– Да, – твёрдо, а главное – честно, ответил Ашрав. – В этом деле мы с тобой компаньоны.
Опять последовала пауза, необходимая, чтобы мужчины посмотрели друг на друга, после чего люд усмехнулся:
– На самом деле я уже давно не обижаюсь. Я знаю, что у меня хорошо получается, и не лезу в чужие домены.
– И правильно, – одобрил шас. – Побеждает тот, кто способен трезво себя оценить.
– Я – могу.
– Я знаю.
И вновь – пауза.
Их бурная первая встреча закончилась без кровопролития. Круглый отличник по предмету «Эмоциональная составляющая переговоров» ухитрился перехватить инициативу и убедить Лютополка повременить с экзекуцией. Любой другой на месте шаса использовал бы передышку, чтобы сбежать из Владимира, но Ашрав был слишком энергичен, чтобы отказываться от перспективного дела у первого же барьера.
Он пообещал люду поделиться имеющейся информацией, честно и вовремя явился на следующее рандеву, и сейчас мужчины прятались от посторонних глаз за дальним столиком весьма неплохого ресторана.
– Так о чём идёт речь? – вернулся к делам Лютополк.
– Ты когда-нибудь слышал о масонах? – в тон ему ответил шас.
– Кто же не слышал о масанах? – ухмыльнулся люд, поражаясь про себя наивности собеседника.
Вампиры из семьи Масан были головной болью для всего Тайного Города, и не слышать о них означало то же самое, что не слышать о существовании такого явления, как снег с дождём.
– О масонах, – поправил люда Ашрав. – Это человская секта.
– Религиозная?
– Что-то вроде клуба по интересам.
– Да, слышал, конечно, – рассмеялся Лютополк, заметив в глазах Турчи жгучую тоску. – Я, конечно, не академик, но и не дебил.
– Вот и хорошо, – с облегчением рассмеялся шас. – Среди масонов, разумеется, попадались настоящие колдуны, но страх перед Великими Домами не позволял им раскрыть свой главный секрет, поэтому о существовании Тайного Города братьям-каменщикам ничего не известно.
– Но в любом правиле есть исключения, – хмыкнул люд.
– Совершенно верно, – подтвердил Ашрав. – Недалеко от Санкт-Петербурга действовала маленькая ложа «Вечной башни», основу которой составляли…
– Дай угадаю, – прищурился Лютополк. – Неужели человские колдуны?
– Поголовно, – подтвердил Турчи. – И это – их знак.
Шас продемонстрировал люду фотографию сплетённых символов: белка, журавль, единорог, циркуль, пирамида и молоток.
– Они мечтали о мировом господстве?
– С этого момента начинается самое интересное, – не принял шутки шас. – Никто не знает, о чём они мечтали и к чему стремились, потому что ложа исчезла, не просуществовав и десяти лет. И исчезла она в тот самый миг, когда к её членам ехали чем-то очень сильно мотивированные следователи Великих Домов. И представь: эти сильно мотивированные следователи не нашли ни одного масона.
– Ничего не понял, – признался люд.
– Я тоже, – не стал скрывать Ашрав. – И никто не понимает. Великие Дома засекретили всю информацию по ложе «Вечной башни», и даже крохи, которые ты услышал, обошлись мне очень дорого. Скажу честно: если бы не моё природное обаяние, я не узнал бы и этого.
– Если бы не твоё природное обаяние, ты уже был бы мёртв.
– Не надо так шутить.
– Хорошо, больше не буду.
– Договорились. – Шас помолчал. – Короче, все материалы по ложе «Вечной башни» скрыты так глубоко, что даже агент Службы утилизации…
– Кто? – перебил собеседника люд. – Здесь?
– Здесь, здесь, – покивал головой Ашрав. – Влад Лисин, слышал?
– Да.
– Приехал расследовать убийство старухи Энгель.
– Кого?
– Тебе Святомир вообще ничего не рассказал?
– Нет, – вздохнул Лютополк. – Вообще.
– Тогда слушай и не перебивай.
Такой приказ командир мог отдать подчинённому, и шас внутренне напрягся, ожидая вспышки гнева… Которой не последовало.
– Служба утилизации знает о происходящем? – уныло осведомился люд.
– В том-то и дело, что нет, – хихикнул довольный собой Ашрав. – У них нет ни допуска к столь секретным документам, ни моего природного обаяния.
Лютополк улыбнулся.
– Короче, так, – уверенно продолжил шас, – Святомир предпочитает сидеть дома, а всю оперативную работу возложил на Велену. За ней нам и нужно проследить.
– Она ведьма, – напомнил Лютополк.
– Значит, придётся постараться, – отрезал Турчи. – Если бы я отказывался от выгодных дел только потому, что не способен проследить за ведьмой, мои дети умерли бы с голоду.
– У тебя нет детей.
– Они бы умерли, не родившись.
– Ты вроде недолюбливаешь шутки насчёт смерти?
– Только когда они касаются меня.
Лютополк вздохнул. А окончательно освоившийся шас дружески потрепал здоровяка по плечу:
– Всё в порядке, дружище, таинственная книга исчезнувшей масонской ложи намекает на очень хороший доход. И если для этого нужно проследить за ведьмой и стать невидимым – мы станем. Ведь так?
– Да, – вздохнул люд. – Так.
* * *«Да что вы знаете о невидимости?»
На этот раз сидящий за соседним столиком мужчина не сдержался – хмыкнул. Но очень тихо, для себя хмыкнул и тут же подавил звук, умело превратив его в лёгкое покашливание, на которое никто не обратит внимания.
И не обратили.
И на самого мужчину – тоже.
Его видели только тогда, когда он сам хотел, чтобы его заметили. Но даже в этом случае его мгновенно забывали.
«Здесь кто-то только что стоял? Не могу вспомнить…»
А самое интересное заключалось в том, что магии мужчина использовал мизерное количество, лишь несколько тщательно замаскированных заклинаний, которые разработал сам. А как правило, и вовсе обходился выработанными за годы тренировок правилами поведения.
Он никогда не прятался, не скрывался.
Но он мог стоять посреди шумной площади, и его никто – абсолютно никто – не видел.
Он был высочайшим профессионалом.
И его услуги стоили очень дорого.
* * *Звонить бывшей Климов не стал – незачем. С работы она уволилась, а значит, сидит дома, в прекрасной квартире, и наверняка думает, как бы её прикарманить…
«Стерва!»
Спокойствие во время разговора с матерью Игнат сохранял лишь для того, чтобы не нервировать старушку, зато, спускаясь по лестнице, дал волю гневу.
«Тварь! Жадная мерзавка! Дрянь!»
Настя не вызывала у него ничего, кроме ненависти и отвращения, и она должна была заплатить за свою подлость.
Ребята ждали у машины. Ярцев развалился на пассажирском сиденье, свесив наружу ноги в массивных кроссовках, и курил, пуская дым вверх. Кирсанов прислонился к закрытой задней дверце машины и, склонив блестящую от пота лысую голову, играл на телефоне. Заметив выходящего из подъезда Игната, Ярцев шустро переместился на водительское место, а Кирсанов, не отрываясь от игры, придержал для шефа дверцу.
– Давай, Толик, опять в Доброе, – приказал Игнат. Ярцев пожал плечами и, дав напарнику Гоше секунду на то, чтобы плюхнуться на заднее сиденье, надавил на акселератор.
На этот раз поднялись вместе. Климов надавил на кнопку звонка, уверенный, что добром не откроют, но за дверью раздались шаркающие шаги и на пороге появилась Марина.
– Что? С Екатериной Фёдоровной что-то случилось? Ведь я только десять минут назад с вами разговаривала…
– Ты, Марина Яковлевна, лучше помолчи, – ровным голосом посоветовал Игнат. – Всё с ней хорошо. Я уж думал, ты едешь, а ты вон, марафет наводишь.
– Делаю, что велено…
– Напомни, Марина, я тебя для матери нанимал или для Насти?
– Меня… Екатерина Фёдоровна попросила… – пролепетала Марина, пятясь в сторону кухни. Игнат заметил на столе пироги и фрукты, на окнах – занавески, которые давно не радовали эту квартиру.
– То-то я смотрю, расстаралась. Еды накупила. Шторы развесила. Всё мать просила? И как? Каково воровке прислуживать? Что-то я засомневался в твоих, Марина Яковлевна, моральных качествах. Может, выгнать мне тебя к едреням, а для матери нанять нормальную сиделку, которая с ворьём якшаться не станет.
– Да какие воры? – всплеснула руками женщина. – Екатерина Фёдоровна деньги сама дала. А эта ещё отказывалась…
– Говорила, что книгу старинную продаст и разбогатеет? – подсказал Климов. Марина машинально кивнула, но тут же прикрыла полной ладонью рот и охнула.
– Книга где?
– На столе была. А потом уж гляжу – нет. Наверное, Настя её с собой захватила, когда к врачу поехала. Кирилла завтра выписывают…
Климов прошёл по комнате, оглядывая разложенные на диване и столе вещи, сердито сдёрнул со стула шторы, но под ними ничего не оказалось. Ящики и полки шкафов были пусты. Только на балконе покачивалась от лёгкого ветерка выстиранная футболка да в ванной обнаружился небольшой пакетик с грязным бельём. Ни кольца, ни книги Настя в квартире не оставила.
– Куда она поехала?
Марина так испугалась – может, его грозного тона, а может, перспективы увольнения, – что не могла вымолвить ни слова. Её нижняя губа дрожала, позвякивали зажатые в трясущихся пальцах ключи. Климов забрал связку, сунул в карман пиджака и угрожающе повторил:
– Куда она поехала?
– В больницу к сыну, – ответила, чуть не плача, Марина. – А потом хотела со старой квартиры вещи забрать.
– Толик, отвези Марину Яковлевну домой, а потом пулей сюда.
Ярцев кивнул и взял под локоть совершенно растерявшуюся компаньонку.
– Пройдём вниз, пожалуйста.
А Климов снова обошёл гостиную, сбрасывая со стульев, дивана и столов бельё и подушки.
Ничего.
Он с трудом сдерживался, чтобы не позвонить Велене и не спросить ещё раз, как выглядела колдовская книга. Или на что было похоже украденное колечко.
Ерунда, конечно, ему хотелось услышать чарующий голос прекрасной женщины. Голос настоящей колдуньи…
Но звонить не стал.
В последний момент застеснялся, как подросток, подумал, что ведьма над ним посмеётся, и не стал.
Хотя очень хотел.
Убедившись, что в квартире нет ни книги, ни кольца, Климов с трудом дождался возвращения Ярцева и отправился на старую квартиру Насти. Домчались пулей, не обращая внимания ни на камеры, ни на полицейских… Точнее, повезло – полицейских не встретили.
Приехали, поднялись…
Соседка Насти, студенточка лет двадцати, пискнула и отпрыгнула, когда на вопрос: «Вы к кому?» – Кирсанов просто надавил плечом, и все трое вошли в квартиру. Поняла, что лучше не светиться, и спряталась в ванной.
Молодец. Не дура.
А вот Настя оказалась дурой, потому что попалась.
Услышав шум в прихожей, девушка поняла, кто явился, бросила сумки и попыталась запереться в своей комнате, но тоненькой фанерной двери хватило одного хорошего пинка, чтобы слететь с петель.
Кирсанов остался у входной двери, следя за тем, чтобы студентка не вылезла из ванной, а массивный Толик облапил Настю, не позволяя ей вырваться. Игнат же постоял у сломанной двери, брезгливо изучая нищую обстановку, потом посмотрел на бывшую, на её одежду и с усмешкой прочитал:
– «Дольче вита»… – помолчал и добавил: – Размечталась.
– О чём я мечтаю, тебя не касается.
– Не касалось, пока ты не заявилась к матери.
– Мне нужна была помощь. И сначала я позвонила тебе.
– Я запретил тебе ходить к матери.
– Да плевать я хотела на твои запреты.
Он ударил девушку в скулу. Не ударил, а так – отвесил обидную и не очень болезненную пощёчину. Отвесил без особого желания, потому что вот эта, новая Настя, отвечающая жёстко и даже хамски, ему нравилась – своей резкостью, яростью, злостью в глазах, жизнью, в конце концов. Перед ним стояла женщина, а не пришибленное существо, но… Но пришлось ударить, потому что она не имела права так себя вести при Ярцеве.
Ударил.
Девушка закусила губу, но промолчала, с ненавистью глядя на Климова.
А тот поднял с пола сумку, вывалил вещи на пол и расшвырял ногой.
– Где книга? Где кольцо?
– Какое кольцо?
– Которое ты украла у Велены.
Несколько секунд Настя непонимающе смотрела на бывшего, после чего тряхнула головой:
– Я не крала!
– Хватит врать.
– Она сама оставила кольцо в салоне!
– Посмотри, в кого ты превратилась, – с презрением произнёс Климов. – Ты же опустилась на самое дно, Настя, как тебе не стыдно?
– Мне должно быть стыдно?
– Заткнись!
Рявкнул так, что девушка испуганно вскрикнула. А потом взял сумочку и вытряхнул её содержимое на разбросанные вещи. Колечко Велены со стуком упало на пол и покатилось под стул. Климов поднял его, повертел и покосился на бывшую:
– Если не воровала, то почему не оставила в салоне?
– Я его не брала, – прошептала Настя, совершенно не понимая, как проклятое и дорогое украшение оказалось у неё в сумочке.
Зато отчётливо понимая, что ей не поверят.
– Не брала? Ну-ну…
Климов убрал колечко в карман, проверил кошелёк, а не обнаружив денег, вынул банковскую карту и присоединил к кольцу. Напоследок забрал комплект ключей от квартиры в Добром.
В общем, вся помощь Екатерины Фёдоровны лежала теперь в кармане климовского пиджака, где от неё не было совершенно никакой пользы.
– Книга? – Игнат вопросительно поднял брови.
– Что «книга»? – угрюмо уточнила девушка.
– Придётся отдать.
– Ты взял своё.
– Ты должна вернуть книгу, – жестко бросил Климов.
– Она моя!
– Велена сказала, что её.
– Нет! Это моя книга… Её оставила мне бабушка.
– Хватит врать!
По щекам Насти потекли слёзы, но Игната это совершенно не трогало: надо было думать, когда брала вещи Велены Львовны, маленькая дрянь!
Перед его внутренним взором появились аквамариновые глаза ведьмы, светлые волосы, изящная линия губ…
– Сука! – Климов влепил Насте ещё одну пощёчину – на сей раз от души – и продолжил: – Где книга? Тебе нужно просто сказать, где книга, и…
– И что?
– Я отдам тебе карту, – неожиданно предложил Игнат. – Мамины деньги на ней, да?
– Да, – кивнула рыдающая девушка.
– Я отдам тебе и карту, и ключи. И разрешу пожить в квартире три дня… Тебе ведь нужны три дня?
– Да.
– Так отдай книгу, Настя, ради сына.
– Я не могу…
– Ради сына…
– Я…
– Деньги помогут… Помогут… Тебе нужны деньги…
Голос обволакивал, совершенно сбивая с толку несчастную, всю в слезах, девушку.
– Ради нашего сына, Настя… Где книга?
Она всхлипнула. Климов помолчал, понимая, что бывшая пока не готова «расколоться», и приказал Ярцеву:
– Бери её с собой. Поговорим в другом месте.
Толик толкнул Настю на кучу тряпок.
– Собирайтесь, Анастасия Николаевна, поедем воздухом дышать. На природе память знаете как возвращается? Ого! Минуты не пройдёт, как вспомните, куда книжку дели.
– Она в сумке была, – всхлипнула Настя. И стала дрожащими руками собирать разбросанные вещи.
– Я что, по-твоему, дебил? – презрительно спросил Климов. – Была книжка и исчезла?
– О колдовстве слышал? – вдруг спросила девушка.
От отчаяния. Просто чтобы стереть высокомерную ухмылку с физиономии бывшего.
Ярцев хохотнул.
А вот Игнат вздрогнул.
– Книга в сумке была, – шёпотом повторила Настя.
Она видела, что бывший почти поддался, но его помощник всё испортил.
– Шагай! – Ярцев грубо поднял девушку на ноги и потащил к дверям.
Кирсанов пропустил вышедшую из комнаты процессию, после чего стукнул в дверь ванной:
– Запомни, тварь: здесь никого не было, и соседка за вещами не заходила.
После чего поспешил на лестницу.
Из ванной послышались сдавленные рыдания.
А вот Настя…
Настя впала в странное, неожиданное для себя состояние вселенского безразличия. Вспышка ярости, которую она продемонстрировала Игнату, сменилась жутким страхом, но он не продержался долго, уступив место привычной покорности судьбе.
Она старалась, но у неё ничего не вышло, а значит, не выйдет никогда.
И даже оптимистичное пожелание, которое кто-то нацарапал гвоздиком на крашеной стене: «Держись, детка!» – не улучшило настроения.
Да и как может оно улучшиться, если бандиты тащат тебя неизвестно куда, но примерно известно «зачем», и это «зачем» настолько ужасно…
– Чего уставился, дед? – зло буркнул Климов. – Давай, топ-топ по своим делам, да на ступеньки смотри, а то случайно упадёшь и обязательно сломаешь что-нибудь.
Встретившийся им старик испуганно прижался к стене, пропуская процессию, но когда Настя проходила мимо, незаметно вложил ей в руку что-то тяжёлое и овальное.
А за мгновение до этого девушка неожиданно успокоилась. Именно неожиданно. Будто кто-то умелый сгрёб в охапку все её страхи, переживания и тупую покорность, ловко заменив их уверенностью в себе. И только поэтому Настя не вскрикнула, ощутив в руке подарок старика.
«Закрой глаза и сожми».
Настя не могла бы ответить, услышала она эти слова, произнесённые ровным шёпотом, или они всплыли у неё в голове сами, но решила подчиниться. Потому что в действиях была хоть какая-то, но надежда.
Закрыла глаза.
Крепко сжала кулак.
А в следующий миг почувствовала, что из него вырывается поток упругого воздуха. Как будто гладкое и овальное превратилось в мощный двигатель, направленный на её врагов. Но при этом: ни свиста, ни воя, ничего… Оконное стекло не лопнуло. Валяющийся на полу мусор не закружился в воздухе. Но Ярцев, Кирсанов и Климов внезапно разлетелись в стороны, словно разбросанные невидимым самбистом.
А овальное и гладкое исчезло из кулака, будто его там и не было.
«Ох!»
Настя на мгновение замерла, пытаясь осознать произошедшее, потом бросилась вниз, перепрыгивая через ступеньки, но двумя пролётами ниже резко остановилась.
«Карточка!»
Игнат забрал карточку, на которой лежали все её деньги. И если без квартиры ещё можно как-то обойтись, то без денег – нет.
«Пропаду ведь!»
«А вдруг они ещё не очухались?»
Колебалась девушка недолго – мгновение, затем рванула наверх, но, миновав первый пролёт, поняла, что надежда оказалась напрасной: бандиты уже пришли в себя. Но не напали, застыли как вкопанные, увидев воинственно задравшую подбородок девушку, левая рука которой вновь сжалась в кулак.