Кастет, твои ребята должны выдать на-гора к концу следующего месяца четыре книжки про этих славных парней. Одну назовешь "Яростный Шрам против братвы Проклятой Пятерни". Позаботься, чтобы орк покрошил побольше эльфов и гномов.
В "Грымшаке и амулете Проклятой Пятерни" хитрый гобл должен развести кучу людей и гномов на нехилые бабки и в конце надыбать охрененный амулет. Для чего он нужен, сам придумаешь.
В "Наковальне Проклятой Пятерни" один недоделанный, то есть недооцененный родичами гном должен всю книгу рассуждать о свойствах металлов, предпочтительных сортах древесного угля в горне и прочей подгорной лабуде. На последней странице тиснешь о том, как он нашел наковальню, забытую великим кузнецом, свалившем с гор тысячу лет назад. Нет, пусть будет две тысячи. Для затравки этого хватит. Вторую книжку для гномов назовем "Молот Проклятой Пятерни". Что там еще есть из инструментов у гномов, ты лучше знаешь, так что книжек на двадцать названий наберем с ходу.
В "Халтуре за горсть золота в Проклятой Пятерне" человек долго собирает разные вещички, мочит плохих парней, и в конце находит мешок ценного барахла. Его опись можешь растянуть на последнюю четверть книжки. И побольше сисястых девок и разборок с эльфами, гномами, орками и гоблами.
Базган промочил горло большим глотком "Третьего глаза" и продолжил.
— Еще одна золотая жила — это магические превращения. Например, никчёмный гобл или туповатая человеческая курица, у которых ума хватает только на то, чтобы продавать деревенщинам поддельные маговизоры с двумя кристаллами и втюхивать дешевую бижутерию с клеймом известных ювелиров, неожиданно получают кирпичом по башке или так обливают себя поддельными эльфийскими духами, что задыхаются до смерти.
Приходят в себя в другом теле: боевого мага, богатой аристократки, или, на крайняк, крутым и авторитетным евнухом в каком-нибудь эльфийском гареме у пирата с южных островов. В общем, мысль понятна. А дальше начинается такое… Карают, влюбляют, трахают, учат читать по обложке букваря и считать до ста на древнеэльфийском абаке всех вокруг себя. Потом, когда по пьяни теряют абак или букварь, становятся повелителями целых стран и наследниками древнейших фамилий, основывают мастерские по производству абаков или раздают всем бесплатно обложки от букварей и за это благодарный народ прозывает их великими.
Хромой, эту жилу я отдаю твоим парням. Много не думайте, пишите, что вы сами сделали бы при такой возможности, разрешаю перед этим хорошо напиться и обкуриться. Только чтобы писать еще могли, иначе вычту бухло из жалованья.
— У нас нет грамотных девок, чтобы писать для эркалонок, — напомнил кряжистый человек с лицом, бледным от постоянного пребывания в душных помещениях.
Орк нетерпеливо махнул рукой:
— Напоите своих подружек и получите все, что нужно.
— С чего это нормальному гоблину учить каких-то недоумков читать, когда рядом бухло и бабы? — изумился гоблин из команды Хромого. — И евнухом тоже упаси болотные духи! Не, ни один гоблин не будет читать про таких придурков!
— Хорошо, азбуку и абак оставим людям, — немного подумав, согласился Базган. — Для гоблов и орков добавьте баб, бухла и мордобоя, а эльфам гаремы побольше да абак подлинней. Гномов просто можете сбрасывать в глубокую и неразработанную пещеру к диким сородичам без кайла и "Шепота штольни". С ними обязательно должны быть мешок со всеми инструментами, небьющиеся бутылки с бухлом и только что заряженный амулет поиска рудной жилы. Бутылок не жалейте, иначе до местных авторитетов они не доползут. Чем больше их будет, тем достоверней книжки выйдут.
Теперь перейдем к важнейшей из наук — истории, сейчас на нее появился большой спрос, как-никак грамотных в Эркалоне с каждым годом становится все больше, особенно гоблов. Ими сейчас и займемся. Турлах, запиши: "Запретная история гоблинов: десять тысяч лет великой культуры".
— Десять тысяч будет маловато, — отозвался пожилой гоблин с чернильным пятном на щеке. — У Шестипалого в "Забытой истории гномов" в том году было тридцать тысяч, а ты же помнишь, что первое издание с десятью тысячами гномы разбирали неохотно.
— Пиши тогда двадцать тысяч, — махнул рукой Базган, — и не забудь про то, как гоблы выкопали Синее озеро пятнадцать тысяч лет назад, а эльфы его потом захапали и назвали Зеркалом Неба на ихнем языке.
— А чего это у нас всего двадцать тысяч, а у гномов целых тридцать? — возмутился Турлах. — Пусть будет хотя бы тридцать пять! И это, может, еще про земледелие черкнуть, что его гоблины придумали, когда травку для косяков стали выращивать, а люди и эльфы потом украли у них плуги?
— Ты хоть одного гобла-пахаря видел? — с сомнением спросил орк. — Хотя, пиши, и не забудь про первые боевые корабли. Как без них на болотах? Насчет тридцати пяти тысяч согласен, а для гномов в следующем году напишем сорок тысяч, чтобы еще раз купили и пещеру с наковальней побольше нарисуем.
— Заодно напишу, что гоблины подарили огонь всем расам, а до этого все жрали сырое мясо! — вошел в раж гоблин.
— Про огонь забудь! — оборвал подчиненного Базган. — Оставим его на ту расу, которая больше всего интересуется своей историей и оставляет денег в книжных лавках. Для нее отдельную книжку сообразим, вроде "Ста величайших изобретений". Просто так такие сокровища никому не отдам. Первое бухло, огонь от кремня и кресала, бронзовое оружие, первые передвижные бордели, изобретение подковы, ну, и там: алфавит, металлургия, строительство городов… Ладно, это в свое время обсудим.
Переходим к детишкам. Лупар, "Сказки старого могильщика" пришлись по вкусу маленьким спиногрызам. Найми еще пару гоблов и пусть впрягаются во вторую книжку. И проследи, чтобы не выкуривали больше двух косяков в день, а то от последней сказки я сам чуть не поседел. Лысый как колено эльф кивнул. Базган перевернул страницу гроссбуха.
— Учебник по арифметике для начальных классов не одобрили в магистрате, им задачка про подсчет дневного сбора пошлин на королевской таможне не понравилась. "Четверть исчезла к Рхызу на таможне", — процитировал Базган конец условия задачи.
— Переделай и напиши, что исчезла всего пятая часть. Или вот еще, "Сколько получил десятник городской стражи, если за ночь его шакалы обошли восемь кабаков и три борделя?". Уважаемый советник Хиртуг, клопов ему в постель, указал, что после трех борделей обойти восемь кабаков не по силам даже ему, и вообще, незачем вселять в молодежь ложные знания. Все мы знаем этого старого сутенера и его хм…, необычную выносливость, поэтому возразить ему я ничего не смог. Лупар, добавь перед походом к девочкам обыск в лавке черного лекаря и конфискованный у него железный корень луфардских гор. После этого корешка можно легко обойти все бордели Эркалона, еще на последок заглянуть и к самому советнику Хиртугу сил хватит.
Также зарубили задачку для желающих сдать столичный экзамен по высшей арифметике на право бесплатной учебы в Магической Академии на факультете алхимиков. "Сколько в прошлом месяце занесли городскому судье, если его жалования хватает только на подковы для новой четверки рысаков его повседневного экипажа? Стоимость одного коня равна годовому жалованию судьи, а меняет он их раз в полгода." Тот же Хиртуг и еще двое ослов, которым хватило эркалонов на покупку их должностей, заявили мне через полчаса шевеления ушами, что задача не имеет решения. Сами понимаете, не могут уважаемые советники быть тупее школяра. Задачу придется упростить. Напишем, что половину подарков судья тратит на любовницу, а она покупает шмотья на триста золотых эркалонов.
И шепни тому гоблу, что придумывает эти загадки для мелюзги, что власть надо уважать, хотя бы в учебниках по арифметике. В следующий раз, когда будет сочинять нечто подобное, пусть пишет, что у судьи не четверка, а шестерка скакунов. Молодежь в первую очередь должна питать уважение к вышестоящим и точно знать, сколько и чего заимеешь, если будешь хорошо учиться.
И напоследок пройдемся по хобби и самосовершенствованию. Лабух, мне утром доложили, что "Как стать богатой стервой без сутенера" и "Строим дом за ведро самогона: путеводитель по всем новым стройкам Эркалона за прошлый месяц" расхватывают как бесплатные косяки. Пока допечатывают их тиражи, твои ребята должны поскорее родить "Сам себе законник — сто проверенных и законных способов договориться со стражей и судьей" и "Я — богатая стерва. Грамотно выбираем эльфийские меха и гномье золото на гоблинских барахолках". Не забудь раз пять упомянуть лавку Честного Крума и посоветуй подальше обходить его соседей, которые якшаются с продавцами дохлых кошек и ювелирами-кидалами.
Гном с на редкость разбойничьей рожей быстро записал пожелания хозяина.
— Все ясно? — хозяин обвел подчиненных суровым взглядом. — Тогда, вперед! Сваяйте мне к концу месяца хорошо продающиеся книжки. Кривой Клык, не забудь о моих словах. "Девственниц…" дам читать моим дочкам, жене и пятерым служанкам. Если они не будут хвататься за сердце каждые десять страниц и не зальют слезами подушки, ты и твои гоблы будете писать поздравительные открытки вроде: "Сегодня день рожденья у тебя. Здоровья, счастья и побольше баб. Дернем по косячку и выпьем за тебя. Сегодня день рожденья у тебя". Кстати, весьма неплохо получилось, получше, чем тот бред, который пишет наш Рукоблуд. Эй, непризнанный талант, чтобы к вечеру принес новую открытку с моим стишком! Одноглазому скажешь, на обложке должна быть гора косяков и три здоровенных кувшина "Шепота штольни" на круглом столе. Закуску может рисовать как угодно, только без всякой зелени и корешков, эльфы все равно наши открытки не берут. Приступайте к работе, бездельники!
Гном с на редкость разбойничьей рожей быстро записал пожелания хозяина.
— Все ясно? — хозяин обвел подчиненных суровым взглядом. — Тогда, вперед! Сваяйте мне к концу месяца хорошо продающиеся книжки. Кривой Клык, не забудь о моих словах. "Девственниц…" дам читать моим дочкам, жене и пятерым служанкам. Если они не будут хвататься за сердце каждые десять страниц и не зальют слезами подушки, ты и твои гоблы будете писать поздравительные открытки вроде: "Сегодня день рожденья у тебя. Здоровья, счастья и побольше баб. Дернем по косячку и выпьем за тебя. Сегодня день рожденья у тебя". Кстати, весьма неплохо получилось, получше, чем тот бред, который пишет наш Рукоблуд. Эй, непризнанный талант, чтобы к вечеру принес новую открытку с моим стишком! Одноглазому скажешь, на обложке должна быть гора косяков и три здоровенных кувшина "Шепота штольни" на круглом столе. Закуску может рисовать как угодно, только без всякой зелени и корешков, эльфы все равно наши открытки не берут. Приступайте к работе, бездельники!
Гоблин Турлах, все еще недовольный, что его соплеменникам не дали открыть огонь, встрепенулся и сказал:
— Базган, раз ты для нас зажал огонек, хотя на болотах без него ни один косяк не выкуришь, давай хотя бы напишем, что тысячу лет назад гоблины научили эльфов отливать стоя и не под кустиком?
Орк нахмурился.
— Ты, это, полегче, а то так договоришься, что и детей делать вы тоже эльфов научили. Хотя, Рхыз с тобой, только не тысячу, а три тысячи лет назад это было, все-таки древняя раса, богатая культура и все такое…
Гоблин просиял как новехонький золотой эркалон.
— Пусть будет по-твоему, я только допишу, что последние три тысячи лет они никак не научатся делать это прямо.
— Исчезни! — прорычал орк, видя, что энтузиазм "историка" неисчерпаем. Гоблин тут же выполнил приказ хозяина, азартно бурча под нос"… из-за этого эльфы и придумали каждый день чистить обувь".
***
Когда Кархи вернулся в башню, тролль протянул ему выкупленное кольцо Зариэль.
— Наш золотой запас на черный день, — гоблин немного полюбовался подарком певицы и решил оставить его пока на пальце. Принц Кирдаль наверняка носил кучу золота, негоже теперь в теле Кархи обижать его.
— Урр-Бах, мне позарез нужно узнать о Кирдале.
— У библиотекаря спроси, — посоветовал Урр-Бах, убирая со стола в ящик книжку про вампиров. И отдай мне твой амулет, иначе я пойду искать артефакт Сертония без тебя. Ты представляешь, что он с нами сделает, если принц Кирдаль объявится в его заведении?
Кархи попробовал представить, но не смог. С другой стороны, использовать ненадежный амулет среди магов и впрямь глупо, тем более, что у него есть старый добрый приворотный рецептик. Гоблин без слов положил амулет в ящик стола на книжку про вампиров. Урр-Бах тихо выдохнул. Для него амулетик в руках гоблина был пострашнее десяти украденных артефактов исчезнувшей магической империи.
На следующий день, вернувшись в Академию, друзья решили посидеть на лекциях, чтобы объяснить всем любопытствующим свое внезапное исчезновение, благо если такие найдутся. Под нетерпеливый перезвон гонга Урр-Бах и Кархи очень медленно, если не сказать вальяжно, направились на лекцию Щуки. Народу по дороге к зданию факультета алхимии было непривычно мало и все странно смотрели на напарников. Тролль, поймав очередной удивленный взгляд незнакомого студента, не выдержал и перегородил ему дорогу.
— Приятель, ты посмотрел на нас, словно мы проспали бесплатную раздачу столетнего эльфийского вина.
— Он вас просто пожалел, неучи! — раздался сзади знакомый голос Щуки. Магичка кивком отпустила студента и принялась с любопытством разглядывать сыщиков.
— Не знаю, где вы пропадали, но заявились вы явно не вовремя. Сегодня первый курс алхимиков сдает промежуточный экзамен. Если вы пропустите его, то вылетите из Академии как не расплатившийся за выпивку матрос из кабака. Или платите штраф в размере оплаты за весь триместр. По знакомству могу переломать вам ноги боевым заклинанием, это тоже поможет вам отложить пересдачу до выздоровления.
Друзья испуганно переглянулись и попятились.
— Я последнюю неделю зубрил лекции и готов отвечать хоть сейчас, — поспешно заявил гоблин.
— А у меня память хорошая, с первого раза запоминаю, — застенчиво признался Урр-Бах, гадая, спасут ли защитные амулеты от заклинания Щуки, вдруг магическая штуковина решит, что перелом лучше, чем исключение из Академии или неприятный разговор с Сертонием.
Урр-Бах вычитал из книжки по артефактам, которую ему притащил из библиотеки Кархи, что некоторые амулеты могли чувствовать настроение своих хозяев и в зависимости от этого активировали соответствующие заклинания. От неожиданности тролль позабыл, что такими свойствами обладали лишь единичные уникальные амулеты, созданные знаменитыми магами для себя любимых, а не амулеты гвардейцев, с которыми справлялись даже старшекурсники.
— Тогда нечего стоять здесь пнями, живо идите за мной! — магичка развернулась и упругим быстрым шагом направилась к зданию факультета алхимии.
— Я особенно тщательно проверю ваши знания по моему предмету, — пообещала Щука напоследок и величественно удалилась, рассекая шумную толпу студентов как корабль набегающие волны. Только студенты в отличие от воды сами спешили отойти в сторону, чтобы не нарваться на отповедь желчного преподавателя.
Большой зал, который использовали для торжественных собраний факультета и публичных экзаменов, был до отказа набит студентами, как из числа алхимиков, так и из других факультетов. Традиции открытых экзаменов была не одна сотня лет. Зачем это было сделано, тоже было не до конца понятно. Одни настаивали на пользе для освежения в памяти пройденного материала старшими курсами, другие на страхе опозориться перед будущими коллегами и соответственно большим усердием в учебе. А третьи, среди которых была и Щука, вспоминали поговорку, что злопамятнее мага бывает только пьяный маг. Много лет наблюдая за смешками зрителей из числа студентов, сопровождающих каждую ошибку или ляп первокурсника и ответные взгляды невезучих, она пришла к выводу, что подобные представления всегда порождают неприязнь между самолюбивыми магами и алхимиками из числа прирожденных лидеров по происхождению или харизме. Это был самый простой способ для монарха не допустить объединения магов или богатейшей верхушки в монолитные группы, способные диктовать короне свои условия. Магония и пятнадцать веков спустя продолжала влиять на умы королей, заставляя их изобретать множество способов держать магов подальше от политики. А человеческое самолюбие, тщеславие, жадность, честолюбие, высокомерие и глупость, которыми в той или иной степени наделено большинство магов, довершала тонкую систему равновесия между центрами силы в государствах. Конечно, насмешка далеко не всегда вызывает вражду, но Щука, изучив в свое время критическим взглядом курсы обучения будущих магов и алхимиков, составленные столетия назад, пришла к выводу, что многое оттуда можно было бы убрать и изменить, и оставлено это было с оглядкой на более высокие материи, нежели простое обучение. Одно деление боевых магов на подгруппы с первого курса с замысловатыми, требующими обязательного столкновения лбами студентов давало немало пищи для размышлений.
Урр-Бах и Кархи, разумеется, ни о чем подобном и не подозревали, но чувствовали себя крайне неудобно, наблюдая за растерянными лицами, так сказать, однокашников и злорадными ухмылками аудитории. Преподаватели дотошно расспрашивали о непонятных явлениях совершенно непонятными словами, вгоняя несчастных в краску. Некоторые на глазах становились заиками и если не пускали слюну, то только благодаря сухости во рту из-за сильнейшего волнения. Особенно усердствовала Щука, буквально выворачивая наизнанку будущих алхимиков и особенно эльфиек, что крайне не нравилось Кархи.
Эльфийки были одеты на удивление скромно, старались тупить прелестные глазки и отвечали тихо и, как правило, неправильно. Щука сыпала саркастичными замечаниями за всех экзаменаторов, большей частью из мужчин, снисходительно похмыкивающих в ответ на безграмотный лепет красавиц. Иногда вставляла язвительные замечания, граничащие с невоспитанностью, старая бабулька с поразительно густыми черными волосами и ястребиным взглядом. На взгляд Урр-Баха, старушенции было лет этак под двести, это если обкорнать ее налысо. Тролль подозревал, что это будет последней глупостью смельчака и решил, что если бабка задаст ему вопрос, на всякий случай называть ее высокоуважаемой госпожой. Кархи подобными мелочами не заморачивался и сделал зарубку, что Щука и старуха в безвкусном серо-голубом платье завидуют красоте его девочек. Так он называл про себя всех эльфиек, которых перезревшие завистницы методично разделывали под орех на глазах сотен студентов.