Подойдя к столу, мужчина положил узкие ладони с длинными пальцами на спинку стоявшего с другой стороны стула и долго рассматривал мальчика. Вотша, поднявшись из-за стола, в свою очередь смотрел на это немного странное лицо с темными, словно потухшими глазами и резкими, глубокими морщинами, перечеркивавшими высокий, крутой лоб. Маленький извержонок вспомнил, что уже видел этого человека на второй день после своего приезда в замок.
Наконец, мужчина отодвинул стул и сел напротив Вотши, жестом предложил сделать ему то же самое и негромко проговорил:
— Значит, ты и есть тот самый извержонок, которого наш князь решил почему-то обучить грамоте?
Последовала новая долгая пауза и новое длительное разглядывание.
— Интересно, чем же это ты, малыш, отличаешься от сотен других извержат? Почему Всеслав уделяет тебе такое внимание? Или ты… полуизверг?
— Нет, господин, — тихо ответил Вотша. — Я изверг, но моим прадедом был многоликий Ват.
Учитель наклонил голову и задумчиво проговорил:
— Ват? Я, наверное, слишком недавно живу в Крае, мне неизвестно, кто такой Ват.
— Ват — это один из великих воинов стаи восточных волков! — не без гордости в голосе пояснил Вотша.
— Вот как? — почти без удивления переспросил учитель, но в его глазах зажегся интерес. — Значит, ты — потомок великого воина стаи восточных волков и в то же время… изверг! И тобой заинтересовался вожак восточных волков? Интересно… Очень интересно!
Он прикоснулся к плетеному ремешку, пересекавшему его лоб, и вдруг резко сменил тему разговора:
— Хорошо! Как тебя зовут, маленький изверг?
— Вотша, — быстро ответил мальчик.
— Так вот, Вотша, меня зовут Вогнар, я занимаю должность книжника князя Всеслава и ведаю его книжней. По приказу князя я буду обучать тебя чтению и письму… Естественно, только явному чтению и явному письму на языке стаи восточных волков. Для того чтобы учиться, ты должен иметь кое-какие необходимые… вещи. Я дам тебе эти вещи, но хочу тебя предупредить, что ты несешь ответственность за их сохранность, не вздумай потерять их, а тем более отдать кому-нибудь! Не знаю, почему князь выбрал меня для этого дела, ведь я не учитель, и с тобой вполне мог бы заниматься мэтр Пудр, но раз таково решение вожака, мы… и я и ты, должны его выполнять!
Вогнар секунду помолчал, а затем спросил:
— Тебе все понятно? — И, поскольку мальчик помедлил с ответом, пояснил: — Если тебе что-то будет непонятно в моих пояснениях, ты обязан задать вопрос, но вопрос должен касаться только того, что тебе непонятно в моих словах! Так как? Ты все понял из того, что я сказал?!
— А кто такой метр Пудр? — неуверенно спросил Вотша.
— Не метр, — поправил его книжник, — а мэтр… Мэтр Пудр, из западных туров… Учит грамоте княжну и еще шестерых… оболтусов — княжеских сынков из других стай!
— А что они делают в нашем замке? — удивленно переспросил Вотша.
Учитель чуть склонил голову к правому плечу, с легкой усмешкой на губах оглядел мальчишку и неожиданно поинтересовался:
— В «нашем замке»?! И давно этот замок стал… вашим?!
Мальчик смутился и покраснел, а Вогнар, уже откровенно улыбнувшись, проговорил:
— Так-то, мальчик! Грамота для того и нужна, чтобы не попадать в такие вот неловкие ситуации! Научившись писать и читать, ты сможешь не только приобщиться к знаниям, но и воспитать в себе культуру поведения!
После этих слов Вогнар выложил на стол тоненькую книжицу в простом холщовом переплете и уже знакомые Вотше навощенную дощечку и длинную, заостренную с двух концов палочку.
— Это — букварь, суть — собрание букв и пояснений к ним. Твоя наипервейшая задача — как можно быстрее выучить эти буквы, их написание и смысл. А смысл их заключается в звуках, которым они соответствуют и которые мы можем произносить. Именно из этих звуков и состоит наша речь. Таким образом, как тебе уже должно быть понятно, письмо — это изображенная, нарисованная, написанная речь!
Вогнар осторожно, бережно открыл книжку, строго взглянул на своего ученика, словно призывая того сосредоточить все свое внимание.
И действительно, уже через пару минут Вотша весь обратился во внимание, его полностью захватило волшебство превращения буквы — поначалу совершенно ничего не значащей прихотливо-извилистой линии, в звук, в… смысл! Вогнар достаточно коротко, но настолько образно и захватывающе рассказывал о каждой из двадцати пяти букв, изображенных в букваре, что маленький извержонок был зачарован. И еще больше его поразило то, с какой нежностью, с какой… ласковостью тонкие, длинные пальцы книжника скользили по страницам книжицы.
Закончив свой рассказ, учитель закрыл книжку, внимательно посмотрел в загоревшиеся глаза ученика и протянул букварь ему.
— Посмотрим, что ты понял из моего рассказа… — немного устало проговорил Вогнар. — И заодно проверим, какова твоя память. Сейчас ты попробуешь повторить, какая буква какой звук обозначает, а затем попробуешь изобразить каждую букву.
Вотша встревоженным глазом посмотрел на учителя, прерывисто вздохнул и осторожно открыл букварь на первой странице.
Чем дальше продвигался ученик по страницам тоненькой книжки, тем удивленнее становилось лицо его учителя. На его памяти еще ни разу не бывало, чтобы мальчишка семи лет от роду обладал такой памятью. Мальчик не только произнес все буквы без ошибок, но и в трех случаях повторил допустимые изменения звука при определенном положении буквы в слове!! А вот первая попытка Вотши изобразить буквы на вощеной дощечке провалилась полностью. Его стило выводило такие каракули, что Вогнар уже на третьей «букве» не удержался от смеха.
Однако его смех мгновенно стих, когда он увидел во вскинутых в отчаянии глазах своего ученика закипающие слезы.
— А вот плакать не надо! — непроизвольно воскликнул книжник, поднимаясь со своего места и обходя стол. Он положил на белую голову мальчика тонкую ладонь с удивительно длинными пальцами и добавил: — Плакать не надо. Письмо — трудная наука, да и рука твоя еще слаба, чтобы твердо держать стило. Поверь, если ты будешь упорно заниматься, то очень скоро сможешь писать и правильно, и красиво… Глядишь, еще и каллиграфом заделаешься!..
В голосе Вогнара промелькнула едва заметная смешинка, но Вотша снова поднял лицо и сквозь слезы проговорил:
— А каллиграф это кто?!
— Это тот, кто пишет очень чисто и красиво… — улыбнулся в ответ книжник. — Тот, кому князь доверяет написание посланий, указов и других важных документов.
— Я буду заниматься! — воскликнул Вотша, и слезы на его глазах высохли.
Он аккуратно затер округлым боком писчей палочки свои каракули и, наклонив голову к левому плечу, принялся снова царапать на навощенной дощечке буквы. Но теперь он старался не торопиться и писать только одну букву — с первой страницы букваря.
«А парнишка, похоже, упорный! — с одобрением подумал Вогнар. — Может быть, из этих занятий действительно выйдет толк?!» И тут же сам себе удивился — когда он входил в эту комнату, ему казалось, что странная прихоть вожака обречена на неудачу!
Минут десять спустя Вогнар кашлянул, привлекая к себе внимание сопящего над дощечкой мальчугана, и негромко проговорил:
— Я должен уйти, а ты можешь продолжать свои занятия столько, сколько ты считаешь нужным. Завтра ты мне покажешь, что у тебя получится.
Книжник вышел из комнаты, но, громко протопав по направлению к выходу, остановился у двери и принялся ждать. Он был убежден, что извержонок бросит свое занятие, как только останется один. Однако прошло минут пять, а Вотша не появлялся. Вогнар улыбнулся, покачал головой и, неслышно ступая по светлым, навощенным половицам, отправился в книжню.
А извержонок оторвался от своей вощаницы только тогда, когда дневной свет в единственном окошке комнатки начал меркнуть. Подняв голову, он понял, что приближается вечер. С разочарованным вздохом Вотша спрятал букварь и письменные принадлежности в ящик стола, встал, сладко потянулся и, вспомнив, что сегодня он еще не видел своего наставника, побежал в ратницкую. Однако Скала там все еще не было, мальчишке сказали, что ратник находится у князя.
Вотша вышел во двор и, чуть подумав, отправился к полюбившейся ему южной стене. Забравшись на стену, извержонок ухватился за каменный зубец и… И снова беспредельная даль волнующейся степи заставила его замереть от восторга.
Но долго любоваться степью на этот раз ему не дали. Не прошло и нескольких минут после появления Вотши на стене, как за его спиной послышалось сердитое сопение, и тут же прозвучал ломающийся мальчишеский голос, медленно цедивший слова:
— Так это, значит, и есть тот самый сопливый изверг, с которым нянчится вожак Всеслав?
Вотша стремительно обернулся. В трех шагах от него стояли два мальчика в легких, богато расшитых рубашках, в одинаковых темно-серых портах и мягких коротких сапогах. Одному из них было лет десять-одиннадцать, и он был выше Вотши на целую голову. С высоты своего роста он рассматривал маленького изверга странными темными, заметно косящими глазами. Уголки этих глаз были необычно оттянуты к вискам, отчего они казались узкими и злыми. Эта непонятная злоба подчеркивалась еще и невысоким, но упрямо выпуклым лбом, над которым нависал короткий ежик густых черных волос. Второй мальчишка, года на два помоложе, был белобрыс, веснушчат, большенос, а его холодные льдисто-серые глаза смотрели на Вотшу из-под белесых, почти незаметных бровей отчужденно, словно на некую неинтересную вещь.
— Так это, значит, и есть тот самый сопливый изверг, с которым нянчится вожак Всеслав?
Вотша стремительно обернулся. В трех шагах от него стояли два мальчика в легких, богато расшитых рубашках, в одинаковых темно-серых портах и мягких коротких сапогах. Одному из них было лет десять-одиннадцать, и он был выше Вотши на целую голову. С высоты своего роста он рассматривал маленького изверга странными темными, заметно косящими глазами. Уголки этих глаз были необычно оттянуты к вискам, отчего они казались узкими и злыми. Эта непонятная злоба подчеркивалась еще и невысоким, но упрямо выпуклым лбом, над которым нависал короткий ежик густых черных волос. Второй мальчишка, года на два помоложе, был белобрыс, веснушчат, большенос, а его холодные льдисто-серые глаза смотрели на Вотшу из-под белесых, почти незаметных бровей отчужденно, словно на некую неинтересную вещь.
— И что, интересно, вожак в нем нашел? — продолжал между тем старший мальчишка медленно выцеживать слова из почти не открывающихся губ. — На мой взгляд, он полное ничтожество, как и все остальные сопливые изверги!
Вотша понимал, что речь маленького многоликого предназначена совсем не для него, а потому молчал. Уйти со стены у него не было возможности, потому что мальчишки-многоликие перегораживали всю ширину стены от зубцов до противоположного края, а лестница, спускавшаяся во двор, находилась у них за спиной.
И тут совершенно неожиданно старший мальчик обратился непосредственно к нему:
— Ну, ты, извержонок сопливый, ты ведь ничтожество?!
— Как будет угодно господину… — заученно пробормотал Вотша.
— Глянь-ка! — Черноволосый с деланым удивлением посмотрел на белобрысого. — А извержонок говорить умеет! И говорит-то как! По его выходит, что он вроде бы не возражает моему утверждению, но на самом деле он с ним не согласен!
Мальчишка снова пристально посмотрел на Вотшу, и тому показалось, что его глаза стали еще уже.
— Нет, извержонок сопливый, ты должен ответить на мой вопрос. Ты ведь ничтожество?!
— Да, господин, — безучастно подтвердил Вотша, и снова могло показаться, что он говорит не о себе.
— Смотри-ка, Юсут, он ведь смеется над тобой! — проговорил вдруг высоким фальцетом белобрысый. — Он даже слово «господин» произносит так, словно говорит о самом себе!
— Да, Сигрд, ты прав… — протянул черноволосый Юсут, не сводя пристального мрачного взгляда с Вотши. — А мы в наших горах и за меньшую провинность извергов… распинаем! Если, конечно, они как следует не поваляются у нас в ногах!
И Юсут выжидающе уставился на Вотшу.
— Ну, этого ты вряд ли сможешь распнуть! — безразлично проговорил писклявый Сигрд. — Он все-таки изверг стаи восточных волков и находится под покровительством вожака Всеслава!
— А если я попрошу Всеслава подарить мне этого извержонка, как ты думаешь, он склонит слух к моей просьбе? — не сводя глаз с Вотши, задумчиво спросил Юсут.
— Вряд ли, — все тем же безразличным тоном пискнул Сигрд. — Извержонок еще не наскучил вожаку.
И тут, отбросив свое безразличие, он довольным тоном воскликнул:
— Так что тебе пока придется терпеть насмешки этого… «сопливого извержонка»!
— Да? — Юсут быстро скосил глаза на своего товарища, а затем снова уставился в лицо Вотше: — Ну тогда мы не будем трогать этого… вонючку… Мы просто покажем ему оскал ирбиса, и если он со страху бросится со стены, разве мы будем виноваты?
— Разве ты будешь виноват? — ухмыляясь, поправил его Сигрд. — Меня к своим «показам» не припутывай!
Черноволосый Юсут снова скосил глаза в сторону своего дружка, но ничего на этот раз не сказал. Вместо этого он начал быстро раздеваться. Обнажившись и аккуратно сложив одежду под зубец стены, Юсут шагнул в сторону Вотши и, неожиданно подпрыгнув, перекувырнулся через голову. В то же мгновение его тело словно бы растворилось в воздухе, оставив после себя темное струящееся облачко, и в следующую секунду из этого облачка появилась большая почти белая кошка с темными круговыми пятнами, разбросанными по всей шкуре.
Сделав первый, совсем короткий, скользяще-пружинистый шаг к своей жертве, кошка брезгливо подняла верхнюю губу, показывая здоровенные желтоватые клыки, и коротко рыкнула, обдав лицо Вотши горячим дыханием.
Маленький изверг отпрянул назад и уперся спиной в холодную кладку зубца, а ирбис, выставив свои чудовищные клыки, сделал еще один короткий шаг вперед.
«Я не брошусь со стены!.. Я не брошусь со стены!.. Я не брошусь со стены!» — словно в трансе уговаривал себя Вотша и в то же время чувствовал, что ему гораздо проще сигануть вниз с огромной высоты, чем стоять вот так неподвижно, глядя на то, как невиданная страшная зверюга подкрадывается к нему все ближе и ближе.
И вдруг за его спиной послышалось громкое хлопанье огромных крыльев, затем раздался непонятный длинный шорох, и сразу вслед за этим чистый и звонкий девчачий голос крикнул:
— А ну-ка, вы, оставьте малыша в покое!
Вотша боялся оторвать взгляд от белого в черных пятнах зверя, и в то же время ему страшно хотелось оглянуться, чтобы увидеть того, кто пришел ему на помощь.
А белый в черных пятнах зверь вдруг замер, закрыл пасть, смущенно повел мордой в сторону и неразборчиво прорычал:
— Мы пр-р-р-ос-с-то ш-ш-у-р-р-тили…
— Знаю я ваши шутки! — крикнул сердитый тоненький голосок, и из-за спины Вотши прямо к звериной морде шагнула невысокая стройная девочка, укутанная до колен своими длинными каштановыми волосами, сквозь которые просвечивало обнаженное тело. — Я вот сейчас тоже пошучу и посмотрю, как вам это понравится!
Ирбис, что-то нечленораздельно ворча, попятился, а потом быстро развернулся и устремился к спуску со стены. Его дружок, пожав плечами, словно говоря «я здесь совершенно ни при чем», подхватил сброшенную Юсутом одежду и последовал за снежным барсом. А девочка быстро повернулась к Вотше и глянула ему в лицо своими огромными темно-серыми глазами, опушенными длинными мохнатыми ресницами.
— Так это ты и есть изверг Вотша, — не спросила, а скорее констатировала девчонка. — Вот, значит, о ком моя мамочка и мой папочка шепчутся уже которую ночь!
Вотша уже пришел в себя, быстро поклонился и, стараясь смотреть в сторону, произнес первое, что пришло ему в голову:
— Госпожа, я благодарю тебя за заступничество!
Девочка чуть склонила голову к правому плечу и продолжала рассматривать Вотшу, не обращая внимания ни на его благодарность, ни на его смущение.
— Надо же, такой маленький изверг и так заинтересовал моего отца! Слушай, что в тебе такого?!
Это был уже вопрос, и Вотша еще более смутился, понимая, что не знает, как на него ответить.
— Если госпожа скажет, кто ее отец, — проговорил он, немного запинаясь, боясь посмотреть на свою спасительницу и в то же время страстно желая именно этого.
— Смотри мне в лицо! — вдруг приказала девочка, как будто угадав его желание, а когда Вотша выполнил приказ, пояснила: — Мой отец — вожак Всеслав, а меня зовут Лада. Так что в тебе такого интересного?!
— Я не знаю… — растерянно пожал плечами маленький изверг, ему и в голову не приходило, что князь с княгиней шепчутся о нем по ночам. — Может быть, то, что я правнук Вата?
— Хм… — Девчонка наклонила голову к плечу, продолжая рассматривать Вотшу. — Правнук Вата… А кто такой Ват?!
Вотша растерянно поднял руку и почесал макушку.
— Ват — мой прадед.
— Надо же! — ехидно перебила его княжна. — Сама я, конечно, не догадалась бы, что он твой прадед! Особенно после того, как ты сказал, что ты ему правнук!
И она звонко расхохоталась над вконец смутившимся Вотшей.
— Знаешь, ты лучше спроси про Вата у своего отца, — обиженно пробурчал маленький изверг. — Я-то родился после его смерти, а вот твой отец, похоже, очень хорошо его знал! И вообще, с чего госпожа взяла, что ее родители по ночам шепчутся обо мне?!
Девчонка с высоты стены быстро оглядела замковый двор, потом зачем-то выглянула за стену и только после этого, наклонившись к Вотше так, что ее пушистые волосы коснулись его щеки, заговорщицки прошептала:
— А я подслушивала!
— Зачем? — простодушно переспросил Вотша.
Лада взглянула на извержонка свысока и так же свысока ответила:
— Чтобы быть в курсе!
Вотша чуть было еще раз не спросил «зачем?», но вовремя сообразил, что получит на свой вопрос точно такой же непонятный ответ, а потому промолчал. Девочка же, бросив еще один взгляд в сторону замкового двора, вдруг отскочила к зубцам стены и, улыбнувшись, проговорила:
— Ну, ладно, мне пора… Да и тебя уже разыскивают!
В следующую секунду она легко вспрыгнула на чуть приподнятую кладку между двумя зубцами и, махнув Вотше рукой… прыгнула вниз!
Мальчишка метнулся на то место, где только что стояла Лада, и, вытянув шею, глянул наружу. Нагая девочка камнем падала вниз с десятиметровой высоты, а ее длинные волосы струящимся каштановым облаком трепетали над ней в потоке воздуха. Только метрах в четырех от земли маленькое детское тело вдруг перевернулось через голову и словно бы растворилось в порыве ветра, а вместо него большая темная, отливающая бронзой птица широко раскинула свои крылья, приняла под них воздушный поток и, заложив изящный вираж, по пологой кривой пошла вверх, в сторону заходящего солнца.