Налетевшие чайки падали без крыльев, лап и голов на карниз и в пропасть. Полдесятка ринулись на Романа, Чет в ужасе взмыл с плеча, каркая и проклиная все на свете. Двоих Факелов разрубил налету, третья клюнула в грудь – кольчуга спасла от раны, но боль от удара была все равно нешуточной. Роман воткнул кинжал в птичье брюхо и тут же стряхнул мертвую тушу в пропасть. Летели перья, клекотали гигантские чайки, карниз покрывался липкой кровью.
Присевший в стороне ворон вспорхнул, когда на него налетели две белые птицы. Одну зарубил подоспевший Роман, от второй Чет почти увернулся, но чайка оказалась проворнее. Раздался пронзительный человеческий крик – ворону сломали крыло и перебили лапу. Факелов метнул нож в обидчицу друга. Чет ухнул вниз, и уже оттуда донеслось отчаянное хлопанье – ворон лупил по воздуху уцелевшим крылом, чтобы хоть как-то смягчить удар.
Роман выдохся, медленнее работал мечом Хедрик. Чайки продолжали наседать, пронзительными криками зовя подкрепление. В горле пересохло, лицо и руки покрывала птичья кровь. Друзья отбивались, каждую секунду рискуя сорваться вслед за вороном. Чайки атаковали с упорством океанских волн, и совершенно не считались с потерями.
На воина налетело по несколько птиц со всех сторон, заставляя его крутиться. Чайки оттесняли Хедрика от стены, толкали к обрыву лапами и клювами.
Мир на мгновенье застыл, у Романа расширились глаза. Хедрик, по-прежнему с мешком за плечами и мечом в руке, соскользнул с карниза под торжествующий визг чаек. Через секунду снизу раздался шлепок и короткий, сразу оборвавшийся безумный крик.
Роман зарычал, завертел кинжалом, словно вертолет лопастями. Грудь сдавил непривычный спазм, неожиданная потеря двух друзей была больнее всех ударов. Чайки, расправившиеся с Хедриком, ринулись на последнего противника. Факелов словно врос в камень, рассекая врагов поперек и вдоль. Фонтаны крови брызгали на стену, под ноги и в пропасть.
Ярость угасала вместе с силами, клинок начинал двигаться медленнее. Одна из чаек извернулась и сильно клюнула Романа в кисть. Факелов выронил кинжал и, не успел он его поднять, как сам полетел в пропасть. В последний миг Роман успел вцепиться в лапу одной из чаек. Птица, увлекаемая вниз, неистово замолотила крыльями. Утопающий хватается и за змею, потому падающий Роман и не думал выпускать единственный шанс на спасение. Вес птицы в несколько раз меньше человеческого, потому падение было таким, словно Факелов опускался с парашютом. Довольно мягко приземлившись, Роман свернул спасительнице шею. Остальные чайки, посчитав свою миссию выполненной, улетели прочь.
Из царапин на щеках и лбу сочилась, перемешиваясь с чужой, кровь. Саднила рана в правой кисти, все тело было словно опутано свинцовыми цепями. Роман, превозмогая боль и усталость, бросился к распростертому Хедрику. Видимых повреждений не было. Факелов прислонил ухо к груди воина – сердце, хоть и редко, стучало. Видимо, болевой шок. Роман достал из мешка друга бутылку, сделал глоток и плеснул на лицо Хедрика. Попробовал его усадить, но воин болезненно застонал. В десятке шагов затрепетал крылом извозившийся в каменной крошке ворон. Факелов двинулся к нему.
– Как ты? – спросил он.
– Вот и пришла с косой за моим вороньим телом, но не за душой, – прохрипел Чет.
– Ты о чем?
– Тебе придется исполнить неприятную просьбу. Мое последнее желание, так сказать.
– А если я этого не сделаю? – спросил Роман, которому не понравилось слово «придется».
– Ты сдохнешь здесь от голода, – выдавив хриплый смешок, сказал ворон. – Или сломаешь хребет, пытаясь подняться.
Роман обвел глаза скалистую тюрьму. Они оказались в небольшом кратере глубиной метров пятнадцать с гладкими отвесными стенами. Факелов поежился, представив, как он с одним ножом пытается залезть наверх. Самоубийство. Ведь это то же самое, что залезть по гладкой торцевой стороне семиэтажки на крышу. Но другого выхода он не видел.
– Ужасно все получилось, – наконец сказал он. Вместе с осознанием ситуации росла апатия. – Вы двое первые, кто меня хоть как-то понимал.
– Погоди хоронить. Моя просьба спасет и тебя. Слушай, а то мне недолго осталось, – не переставая хрипеть и сипеть, сказал Чет.
Роман насторожился и уселся рядом с вороном. Черные глаза птицы подернулись пленкой.
– Только не пугайся. Это очень древняя магия перерождения. Тебе нужно съесть мое сердце, сырым.
– Что?! Зачем тебе это?
– Надрежь грудь, но не повреди сердце. Вырви и сразу съешь его, – давал жуткие инструкции Чет. – Ты сможешь превращаться в ворона. А я смогу вселиться в чье-нибудь тело.
Факелов переваривал услышанное. Затем сказал, с нотками недоумения:
– Прямо сейчас? Распотрошить тебя?
Роман истерично хихикнул.
– Убить первого в жизни друга, – пробормотал он. – А жевать сердце можно?
– Нужно. Я прошу, – проигнорировав смятение Факелова, сказал Чет. – Только так мы спасемся.
Расчетливость и хладнокровие постепенно брали вверх в душе Романа. «Превращусь в ворона и упорхну из этой ямы, – подумал он. – Тем более мешок остался наверху».
– Заклятие составлено так умышленно, чтобы выгода была обоим, – все тише продолжал уговаривать Чет. – Ну, а если бы меня сожрал дикий зверь, так он бы и не узнал никогда, что может стать птицей.
– Я исполню твою просьбу, – твердо произнес Роман, доставая нож.
– Настоящий друг, – с облегчением сказал ворон. – Прекрати мои мученья.
Рука дрожала, дыхание сбилось. «Передо мною обычная птица, которую надо добить», – уговаривал себя Факелов. Он сделал глубокий вдох, мысленно досчитал до трех и полоснул ворона по грудке. Раздался приглушенный птичий вскрик. Роман отбросил нож и запустил руку во внутренности Чета. Нащупал делающее последние удары крохотное сердце и выдернул его. Кровь заливала черные перья, распотрошенный ворон испустил дух.
На миг медальон под рубашкой раскалился и вновь стал холодным.
Роман, не глядя на руку, положил еще теплое сердечко в рот. Факелов зажмурился, быстро и глубоко задышал, подавляя приступ рвоты – сырое мясо вызывало отторжение. Сердце оказалось упругим и жилистым – Роман едва смог его разжевать. Проглотив мясо, Роман наткнулся взглядом на истерзанную тушку друга. Сдерживая очередную волну тошноты, Факелов лег на спину. Нового он ничего не почувствовал, только живот бурчал, недовольный экзотическим угощением.
Роман достал медальон. «Десятое испытание выполнено», – отрешенно подумал он, разглядывая внизу янтарного ока предпоследнюю справа ресничку, горевшую багрово-красным цветом. «Шестая заповедь Бога – не убий, – вспомнил Факелов. – Да-а, лучшего кандидата для выполнения испытания не найдешь».
«И как, кстати, превращаться в ворона? – запоздало подумал Роман. – Спросить-то теперь не у кого». Раздался тихий стон. Факелов поднялся и пошел к Хедрику. Грудь воина равномерно подымалась и опускалась, словно у спящего, веки беспрерывно трепетали. Роман вытащил из петли за спиной топор, снял пустой колчан и лук. Продев руки Хедрика через лямки, аккуратно стянул с него мешок.
Роман, кряхтя и отдуваясь, подкатил к воину большой валун и накрыл его курткой. Затем усадил Хедрика, уперев спиной в камень. Воин переживал все манипуляции стоически, лишь иногда коротко вскрикивал. Роман влил в Хедрика пару глотков, умылся сам – царапины обожгло болью. Затем промыл ранку на правой кисти и скупо перевязал лоскутком, отрезанным от рубашки.
Хедрик открыл затуманенные глаза. Взгляд медленно становился осмысленным. Через несколько минут воин медленно сжал и разжал кулаки.
– Видел бы ты сейчас себя, – просипел Хедрик. – Черт-кровопивец из преисподней.
– Рад, что ты жив, – улыбнулся Роман.
– Это ненадолго, – с тоской проговорил воин.
Факелов нахмурился.
– Почему?
– Еда и вода кончатся.
Роман продолжал недоуменно смотреть на друга. Хедрик вздохнул и, закусив губу, стал ощупывать ноги. Что-то хрустнуло, синие глаза наполнились влагой.
– У меня уже было подобное, – с трудом произнес воин. – Только теперь еще хуже – обе ноги сломаны. Хорошо хоть руки и позвоночник целы. Хотя…
Роман закрыл глаза и тяжело вздохнул. Прыжки через расщелины, которые были несколько часов назад, казались событиями из другой беззаботной жизни. Он привык, что основные походные тяготы, заботы и решения берет на себя Хедрик. А воин нисколько этим не тяготился. Одного друга Роман уже потерял, а сейчас, в одночасье, терял второго. Да и его жизнь, в этой скалистой тюрьме, пока что была под большим вопросом.
– Что «хотя»? – переспросил Факелов, чтобы нарушить неловкую тишину.
– Что «хотя»? – переспросил Факелов, чтобы нарушить неловкую тишину.
– Лучше б я умер сразу. Теперь и тебе хлопоты и мне страдания.
– Может, что-нибудь еще придумаем. Еды не так уж и мало. Только белых тварей в обрыв полтонны упало. Пока съешь…
– Сырыми?
– Там стоят деревца, – сказал Роман, махнув за спину Хедрику. – А где растения, там, наверное, и ручеек есть.
– Что с вороной?
– Изранили его чайки. Умер Чет.
– Преданный он был, хоть и казался эгоистом, – сказал Хедрик. – Похорони ты его по-человечески.
– А ты благородства не теряешь, – усмехнулся Роман. – Сейчас этим и займусь.
Под пекущим полуденным солнцем Факелов обошел горную впадину. Нашел небольшую ямку и натаскал к ней мелких камней. Затем вернулся за изрезанным и изломанным телом друга. Аккуратно опустив ворона на дно природной могилки, Роман начал ее засыпать. Когда тело скрылось под толстым слоем камней, Факелов водрузил сверху большой валун.
«– Слава всем богам! Я и забыл, что меня нужно еще и похоронить», – раздался в голове голос Чета.
Роман огляделся вокруг себя. «С ума схожу от стрессов», – подумал Роман.
«– Я твои мысли слышать не могу, потому, чтобы говорить со мной, представляй меня и мысленно говори слова», – продолжал Чет.
«– Где ты есть?» – представляя ворона, подумал Факелов.
«– В тебе, – сказал Чет и засмеялся каркающим смехом. – Интересно побыть человеком. Но ты у нас за главного, это понятно».
Роман уселся на валун, венчавший могилу пернатого друга, и мысленно спросил:
«– А в ворона я смогу превращаться?»
«– Вестимо. В любой момент. Нужно только хорошенько сконцентрироваться на этой мысли».
«– Зачем ты вселился в меня?»
«– Больше не в кого».
«– Ты меня обманул».
«– Я просто не все сказал. Иначе ты не согласился бы, и мы бы оба погибли».
«Теперь у меня осознаваемая мною шизофрения», – еще не придя в себя от случившегося, подумал Роман. Затем спросил у ворона:
«– Больше ты ничего не утаил?»
«– Ничего».
«– А я сказал Хедрику, что ты крылья схлопнул. И он попросил тебя похоронить. Сколько проблем из-за его принципов».
«– Поблагодари его от меня».
«– Он подумает, что я слетел с катушек».
«– Это произошло еще тогда, когда ты решил попасть в Скрытый мир», – гнусаво хихикнув, сказал Чет.
«– Что-то ты слишком веселый для дохлого», – недовольно сказал Роман.
«– Теперь я не мертвее тебя. В прямом смысле».
Роман промолчал и направился обратно к Хедрику.
«– Так интересно в человеческом теле. Зрение только хуже, но ничего, привыкну. А запахи слабее, но обширней».
– Ты склеп ему сооружал? Чет оценил бы, – послышался усталый голос воина. – Нашел ручей?
– Сейчас пойду дрова рубить – посмотрю.
«– Скажи ему, что я жив», – вмешался Чет.
«– Ты похоронен вон в той яме, – посмотрев на могилу ворона, сказал Факелов. – Не болтай, когда я разговариваю с другими».
Неожиданный гость в голове раздражал Романа, но мысль о превращении в ворона грела сильнее.
– Я отсюда даже слышу – что-то журчит.
Роман кивнул, подхватил топор и отправился к рощице – теперь ему предстояло все делать самому.
Глава пятнадцатая
Костер почти догорел, когда Роман проснулся. Хедрик уже лежал с открытыми глазами и безучастно смотрел в небо.
– Не суждено моему миру стать цветным, – с тоской сказал он, когда Факелов поднялся с недовольным уканьем – от вчерашних побоев, работы и каменной постели все тело ломило.
«– Ну и горазд же ты дрыхнуть», – сказал Чет ехидно.
«– Кто бы говорил. Неделями тебя спящего таскал».
– Когда я пройду Путь, то постараюсь осуществить твою мечту, – пафосно пообещал Роман Хедрику.
Воин вздохнул.
– Мечта-то моя… ладно, давай разбирайся со мной и лети к Наставнику. Только не нарвись на них снова, – сказал Хедрик, показывая на собранную Факеловым огромную кучу чаек, лежащих в десятке метров от стоянки.
– Полрощи придется срубить, чтобы их всех закоптить.
– С ними я протяну пару неделек. Возможно, боль затихнет, что-нибудь придумаю. Или буду ползать на локтях, пока не умру от голода.
Роман скривил губы. Судьба друга ему представлялась в самых темных тонах. Казалось, что воин храбрится, будучи наделенным природным оптимизмом.
– Гадко все получилось, – в который раз сказал Факелов.
– Ты жив и у тебя есть способ выбраться – радуйся. Выполни мои последние просьбы и отправляйся дальше. Не надо играть трагедию. Нас еще в корчме перед лесом могли скормить свиньям. И Барыт мог кожу живьем содрать.
Роман, отнюдь не страдавший сентиментальностью, кивнул и принялся за сооружение небольшой коптильни под руководством воина.
«– Да-а, нелегко нам будет без Хедрика», – протянул Чет, незримо наблюдавший за всеми действиями Факелова.
Роман, взмокший от таскания камней и бревен, проигнорировал ворона. Через пару часов добротная коптильня из подручных материалов была готова. Факелов опустился рядом с воином, опустошил полфляги воды и принялся за завтрак – приготовленное с вечера мясо гигантской чайки.
– Вряд ли я сегодня куда-то пойду, – глядя на груду тушек, сказал Роман. – И зачем они на нас напали?
– Видимо, защищали территорию.
– Тупые.
Хедрик пожал плечами, лег на живот и пополз в сторону от стоянки – в безжизненный угол горной впадины.
– Ты куда? – подняв брови, спросил Роман.
– Догадайся, – прокряхтел воин. – Теперь для меня по нужде сходить целый подвиг.
Роман начал ощипывать птицу, но поняв, что так он не закончит и через неделю, стал убирать перья вместе с кожей. У многих чаек не хватало крыльев и голов, попадались разрубленные надвое. Через четверть часа приполз Хедрик.
– Ну и скотобойню ты устроил, – с нотками удивления, произнес воин.
Роман, вновь забрызганный с ног до головы кровью, лишь пожал плечами. Попадались птицы, пронзенные стрелами Хедрика. Роман аккуратно их вырезал и клал рядом с луком воина.
День выдался пасмурным, но без дождя. Солнце, послушно освещающее мир даже сквозь плотное одеяло облаков, не мешало работать. Жарко горел под коптильней костер, ветер в кратер не опускался и поднимающийся дым облизывал плотным языком освежеванные тушки.
– Осмотрю свои владения, – усмехнувшись, сказал воин и пополз в сторону ручья.
«– Силен Хедрик, – уважительно сказал Чет. – И не думает сдаваться».
«– Жить охота, – бездушно констатировал Факелов, отточенным движением снимая с птицы кожу. – Надеюсь, Наставник простит мне эту задержку».
«– Год больше, год меньше – ему все равно, – уверенно заявил ворон. – Тем более ты не один такой».
«– Хочется побыстрее, – со вздохом сказал Факелов, – но как можно лучше».
«– Ну, это банальное желание», – хмыкнув, произнес Чет.
Роман положил на камни последнюю освежеванную тушку и уселся на бревно около костра. Когда пламя начинало затихать, Факелов ворошил прутом догорающие дрова, подбрасывал новые ветки. Мысли о сложном переходе через горы в одиночку навивали тоску. Отвесные скалы, обвалы и расщелины, как оказалось, далеко не главная проблема в пути. Неизвестно, дадут ли чайки вообще выбраться ему из впадины? Или будет он коротать неделю за неделей вместе Хедриком, и когда воин выздоровеет, они попробуют выбраться и найти другую дорогу? Превращаться в ворона было тревожно. После того, как Чет оказался в голове, Роман мог ожидать чего угодно. А вдруг он останется навсегда вороном? Или в птичьей ипостаси Чет полностью вытеснит его сознание. Кто знает, какая тут магия… А из всей магии Роман только и видел: переход в Скрытый мир, оборотня, да алыйскую деревню.
Вернулся осунувшийся от усталости и боли Хедрик, хотя синие глаза по-прежнему живо блестели. Коричневый кожаный доспех слегка потерся, но в целом новый вид передвижения хозяина принимал стоически.
– Там даже грибы растут, – подобравшись к костру, сказал Хедрик. – Оставлю на черный день.
– Куда уж чернее, – мрачно отозвался Роман.
– Интересно, чтобы было, если бы мы поменялись местами?
– На бревне сидел бы ты.
Хедрик усмехнулся и спросил:
– Но все же?
– Наверное, я вел бы себя почти также, как ты, – сказал Роман, а про себя подумал: «Только пока у меня не срослись бы кости, ты никуда не ушел».
– А я вряд ли смог бы сожрать сердце Чета.
«– Скажи, что я его и просить бы не стал», – тут же встрял ворон.
Роман улыбнулся, повторил слова Чета и добавил от себя: