Валерия сжала в руке чашу, и та смялась в комок Вино забрызгало ей руку.
— Все равно не могу поверить! — сказала после молчания. — Чтобы Северина…
— Северина не при делах. Думаю, она сама не в курсе. Тысячу лет пост понтифика занимали женщины из одного клана. Некогда тот возглавил переворот и вытребовал себе привилегию. Сменить Октавию должна была дочь или племянница из ее рода. Но жрицу угораздило затеять заговор. Система рухнула. Клан вышел из доверия, понтификом выбрали Северину. Думаю, что, узнав правду, она ужаснется. Нас ждут большие перемены.
— Поговорим об этом в Роме! — Валерия встала и окинула всех хмурым взглядом. — Приказываю: об услышанном молчать. Той, кто разболтает, лично отрежу язык. Всем — спать! Дочка, позаботься о сенаторе и его жене!
— Я помещу их в своей палатке! — сказала Лиона. — Она просторная.
Трибун кивнула. Лиона вернула Гая Вите и отвела нас к себе. Она не соврала. В палатке центуриона легко поместился бы контуберний. Хорошо быть генералом! Или хотя бы центурионом… Сани устроилась сразу за пологом — спать снаружи, как она вознамерилась, я ей не разрешил. Лиона легла с левой стороны от Виталии, я — с правой. Гая мы поместили между нами. Сын дрых и родителей не беспокоил. Вита поерзала и стала шептаться с Лионой. Я прислушался: девочки обсуждали ребенка. Восхищались и делились впечатлениями. Обычная женская трепотня. Я зевнул и закрыл глаза. Вино и усталость дали себя знать. Мне все же следовало навострить уши. С хвостатенькими нельзя терять бдительности: чуть расслабишься, как объедут на кривой козе. Скоро я в этом убедился…
Глава 12
Начальник охраны скользнул в кабинет и застыл у порога.
— Плохие новости, босс!
— What? — поднял бровь Говард.
— В Паксе война!
— Откуда известно? — насторожился Говард.
— Разъезд стражниц наткнулся на орду. Та окружила их, но не тронула: их главная узнала девочек. Она бывала здесь с Мадой. Стражниц отпустили и даже поделились новостями.
— Присаживайся! — Говард указал на кресло.
Начальник последовал приглашению.
— По порядку! — велел Говард.
— Около месяца назад в Балгасе случился переворот. Прежнюю Маду убили, а за ее место случилась резня. Вожди трех орд: Красной, Белой и Синей объединились против Дандаки, командира личной сотни верховной жрицы.
— Я помню Дандаки! — кивнул Говард. — Одноглазая… Она погибла?
— Нет, босс, победила!
— Как ей удалось?
— Ей помог человек, мужчина. Сармы называли его Игрр. Я не знаю, как он оказался в Балгасе.
— Его зовут Игорь Овсянников, — сказал Говард. — Русский, врач, отлично владеет холодным оружием. Он попал сюда по ошибке: вербовщица в России скрыла, что он доктор. Едва появившись в Роме, русский наделал шуму. Сумел заставить Октавию продать свой контракт, взял в жены декуриона турмы, познакомился с принцепсом… Опасный тип!
— Как он оказался в Балгасе?
— С моей помощью! — вздохнул Говард. — Октавия хотела его убить, а Мада — взять на племя. Я решил угодить обеим. Передал Маде маршрут «кошек», и сармы захватили в плен жену русского. Я был уверен, что он отправится за ней, так и вышло. Но я не предполагал, что русский стакнется с Дандаки: что ему до междоусобицы в Балгасе?
— Со слов сарм, именно Игрр решил дело. Три орды осадили дом сотницы. Русский вышел к ним и убил вождей — всех!
— Он, конечно, погиб? — спросил Говард.
— Нет, босс! Его лишь ранили стрелой в ногу.
— Считай, что убили. Сармы держат стрелы в грязи. Местные стафилококки очень опасны. Мужчин, которых мы возим для Ромы, не прививают. Это невыгодно. Русский гарантированно получил сепсис. Антибиотиков у него нет, а горный воск человеку не помогает.
— Он врач и мог почистить рану! — возразил начальник охраны.
Говард подумал и кивнул.
— Он остался в Балгасе? — спросил после паузы.
— Уплыл на лодке вместе с двумя женщинами. Одна из них — проводник, вторая, как вы сказали, его жена. Сармы, проигравшие Дандаки, хотели перехватить лодку, но их отогнали войска Ромы.
— Вот даже как! — нахмурился Говард. — Принцепс послала за Овсянниковым армию? Плохо. Этот русский становится опасным. Скажи, Пит, тебя ничего не насторожило в этой истории?
— Что именно? — напрягся начальник охраны.
— Умение этого русского выходить сухим из воды. Посуди сам. В отличие от племенных самцов, которых мы завозим, этот оказался с дипломом врача. Поначалу это показалось мне случайностью. Но теперь думаю: а если нет? Вдруг это не алчность вербовщицы? Слишком уверенно русский вел себя в Паксе. Сначала заставил покойную Октавию продать свой контракт. Знаешь, как? Шантажировал ее судьбой дочери. Помнишь Лавинию? (Пит кивнул.) Девочка любила секс. В погоне за «свежим мясом» таскалась с караванами, перевозящими мужчин. Этот русский, как мне говорили, привлекателен, и Лавиния его, естественно, захотела. Однако он ее отверг, что странно: Лавиния была красива. (Пит снова кивнул.) Сделал он это грубо, и Лавиния замахнулась на него кинжалом. Русский сумел ее обезоружить. Вроде пустяк, но по приезде в Рому русский обращается к претору и требует привлечь Лавинию к суду за покушение на его жизнь. А в Роме за это казнят.
Начальник охраны присвистнул.
— Вот именно! — кивнул Говард. — Откуда русскому известно о законах Ромы? Предположим, он узнал это от конвоя. Но как ловко он воспользовался моментом! Октавия оказалась припертой к стене и согласилась на сделку. Русский оказался отличным лоером[18]!
Пит уважительно покачал головой.
— Одновременно выяснилось, что он отменно владеет холодным оружием. Из твоих парней кто-нибудь умеет рубить мечом на скаку?
— Нет, босс! — покрутил головой Пит. — Их этому не учат. Долго, дорого и не пригодится в жизни.
— А вот русские так не считают. Этот Овсянников отличился еще на пути в Рому, зарубив в бою с десяток сарм. А теперь, как выясняется, он сумел зарезать вождей и при этом уцелеть. Подведем итог. Врач, лойер и эксперт по холодному оружию. Не слишком много для одного?
— К чему вы клоните, босс? — напрягся начальник охраны.
— Шпион! Считаю, что наш филиал в России взят под контроль местными спецслужбами. Что-то разнюхав, она заслали шпиона с заданием выяснить, чем мы здесь занимаемся. Согласен?
— Нет, босс! — ответил Пит, подумав.
— Почему?
— Мне приходилось иметь дело со шпионами. Те стараются вести себя незаметно. Этот же лезет на глаза. Он не шпион.
— Диверсант?
— Диверсанты до времени тоже ведут себя тихо.
— Так кто же он?
— Чертовски удачливый сукин сын! — пожал плечами начальник охраны. — Скажу более: вы не удивили меня, босс. Мне приходилось иметь дело с русскими — в разных обстоятельствах. Они очень умелые солдаты, к тому же безрассудно смелые и дерзкие. Помните, как они захватили аэродром Слатина у Приштины?!
— Меня там не было! — сказал Говард.
— Извините, босс! Зато я был. Это была дерзкая операция! Русские отправили вперед диверсантов, которые взяли аэродром под контроль еще до подхода их основных сил. Те проделали по территории воющего Косова марш в 600 километров и заняли Слатину. Их был всего батальон, но когда подошли наши танки, русские отказались уходить. Генерал Джексон[19] велел уничтожить русских, но британские офицеры отказались выполнять приказ. Сказали, что не собираются развязывать третью мировую войну. На самом деле они просто боялись…
Пит помолчал.
— Русские сообразительны и находчивы. В Косове наша группа, выполнявшая специальное задание, как-то застряла в горах. У микроавтобуса спустило колесо, а мы не смогли его заменить: болты на колесе не отворачивались. Мы связались с базой, но тут появились русские миротворцы. Мы выдали себя за канадских врачей — нужные документы у нас были. Русские не поверили, хотя виду не подали. Первым делом они заменили нам пробитое колесо. Достали из своего джипа трубу, надели на рукоять гаечного ключа, один из солдат на эту трубу вскочил и стал прыгать. Болты заскрипели и отвернулись. Заменив нам колесо, они сопроводили нас к себе на базу, заявив, что дороги опасны. Это противоречило нашим планам, но мы не посмели возразить. Нас накормили и сфотографировали — как бы на память. Но мы не сомневались: снимки окажутся в русской контрразведке. Словом, миссию они нам сорвали, — усмехнулся Пит. — Пришлось убираться из Косова. Этот Овсянников — типичный русский. Умен, сообразителен, дерзок. В России не ценят таких людей. Там у них повальная коррупция, поэтому востребованы иные навыки. Русские едут в другие страны, где неплохо устраиваются. Так и с Овсянниковым. Помяните мое слово, он здесь добьется многого.
— Этого нельзя допустить! — сказал Говард. — Русский опасен. Его следует уничтожить! Немедленно!
— Этого нельзя допустить! — сказал Говард. — Русский опасен. Его следует уничтожить! Немедленно!
— Как? — пожал плечами Пит. — Если его забрала армия, то он на пути в Рому. Мы не сумеем его отыскать. Если и получится, то его охраняют несколько сот воинов, возможно, тысяча. А у меня двадцать человек. Силы неравные. Предположим, рома удастся перестрелять, но это война. Как после этого нам жить в Паксе? Русского следует выманить сюда. Сообщить, что заинтересовались его способностями. Такой человек нужен, и FAGG готова подписать с ним контракт.
— Считаешь, он согласится?
— Наверняка. Не думаю, что ему нравится резать сарм. Он человек из нашего мира, к тому же врач. Карьера в FAGG — это заманчиво.
— Неплохо! — хмыкнул Говард. — Вы умны, Пит!
— Я служил в «Си-ай-эй»[20], — сказал Пит, — дураков там не держат. Какие распоряжения насчет войны у сарм?
— Удвоить бдительность! Задействовать все технические средства, включая беспилотник!
— Аккумулятор у него слабый, далеко не направишь.
— Используйте разумно. Не обязательно, чтоб беспилотник кружил над степью круглосуточно. Я не жду нападения вождей, но вероятно появление диких орд, которые Балгасу не подчиняются.
— Что делать, если обнаружим их? Стрелять?
— При возникновении угрозы. Если не выкажут агрессии, спросите, что нужно? Возможно, у них есть горный воск. Покойная Мада продавала его сама и запрещала другим. В результате мы платили дорого. Отсутствие центральной власти — неплохой способ сбить цену.
— Понял, босс!
Пит встал. Говард сделал ему знак присесть. Начальник охраны подчинился.
— Вы знаете русский, Пит?
— Нас учили, — уклончиво ответил начальник охраны.
— Сможете написать письмо русскому?
— Не уверен. В моем ноутбуке нет русского словаря, а на клавиатуре — кириллицы. Не думал, что это понадобится в Паксе.
— Пишите от руки!
— Может, по-английски?
— Русский его знает?
— Наверняка. Он ведь собирался на работу за границу. В их университетах учат английский. Нам это говорили.
— Пусть будет по-английски.
— Хорошо, босс! — склонил голову Пит.
— А я напишу верховному понтифику. Она не спешит к нам, и меня это тревожит. Отберите из стражниц беременных и отправьте в Рому. Здесь они лишние. Заодно доставят послания.
— Их могут перехватить. В Степи неспокойно. Не все сармы могут оказаться дружественными.
— Используйте беспилотник для разведки обстановки. Не мне вас учить!
Пит вновь встал. В этот раз Говард не стал его останавливать.
В это же время. Москва, Россия
— Ну? — спросил Родион Яковлевич. — Что накопал?
— Почти ничего, — вздохнул Саша. — Сторожатся, буржуины! Ни в официальной, ни в служебной переписке нет ни слова о торговле людьми. Сервак у них хорошо защищен, но переписка шла через общедоступные сервисы, и я покопался в кэше. Кое-что нашел.
— Что именно?
— Какие-то странные сообщения из европейских филиалов. «В Пакс отправлено пять единиц…» «В Пакс отправлено шесть единиц…» И все! Я поначалу не обратил внимания: хрен его знает, что это за Пакс и что за единицы. Мало ли чего? Вдруг они грузят апельсины бочками? Однако решил посмотреть: нет ли письма из русского филиала? Нашел. «Отправлено в Пакс четыре единицы». Написали 13 ноября прошлого года — в день, когда Овсянников и с ним еще трое вылетели в Турцию.
— Твою мать! — воскликнул подполковник.
— И я того же мнения! — согласился Саша.
— На чье имя шли письма?
— Главного босса. Николасом Джорданом его кличут. Типа председатель правления.
— Письма шли напрямую?
— Да.
— Кто еще писал на имейл?
— Никто.
— Даже директора?
— Они пользовались другим ящиком. На этот слали только из филиалов. Писали исключительно про Пакс и единицы. По прочтению письма стирали.
— След, — сказал Родион Яковлевич, — но только след. Не улика. Пробовал узнать, что за единицы? Или глухарь?
— Ну… — усмехнулся Саша.
— Не томи! — постучал по столу подполковник.
— Пошли испытанным путем, — торопливо ответил Саша. — Овсянникову и парням брали билеты по карточке FAGG. Осталось проверить, кому покупали авиабилеты в Турцию по корпоративным карточкам фирмы в день отправки «единиц». Покопался в серверах авиакомпаний, они не так защищены. Не везде данные сохранились, нашел только на пятьдесят шесть человек. Я пробивал имена — нигде не всплыли.
Саша достал из папки несколько листов и протянул шефу. Тот схватил и впился глазами.
— Имена, фамилии, гражданство, — сказал, откладывая листки. — Это уже кое-что. Писал от руки! Это подвиг.
— Для обеспечения секретности! — шмыгнул носом Саша. — Вы же сами велели.
— Мог и распечатать.
— Я не знал!.. — расстроился Саша.
— Ничего! — успокоил подполковник — Родина видит, Родина помнит, Родина вас не забудет. Похлопочу.
— Комп мне нужен другой! — торопливо сказал Саша.
— Недавно меняли! — удивился Родион Яковлевич.
— Появились другие модели, более продвинутые. Тащ полковник!..
— Постараюсь! — кивнул Родион Яковлевич. — Доложу начальству. Надо проверить сведения по международным каналам. Если выяснится, что все эти люди исчезли бесследно, — он ткнул пальцем в листки, — FAGG можно брать в разработку. Официальную.
— А мы чем занимались? — удивился Саша.
— Предварительным сбором информации. О подробностях — молчок!
— Есть! — расправил плечи Саша. — Тащ полковник! Можно спросить?
— Давай!
— Они что, тупые? Покупать билеты по корпоративным карточкам? Это же такой след!
— Да нет, не тупые, — усмехнулся Родион Яковлевич. — Наоборот. Пять-шесть авиабилетов на регулярный рейс — это немаленькая сумма. Если платить наличными, вызовешь подозрение. На Западе отслеживают такие операции. Корпоративная карточка подозрения не вызывает — обычное дело.
— Но люди исчезли!
— Это еще надо установить. Если помнишь, у всех завербованных нет близких родственников. Пока хватятся, следы исчезли. Ты вот 56 имен восстановил. А сколько насчитал «единиц»?
— Где-то полторы сотни.
— Думаю, их еще больше. А как удалось получить информацию? На Западе, чтобы влезь в сервер корпорации, нужно получить санкцию суда или прокурора. А ты попробуй этого добиться! — хмыкнул подполковник — У FAGG наверняка солидные подвязки в странах, где она работает.
— А у нас?
— Возможно, — пожал плечами подполковник — Выясним. Только сейчас не 90-е, когда «крыша» спасала от неприятностей. Не таких орлов сажали. И при деньгах, и при связях… Все, Саша, спасибо! На этом закончили.
— Тащ полковник! — взмолился подчиненный.
— Что?
— Можно хотя бы сетевой адрес ноута Овсянникова на слежку поставлю? И за форумом присмотрю: вдруг объявится?
— На форуме я и сам увижу, — сказал Родион Яковлевич, но, заметив, выражение лица подчиненного, кивнул. Саша вскочил и выбежал из кабинета.
«Крыша»! — подумал подполковник. — «Крыша» у FAGG наверняка есть. Иначе не решились бы. Ничего! Как там Саша сказал? «Что бы ни сделал иностранец, русский человек всегда может сломать?» Вот и сломаем! Здесь им не там!»
Эта мысль привела его в хорошее расположение духа, но ненадолго. «Полторы сотни человек, — вспомнил подполковник. — Это же прорва народу. Куда они их засунули? Неужели и вправду на органы разобрали? Хреново!»
И он вздохнул.
Глава 13
Игорь, жених. Нечаянный
Кривая коза подъехала ко мне на пути к Малакке. Когорта маршировала по Степи. Стремился в небо позолоченный орел, серебряным блеском сияли сигнумы[21], а на длинных и тонких жалах пилумов развевались пеленки. Они придавали строю мирный и домашний вид.
Пеленки возникли по желанию преторианок. Девочкам хотелось взглянуть на младенца, но Валерия запретила беспокоить Виталию. Когорта нашла выход, предложив себя на роль прачек. Девочки по очереди забирали грязные пеленки, стирали их и сушили на пилумах. Затем скопом шли к молодой маме. Сани принимала работу, а прачки имели возможность разглядеть насупленное личико мальчика. Везучим перепадало застать процесс пеленания. Тогда на обратном пути они с восторгом обменивались впечатлениями. Звучало: «Ручки!..», «Ножки!..», «Пальчики!..» Особо удачливые восклицали: «Фаллос! Маленький!..» Гай, идя навстречу пожеланиям военнослужащих, пачкал пеленки с необычайной производительностью, тем самым давая возможность желающим на себя взглянуть.
Я наблюдал за этой вакханалией, сидя в седле. Сенатору не полагается ходить пешком. Его носят или возят, либо он едет верхом. Ноги мне удавалось размять на стоянках, а к Гаю меня допускали только вечером. При этом Вита и Сани смотрели на наше общение с сыном, как кошки, у которых пытаются отнять сало. В глазах женщин читалось: «Еще уронит, криворукий!» Не успевал я вглядеться в личико сына, как его у меня отнимали. Тот факт, что я принял роды и первым искупал Гая, жена и нянька игнорировали. Единственной, кому позволялось нарушить монополию собственниц, была Лиона. Ей Гая давали без возражений. Новоиспеченная центурионша тетешкала маленького, умильно при этом сюсюкая, а лица жены и кварты расплывались улыбками. Восторги моей бывшей начальницы они полностью разделяли.