Кенгуру были прекрасны. Небольшие, серенькие, очень общительные. При входе на территорию заповедника посетителей предупреждают – не подходить к животным сзади и не трогать сумку, а гладить и кормить сколько угодно, но кормить только специальным кормом. Для этого в автомат надо сунуть один шекель, и в ладонь высыпается порция приятно пахнущего травой сухого корма. Кенгуру с удовольствием слижут его с ладони.
– Ой, Захар, какие они милые, просто прелесть! Смотри, смотри, у нее в сумке кенгуренок, господи, с ума сойти! Какой кайф! Захар, сними меня!
Она протянула ему свой айфон, обняла кенгуру. На лице ее было написано такое удовольствие… Она вся светилась. Вторая светящаяся Рита, отметил Захар и снял ее еще и на свой телефон.
– Давай теперь я тебя сниму!
И вдруг откуда-то явился совсем другой, рыжий и очень большой кенгуру. Он был стар. И важен.
– Ой, какой! – с уважением взглянул на него Захар. – Я бы назвал его Кен Гурион!
– Это как Бен Гурион? – расхохоталась Рита. – Здорово! Люблю остроумных мужиков.
Эта похвала доставила ему огромное удовольствие.
– Так, а где обещанные коалы? – вспомнила Рита. – Так хочу потрогать коалу…
Но потрогать коалу не удалось. Здесь их было три. Они сидела в вольере на искусственных деревьях. Один спал, а два других непрерывно жевали листья эвкалипта. Как раз в этот момент служитель принес им охапку свежих эвкалиптовых веток. Оказалось, он говорит по-русски. Рита спросила его:
– Скажите, а ведь они, кажется, едят какой-то определенный вид эвкалипта, не абы какой?
– Совершенно верно! Этот заповедник подарил Израилю один австралийский еврей при условии, что тут будет посажена эвкалиптовая роща, чтобы прокормить коал. Австралия очень внимательно следит за коалами. Если вдруг коала умрет не в свой срок, тушку надо отправить в Австралию, и если там сочтут, что он умер от неверного ухода за ним, нам больше коал не поставят. Но такого у нас, слава богу, пока не было.
– Вон как! – поразилась Рита.
Служитель ушел.
– Они мне не нравятся! – капризно заявила Рита. – Бессмысленные какие-то. Мордашки у них симпатичные, слов нет, но какая от них радость? Кенгуру куда милее!
– Согласен. Скучно на коал смотреть.
Заповедник был совсем небольшой. Там было еще несколько страусов, два павлина, кролики, две овцы, загончик с летучими мышами и несколько восхитительно красивых попугаев.
А меж тем стало очень жарко.
– Может, поедем уже? – сказала Рита.
– Давай. Ты не проголодалась?
– Нет пока. Хочу в машину с кондиционером.
– Я включу, но ненадолго, иначе…
Она не дала ему договорить.
– Да, я тоже не люблю кондиционеры. Просто сейчас в машине будет как в топке. А потом на ходу откроем окна.
С ней просто, с удовольствием подумал Захар.
Через час они заехали в арабский ресторанчик, где им подали удивительно вкусные кебабы, штук десять мисочек с острыми закусками и чудесные лепешки.
– Вкусно! – проговорила Рита. – Только вот эти штуки такие острые, ужас просто!
– Надо заказать чай… И лучше зеленый.
– Ненавижу зеленый чай! Я хочу кофе!
– Чай снимет это жжение во рту. А кофе потом выпьем.
– Ладно, попробую. Буду пить зеленый чай как лекарство, а кофе попьем в другом месте. И с мороженым.
– Годится. Я в восторге от такой определенности желаний!
Она с каждой минутой все больше нравилась ему. Да что там, он был уже влюблен по уши.
Кофе они пили в маленьком городке под названием Зихрон Яков, где центральная улица напоминала любой европейский городок Средиземноморья.
– Ну, куда двинем дальше? – спросил Захар.
– Отвези меня в Ришон, а сам езжай к матери.
– Хочешь от меня поскорее избавиться?
– Нет. Отнюдь.
– Послушай, а давай поедем туда вместе?
– Да не стоит. Она меня сразу невзлюбит.
– С чего ты взяла?
– Мне так кажется. Нет уж. Мы послезавтра улетаем. Давай до отъезда не будем встречаться. У меня еще есть тут кое-какие обязательства, ты побудь с матерью, и мы оба разберемся в своих чувствах.
– Да я, собственно, в них уже разобрался. Просто не думал…
– Что?
– Что у тебя есть какие-то чувства… в которых надо разбираться?
– Ты тупица, Захар! – засмеялась она. – Ты мне понравился с первого взгляда… А теперь и вовсе… Короче, надо разобраться!
Он затормозил. Повернулся к ней. Протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, она отстранилась. Он отдернул руку.
– Вот этого пока не нужно, – пояснила она. – Пока я не разобралась. А то я девушка горячая, могу глупостей наделать.
– Каких глупостей, ты же не девочка уже.
– Девочкой я была не такой горячей… – засмеялась Рита.
– Ты нарочно меня заводишь? – вдруг охрип он. Схватил ее и поцеловал.
Она ответила, но тут же оттолкнула его.
– Ты здорово целуешься, я уже хочу с тобой спать… Но давай отложим до Москвы. Я не могу сегодня.
– А, понял. Ну ты и зараза!
– А твой дедушка-академик позволяет тебе называть девушек заразой?
– По этому поводу указаний не было. С девушками я веду себя по своему усмотрению.
– Мне нравится такое усмотрение.
– Рита, ты доиграешься!
– Все, молчу!
Она и в самом деле замолчала.
Наверное, она права, подумал Захар. В самом деле не надо спешить.
Он довез Риту до дому, поцеловал на прощание руку.
– Значит, встретимся в аэропорту. Я теперь буду звать его Кен Гурион! Пока, Захар!
Он хотел выйти из машины, но она уже выскочила и крикнула:
– Езжай!
Он позвонил матери.
– Алло, я сейчас еду к вам.
– Жду! – обрадовалась она.
– Захар, ты что, влюбился? – встретила она его вопросом.
– С чего вы взяли? – удивился он.
– Да на тебе написано… Я такие вещи сразу вижу… И кто она?
– Вы ошибаетесь. Просто я в восторге от этого заповедника с кенгуру.
– Не хочешь говорить? Понимаю. Ты обедал?
– Да. Я, пожалуй, пойду искупаюсь.
– Конечно, сходи. Сегодня волны не очень большие.
Он переоделся и побежал на пляж, благо он был совсем рядом. Вода блаженно освежала. Он поплыл, и вдруг его осенило: а ведь своим знакомством с Ритой я целиком обязан Инге Вячеславовне. Я ведь мог никогда ее не встретить. И то, что Рита дочь подруги отца… Все это не случайно. Это уже выстраивается цепочка. Если бы Семка не позвонил в Москву, если бы мы в Иерусалиме зашли в другой ресторан… а главное, если бы я не приехал сюда, к матери… И еще – если бы в Домодедове я не встретил ту Риту… А при чем здесь та Рита? А при том, что она пробила в душе какую-то брешь. Я вдруг стал чувствительным, даже, можно сказать, сентиментальным, что мне в общем-то несвойственно, как, впрочем, и все эти мысли. Он радостно рассмеялся. И не стоит дуться на мать… Да, она была никудышной матерью, но я же не сиротой казанской вырос… И любви мне хватало, и тепла, и заботы. А она на старости лет осталась совсем одна. И пусть я не люблю ее, но по крайней мере я не должен ей хамить, как давеча… У меня в машине нет места! Сволочь я. Она, конечно, обиделась, но считает, что поделом вору и мука? Жалко ее…
Он вылез из воды и побежал в дом.
Мать с махровым полотенцем в руках вышла ему навстречу.
– Спасибо! – улыбнулся он ей и стал вытираться.
И она расцвела от его улыбки.
– Хочешь чаю?
– Хочу, спасибо!
– Переоденься и приходи.
Через пять минут он спустился и вышел на балкон – Как тебе идет, когда ты бритый! Ты ходишь в спортзал? У тебя красивый торс. Как у твоего отца.
Он опять улыбнулся.
К чаю она подала какой-то фантастически вкусный кекс с орехами и сухофруктами.
– Вы это сами пекли?
– Ну конечно. Нравится?
– Очень. Я возьму еще кусочек.
– Бери, бери, мне только в радость.
– Я хотел попросить прощения…
– Ты? За что?
– За хамство.
Она не спросила, какое хамство, кивнула:
– Я сама виновата, не надо было лезть… И я не сержусь. Ну, как там кенгуру?
– О, это восторг! Даже не думал…
И он стал рассказывать ей о кенгуру и коалах.
– А ты там не фотографировал?
Он замялся.
– На снимках твоя девушка, да? Не хочешь мне показать?
– Она не моя девушка, просто… Вот, посмотрите! – Он протянул ей айфон. Интересно, что она скажет о Рите.
– Красивая какая… Рыжая… С характером… Она не израильтянка?
– Нет. Москвичка.
– Она тебе подходит… Чем она занимается?
– Адвокат по уголовным делам.
– Такая красавица… По уголовным делам… Это же, вероятно, опасно?
– Не знаю, может быть…
– Ты не хочешь привезти ее сюда? Мне бы хотелось с ней познакомиться. Или я опять лезу не в свое дело?
– Да нет, это как раз нормально… – улыбнулся он. – Но мы договорились, что до отъезда уже не увидимся.
– До чьего отъезда?
– До нашего. Оказалось, мы летим одним рейсом.
– Захар, а ты… позволишь мне проводить тебя в аэропорт? Заодно и познакомишь нас…
– А почему бы и нет? – улыбнулся Захар. Сейчас он был готов любить весь мир.
Господи, господи, неужто ты услышал мои молитвы? – подумала пожилая женщина.
Народу в аэропорту было множество, и очередь на московский рейс стояла изрядная.
– Вы где договорились встретиться с Ритой?
– Да мы как-то не договаривались… Летим одним рейсом.
– Тогда сделаем так: встанем в очередь, тебе может понадобиться моя помощь… ну…
с ивритом… У нас таможенники очень строгие, к любому пустяку придраться могут, а если появится Рита, мы ее вперед пропустим.
– Да, пожалуй, это будет правильно.
– Захар, я вижу, ты хочешь курить. Тогда выйди вон в те двери, покури и возвращайся. Может, и Риту перехватишь…
Эта материнская забота в первое мгновение вызвала раздражение, но оно тут же сменилось благодарностью. Она была не нарочитой, а совершенно естественной. Ну надо же!
Он пошел курить. А Инга Вячеславовна вдруг заметила яркую рыжеволосую девушку, которая озиралась по сторонам, словно ища кого-то.
– Простите, вы Рита? – спросила Инга Вячеславовна.
– Да, – удивилась девушка. – А вы…
– Я мама Захара… Он пошел курить. Идите сюда, вставайте вперед.
– Ох, спасибо! А как вы меня узнали? А, наверное, видели снимки с кенгурушками?
– Да. Будем знакомы. Инга.
– Рита! Какая вы красивая, Инга!
– Спасибо. – Вы, Рита, настоящая красавица… А вон и Захар идет!
– О, привет! Вы уже познакомились? Но как?
– Твоя мама меня узнала.
Инга взглянула на нее с благодарностью.
В самом деле, она помогла им обоим объясняться с парнем, который задавал им дежурные вопросы. Как выяснилось, Рите не удалось забронировать им места рядом, но Инга объяснила это девушке на регистрации рейса, и та пообещала – если будет возможность, их все-таки посадят рядом.
– Инга, спасибо вам огромное, вы так помогли…
– Да, спасибо, большое спасибо, – поддержал Риту Захар.
– Да ерунда… ладно, ребята, я, пожалуй, поеду.
– Погодите, у нас еще много времени, давайте попьем кофе… – предложила Рита.
– Нет, мне пора! Захар, спасибо тебе. Мне твой приезд очень помог. Очень! И еще раз прости за все…
– Я рад, что помог… что приехал… И вообще. Хорошо, что вы меня позвали.
– Можно я тебя поцелую?
И, не дожидаясь разрешения, она встала на цыпочки и расцеловала его. Как ни странно, ему это было приятно.
Она ушла.
– Она просто невероятная красавица, твоя мама. В таком возрасте… И вообще, она мне понравилась. Но ты ни разу не назвал ее мамой.
– Не могу пока, не выговаривается. Но я стал относиться к ней гораздо лучше.
Как странно и хорошо – он сидит рядом. Он так мне нравится… И в нашей встрече есть несомненно предопределение судьбы. Он сын дяди Леши… Я ведь девчонкой была даже слегка в него влюблена, глупо, по-детски, ревновала маму к нему и его к маме.
Даже каверзы какие-то устраивала. Знала, что они вечером собираются куда-то вместе, притворилась больной, нагрела градусник до тридцати восьми и пяти, больше, я понимала, мне просто не поверят, мама позвонила дяде Леше и отказалась от встречи, а я, идиотка такая, торжествовала. Дура малолетняя! А вот теперь Захар… Захар Алексеевич… Он не такой красивый, как отец, но в нем есть и обаяние, и чувство юмора, и вообще… Он очень мне нравится, просто очень-очень! Наверное даже я влюбилась… А до чего же красива его мать… А еще я, кажется, вела себя с ним слишком развязно и нахально. Надо быть посдержаннее, его такая манера может отпугнуть… Хотя нет, надо быть самой собой, а не строить из себя пай-девочку.
– О чем задумалась? – спросил Захар.
– О странных совпадениях.
– А…
– Скажи, Захар, у тебя есть… постоянная подруга?
– Есть. А что?
– Я ревную.
– С чего бы это?
– А ты не понимаешь?
– Нет.
– Серьезно?
– Рита, ты чего от меня ждешь? Что я скажу – она уже в прошлом? И я весь твой? Так?
Тон у него был отнюдь не шутливый.
– Да ладно, я пошутила.
– Ты же сама говорила – не будем спешить.
– Ну да…
Откуда вдруг возникло это отчуждение?
Захар подумал о том же. А, я понял… Это привычка шарахаться от назойливых баб. Но разве она назойлива? Да нет. Она нормальная женщина, любопытная и чуткая, чувствует, что я уже попался в ее сети… И что? Можно уже лезть в мою личную жизнь? Нет, нельзя расслабляться ни на минуту. Она, конечно, очень хороша, но надо держать дистанцию.
– Захар, я предупреждала, что бываю бестактной. Прости меня. Я не буду больше задавать тебе вопросов про личную жизнь. Честное слово!
– Договорились, – улыбнулся он.
Улыбка у него чудесная…
В Домодедове Захар спросил:
– Тебя будут встречать?
– Вряд ли.
– Я возьму такси и отвезу тебя. Ты где живешь?
– Нет, Захар, спасибо, я… сама… Вызову машину. Зачем тебе делать такой крюк? Ты, я знаю, живешь на Ленинском, а я на Соколе.
– В самом деле, другие края… – как-то сухо произнес он. – А я тогда, пожалуй, поеду экспрессом до Павелецкой, а у тебя багаж… Я посажу тебя в машину.
– Спасибо.
Они уже получили багаж, Рита заказала такси. Ей очень быстро пришла эсэмэска, что машина ждет.
– Идем, Захар!
– Да-да!
Он взял ее чемодан.
– Что ты туда набила?
– Да всякое, в основном кремы, маски… Обожаю израильскую косметику… И мама тоже.
– Рита! – окликнул ее высокий мужчина в кожаной куртке.
– Арсений? – удивилась она. – Ты что здесь делаешь?
– Догадайся с трех раз! Тебя встречаю!
– Но как ты узнал, когда я прилетаю?
– Надежда Игоревна сказала.
– Арсений, познакомься, это Захар Алексеевич Тверитинов.
– Тверитинов? Тот самый?
– Что, значит, тот самый? – крайне удивился Захар.
– Вы биофизик?
– Да.
– Очень, очень рад! Вот так удача!
– Арсений, что это значит? – удивилась Рита.
– Простите, я не представился! Арсений Белолицый, журналист.
– Белолицый? Это такой псевдоним? – вздернул бровь Захар.
– Отнюдь! – добродушно рассмеялся Арсений. – Это моя родная фамилия. Так вот, мне поручено написать о вас статью в журнале «Сноб».
– А что, есть такой журнал? – искренне удивился Захар. – Зачем же я понадобился такому журналу? Я, вроде бы, не сноб.
– Но вы ученый с мировым именем… Прошу вас, Захар Алексеевич, я делаю хорошие статьи, скажи, Рита!
– Да. У него бойкое перо. Советую согласиться, у него не только перо хорошее, но и когти. Так вцепится, что лучше согласиться. Тот случай, когда лучше дать, чем объяснить, почему не хочется, – засмеялась Рита.
Захар поморщился.
– Захар Алексеевич, я убедительно прошу вас согласиться, это будет хороший пиар.
– Зачем мне пиар? – раздраженно бросил Захар.
– Чтобы привлечь внимание к вашей работе.
– Внимание праздной публики? Увольте! Рита, я оставляю тебя в надежных руках. Всего доброго!
И он ушел.
– Ну и тип! – проговорил Арсений.
– Понимал бы ты что-нибудь! – огорчилась Рита.
– Это что, большое и светлое чувство? А как же я?
– А ты – маленькое и довольно-таки темное.
– Обожаю твой юмор. Ладно, поехали. Но я его дожму!
– Кто бы сомневался.
– Ритуля! Ты изумительно выглядишь! – обрадовалась мама. – Впрочем, как всегда после Израиля. Тебя Арсюша привез?
– Мамочка, зачем ты ему сказала, когда я прилетаю?
– А не нужно было? Почему?
– Потому что… Он все испортил.
– Что? Что он испортил? – всполошилась Надежда Игоревна.
– Мамочка, ты не представляешь… Я влюбилась как ненормальная… А Арсений…
– Постой, в кого ты влюбилась? Он что, прилетел с тобой?
– Да.
– Но кто он такой? Израильтянин?
– Нет, мамочка, это… Захар Тверитинов!
– Кто?
– Захар Тверитинов.
– С ума сойти!
– Мама, он такой…
– Ну, если он похож на своего отца, то я тебя понимаю…
– Внешне не очень, но обаяние… И вообще…
– А он? Он тоже влюбился?
– Да вроде бы с первого взгляда.
– И вы уже?…
– Нет. Мы решили, что не будем спешить.
– На тебя это не похоже, Ритуля, – улыбнулась Надежда Игоревна. – Ты голодная?
– Нет.
– Тогда рассказывай. Я умираю от любопытства.
– Что рассказывать?
– Как вы познакомились.
Рита рассказала.
– Значит, он поехал к матери… – задумчиво проговорила Надежда Игоревна.
– Ну да. Она такая красивая!
– Да, Леша всегда говорил, что не видел женщины красивее. А я обижалась, ревновала. А знаешь что, девочка моя… Не стоит вязаться с этим Захаром.
– Почему?
– Эти Тверитиновы… Леша так меня измучил… Я надеялась, что мы поженимся в результате, хотела от него ребенка… И что? Осталась у разбитого корыта. Они же однолюбы, эти Тверитиновы. Захару сейчас лет тридцать пять…
– Тридцать шесть.
– Он был женат?
– Говорит, что не был.
– Ну уж какая-нибудь любовь наверняка была…
– Знаешь, я спросила, есть ли у него постоянная женщина, а он вдруг разозлился, замкнулся…
– Рита, ну нельзя задавать мужчинам такие вопросы, тем более, что ты пока не его женщина.