Например, для чего нужны эти маленькие белые кляксы на тротуарах (в ее мире никто понятия не имел о жевательной резинке)? Что бы могли означать эти красные и зелёные огни у перекрестка? Разобраться во всем этом было куда сложнее, чем расшифровывать показания алетиометра.
Но ворота колледжа Св. Джона, через которые они с Роджером однажды ночью перелезли, чтобы подложить фейерверки на клумбы, были и здесь! А инициалы Саймона Парслоу на углу Кэтт Стрит — они тоже были на месте! Лира помнила, как Саймон выцарапывал их на сбитом камне! Видимо, когда-то и в этом мире обладатель инициалов С. П. тоже стоял на углу и увековечивал свое имя.
Возможно, в этом мире тоже есть Саймон Парслоу. Вероятно, здесь есть и своя Лира.
От этой мысли Лиру передёрнуло, а мышь-Пантелеймон задрожал у нее в кармане.
Лира постаралась взять себя в руки: в этом мире и так хватает своих тайн и опасностей, так стоит ли добавлять к ним еще и воображаемые?
Еще одним коренным отличием этого Оксфорда от её Оксфорда были толпы людей самой разной внешности, на тротуарах, в зданиях — повсюду! Среди них попадалось много женщин, одетых по-мужски. Лире встретились африканцы, она даже столкнулась с группой татар, которые послушно следовали за своим предводителем, аккуратно одетые и обвешанные маленькими черными футлярами.
Поначалу она смотрела на прохожих со страхом, потому что у них не было деймонов, и в её мире их несомненно приняли бы за призраков.
Но, удивительное дело, у них у всех был весьма живой вид. Они бодро сновали вокруг, словно были полноценными людьми, и, поразмыслив, Лира решила что, вероятно, они и есть люди, просто деймоны у них внутри, как у Уилла.
Побродив таким образом около часа, стараясь освоиться в этом квази-Оксфорде, Лира почувствовала, что проголодалась, и купила на свою двадцатифунтовую банкноту плитку шоколада. Торговец как-то странно на неё посмотрел, но он был выходцем из Индий и, видимо, не понял её произношения, хотя она старалась говорить очень четко. Зайдя в Крытый Рынок (который бы прекрасно смотрелся в настоящем Оксфорде) она купила на сдачу яблоко. Затем Лира остановилась у большого красивого здания, тоже вполне достойного её Оксфорда (но которого там не существовало). Девочка присела на траву, чтобы спокойно съесть свое яблоко и решила, что это здание подходит для её целей.
Оказалось, что это музей. Войдя, Лира увидела множество витрин, в которых были выставлены чучела животных, окаменевшие скелеты и минералы — совсем как в Королевском Геологическом Музее в Лондоне, куда её водила госпожа Коултер. В конце огромного вестибюля, построенного из стальных конструкций и стекла, она увидела вход в другую часть музея. Поскольку там было практически безлюдно, Лира вошла и осмотрелась. Ей нужно было срочно свериться с алетиометром. Но во втором зале Лира вдруг обнаружила, что её окружают так хорошо ей знакомые вещи.
В витринах были выставлены северные одежды (совсем такие же, как её шубы), фигурки из моржовой кости, сани, гарпуны для охоты на тюленей; вперемежку с охотничьими трофеями и оружием там лежали магические принадлежности и кости, причем, экспонаты были не только из Арктики а со всего мира.
Надо же, как странно. Шубы из меха карибу были совсем такими же, как её, но вот ремни на санях были застегнуты совсем неправильно. А на фотограмме рядом Лира увидела самоедских охотников, точь-в-точь таких же, как те, что схватили её и продали в Болвангар. Да это они и есть! Даже веревка в санях была перетерта и завязана в том же самом месте, Лира не забыла, ведь в течение нескольких ужасных часов она лежала, связанная, в этих самых санях… Что за невероятная, чудовищная головоломка… Значит ли это, что существует только один мир, который лишь грезит о других мирах?
А затем Лира набрела на старинную витрину с черной деревянной окантовкой, и тут же её мысли вернулись к алетиометру. За стеклом были выставлены человеческие черепа. Некоторые из них были продырявлены: одни — спереди, другие — сбоку, некоторые — сверху. В черепе посередине было два отверстия.
Эта процедура называется трепанацией, говорилось в пояснительной табличке. Кроме того, там говорилось, что все отверстия в черепах были проделаны при жизни их владельцев, поскольку кость зажила и края отверстий стали гладкими. Исключение составляло одно отверстие, из которого торчал бронзовый наконечник стрелы. Края дыры были ломанными и острыми, так что разница была налицо.
Трепанация была делом рук северных татар. По словам Мудрецов из Джордана, знавших Станислава Граммана, он тоже подверг себя этой операции. Лира быстро осмотрелась по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, и вынула алетиометр.
Она сконцентрировала свои мысли на черепе в центре витрины и мысленно спросила: что это был за человек, и зачем были проделаны эти отверстия?
Лира стояла, сосредоточившись, в пыльном потоке света, падающем через стеклянную крышу и минующем верхние галереи. Она не заметила, что за ней наблюдают.
Представительный мужчина лет шестидесяти, стоял у чугунных перил верхней галереи и смотрел вниз, сжимая в руке широкополую шляпу. На нем был превосходно сшитый льняной костюм. Его седые волосы были тщательно зачесаны назад, открывая загорелый лоб, почти не тронутый морщинами. Его большие темные глаза с длинными ресницами пристально следили за Лирой. Каждую минуту из угла его губ показывался острый кончик языка и мгновенно по-змеиному облизывал их. От белоснежного носового платка в нагрудном кармане незнакомца пахло сильными духами, аромат которых напоминал запах тропических тепличных цветов, таких пышных, что можно уловить запах гниения, исходящий от их корней.
Человек наблюдал за Лирой уже несколько минут. Когда она ходила по залу, он следовал за ней по галерее, а когда она остановилась у витрины с черепами, он пристально её изучал. Растрепанные жесткие волосы, синяк на щеке, босые ноги, новая одежда, хрупкая шея, склоненная над алетиометром — ничто не ускользнуло от его взгляда.
Вытащив из нагрудного кармана платок и промокнув лоб, мужчина направился к лестнице, ведущей вниз, в зал.
Лира, погружённая в чтение алетиометра, выяснила странные вещи. Оказалось, что эти черепа были ужасно древними. Если в табличке у витрины просто говорилось: БРОНЗОВЫЙ ВЕК, то алетиометр, который никогда не лгал, сказал, что человек, которому принадлежал этот череп, жил 33254 года назад и был колдуном, а отверстие было проделано, чтобы боги могли войти в его голову. Затем алетиометр как бы между прочим (иногда он имел обыкновение отвечать на незаданные вопросы) добавил, что вокруг трепанированных черепов Пыли гораздо больше, чем вокруг черепа со стрелой.
Что же всё это могло означать? Выйдя из отрешённого состояния, необходимог для общения с алетиометром, и вернувшись в действительность, Лира обнаружила, что она не одна. Пожилой джентльмен в светлом костюме рассматривал соседнюю витрину.
От него доносился приятный аромат. Этот человек кого-то ей напомнил, но она не могла сообразить, кого.
Он почувствовал её взгляд и с улыбкой взглянул на неё.
— Ты рассматриваешь трепанированные черепа? — спросил он — Странные вещи проделывают над собой люди, не правда ли?
— Гм… — сказала она без выражения — Вы не знаете, они делают такие вещи до сих пор?
— Да, — ответил он — Люди определенного сорта, хиппи, например. Вообще-то, ты еще мала, чтобы помнить хиппи. По их мнению, трепанация гораздо эффективнее наркотиков.
Лира положила алетиометр в рюкзак и стала соображать, как бы поскорее выбраться из музея. Она ещё не успела задать алетиометру главный вопрос, а теперь этот старик отвлекает её разговором. Хотя он кажется славным, и от него определенно очень приятно пахнет.
Теперь незнакомец приблизился. Когда он облокотился о витрину, его рука коснулась её руки.
— Не правда ли, это потрясающе? Видимо, операция проделана каменными инструментами. Без анестетика и дизинфекции. Эти люди, должно быть, были невероятно выносливыми, ты не находишь? Мне кажется, я тебя здесь не видел раньше, а я здесь бываю очень часто. Как тебя зовут?
— Лиззи, — сказала она уверенно.
— Лиззи. Добрый день, Лиззи. А меня зовут Чарльз. Ты, наверное, учишься в школе здесь, в Оксфорде?
Лира не была уверена, как лучше ответить.
— Нет.
— Так значит, ты на экскурсии? Что ж, ты выбрала замечательное место для посещения. Что тебя особенно интересует?
Этот человек озадачил её больше, чем кто-либо за очень долгое время. С одной стороны, он казался добрым и приветливым, был чисто и элегантно одет; но Пантелеймон в её в кармане страшно волновался и умолял её быть осторожной, потому что он тоже пытался что-то вспомнить; и еще откуда-то до н её доносился даже не запах, а намек на запах разложения, гниения. Ей вспомнился дворец Йофура Ранкинсона, где воздух был надушен, а пол покрыт нечистотами.
— Что меня особенно интересует? — повторила она — Честно говоря, разные вещи.
Эти черепа заинтересовали меня только сейчас, когда я их увидела. Мне кажется, никто бы не захотел подвергнуться такой операции добровольно. Это так ужасно.
— Верно, мне и самому бы такое не понравилось, но, поверь мне, люди действительно до сих пор добровольно идут на трепанацию. Если хочешь я могу взять тебя с собой и познакомить с таким человеком.
Он сказал это по-дружески, таким доброжелательным тоном, что Лира подумала, не стоит ли согласиться. Но вдруг она увидела тёмный кончик его языка, по-змеиному быстро облизнувший губы, и покачала головой.
— Мне нужно идти — сказала она. — Спасибо за предложение, но я не могу. В любом случае, мне пора, я должна встретиться с одним человеком. С другом. — добавила она. — Я у него остановилась.
— Ну, тогда конечно — понимающе сказал он. — Что ж, было очень приятно с тобой побеседовать. До свидания, Лиззи.
— До свидания. — сказала она.
— Да, на всякий случай, здесь моё имя и адрес, — сказал он, протягивая ей визитную карточку. — На случай, если ты вдруг решишь разузнать побольше о таких вещах.
— Спасибо, — пробормотала она, и засунула карточку в кармашек своего рюкзака. По дороге к выходу она чувствовала его взгляд.
Выйдя из музея, девочка свернула в парк, больше известный ей как поле для крикета и других спортивных занятий. Найдя тихое место в тени деревьев, она снова попробовала свериться с алетиометром.
В этот раз она спросила, где ей искать Мудреца, который знает о Пыли. Полученный ответ был прост: в определенной комнате в высоком здании неподалёку. Честно говоря, ответ был таким быстрым и конкретным, что Лира была почти уверена, что алетиометр что-нибудь добавит. Она стала понимать, что у алетиометра, как у человека, бывают разные настроения, и чувствовала, когда он собирался сказать ей что-то еще.
Так и получилось. Алетиометр сказал, что Лира должна принять участие в судьбе мальчика. Твоя задача, сказал он, помочь ему разыскать отца. Приложи к этому все усилия.
Лира растерянно заморгала. Уилл пришёл ниоткуда, чтобы помочь ей, это было очевидно. А теперь оказывается, что она прошла весь свой нелёгкий путь, чтобы помочь ему… Эта мысль её взволновала. Но это было еще не всё. Тонкая стрелка алетиометра дёрнулась еще раз, и Лира прочитала: «Не лги Мудрецу.»
Девочка завернула алетиометр в бархат и засунула в рюкзак, подальше от любопытных взоров. Поозиравшись, она увидела здание, где нужно было искать её Мудреца, и направилась туда. Ею овладело странное чувство, смесь робости и отваги.
* * *Уилл достаточно легко нашёл библиотеку. Референт не усомнился в том, что мальчик проводит исследование для школьного проекта по географии, и помог ему найти подшитые копии каталога Таймс за год его рождения (именно тогда исчез отец Уилла).
Мальчик сел и стал их просматривать. Довольно скоро он обнаружил несколько упоминаний о Джоне Парри в связи с археологической экспедицией.
Каждый рулон микрофильма содержал публикации газеты за один месяц. Уилл поочередно вставил каждый из них в проектор, просмотрел, нашёл статьи, и прочитал их с всепоглощающим вниманием. Первая статья была об отбытии экспедиции на Северную Аляску. Финансирование осуществлялось Институтом Археологии Оксфордского Университета, целью экспедиции было исследовать территорию, где участники надеялись найти свидетельства существования ранних поселений доисторических людей. Экспедицию возглавлял Джон Парри, ветеран Королевской Морской пехоты, профессиональный исследователь.
Следующая статья была датирована шестью неделями позже. В ней вскользь упоминалось, что экспедиция достигла Североамериканской Наблюдательной Станции в Ноатаке, штат Аляска.
Третья была датирована еще двумя месяцами позже. В ней говорилось, что на сигналы с Наблюдательной Станции нет ответа, и предполагалось, что Джон Парри и его спутники пропали без вести.
За этой статьёй последовали серии коротких обзоров, в которых упоминались спасательные партии, безуспешно пытавшиеся найти экспедицию, поисковые полеты над Беринговым Морем, реакция Института Археологии, интервью с родственниками…
Сердце Уилла вдруг громко забилось, потому что он увидел фотографию своей мамы.
С малышом на руках. С ним.
Репортёр написал стандартную статью о безутешной жене, в отчаянии ожидающей новостей, и Уилл был разочарован отсутствием в ней подробностей о жизни отца.
Лишь в одном коротком абзаце говорилось, что у Джона Парри была превосходная карьера в Королевском Морском Корпусе, но он оставил службу, чтобы специализироваться на организации научных экспедиций. И это было всё.
Больше никаких упоминаний в каталоге не было, и мальчик встал из-за проектора, чувствуя раздражение. Наверняка существует еще какая — то информация, но где её искать? И если Уилл будет разыскивать её слишком долго, его могут выследить…
Он вернул микрофильмы и спросил библиотекаря:
— Простите, вы не знаете адрес Института Археологии?
— Я могу разузнать… Ты из какой школы?
— Св. Петра — ответил Уилл.
— Это ведь не в Оксфорде?
— Нет, это в Хэмпшире. У нашего класса практические занятия. Проверка исследовательских навыков в области естественных наук.
— А, да, понимаю. Так что тебя интересовало? Археология? Вот.
Уилл записал адрес и телефон, и, теперь уже не опасаясь показать свое незнание Оксфорда, спросил, как пройти к Институту Археологии. Он оказался совсем недалеко. Уилл поблагодарил библиотекаря и вышел.
* * *Войдя в здание, Лира увидела служащего, сидевшего за большим столом у входа на лестницу..
— Куда ты идёшь? — спросил он Лира почувствовала себя в своей стихии. Она ободряюще погладила Пана в кармане.
— Мне нужно передать кое-что одному человеку на втором этаже.
— Кому?
— Доктору Листеру — отвечала она.
— Доктор Листер — на третьем этаже. Если у тебя есть что-то для него, можешь оставить здесь, я передам.
— Да, но доктору Листеру необходимо узнать об этом прямо сейчас. Он посылал за этим. Это даже не вещь, это одно важное сообщение.
Служащий подозрительно посмотрел на неё, но куда уж ему было тягаться с Лирой, умевшей при желании убедить кого угодно! В конце концов, он кивнул и вернулся к чтению своей газеты.
Алетиометр, разумеется, не называл Лире имён. Она прочитала имя доктора Листера на табличке за спиной служителя. Гораздо легче куда-либо попасть, если притвориться, что кого-то там знаешь. В некоторых отношениях Лира понимала этот мир лучше, чем Уилл.
На втором этаже девочка разыскала длинный коридор. Она прошла мимо открытой двери в пустой лекционный зал, затем мимо другой двери, ведущей в аудиторию поменьше, где двое Мудрецов что-то обсуждали, стоя у доски. И коридор, и комнаты выглядели весьма скромно и просто. В сознании Лиры это связывалось с бедностью.
Ей было трудно соотнести это и привычную ей роскошь и изысканность её Оксфорда.
Однако, стены были безупречно окрашены, двери были сделаны из дорогого дерева, а перила — из полированной стали, что, несомненно, было недёшево. Видимо, это было ещё одной странностью этого мира.
Вскоре Лира нашла дверь, о которой ей говорил алетиометр. На двери была надпись:
«Отдел по исследованию Тёмного Вещества», внизу кто-то нацарапал «царствие ему небесное», а рядом, другой рукой: «Директор — Лазарь.»
Ничего из этого Лира не поняла. Она постучала и услышала женский голос:
— Войдите.
Это была небольшая комната, забитая сваленными друг на друга стопками бумаг и книг; доски на стенах были исписаны числами и уравнениями. На обратной стороне двери Лира увидела плакат с рисунками, по всей видимости, китайскими. Через открытую дверь просматривалась другая комната, где стояло какое-то сложное ямтарическое оборудование.
Для Лиры было сюрпризом то, что Мудрец, которого она искала, оказался женщиной.
Но ведь алетиометр не сказал, что это будет мужчина, и, в конце концов, этот мир такой странный. Женщина сидела у агрегата, который показывал цифры и силуэты на маленьком стеклянном экране; перед ней на подносе из слоновой кости были разложены грязные маленькие кубики с надписанными на них буквами алфавита.
Женщина-Мудрец нажала на один из них, и экран погас.
Лира закрыла за собой дверь. Помня о совете алетиометра, она постаралась не сделать того, к чему прибегла бы в обычной ситуации, и сказала правду.
— Лира Силвертанг. — ответила она. — А как вас зовут?
Женщина удивленно моргнула. Ей, пожалуй, было ближе к сорока, предположила Лира, наверное, она чуть старше, чем госпожа Коултер. У женщины было румяное лицо и короткие чёрные волосы. Поверх зеленой рубашки и синих холщовых брюк, которые в этом мире носят многие люди, был накинут белый халат.