imperfect [Im`pWfIkt], flaxen [`flxks(q)n], whether [`weDq], obscurity [qb`skjuqrItI]
'My impression of it is, of course, imperfect; but I know it was a dull white, and had strange large greyish-red eyes; also that there was flaxen hair on its head and down its back. But, as I say, it went too fast for me to see distinctly. I cannot even say whether it ran on all-fours, or only with its forearms held very low. After an instant's pause I followed it into the second heap of ruins. I could not find it at first; but, after a time in the profound obscurity, I came upon one of those round well-like openings of which I have told you, half closed by a fallen pillar.
A sudden thought came to me (мне /в голову/ пришла внезапная мысль). Could this Thing have vanished down the shaft (не могло ли это Существо исчезнуть внизу колодца)? I lit a match (я зажег спичку), and, looking down (и, взглянув вниз), I saw a small, white, moving creature, with large bright eyes which regarded me steadfastly as it retreated (увидел маленькое белое движущееся создание с большими блестящими глазами, которое упорно разглядывало меня, отступая; to regard — расценивать, рассматривать; смотретьна/кого-либо, что-либо/, разглядывать; to retreat — отступать, отходить). It made me shudder (это заставило меня содрогнуться). It was so like a human spider (это было что-то вроде человекообразного паука)! It was clambering down the wall (оно спускалось вниз по стене), and now I saw for the first time a number of metal foot and hand rests forming a kind of ladder down the shaft (и я впервые увидел множество металлических подставок для рук и ног, образовавших нечто вроде лестницы, /ведущей/ вниз колодца; rest— покой, отдых; подставка, опора; toform— формировать, образовывать). Then the light burned my fingers (затем пламя обожгло мои пальцы) and fell out of my hand, going out as it dropped (/спичка/ выпала из моей руки и потухла, падая; togoout— выйти, выходить; догореть, погаснуть /об огне, свете/; todrop— капать; падать, резко опускаться), and when I had lit another the little monster had disappeared (когда же я зажег другую, маленькое чудовище уже исчезло).
retreat [rI`trJt], shudder [`SAdq], clamber [`klxmbq]
A sudden thought came to me. Could this Thing have vanished down the shaft? I lit a match, and, looking down, I saw a small, white, moving creature, with large bright eyes which regarded me steadfastly as it retreated. It made me shudder. It was so like a human spider! It was clambering down the wall, and now I saw for the first time a number of metal foot and hand rests forming a kind of ladder down the shaft. Then the light burned my fingers and fell out of my hand, going out as it dropped, and when I had lit another the little monster had disappeared.
'I do not know how long I sat peering down that well (я не знаю, как долго я сидел, вглядываясь в глубину колодца). It was not for some time that I could succeed in persuading myself that the thing I had seen was human (не было немного времени = прошлонемаловремени, прежде чем я смог убедить себя, что существо, которое я увидел, было человеком). But, gradually, the truth dawned on me (понемногу истина открывалась передо мной; to dawn — рассветать; становитьсяясным, проясняться; dawn —рассвет): that Man had not remained one species (Человек не остался одного вида), but had differentiated into two distinct animals (а разделился на две отдельные /разновидности/; to differentiate — различаться; видоизменяться/биол./; distinct — отдельный, особый): that my graceful children of the Upper-world were not the sole descendants of our generation (те мои изящные дети Верхнего Мира не были единственными потомками нашего поколения), but that this bleached, obscene, nocturnal Thing (это беловатое отвратительное ночное Существо), which had flashed before me (которое промелькнуло передо мной), was also heir to all the ages (также было наследником всех /минувших/ веков).
gradually [`grxdjuqlI], differentiate ["dIf(q)`renSIeIt], obscene [qb`sJn], nocturnal [nOk`tWn(q)l], heir [eq]
'I do not know how long I sat peering down that well. It was not for some time that I could succeed in persuading myself that the thing I had seen was human. But, gradually, the truth dawned on me: that Man had not remained one species, but had differentiated into two distinct animals: that my graceful children of the Upper-world were not the sole descendants of our generation, but that this bleached, obscene, nocturnal Thing, which had flashed before me, was also heir to all the ages.
'I thought of the flickering pillars and of my theory of an underground ventilation (я подумал о дрожании воздуха над колодцами и о своей теории подземной вентиляции). I began to suspect their true import (я начал подозревать их истинное происхождение). And what, I wondered, was this Lemur doing in my scheme of a perfectly balanced organization (но какую /роль/, хотелось мне знать, мог /играть/ этот лемур в моей схеме окончательно сбалансированной организации /человечества/)? How was it related to the indolent serenity of the beautiful Upper-worlders (каково было его отношение к праздной безмятежности прекрасных жителей Верхнего Мира)? And what was hidden down there, at the foot of that shaft (что скрывалось там, в глубине колодца)? I sat upon the edge of the well telling myself that, at any rate, there was nothing to fear (я присел на его край, говоря себе, что мне, во всяком случае, нечего опасаться), and that there I must descend for the solution of my difficulties (и что я должен спуститься /туда/ для решения моих трудностей). And withal I was absolutely afraid to go (но вместе с тем я ужасно боялся идти; withal — к тому же, вдобавок; в то же время; тем не менее)! As I hesitated (пока я колебался), two of the beautiful Upper-world people came running in their amorous sport across the daylight in the shadow (двое прекрасных наземных жителей, /увлеченные/ любовной игрой, пробежали мимо меня по дневному свету в тень; sport— забава, развлечение). The male pursued the female (мужчина бежал за женщиной; to pursue — преследовать, бежатьза/кем-либо/), flinging flowers at her as he ran (бросая в нее цветами на бегу: «когда бежал»).
scheme [skJm], indolent [`Ind(q)lqnt], amorous [`xmqrqs]
'I thought of the flickering pillars and of my theory of an underground ventilation. I began to suspect their true import. And what, I wondered, was this Lemur doing in my scheme of a perfectly balanced organization? How was it related to the indolent serenity of the beautiful Upper-worlders? And what was hidden down there, at the foot of that shaft? I sat upon the edge of the well telling myself that, at any rate, there was nothing to fear, and that there I must descend for the solution of my difficulties. And withal I was absolutely afraid to go! As I hesitated, two of the beautiful Upper-world people came running in their amorous sport across the daylight in the shadow. The male pursued the female, flinging flowers at her as he ran.
'They seemed distressed to find me (они, казалось, очень огорчились, обнаружив меня), my arm against the overturned pillar (моя рука = с моей рукой на упавшей колонне = опиравшимся на упавшую колонну), peering down the well (/и/ заглядывавшим в колодец). Apparently it was considered bad form to remark these apertures (очевидно, считалось дурным тоном замечать эти отверстия; form — форма, внешнийвид; установленныйпорядок, церемония, этикет; aperture — отверстие, скважина); for when I pointed to this one (поскольку когда я указал на него), and tried to frame a question about it in their tongue (и попытался сформулировать вопрос о нем на их языке), they were still more visibly distressed and turned away (они явно еще больше расстроились и отвернулись от меня). But they were interested by my matches (но они заинтересовались моими спичками), and I struck some to amuse them (и я зажег несколько, чтобы их позабавить). I tried them again about the well (я снова попытался /узнать что-нибудь/ про колодец), and again I failed (и снова я потерпел неудачу).
aperture [`xpqtjuq], visibly [`vIzIblI], amuse [q`mjHz]
'They seemed distressed to find me, my arm against the overturned pillar, peering down the well. Apparently it was considered bad form to remark these apertures; for when I pointed to this one, and tried to frame a question about it in their tongue, they were still more visibly distressed and turned away. But they were interested by my matches, and I struck some to amuse them. I tried them again about the well, and again I failed.
So presently I left them (тогда, оставив их в покое; presently— некоторое время спустя), meaning to go back to Weena (я решил вернуться к Уине), and see what I could get from her (и посмотреть, что я могу = попробовать узнать что-нибудь у нее). But my mind was already in revolution (но мое сознание уже перестраивалось; revolution — изменение, перестройка); my guesses and impressions were slipping and sliding to a new adjustment (мои догадки и впечатления плавно и незаметно переходили к новой корректировке = корректировались; to slip — скользить, плавнопереходить/изодногосостояниявдругое/; to slide — скользить; проходить/незаметно/; adjustment — регулировка; корректировка; to adjust — приводить в порядок; подгонять, пригонять, прилаживать). I had now a clue to the import of these wells (у меня теперь был ключ к происхождению этих колодцев), to the ventilating towers (к этим вентиляционным башням), to the mystery of the ghosts (к тайне призраков); to say nothing of a hint at the meaning of the bronze gates (не говоря уже о догадке предназначения бронзовых дверей) and the fate of the Time Machine (и судьбе Машины Времени)! And very vaguely there came a suggestion towards the solution of the economic problem (/вместе с этим/ ко мне закралось смутное предчувствие /возможности/ разрешить ту экономическую проблему) that had puzzled me (которая до сих пор приводила меня в недоумение).
mind [maInd], adjustment [q`GAstmqnt], economic ["Jkq`nOmIk]
So presently I left them, meaning to go back to Weena, and see what I could get from her. But my mind was already in revolution; my guesses and impressions were slipping and sliding to a new adjustment. I had now a clue to the import of these wells, to the ventilating towers, to the mystery of the ghosts; to say nothing of a hint at the meaning of the bronze gates and the fate of the Time Machine! And very vaguely there came a suggestion towards the solution of the economic problem that had puzzled me.
'Here was the new view (вот каков был мой новый взгляд /на вещи/). Plainly, this second species of Man was subterranean (ясно, что этот второй вид людей обитал под землей; subterranean— подземный). There were three circumstances in particular which made me think that (было три особых обстоятельства, которые заставляли меня думать, что) its rare emergence above ground was the outcome of a long-continued underground habit (их редкое появление на земле было результатом давней привычки к подземному существованию; tocontinue— длиться, продолжаться; habit— привычка). In the first place, there was the bleached look common in most animals that live largely in the dark (в первую очередь /на это указывала/ блеклая окраска, присущая большинству животных, обитающих по большей части в темноте; common— общий; распространенный)—the white fish of the Kentucky caves, for instance (белые рыбы в пещерах Кентукки, например). Then, those large eyes, with that capacity for reflecting light, are common features of nocturnal things (затем большие глаза, способные отражать свет, также являются общей чертой ночных животных)—witness the owl and the cat (тому пример — совы и кошки; towitness— видеть, быть свидетелем /чего-либо/; служить доказательством). And last of all, that evident confusion in the sunshine (и, наконец, это явное замешательство при солнечном свете), that hasty yet fumbling awkward flight towards dark shadow (это поспешное, неуклюжее трусливое бегство в темноту; fumble— неуклюжее обращение /с чем-либо/; flight— полет; зд. бегство), and that peculiar carriage of the head while in the light (и эта особая манера держать голову на свету; carriage— коляска, экипаж; осанка, манера себя держать)—all reinforced the theory of an extreme sensitiveness of the retina (все это подкрепляло мою теорию о крайней чувствительности сетчатки глаз; toreinforce— укреплять, усиливать;force— сила; retina— сетчатка, сетчатая оболочка /глаза/).
subterranean ["sAbtq`reInjqn], bleach [blJC], awkward [`Lkwqd], retina [`retInq]
'Here was the new view. Plainly, this second species of Man was subterranean. There were three circumstances in particular which made me think that its rare emergence above ground was the outcome of a long-continued underground habit. In the first place, there was the bleached look common in most animals that live largely in the dark—the white fish of the Kentucky caves, for instance. Then, those large eyes, with that capacity for reflecting light, are common features of nocturnal things—witness the owl and the cat. And last of all, that evident confusion in the sunshine, that hasty yet fumbling awkward flight towards dark shadow, and that peculiar carriage of the head while in the light—all reinforced the theory of an extreme sensitiveness of the retina.
'Beneath my feet, then (получается, что под моими ногами), the earth must be tunnelled enormously (земля должна быть изрыта бесчисленными тоннелями; enormous— громадный; гигантский, обширный; enormously — весьма, очень, чрезвычайно), and these tunnellings were the habitat of the new race (и эти тоннели были средой обитания новой расы; habitat — ареал, естественнаясредаобитания). The presence of ventilating shafts and wells along the hill slopes (существование вентиляционных башен и колодцев по склонам холмов)—everywhere, in fact, except along the river valley (всюду, на самом деле, кроме долины реки)—showed how universal were its ramifications (доказывало, как разветвлена сеть этих тоннелей: «показывало, как широко распространены были ее разветвления»; ramification — разветвление; ответвление). What so natural, then, as to assume (совершенно естественно было предположить) that it was in this artificial Underworld that such work as was necessary to the comfort of the daylight race was done (что именно в этом искусственном Подземном Мире велась работа, необходимая для благосостояния дневной расы)? The notion was so plausible that I at once accepted it (мысль эта была столь правдоподобна, что я сразу же принял ее), and went on to assume the how of this splitting of the human species (и продолжил строить предположения/относительно/ способа раскола человеческого рода; to assume — принимать, брать на себя; допускать, предполагать; how — как, какимобразом/вопр. иотн./; метод, способ; to split — раскалывать/ся/). I daresay you will anticipate the shape of my theory (полагаю, что вы предугадаете очертания моей теории; to anticipate — ожидать, предвидеть, предугадывать); though, for myself (хотя, что касается меня самого), I very soon felt that it fell far short of the truth (то я очень скоро почувствовал = убедился, что она была очень далека от истины; to feel — чувствовать; to fall — падать; far — далекий, далеко; short — короткий; to fall short = come short — не хватать, не соответствовать, оказываться недостаточным).
tunnel [tAnl], habitat [`hxbItxt], ramification ["rxmIfI`keIS(q)n]
'Beneath my feet, then, the earth must be tunnelled enormously, and these tunnellings were the habitat of the new race. The presence of ventilating shafts and wells along the hill slopes—everywhere, in fact, except along the river valley—showed how universal were its ramifications. What so natural, then, as to assume that it was in this artificial Underworld that such work as was necessary to the comfort of the daylight race was done? The notion was so plausible that I at once accepted it, and went on to assume the how of this splitting of the human species. I daresay you will anticipate the shape of my theory; though, for myself, I very soon felt that it fell far short of the truth.
'At first, proceeding from the problems of our own age (сначала, исходя из проблем нашего века; to proceed — продолжаться; развиваться, исходить/изчего-либо/), it seemed clear as daylight to me (мне казалось ясным, как день) that the gradual widening of the present merely temporary and social difference between the Capitalist and the Labourer (что постепенное расширение теперешнего просто временного и социального различия между Капиталистом и Рабочим; labour — труд), was the key to the whole position (было ключом ко всему положению вещей). No doubt it will seem grotesque enough to you (без сомнения, это покажется вам достаточно гротескным)—and wildly incredible (и дико невероятным)!—and yet even now there are existing circumstances to point that way (но даже сейчас существуют обстоятельства, указывающие на этот путь). There is a tendency to utilize underground space for the less ornamental purposes of civilization (существует тенденция использовать подземное пространство для нужд цивилизации, не требующих особой красоты: «для менее декоративных целей цивилизации»); there is the Metropolitan Railway in London, for instance (есть подземная железная дорога в Лондоне, например), there are new electric railways (есть новые электрические железные дороги), there are subways (есть тоннели), there are underground workrooms and restaurants (есть подземные мастерские и рестораны), and they increase and multiply (и они растут и множатся).
labourer [`leIbqrq], restaurant [`rest(q)rLN], multiply [`mAltIplaI]
'At first, proceeding from the problems of our own age, it seemed clear as daylight to me that the gradual widening of the present merely temporary and social difference between the Capitalist and the Labourer, was the key to the whole position. No doubt it will seem grotesque enough to you—and wildly incredible!—and yet even now there are existing circumstances to point that way. There is a tendency to utilize underground space for the less ornamental purposes of civilization; there is the Metropolitan Railway in London, for instance, there are new electric railways, there are subways, there are underground workrooms and restaurants, and they increase and multiply.
Evidently, I thought (очевидно, думал я), this tendency had increased till Industry had gradually lost its birthright in the sky (эта тенденция росла до того момента, как Промышленность постепенно потеряла свое право, /данное ей/ при рождении /свыше/; sky — небо, небеса). I mean that it had gone deeper and deeper into larger and ever larger underground factories (я имею в виду, что она уходила все глубже и глубже во все более и более крупные подземные заводы), spending a still-increasing amount of its time therein, till, in the end (проводя там все большее количество времени, пока, наконец)—! Even now (даже и теперь), does not an East-end worker live in such artificial conditions as practically to be cut off from the natural surface of the earth (разве ист-эндский рабочий не живет в таких искусственных условиях, что практически отрезан от естественной поверхности земли)?
evidently [`evIdqntlI], industry [`IndAstrI], natural [`nxC(q)r(q)l]
Evidently, I thought, this tendency had increased till Industry had gradually lost its birthright in the sky. I mean that it had gone deeper and deeper into larger and ever larger underground factories, spending a still-increasing amount of its time therein, till, in the end—! Even now, does not an East-end worker live in such artificial conditions as practically to be cut off from the natural surface of the earth?
'Again, the exclusive tendency of richer people (а вслед за тем кастовая тенденция богатых людей; exclusive — эксклюзивный, исключающий; зд. кастовый)—due, no doubt, to the increasing refinement of their education (вследствие, несомненно, возрастающей утонченности их образования), and the widening gulf between them and the rude violence of the poor (и расширения пропасти между ними и грубой силой бедных; gulf — морскойзалив; бездна, пропасть/прям. иперен./)—is already leading to the closing, in their interest, of considerable portions of the surface of the land (уже ведет к захвату ими в их интересах внушительной части поверхности земли; to close закрывать; зд. захватывать). About London, for instance, perhaps half the prettier country is shut in against intrusion (в Лондоне, например, около половины самых красивых мест уже закрыто для вторжения = посторонних; to intrude — вторгаться, входить без приглашения/разрешения).
exclusive [Iks`klHsIv], rude [rHd], intrusion [In`trHZ(q)n]
'Again, the exclusive tendency of richer people—due, no doubt, to the increasing refinement of their education, and the widening gulf between them and the rude violence of the poor—is already leading to the closing, in their interest, of considerable portions of the surface of the land. About London, for instance, perhaps half the prettier country is shut in against intrusion.
And this same widening gulf (и та же самая расширяющаяся пропасть)—which is due to the length and expense of the higher educational process and the increased facilities for and temptations towards refined habits on the part of the rich (которая возникает в результате продолжительности и дороговизны высшего образования, а также развития средств обслуживания и стремления богатых к утонченным привычкам; facilities — удобства, услуги, средстваобслуживания; temptation — искушение, соблазн; зд. стремление)—will make that exchange between class and class (сделает обмен = тесныеотношения между классами), that promotion by intermarriage which at present retards the splitting of our species along lines of social stratification (/а следовательно и/ развитие, /зиждущееся/ на межклассовых браках, которые в наше время тормозят раскол человеческого рода на два различных вида: «по линиям социального расслоения»; intermarriage — брак между людьми разных рас, национальностей и т. п.; to retard — замедлять; задерживать, тормозить; stratification — стратификация, наслоение, расслоение), less and less frequent (менее и менее частыми). So, in the end, above ground you must have the Haves (так, в конце концов на поверхности земли должны будут остаться только Имущие; to have — иметь), pursuing pleasure and comfort and beauty (преследующие /только/ удовольствия, комфорт и красоту; to pursue — преследовать/прям. иперен./), and below ground the Have-nots (а под землей окажутся Не-имущие), the Workers getting continually adapted to the conditions of their labour (Рабочие, постепенно приспособившиеся к подземным условиям труда; to get adapted — статьприспособленным, адаптироваться).
retard [rI`tRd], stratification ["strxtIfI`keIS(q)n], continually [kqn`tInjuqlI]
And this same widening gulf—which is due to the length and expense of the higher educational process and the increased facilities for and temptations towards refined habits on the part of the rich—will make that exchange between class and class, that promotion by intermarriage which at present retards the splitting of our species along lines of social stratification, less and less frequent. So, in the end, above ground you must have the Haves, pursuing pleasure and comfort and beauty, and below ground the Have-nots, the Workers getting continually adapted to the conditions of their labour.
Once they were there (а оказавшись там), they would no doubt have to pay rent (они, без сомнения, должны будут платить арендную плату), and not a little of it (и немалую), for the ventilation of their caverns (за вентиляцию своих пещер); and if they refused (а если они откажутся), they would starve or be suffocated for arrears (они будут голодать или задыхаться за долги; to suffocate — задыхаться, задохнуться; arrear — задолженность, мн. долги). Such of them as were so constituted as to be miserable and rebellious would die (те из них, кто были созданы = родились неприспособленными или непокорными, умрут; miserable — жалкий, несчастный; нуждающийся, неприспособленный; to rebel — поднимать восстание, мятеж, бунт; бунтовать, восставать); and, in the end, the balance being permanent (и, в конце концов, при таком постоянном равновесии), the survivors would become as well adapted to the conditions of underground life (выжившие /Не-имущие/ так же хорошо приспособятся к условиям подземной жизни), and as happy in their way (и /станут/ счастливыми по-своему), as the Upper-world people were to theirs (как и жители Верхнего Мира к своим /условиям/). As it seemed to me (как мне показалось), the refined beauty and the etiolated pallor followed naturally enough (утонченная красота /одних/ и бесцветная бледность /других/ наступили вполне естественно; to etiolate — этиолировать, обесцвечивать растения, выращивать растение в темноте; становиться бледным, бесцветным).