
– А кто сейчас возглавляет этот комитет Депутат, который занимался страховым бизнесом в городе Санкт-Петербурге.
– Ну вот и прозвучало магическое слово – Санкт-Петербург… И таким образом получается, что думское большинство не дает вам проявить свои высокие профессиональные знания в интересах избирателей? Потому что вы не являетесь членом партии "Единая Россия"…
– Это у них не по злому умыслу, а просто так…
– Еще хуже. Если не по злому умыслу, а просто так – значит, у них ума нет, значит, Думой управляют недоумки?
– Ну, вы знаете, я не могу такими словами называть руководителя…
– Но это была его инициатива?
– Я думаю, что это решение партийной верхушки.
– Виктор Владимирович, а в президенты вы зачем пошли? Ведь у народа совсем голову сорвало. У «Родины» ярко выраженные лидеры господин Глазьев и господин Рогозин. Вдруг, бабах, Виктор Владимирович Геращенко выдвигается от «Родины» в президенты!
– В этом есть своя логика развития. Фракция «Родина» хотела выдвинуть Путина на второй срок. Но президент пошел своим путем, самовыдвижением, он не хочет, чтобы даже "Единая Россия" его выдвигала. Ну, пошел немножко буффонадный спектакль с выдвижением кандидатов от других фракций. Насколько я понимаю, нашим лидерам было сказано: вы, ребята, в стороне не сидите, а от своей фракции тоже выдвиньте кандидата…
– Кем было сказано?
– Ну, с кем они общаются, может, и Господь Бог, или кто там у них там.
– Ваши лидеры пошли медитировать в часовенку?
– Да, да.
– И был им глас.
– Тарелка или бутылочка…
– И сказал им глас: вам надобно выдвинуться…
– Были у нас дискуссии, и пришли к выводу, что не надо нам рисковать лидерами, а давайте выдвинем человека, которому терять-то нечего. А мне это на кой, извиняюсь, хрен надо? А они: "Надо, Федя, надо…" Потом Глазьев самовыдвинулся, получилось от «Родины» два кандидата – в общем, полная чепуха…
– Многие сейчас говорят, что господин Рогозин оказался в блоке «Родина» по прямой просьбе президента.
– Я не могу это подтвердить или опровергнуть. Если и был разговор, чтобы создать что-то новенькое на партийном небосклоне, значит, у президента есть понимание, что на административном ресурсе "Единой России" далеко не уедешь. Он рано или поздно приведет к протестному голосованию.
– А какова судьба банкира Лебедева, который возглавлял московский партийный список «Родины» и, как я понимаю, немалую роль играл в финансировании?
– А какова судьба банкира Лебедева, который возглавлял московский партийный список «Родины» и, как я понимаю, немалую роль играл в финансировании?
– Он ушел из блока.
– Где он сейчас?
– Он перешел в "Единую Россию". Он очень надеялся стать председателем комитета по кредитным организациям, но коммерческие банки сказали «фэ», мы не хотим, чтобы он был председателем этого комитета, и он остался просто членом.
– Коммерческие банки решают, кто возглавляет комитет?
– Нет, они не решают, но все-таки их мнение, я думаю, важно.
– Значит, Думой управляет не только партийная верхушка "Единой России", но и коммерческие банки.
– Нет, не так я сказал. Я сказал, что те спонсоры, которые оказывали поддержку, они могут свое мнение доносить до руководства "Единой России".
– Вот линия заговора, наконец, выстроилась. Верхушка "Единой России", которой управляют банкиры, а банкиры не хотят, чтобы профессионал Геращенко имел влияние на банковский комитет…
– Нет. Вот этого я не говорил. Может быть, супчик вы и не сварили, но все ингредиенты накрошили. И все это похоже на правду.
– Ну, может быть.
– Виктор Владимирович, а если вас позовут на министерскую должность – пойдете?
– Я не думаю, что для меня это будет интересно. Насиделся уже на должностях.
– Сейчас приняли законы по борьбе с терроризмом, террористам и их пособникам грозят страшные сроки. А о людях, жертвах террора, их семьях кто-нибудь заботиться будет?
– Должны заботиться депутаты, создавая правильные законы. Правительство, которое эти депутаты утверждают. Если что, менять правительство. Ато там одни и те же лица.
– А кого из правительства вы бы оставили?
– Только не руководителя Центрального банка, хотя он и входит в правительство. Там многое делается не так.
– А кому это выгодно?
– Не в выгоде дело – в узости мышления. Непрофессионалы.
– О чем бы мы ни говорили, все сводится к тому, что лично преданные, принадлежащие к правильной партии ценятся выше, чем профессионалы. И качество личной преданности сейчас превалирует над профессионализмом?
– К сожалению… Подбор кадров по принципу "ребята из нашего двора", он не работает.
– Виктор Владимирович, вы предсказывали, что цена на нефть резко упадет…
– Основная задача агрессии США против Ирака – поставить цены на нефть под контроль. И они, и весь мир заинтересованы, чтобы цены на нефть были разумные, потому что высокие цены на энергоносители весь мир делают заложником роста себестоимости, инфляции и так далее…
– Но для нас это чем обернется?
– Снизятся доходы бюджета, доходы нефтяных компаний, снизится положительное сальдо платежного баланса.
– То есть кризис?
– Ну зачем кризис? Жизнь станет сложнее, конечно, и этом смысле мы будем держать курс на то, чтобы все-таки развивать промышленность, которая работала бы и на внутренний рынок, и на внешний.
– А какой курс сейчас держится?
– По-моему, во всех бюджетах последних пяти лет суммы, которые определялись для инвестиций в экономику, полностью не использовались. Почему – непонятно.
– Откуда же оптимизм?
– Я по натуре такой.
– Успокойте народ. У нас всегда принято перед выборами всех пугать. Дефолтом, каким-нибудь черным днем, страшными проблемами с рублем, с долларом. Спать спокойно или волноваться?
– Я думаю, что с долларом ничего страшного произойти не может. Экономика США – громадная экономика, это шестьдесят процентов мирового валового продукта. Это семьдесят процентов мирового потребления энергетики. У них были спады, взлеты, это нормальный цикличный тип развития рыночной экономики.
– За доллар я спокоен, а за рубль?
– А рубль у нас достаточно твердая валюта, я это давно говорил.
Михаил ГОРБАЧЕВ: "Реформы Горбачева пытались оболгать, но не получилось…"
‹7 марта 2004 г.›Последняя неделя перед президентскими выборами тяжелая не только для кандидатов, но и для нас, избирателей. Невзирая на явное лидерство действующего президента, вопросы к нему были и есть. О природе президентской власти, о механизме принятия решений – беседа с первым в нашей истории президентом Михаилом Горбачевым – Михаил Сергеевич, поздравляю вас с днем рождения! Спасибо, что, несмотря на такую занятость, нашли время для беседы.
– Так чтобы не размышлять о том, что такое 73 года, лучше делами заниматься.
– Михаил Сергеевич, многие сейчас опасаются, что прежние времена возвращаются. "Руководящая направляющая сила" видна во всем. У вас нет страха возрождения советской всепобеждающей машины?
– Нет. КПСС, при всем при том, была продуманная концепция, система, когда большевики сознательно отбросили демократию. Это была система.
– Да. А сейчас?
– А нынешняя "Единая Россия" – это концентрация бюрократов во власти, номенклатура.
– Но она переродилась, номенклатура.
– Переродилась, переродилась.
– Ведь вас эта номенклатура и отстранила от власти?
– Абсолютно. Мое же ближайшее окружение. Люди, которых я же и поднял.
– Предала команда?
– Предала, предала.
– Путин создал "Единую Россию". По большому счету, если бы не его авторитет…
– То ничего бы там не было. Пусть "Единая Россия" не приписывает себе никаких заслуг на этот счет. Народ доверяет Путину, ожидает, что он будет вытаскивать страну из тяжелой жизни, из бедности. И народ думает так: раз ему нужна "Единая Россия", значит, поддержим.
– Это степень доверия президенту.
– Абсолютно.
– Но это партия чиновников. Возможно ли давление чиновников на президента и не приведет ли это к перерождению власти? И не оттеснят ли они президента от власти, как было в вашем случае?
– Я допустил просчет, времени не хватало. И надо было провести выборы через народ, через страну. А Путин избран народом. И у него огромные конституционные полномочия, небывалые. Он может эту Думу распустить, если она начнет против него. Поэтому ключевой вопрос – позиция президента Путина. Он молодой человек, который раскрылся и показал, что он может. Он за короткое время стабилизировал положение. У нас ведь в Российской Федерации была уже ситуация полураспада, хаос.
– В ваших словах звучит: Ельцин был анти-Горбачев, а Путин во многом – анти-Ельцин? Если угодно, продолжатель той линии, которую начинали вы?
– Не настолько, я думаю. Ельцин был анти-Горбачев – это уж точно. Желание растоптать и уничтожить. А президент Путин, я думаю, долго выполнял какой-то невидимый контракт. А я говорил: вы получили мандат на правление страной от народа. Все. Никакие контракты не имеют значения. Они теряют силу. Когда ты страной управляешь, то здесь и критерии другие. Да, в первое время правления Владимира Владимировича Путина мы катились по инерции. И правительство практически ельцинское. Но это понятно, своей команды у него не было.
– А сейчас появилась команда?
– Я думаю, сейчас у него есть выбор.
– Вы всегда стояли на защите свободы слова. С вас началась свобода слова в России. Вы позволяли жесточайшую критику в свой адрес. Такого количества пародий, как на вас, ни на одного человека в России больше нет, не было и уж точно не будет. И вы ко всему этому относились смиренно и спокойно. Сейчас власть стала относиться к средствам массовой информации как к агитатору.
– Диалог нужен. Я это почувствовал, когда возглавлял общественный совет по защите НТВ. И команда была интересная. Надо было канал сохранить. Кстати, такого же мнения был и Владимир Владимирович. Но видимо, когда этот процесс начинается, то он часто становится неуправляемым. Нашлись услужники…
– А с какого момента короля начинает играть свита? С какого момента теряешь ощущение того, что происходит в стране, и все больше доверяешь сводкам, добрым людям, которые шепчут? Ведь они определяют, какая информация попадает на стол В одном случае мы можем говорить, что мы вышли из тоталитарной системы, мы только создаем новую систему. Мы получили свободу, но не научились пользоваться свободой. Переходность эта, она захватывает человека с ходу, и ему некогда поразмыслить. Как лава течет этот процесс. В нем можно и сгореть, обжечься или научиться как-то корректировать. Поэтому я с пониманием отношусь. Я с молодыми как-то вел дискуссию. Они мне задавали один вопрос: почему я поддерживаю Путина?
Я начинаю рассказывать, они не понимают. Ну, хорошо, говорю, поднимите руки, кто из вас работал президентом. Ну, смех в зале. Все поняли.
– Президент оказывается поглощен сумасшедшим потоком информации.
– Абсолютно.
– Насколько возможно влиять на президента, определяя поток информации…
– Возможно. Но хорошо, что в его окружении есть разные люди. Одни делают все для того, чтобы продвигать демократический процесс в стране. Другие, под видом патриотизма, под видом восстановления величия России не стесняются применять старые методы, тянут страну назад. Я думаю, что президент, попадая в трудные ситуации, не всегда действует адекватно или упускает время. Но вместе с тем в целом это человек, который нацелен на перемены, на то, чтобы действовать в интересах большинства россиян. И человек, который не пойдет на реанимацию или реставрацию авторитарного режима.