– А мы твою бабу поимели. Сперва я, потом Хасан…
– Не было такого, – возразил я.
– Как же нет, – сказал он победно, – когда я…
Я выстрелил ему в голову, тут же перевел прицел на лоб вытаращившего глаза Хасана. Хлопнул второй выстрел, боевик завалился на спину.
Я пинком отворил дверь в спальню. Ингрид связана по рукам и ногам на стуле, еще и к самому сиденью примотана крепко. Я первым делом снял повязку со рта, женщин больше всего оскорбляет, когда им затыкают рот, взрезал веревки.
– Как же тебя насиловали, – сказал я озадаченно, – вот камасутрики восточные, да, это дело тонкое…
Она поспешно вскочила, потирая кисти рук.
– Где мое оружие?
– Вернем, – пообещал я.
Она кивнула на два трупа, их видно через открытую дверь.
– Обоих?
– Подумалось, – сообщил я, – все равно их не возьмут в сингулярность… Так зачем им сейчас топтать землю и пожирать невосполнимые ресурсы? Опять же запасов нефти в мире только на двадцать лет…
Она посмотрела на меня чуть ли не с отвращением.
– Да ты вообще не человек.
– Я субсингуляр, – пояснил я. – Все чаще чувствую себя таким… близким тому наступающему миру. Хоть и не представляю, каким он будет… Кстати, они точно не надругались над тобой?.. Как-то особо цинично?
Она вздохнула.
– Вообще никак. А так хотелось проверить, в самом ли деле такие уж горячие, как рассказывают о себе.
Я оглянулся.
– Насчет горячих не уверен, но пока что еще теплые, подтверждаю.
Она забрала их пистолеты и автомат Хасана, повернулась ко мне, злая и решительная.
– А где Громов?
Я буркнул:
– Я его немножко убил.
Она дернулась.
– Это… как?
– Прервал нить его жизни, – ответил я. – Так говорят?.. Остановил его существование. Думаю, он вредил прогрессу, потому не нужен в этом мире. А в качестве гумуса пользу принесет, так как высокоорганизованные молекулы его тела попадут в растения, а оттуда либо прямо нам на стол, либо через мясо животных.
Она поморщилась.
– Прекрати! Я все больше убеждаюсь, что ученые – страшные люди. И меня страшит мир, который вы создаете!.. Где Левченко?
– Он не только сам смотался, – ответил я, – но и ребят своих забрал, якобы по делу… Так что стреляй во все, что движется.
– А заложница?
– Где-то внизу, – сообщил я. – К счастью, здесь остались только непрофессионалы. С бандитами даже воевать неприлично, однако ты же силовая структура, просто обязана очищать мир от всякого говна.
– А ты?
– Мне генералов подавай, – сообщил я. – Ладно, помогу и офицеров, хотя это для моей докторской как бы унижение.
Глава 17
Охрана, как я понял, сосредоточена вся наверху, что и правильно, кому придет в голову убегать вниз, где тупик, потому без проблем спустились на два этажа.
Охранники, ничего не подозревая, указали ее комнату. Ингрид сразу вошла, я завел туда охраняющего ее дверь и, прикрыв за нами, выстрелил ему в ухо.
Ингрид оглянулась на выстрел.
– Ты снова… Надо было?
– Надо, – ответил я смирно. – Прогресс требует.
Абигель в своей дальней комнатке испуганно вскочила, заслышав выстрел.
Ингрид сказала быстро:
– Все-все, теперь нас не обманут! Уходим… Владимир, это будет трудно.
– А кому сейчас легко? – спросил я. – Зато последний рывок. Доставим заложницу Поддубецкому и на этом свою работу закончим. Поняла, берберка? Выходим.
– Только соберу еще кое-что, – сказала она деловито. – Видела сумку с гранатами и хорошую снайперскую. Надеюсь, машину найдем, не обожаю таскать на себе всю амуницию.
– И не одну найдем, – согласился я. – Шейх не мог приехать на ишаке. Он сам ишак.
Ее поиски привели к тому, что нашла даже мой Марк23М, я взыграл, чем-то мне этот пистолет нравится, хай-тек чувствуется даже в дизайне, и хотя магазин всего на двенадцать патронов, но пули пробивают не только бронежилеты, а даже легковооруженные бронеавтомобили и бронетранспортеры.
По этажам пришлось подниматься медленно и печально: я навинтил глушитель и отстреливал боевиков по одному, чтобы не подняли шум раньше времени, Ингрид сзади вела трепещущую Абигель.
Машин в самом деле во дворе с полдюжины, но и боевиков там десятка два. Расположились живописно, кто в кузове машин, кто сидит на ящиках.
Выглянув осторожненько, Ингрид предупредила:
– Абигель, жди!.. Мы скажем, когда и что.
Сзади и снизу послышался шум, явно боевики в каких-то комнатах обнаружили убитых, я сказал быстро:
– Готовь гранатомет. Не задень вот тот «Хаммер», что в сторонке.
И, не дожидаясь ответа, начал прямо от двери стрелять быстро, выбирая самых старших, без них суматоха будет дольше.
Через несколько секунд от боевиков осталась половина, но опомнились и открыли ответный огонь, и тут Ингрид трижды бабахнула из гранатомета.
Три машины, одна с боевиками, а две те, за которыми укрывались стрелки, с грохотом и в облаках огня взлетели на воздух.
Мы торопливо выбежали во двор, стреляя действительно во все, что движется. Уцелело всего трое, да и то оглушенные и раненые.
Ингрид пробежала мимо к автомобилю, который наметили заранее, я после трех контрольных выстрелов вскочил за баранку.
Абигель, вся в слезах и соплях юркнула на заднее сиденье и сразу же присела там как можно ниже. Ингрид заняла место рядом с ней, автомат в руках, и, не жалея патронов, поливала выход из блиндажа, откуда начали выскакивать и тут же прятаться обратно боевики.
Я развернул автомобиль и погнал в сторону дороги, быстро наращивая скорость.
Перед глазами еще картинка с множеством трупов, которые только что были живыми людьми, но мои пули сделали их неживыми. И ничего не шелохнулось, как говорится, в душе, хотя вообще-то не понимаю, о чем речь, какой-то литературно-духовный термин.
В реальности я вообще-то спокоен, один только вопрос копошится: таким я и был или стал вот теперь, когда нервная система после нейродистрофии спешно восстанавливается, а потом как бы с разгону идет дальше той красной линии, которую перед нею зачем-то провела природа?
Наверное, частично все-таки я таким и был, плюс мои занятия наукой, а не, скажем, музыкой или рисованием, хотя предполагаю, все-таки мое излечение от нейродистрофии дало побочный эффект. Мне он нравится, еще бы, чувствую себя постчеловеком…
Но тогда законный вопрос: а какими будут постлюди? Каким будет общество, если все станут такими?
Ингрид с силой толкнула меня в спину. Я посмотрел на нее с интересом в зеркало.
– Что-то хочешь?
– Да, – ответила она. – Раньше бы скрючился, а сейчас спасибо, что заметил!
Я сказал добродушно:
– Берберочка, я не поверю, что ты могла меня пнуть больно! Ты же добрая… где-то в глубинах своей заскорузлой мохнатой и черствой души. Кстати, что такое душа?
Она посмотрела на меня несколько дико.
– Ты чего? Смотри, в религию не ударься. А то бывает…
– Не среди ученых, – заверил я. – Это всякие там актеры, а то и вовсе артисты уходят в буддизмы, да еще музыканты, их не жалко, а ученые… ученые и так все веруют в Творца.
– Это ты верующий?
– Ну да, – ответил я. – А кто нам тогда помогает?
– Смотри, – предупредила она, – не стань тем чокнутым… Помнишь, уверял, вселенная существует только для него?
– Глупец, – ответил я с чувством. – Когда они поймут, что вселенная существует только для меня?.. Блин, как мне нравится этот «Хаммер»! Молодцы американцы! Всех террористов Ближнего Востока снабдили автомобилями, оружием… а от тех и нам что-то перепадает.
– Да еще как перепадает, – согласилась она. – Весь Кавказ ездит на трофейных американских. Круто!.. Только от пыли не спасает…
Пыль в самом деле на дороге мельчайшая, пролезает в любую щель, ненавижу юг за это, просто не знаю, что за пыль час и больше висит в воздухе, указывая, где промчалась машина, и этот хвост может тянуться на километры, словно песчаный дракон, расположившийся в низине между гор.
Далеко впереди на дорогу с косогора сбежал мужчина, Ингрид сразу насторожилась, но у того автомат на плече стволом вниз, а сам вскинул руки в приветственном жесте.
– Спокойно, – велел я. – Это друг.
Она хмыкнула, но смолчала, узнав Магомеда. Он быстро скользнул на переднее сиденье, крикнул мне весело:
– Красивая у тебя женщина!.. Даже две! Ты богатый человек. Какая моя?
– Не называй ее женщиной, – предупредил я. – Обидится и убьет.
– А кто она?
– Лютый зверь, тигр пустынь!.. Московская берберка!
Он сказал уважительно:
– Почему тебе так везет?
– Какое везение, – возразил я, – это несчастье. Хочешь, продам? Или сменяю?
– На что?
– На трех коз!
Он покачал головой.
– Это нечестно. Наверное, знаешь, что у меня их всего три. А вторую за сколько уступишь?
– Я тебе кое-что дам получше, – объявил я. – Вот держи! Айфон Громова и его флешку с сумасшедшим паролем, но я его разблокировал. Там все адреса мафиозных авторитетов, все конспиративные квартиры, наркотрафик, имена крупных и мелких дилеров и еще много чего, увидишь.
Он вскрикнул воспламененно:
– Ты даже не представляешь… что ты сделал!
– С тебя коза, – ответил я. – Ладно, согласен на молодого барашка на шампурах.
Он тут же вставил флешку в разъем планшета, отключился от мира, Ингрид помалкивает, как и Абигель, а я внимательно наблюдал с высоты спутников, как с параллельной дороги в нашу сторону резко повернули два автомобиля с открытым верхом, один военный грузовик, второй пикап, в каждом полно людей с оружием в руках, и оба пошли на полной скорости.
По идее, мелькнула мысль, уйти сможем легко, у «Хаммера» и проходимость нехилая, и скорость дай боже, так что тревожиться особенно не стоит, хотя на эти две машины посматривать не мешает…
Мчаться по пыльной горной дороге, наверное, круто и романтично, но я дитя асфальта, предпочитаю чистый город, а сейчас эта удушливая пыль всюду. Раньше думал, что горы – это идеально чистейший воздух, прозрачный и свежий, однако так, наверное, где-то в районе вершин, а здесь внизу, где и расположены все города, городишки и села, много пыли и мало воды.
Дважды проскочили мимо обгорелых кузовов машин на обочине. Ингрид не повела глазом, хотя видно, что не просто водитель не справился с управлением, видно по искореженной раме, мина рванула снизу…
– Пыль, пыль, пыль, – сказал я, – из-под шагающих колес… Здесь еще та Африка!.. Тьма наступает. В Библии сказано, что перед концом света придет антихрист и увлечет народы ложной религией…
– Ты про ИГИЛ?
– Я про халифат, – ответил я. – Такое заманчиво простое решение… Все мы любим простое. Потому кухарки в соцсетях подсказывают президенту, как рулить страной, а диванные хомяки с легкостью решают все мировые проблемы… Так, Ингрид, что-то мне впереди не ндравится…
Она крикнула:
– Что там?
Люблю роскошную южную природу, здесь такие картинные деревья, как будто сошли с картин Рубенса, тот рисовал не только толстых баб, но и толстые деревья с роскошными выпуклостями, толстыми изогнутыми ветвями.
Одно из таких деревьев недавно рухнуло, вижу по еще не затянувшейся яме, лежит так удобно, что на нем рассядется два десятка баб с подсолнухами в руках, но главное в том, что рухнуло очень удобно на самом узком месте, слева камни в рост человека, а справа жуткий обрыв.
Резко остановив машину, я крикнул:
– Быстрее дай винтовку!
Ингрид подала так быстро, словно ждала приказа. Мозг уже поработал над картами, два багровых пятна справа и слева от дороги, прекрасная позиция, перекрестный огонь всех нас срежет начисто.
Я быстро прицелился, выстрелил, отыскал крестиком прицела вторую цель, хорошо замаскировался, молодец, ни за что бы не заметил, но сейчас он не тому засаду устроил…
После выстрела я оставил винтовку на сиденье, вдвоем с Магомедом выскочили и ухватились за толстые ветки.
Он прохрипел с натугой:
– Ты что… засаду увидел?
– Будет время, – выдавил я с такой же натугой, – пошаришь у них по карманам…
Подбежала Ингрид и тоже ухватилась за чудовищную корягу. Пыхтя и прилагая все силы, сдвинули на шаг, еще на шаг, Ингрид оглянулась, прокричала в страхе:
– Нас догнали!
– Еще рывок, – велел я.
Коряга сдвинулась на ладонь, я крикнул:
– В машину!
Втроем понеслись, как убегающие от тигра лани, а там на дороге из-за пригорка выросли два автомобиля с орущими и ликующими боевиками.
С первого открыли стрельбу, бежать навстречу пулям страшно, я с сильно бьющимся сердце почти упал за руль, Магомед плюхнулся рядом, а Ингрид крикнула на бегу:
– Пошел!
Я видел, как запрыгнула уже на ходу, «Хаммер» ринулся по дороге, но перед упавшим деревом пришлось резко затормозить, сдвинули ровно настолько, чтобы протиснуться, и сейчас я послал машину между камнями, скрежеща боком «Хаммера» и обдирая другим боком сухую кору со ствола.
Пару раз казалось, что застряли, не просчитал размер, мощность автомобиля, но с огромным трудом все же протиснулся и только тогда ощутил, что за спиной Ингрид что-то кричит яростно и бьет из автомата длинными очередями.
Автомобиль рванулся освобожденно, Магомед оглянулся, погрозил им кулаком.
– Сволочи!.. Бензобак пробили!
– Мы уже близко, – крикнул я. – Держись, должны отстать…
Но взгляд со спутника показал, что первый автомобиль, мощный военный грузовик, уперся решеткой и медленно сдвинул дерево в сторону, после чего понесся, как носорог, за нами, а носороги, как уже знаю, очень резвые твари и умеют развивать просто дикую скорость, пусть и на коротких дистанциях.
Второй автомобиль, пикап, не отстает, и хотя «Хаммер» прет неплохо, однако пробитый бак, проклятый бак…
Еще до того момента, как мотор начал давать перебои, я просчитал с первого же чиха, через сколько минут заглохнет, а тогда боевики догонят точно…
За спиной раздался горестный вскрик Ингрид:
– Джип!
Глава 18
Я посмотрел через спутник, сердце болезненно сжалось. В том месте, где мы оставили наш джип под кроной огромного платана и где нас обещали ждать бравые морпехи Гнатюк и Вовк, расплывается черное пятно дыма.
Еще через пару минут увидели черный дымок, что уже рассеивается, крышу джипа сорвало взрывом с такой силой, что искореженный кусок металла торчит из канавы, колесо отлетело на десяток шагов.
Несколько тел распростерто на дороге, а один, в камуфляже, прямо у двери, явно успел выскочить, подстрелили, а уже раненный, не имея возможности бежать, отстреливался, пока не изрешетили с головы до ног.
«Хаммер» заглох окончательно, я выскочил с винтовкой в руках, пистолет в кобуре на поясе, Ингрид и Магомед с автоматами, но Ингрид еще и тащит с собой под защиту кустов и камней Абигель, из нее сейчас неважный боец.
– Залечь! – прокричал я. – Падай!
При слове «залечь» она даже не повела ухом, но «падай» я крикнул, похоже, таким голосом, что она сразу рухнула, прижимая под собой Абигель.
Над головой просвистели пули, срубая листья и мелкие веточки, а секундой позже простучала частая очередь из автомата Магомеда, я его уже узнаю даже по одиночному выстрелу.
Ингрид продолжала прижимать Абигель к земле, а я, высмотрев этих орлов, их трое, медленно взял одного на прицел, нажал на спуск. Второй затаился слишком уж, рубашка у него такого цвета, что спутник со своими сверхмощными объективами нового поколения никак не различит его на фоне жухлой травы.
Помедлив, я высчитал расположение третьего, что не стреляет, а затаился с гранатометом позади всех, достать его никак, но могу зацепить… нет, уже и ногу спрятал, гад, как будто мысли читает.
Прикинув свои возможности, я медленно вытащил гранату, сердце колотится часто-часто, крикнул Ингрид:
– Не двигаться! Голову не поднимать!
И, выдернув чеку, изо всех сил швырнул гранату. В ответ раздалась автоматная очередь, но я ждал, и руку опустил раньше, чем пули ударились в камни, за которыми мы присели.
Обе машины остановились на дороге, с первой начали спрыгивать боевики и, на ходу стреляя, двинулись к нам, вторую тоже покинули, но эти явно пытаются обойти с тыла.
Ингрид стреляла уже короткими очередями, как вдруг сбоку прогремела автоматная очередь, и сразу трое боевиков, как срезанные косой, рухнули вниз лицом.
С той стороны из-за завала донесся крик:
– Это я, Гнатюк!.. У меня заканчиваются патроны!
Слава богу, мелькнула у меня мысль, возле машины не его тело.
Ингрид крикнула радостно:
– Сейчас наберешь с запасом! Ползи к нам.
Она снова начала полосовать длинными очередями, я стрелял скупо одиночными, как ученый я привык к точности, для нас невыносимо тратить материал зря, а когда вижу, как выпускают длиннющую очередь пуль, а из них если только одна попадет в цель, и то хорошо, сердце обливается кровью, но, с другой стороны, автомат – полицейское оружие, как его определяли в первые годы, для стрельбы в помещениях или на улице для устрашения…
Я отбежал в сторону, там массивный поваленный ствол лесного гиганта, я присел за ним и сразу начал выбирать цель.
Не знаю, зачем винтовке отечественного производства дали имя ORSIS, вон у ракет дальнего и среднего радиуса действия, а также всяких мощных орудий можно залюбоваться именами: Буратино, Аленушка, Зайчик, Птенчик, однако сама по себе винтовка хоть и точно поражает цель на расстоянии больше полутора километров, однако в лучших традициях «калаша» она не страшится ни песка, ни грязи и работает безотказно там, где сразу же умолкли бы американские или британские.
Холодно и почти бесстрастно, слава трансгуманизму, я начал отстреливать самых опасных, сверяясь с данными со спутника. Меня еще не увидели, но открыли яростную стрельбу и в эту сторону, пули с визгом рикошетят о каменные глыбы в сторонке, до меня пока еще далеко, но все равно неуютно, даже тревожно, не люблю такие ситуации.
Потихоньку отполз, передвинулся на три метра, там массивные каменные глыбы, отыскал щель между камнями, чтобы просунуть ствол винтовки и смотреть хотя бы одним глазом.