– Ерунду не говори, – отмахнулась та. – Доспалась уже в больнице – плечи вон все перекошенные. И это тебе тридцати нет, а в пятьдесят с тобой что станет? Как малой ляжет, возвращайся и спи нормально. Поставишь будильник и, свежая, отдохнувшая, без вот этой вот кривой спины, будешь к завтраку снова в больничке.
Её взгляд остановился на дневнике, что лежал на краю стола поверх пакета с занавесками для кухни.
– Какая всё-таки красивая вещь… – проговорила женщина, зачарованно коснувшись пальцами обложки. – Умели же делать. Жаль, не по-нашему написано.
– А Екатерина Фёдоровна как же без вас? – попыталась схватиться за спасительную соломинку Настя. – Может, вам вернуться надо?
– У неё сейчас Игнат Васильевич в гостях, – спокойно ответила женщина. – Неужто я буду ей мешать с сыном общаться?
Марина подвинула стул к подоконнику и стала раскладывать шторы. Через стекло было видно висящую на балконе футболку, которую она ставила на стирку, да так и не успела повесить сушиться. Женщина, видимо, всерьёз решила остаться и дождаться возвращения новой подопечной, поскольку её сильно напугал приступ Насти.
– Спасибо, – прошептала девушка.
Марина сделала вид, что не услышала.
Но остановилась, подумала, отложила шторы и повернулась к Насте.
– Игнат сильно орал?
– Как бешеный.
– Это я ему позвонила.
– Я поняла. – Девушка смущённо отвела взгляд, показывая, что всё происходившее осталось в прошлом.
– Ты это… Прости меня.
– Вы меня не знаете и поэтому осторожны. Я понимаю.
– Да…
Настя махнула рукой, улыбнулась, распахнула дверь, вышла на площадку и стала быстро спускаться по ступенькам.
– Ключи взяла? – нагнал её голос Марины. – Я, если что, запру и до Кати поеду!
«У-у-у», – подхватил последнюю низкую ноту её оклика колодец подъезда. Отражённый от стен, он настиг Настю на третьем этаже, заставив вздрогнуть, вспомнив жуткий хрип, с которым набросился на неё в видении ужасный старик.
Ведь это даже был не сон! Какой-то морок!
«Может, Велена и впрямь ведьма, вот и наслала кошмар, чтобы отомстить за выходку Игната? Хотя… сама-то ты себя слышишь, Настя Энгель? Какой кошмар, удар? Какие ведьмы?»
«Те самые, – жёстко ответила прежней, сомневающейся Насте новая, уверенная. – Насчёт Велены ничего не понятно… А вот кошмар на тебя, судя по всему, насылает книга…»
«Ерунда! Просто я подавилась, вдохнула не в то горло, кислорода стало меньше, и пошли глюки».
«Ты прекрасно знаешь, что это – глупости. Прими правду: всё дело в дневнике…»
– Дневник!
Только сейчас Настя поняла, что оставила его на столе. Тут же повернула к подъезду, запустила руку в сумочку, чтобы достать ключи от домофона, и вздрогнула, нащупав кожаный переплёт книги.
* * *– Ты с кем шлялась? – прорычал Святомир, глядя на вошедшую в дверь Велену. Даже в холл вышел – вот до чего не терпелось ему пообщаться с подружкой.
– Что значит «шлялась»? – возмутилась ведьма.
– А что ты делала?
– Ездила по делам.
– Почему не подходила к мобильному?
– Не всякие дела можно делать со включённым телефоном.
– Ты издеваешься?
– Начнём с того, что я – не твоя собственность…
– Ты!
Люд дёрнулся, словно хотел ударить женщину по лицу, но Велена даже не пошевелилась. Знала, что удара не будет – воспитание не позволит, – и не пошевелилась. Только взгляд аквамариновых глаз стал резким и жёстким, предупреждающим, что если воспитание подкачает, ведьма за себя не ручается.
– Ты… – Святомир не ожидал от любовницы такой твёрдости и растерялся.
– Я – не твоя собственность! – громко заявила женщина. – Ты должен об этом помнить.
И прошла в гостиную.
Велена ожидала скандала, учитывая, что она исчезла на несколько часов, не отвечала на звонки, а вернулась не на такси, а на большом чёрном внедорожнике с тонированными стёклами – Игнат решил проводить её до подъезда. И хорошо к этому скандалу подготовилась.
– О чём я должен помнить? – изумился люд.
– О том, что я в гробу видела этот твой Владимир, твои деньги и твоё старьё! – бросила женщина. – Я здесь, потому что мне с тобой хорошо. Но если ты сделаешь мне плохо, нам придётся расстаться.
Несколько секунд сбитый с толку Святомир смотрел ведьме в глаза, после чего негромко поинтересовался:
– Что это был за хлыщ?
– Местный бизнесмен.
– Только познакомилась, и он уже покупает тебе платье? – прищурился люд.
– А если я сама его купила? – с вызовом бросила Велла и наткнулась на ледяной взгляд пришедшего в себя Святомира. Он отлично видел, сколько может стоить такое платье, и превосходно знал, какими личными деньгами располагает его ручная ведьма.
– Сама?
– Он слишком рьяно среагировал на «дразнилку», немного спятил и набросился на меня, – рассказала Велена. – Порвал платье…
– И?
– Я шмякнула его «Кузнечным молотом», а когда он пришёл в себя, мы отправились обновлять мой гардероб. Игнат очень извинялся.
– Приличный чел?
– Пять минут не мог отвести глаз от моего декольте.
– В это верю, – усмехнулся успокоившийся люд. – Предложения делал?
– Самые разные.
– Такому декольте грех не сделать… В примерочной подглядывал?
– Я приняла пару таких поз, что он, наверное, до сих пор дрожит.
У Святомира раздулись ноздри, а взгляд машинально упал на диван.
Велена прекрасно понимала, о чём думает любовник, но не спешила и продолжила говорить о делах.
– Кстати, этот Игнат – папаша ребёнка нашей маникюрши.
– А-а…
Только сейчас Святомир вспомнил, куда и зачем отправилась ведьма несколько часов назад.
– Что с книгой?
– Пока плохо, – не стала скрывать Велена. – Настя живёт в квартире Игната, его фамилия Климов, и кто-то, судя по всему, подкинул ей денег.
– Час от часу не легче!
– Что ты имеешь в виду?
– Шас, – напомнил Свят. – Вдруг это он задурил маникюрше голову?
– Если бы Ашрав задурил девочке голову, книги у неё уже не было бы, – произнесла ведьма, поражаясь про себя, как такая простая мысль не пришла люду в голову. – Ты плохо знаешь шасов?
– Хорошо. – Святомир кашлянул. – Ты права. – Помедлил. – Получается, твой Игнат пригрел бывшую?
– Он её ненавидит и мечтает выгнать из квартиры.
– Гм…
– Мы его используем, – уверенно заявила Велена. – Игнат, как выяснилось, помешан на магии, он и за Настей бегал только потому, что хотел подобраться к старухе Энгель. А получив отворот, бросил девочку с ребёнком.
– Какой мерзавец. – Люд широко зевнул.
– Ага, – подтвердила ведьма, задумчиво расстёгивая пуговки на корсете. Святомир не отрываясь следил за её пальчиками. – Я дала Игнату понять, что не чужда магии.
– Лисин всё ещё в городе, – хрипло напомнил люд. – Служба утилизации такого не одобряет.
– Никто ничего не узнает. – Ведьма тихонько рассмеялась. – Зато этот лопух будет уверен, что наконец-то повстречал на своём пути настоящую ведьму.
– Зачем?
– Он сделает за нас грязную работу.
– Каким образом? – Святомир искренне хотел перестать следить за расстёгивающимся платьем, и железная воля не позволила желаниям взять верх. Однако люд продолжал наблюдать за томительно медленно раскрывающимся корсажем.
– Мы внушим ему, что к Насте случайно попала моя магическая книга.
– Твоя? – не понял люд. А через секунду догадался: – Ты уже всё сделала!
– Я сказала, что забыла в салоне свою… рабочую книгу, по которой предсказываю будущее, а Настя не хочет её возвращать. – Велена расстегнула предпоследнюю пуговку. – Игнат был столь любезен, что пообещал забрать книгу и… отдать… мне.
Святомир крякнул. Велена покраснела. Святомир потёр ладонью лоб и расхохотался в голос.
– Серьёзно? Рабочую книгу? Для предсказаний будущего? Велл, ты, клянусь Колодцем Дождей, сказочница. Ханс Кристиан Андерсен! И этот лопух купился?! Купился на то, что ты – предсказательница будущего?
– Да. – Ведьма кивнула.
Она не особенно хорошо умела предсказывать. Обычно это прокатывало только с банковскими счетами кавалеров: Велена отлично умела предвидеть, через какое время они уменьшатся до неприличия, и заблаговременно исчезала, отправляясь на поиски нового благодетеля.
Во всех остальных случаях она предпочитала обращаться к профессионалам.
– А что не так?
Святомир перестал веселиться так же внезапно, как начал. Снова крякнул, затем выключил эмоции и плюхнулся на диван.
– Итог твоих похождений таков: ты снова упустила книгу…
– Просто упустила, – огрызнулась ведьма, перестав заниматься пуговками.
– Хорошо, – не стал спорить антиквар. – Ты упустила книгу, зато подцепила богатого кретина, уверенного, что ты ведьма.
– Ещё одного… – едва слышно прошептала женщина.
Свят не расслышал.
– Завтра Игнат украдёт или отнимет книгу, и если на ней стоит заклинание «Добрых рук», артефакт станет абсолютно бесполезен, и все наши телодвижения – псу под хвост.
– Ещё одного… – едва слышно прошептала женщина.
Свят не расслышал.
– Завтра Игнат украдёт или отнимет книгу, и если на ней стоит заклинание «Добрых рук», артефакт станет абсолютно бесполезен, и все наши телодвижения – псу под хвост.
– А если «Добрых рук» нет?
– А если есть?
– А если нет?
– А если есть, то я всё исправлю.
– Как ты исправишь?
– Знаю способы.
Велена расстегнула последнюю пуговку и повела плечами, сбрасывая бретельки. Платье мягко соскользнуло на белый ворс ковра.
Люд хмыкнул, лаская взглядом идеальную фигурку ведьмы, а затем хлопнул ладонью по диванной подушке.
* * *Климов положил чайную ложечку на блюдце. Металл шаркнул о фарфор, и тихий звук мягко растворился в тишине комнаты. Екатерина Фёдоровна кротко улыбнулась, поднялась и долила сыну чаю. На её щеках горел румянец, а в глазах светилась такая радость, что Климов почувствовал что-то похожее на ревность. Он заботился о матери, но она давно уже не выглядела такой счастливой, как сегодня.
И всё из-за маленькой твари Энгель! Точнее, из-за умирающего щенка.
Но даже не это главное!
Мама была весела, заботлива, в мельчайших подробностях отчитывалась о лечении, о визитах соседок, о разговорах с компаньонкой – рассказала обо всём, но ни словом не обмолвилась о Насте.
Лукавство её выглядело таким наивным, а сама она – такой трогательно-счастливой и хрупкой, что Игнат не знал, что делать. Точнее, знал – обещал ведь Велене, да и сам хотел расплатиться с Энгель, но, глядя на Екатерину Фёдоровну, почувствовал некую неловкость.
– Мам, я тут подумал: что квартира в Добром простаивать будет? Давай я жильцов пущу, а? У Ярцева брат приезжает, ему пожить нужно.
– Так там всё запущено, – спокойно ответила старушка. – Давай через пару дней я Марину туда отправлю, она приберёт, а потом пускай, кого пожелаешь.
– Дай ключи, – попросил Игнат. – Я сам посмотрю, что и как. Если нужно, найму клининговую компанию.
– Какую компанию?
– Уборщиков, – буркнул Климов.
– А-а…
– Отмоют всё до блеска, старьё выбросят… Чего Марине мучиться?
– Не хочу чужих людей в дом пускать.
– Мои парни за ними присмотрят.
Екатерина Фёдоровна вздохнула. Она знала, чем занимается сын, не одобряла, но и сделать ничего не могла – такая жизнь. Игнат искал свой путь сам – отец умер, когда парень только третий класс закончил, – нашёл, конечно, поднялся, но что получилось из сына, старушке не нравилось.
– Парни твои…
– Они не профессора.
– Вот именно.
– Но то, что я говорю, – делают. Скажу, с клинингов глаз не спускать – не спустят.
– С кого?
– С уборщиков.
– Ты бы так и говорил, сынок, хорошо? А то я тебя на старости лет понимать перестала.
– Я стараюсь, ма.
– Я вижу.
– Так дай ключи.
Екатерина Фёдоровна не знала, что сказать. Бросилась наливать чай, бормоча что-то о том, что ключи у Марины на связке в сумке, с которой компаньонка ушла в магазин, и что она непременно отдаст их сыну в следующий раз…
Но выглядело происходящее настолько нехорошо, что Игнат не выдержал:
– Мама, я знаю, что там живёт Настя. Ты настолько меня боишься, что обманываешь?
– Всего три дня, Гнашек, – выставила перед собой ладони Екатерина Фёдоровна. – Настеньке нужно только три дня. Потом они с Кириллом поедут на лечение.
– Значит, ты дала ей деньги, – мрачно констатировал Климов.
– Мои деньги, от пенсии, – поджала губы пожилая женщина. – Не знаю, что у вас произошло, да и неважно. Настя почему-то не хочет брать у тебя деньги, но мне отказать не сумела.
– Не сумела, – хмыкнул Игнат. – Она ведь сама к тебе пришла, да?
Однако Екатерина Фёдоровна уже взяла себя в руки и перешла в наступление:
– Как ты мог, Гнашек? Как ты мог не сказать, что у меня есть внук? Маленький мальчик, которому нужна помощь!
– Настя не хотела, чтобы ты знала, не хотела иметь со мной ничего общего, – не моргнув, солгал Климов. – О том, что Кирилл болен, я узнал две недели назад. Я говорил с врачами в онкодиспансере. Они сказали, что уже поздно, никакое лечение не даст эффекта. Мальчику невозможно помочь.
– А пересадка костного мозга? – с надеждой спросила Екатерина Фёдоровна.
С такой надеждой, что Климову захотелось сказать матери правду.
– Пересадка не поможет. Точнее… Шанс есть, но он настолько мал, что его почти не существует, – без запинки произнёс Игнат и проникновенно добавил: – Я не меньше тебя хочу спасти Кирилла, но это его судьба! Его, моя и Насти.
Окажись в комнате Ашрав, он бы наверняка поаплодировал достойному актёру.
– Неважно, что шанс мал, и никакая это не судьба, пока не случилось самого страшного и необратимого, – покачала головой Екатерина Фёдоровна. – Стыдно, Гнашек, за нас стыдно! Мы жили в достатке, а Насте пришлось бороться одной. Нужно ей помочь.
– Но ведь бессмысленно!
– Не захочешь ты – буду помогать я, – твёрдо произнесла старушка. – И не требуй, чтобы я просто так отпустила моего внука. Настя, между прочим, молодец! Она даже деньги не хотела брать. Говорила, что хочет продать какую-то старинную книгу и на эти деньги отвезти Кирилла на лечение…
– Она украла эту книгу, – проговорил Климов. – Книгу и дорогое кольцо. Украла, когда не смогла продать свои украшения.
– Бедная девочка. – Екатерина Фёдоровна приложила руки к груди. – В каком же она была отчаянии!
«Бедная девочка? – рассердился Климов. – Хорошо же ты работаешь, Настя. Скажи я, что ты убила кого-то и обокрала труп, всё равно услышал бы в ответ про бедную девочку! Ничего. На меня твои овечьи взгляды не действуют».
На столе завибрировал мобильник: Марина позвонила, чтобы узнать, как дела у Екатерины Фёдоровны. Климов встал, сказал, что должен идти. Вынув трубку из рук матери, попросил Марину вернуться, чтоб Екатерина Фёдоровна не оставалась одна.
Потом отключил телефон и спокойно произнёс:
– Я дам Насте денег, мама, тебе нет необходимости тревожиться. Побереги себя, ладно?
Екатерина Фёдоровна кивнула – и Климов ей не поверил. Если уж мать что-то вобьёт себе в голову – не успокоится, пока не удостоверится, что всё исполнилось так, как хочет она. Через три дня Настя Энгель планирует сбежать из города с деньгами его матери, с краденой книгой и кольцом Велены. Значит, у него есть три дня.
При мысли о Велене в груди у Климова потеплело. Какая женщина! Чаровница. Колдунья. Не то что фальшивая ворожея Энгель! От Велены исходило очарование истинной магии. Видимо, она и в нём пробудила какое-то магическое начало, тёмное, дикое, иначе с чего бы он набросился на неё в подъезде? Игнат посмотрел на свои руки, чувствуя в них какое-то покалывание. Может, пробуждается колдовская сила? Кто знает… Велла намекнула, что если он вернет книгу, она научит его магии.
Настоящей.
А за такой приз Игнат готов был бороться.
Климов чётко знал своё место в общественной иерархии: намного выше середины, но не наверху. Далеко не на самом верху. Его устраивало, потому что так спокойнее, а деньги удавалось зарабатывать более чем приличные. Он не завидовал тем, кто выше, но иногда признавался себе, что ему не хватает… величия, что ли? «Доски почета», которые раньше стояли у ворот каждого предприятия. Славы… Зарабатывание денег давно стало рутиной, они текли, он подставлял карманы, но мечтал о большем.
О чём?
Он не знал.
Пока однажды не увидел, с каким почтением и даже подобострастием первые люди смотрят на заезжую «колдунью» с федерального телевизионного канала. Как передают друг другу визитки «настоящего экстрасенса». Как ездят к «провидцам».
И Климов захотел стать магом.
Полтора десятка колдуний и провидиц прошли через его постель и успели покормиться из его кошелька, прорицая, предсказывая, крутя ладошками над хрустальным шаром, заговаривая от пули и на успех в делах, но Игнат так и не получил чего хотел. Он очень надеялся на старуху Энгель, но промахнулся, бабка отказала.
И вот – Велена.
Блондинка не выпячивала своё ведьмовство, а лишь намекала на него, будто смущаясь и немного стесняясь сверхъестественных способностей. Она казалась такой хрупкой и нежной, что при мысли о том, что гадина Настя обокрала эту невинную белую лилию, Климову хотелось бывшую невесту придушить. И он сам не понимал, откуда в нём такая жестокость.
* * *– Не могу представить ничего настолько ценного, чтобы Свят решил меня предать, – вздохнул Лютополк.
– Это потому, что у тебя фантазии мало, – с жалостью произнёс Ашрав.
– Что ты сказал?
– Ты до сих пор обижаешься на подобные высказывания?
Несколько секунд люд бешено таращился в широко распахнутые глаза шаса, после чего выдохнул и заставил себя рассмеяться:
– Ну ты и язва.
– Ещё какая, – не стал спорить Турчи. – Но если я даю слово, я его держу.
– А ты дал слово? – прищурился Лютополк.
– Да, – твёрдо, а главное – честно, ответил Ашрав. – В этом деле мы с тобой компаньоны.